Чтение 8–й страницы книги ~Фактор превосходства~

– Вот именно.

Суперадмирал недовольно пожевал губами. Несмотря на то, что резервная станция по размерам ничуть не уступала штабной, к полноценной работе штаб контрразведки не мог вернуться вот уже четвертые сутки. Многие демонстрационные столы не работали – оказалось, что их схемы законсервированы, а те, что удалось расконсервировать, не желали принимать программное обеспечение. Оказалось, что стандарты флота и спецслужб имели какие-то незначительные различия.

«Странно, что когда мы вели тяжелые бои и не думали о наступлении, наша материальная часть работала без таких досадных сбоев», – подумал суперадмирал. Он решил набраться терпения и подождать, пока закончится обработка данных, на загрузку которых операторы потратили всю ночь, в то время как в обычной ситуации эта работа делалась за полчаса.

Да, можно было подождать флотских наладчиков: те знали системы станции лучше, но так долго суперадмирал ждать не мог. Поступающие к нему сведения подтверждали вывод о том, что водородный процессор является отнюдь не объектом дезинформации, какие часто подбрасывали друг другу спецслужбы враждующих сторон, наладка его производства могла серьезно осложнить победное наступление канкуртов, а возможно, и в корне изменить ситуацию на фронтах.

Насколько это изделие могло быть эффективным на самом деле, точно сказать никто не мог, но эксперты утверждали, что оснащение процессором обычных роботов равносильно присоединению к каждому из них аналитического центра регионального масштаба. Угроза была настолько серьезной, что это вынудило все спецслужбы канкуртов работать по этой теме сообща, а поскольку у контрразведки был в этой теме самый значительный задел, суперадмирал Коржак играл роль координатора.

Судя по всему, противник узнал об этом, потому и решился атаковать хорошо защищенную станцию. Как выяснилось позже, для организации этого налета дифты пошли даже на невыгодную для себя фронтовую операцию. Их потери в космосе составляли тысячи единиц, но, видимо, такие затраты они посчитали обоснованными, ведь еще немного везения – и они могли уничтожить весь штаб контрразведки с сотрудниками и архивами.

«Наверное, они вплотную подобрались к созданию действующей модели, а возможно, даже к технологии промышленного производства», – подумал суперадмирал, поглядывая на своих офицеров, которые по старинке чертили пространственные схемы лазерным карандашом.

«Эти еще могут обходиться малым – старая школа, а лейтенанты без модельного стола уже бессильны. Может, стоит ввести для них курс спецподготовки?» – размышлял директор службы.

Из серверного зала в планировочную ворвался капитан, отвечавший за работу обрабатывающих мощностей.

– Сэр, система без сбоев закончила обработку! Началась выгрузка позиций!

– Отлично! – произнес суперадмирал. – А выводы будут?

– Отказа в списке функций не поступало, сэр, значит, будем ждать и выводов.

В этот момент над модельными столами одна за другой стали загораться тестовые заставки. Из четырех столов заработало три. Офицеры не удержались от аплодисментов, а измученные многочасовой работой монтажники смущенно заулыбались. Теперь планировочная комната могла работать в полную силу.

– Кажется, что-то начинает налаживаться, – произнес суперадмирал.

– Я могу начать предварительную загрузку столов, сэр, – сказал начальник планировочного отдела. Это была обязанность макетчиков, но они были заняты расконсервацией воздушных фильтров станции. В сложной ситуации многие были вынуждены заниматься не своим делом.

– Разумеется, полковник, и пусть вам кто-нибудь поможет, мы задействуем все три стола.

Через минуту на стоявшие рядами скучающие терминалы стали поступать первые данные. Большой экран пока не работал, поэтому суперадмирал сел за один из терминалов иначал распределять поступающие данные по демонстрационным столам.

– Так… Район Дактиль – даем на первый. Сумбаро и Лидия – на второй. Снова Дактиль – на первый…

За спиной директора собрались офицеры, как будто до этого ни разу не видели процесса вывода результатов, а над модельными столами начали строиться голографические схемы перемещения грузовых судов, на которых перед наступлением канкуртов дифты эвакуировали особо ценные ресурсы.

Данных о перемещениях грузовых флотов было много – в архиве службы содержались сообщения о сотнях тысяч рейсов. При кажущейся внешней запутанности эти сообщения содержали все необходимые контрразведке данные, но чтобы получить их, требовалось разработать методику обработки информации. При этом следовало учитывать рейсы загруженных судов, рейсы пустых, а также рейсы загруженных, но по документам пустых. Подобные фокусы дифты устраивали, чтобы запутать спецслужбы противника, однако загруженные суда потребляли больше топлива и «поймать» их можно было на сравнении их эксплуатационной документации с отчетами заправочных танкеров.

Разумеется, всех расходных чеков у канкуртов не было, но они располагали достаточным количеством данных для того, чтобы делать какие-то выводы.

Вначале адмирал помогал себе с помощью клавиатуры, но когда прогрелись его собственные расчетные мощности и открылись внутренние передающие каналы, он перешел намысленное управление сортировкой данных, и дело пошло быстрее.

Над модельными столами стали громоздиться гигантские запутанные схемы, сложенные из свернутых в жгуты маршрутов. Синие – полная загрузка, голубые – порожняк в один конец, белые пунктиры обозначали перемещение пустых грузовиков для запутывания следов.

Данные с расчетного модуля поступали в течение часа. За это время над модельными столами сформировались голографические схемы, похожие на взметнувшееся разноцветное пламя.

Адмирал закончил работу, перевел дух и повернулся, чтобы посмотреть на получившиеся макеты.

– М-да, – произнес он и поднялся со стула. Несмотря на то что он старался с ходу удалять траектории пустых рейсов, схема оказалась сверхгромоздкой.

– Будем убирать послойно? – спросил начальник планировочного отдела.

– Разумеется. Приступайте, полковник, а я буду наблюдать со стороны, может быть, что-то увижу.

Офицеры штаба стали вокруг столов, соединились в логическую цепь, и перед их застывшими, напряженными лицами засветились разноцветными огнями применяемые и отклоняемые схемы.

Они пытались группировать рейсы по дальности, по грузоподъемности, по скорости перемещения и сотням других, менее заметных параметров, но всякий раз получалась выборка из десятков планет.

– А что там с выводами? Когда все будет закончено? – поинтересовался директор службы.

– Еще работаем, сэр, – робко ответил капитан-обработчик и виновато развел руками.

Между тем штабисты сдались. Метод логического соединения результатов не дал.

– Сэр, а может, попробуем тупо подставлять схемы, дающие минимальные выборки планет? Не могли же они разместить оборудование, скажем, в десяти мирах? – предложил один из планировщиков.

– Разумеется. А какое число планет вам кажется приемлемым?

– Не более пяти, сэр. Разумеется, в одном районе.

– Отлично. Будем исходить из вариантов от двух до пяти. Действуйте.

Штабисты снова принялись за мозговой штурм, а суперадмирал отошел к фальшивому окну, подобрал для себя вид горного ущелья, затем поманил пальцем офицера, отвечавшего за стратегическое развитие службы.

– Вы, я вижу, не работаете, постформатный синдром?

– Так точно, сэр, выжидаю положенные сорок восемь часов после третьего уровня форматирования.

– Поздравляю, майор.

– Спасибо, сэр.

– У меня простой вопрос, немного работы для вашего архива – не более.

– Спрашивайте, сэр.

– Мне интересно, какие службы Дифта сейчас наиболее активны?

– Вы удивитесь, сэр, но особую активность развила згаппо. Что ни день, они поднимают новые агентские сети, хотя половина из них сразу засвечивается. Военная разведка, контрразведка, флотская «сидорм» – все они теряют активность, и наши службы получают от них множество перебежчиков, а вот згаппо просто поражает своей активностью. Разумеется, до уровня Гра-Синагры ей не дотянуть, но…

– А мы ведь всегда считали их дурачками, – заметил суперадмирал.

– Вот именно, сэр. Думаю, в ближайшем будущем они станут создавать нам реальные проблемы.

Стоявший возле одного из макетных столов начальник планировочного отдела обернулся и развел руками.

– Сколько? – спросил суперадмирал.

– Четыреста двадцать три варианта, сэр.

– Хорошо.

Директор службы оставил фальшокно и подошел к столу.

– Хорошо, – повторил он. – Наложите на ваши варианты поставки редкоземельных металлов.

Прошло десять секунд, пока вызванная из архива схема поставок пересеклась с полученными вариантами. Голограмма с более чем четырьмя сотнями вариантов мигнула и уменьшилась в несколько раз.

– Пятьдесят восемь, сэр, – доложил полковник.

– Неплохо. Что еще, господа офицеры? Прошу ваши предложения.

– Повышение уровня секретного режима, – сказал кто-то.

– Согласен, перевезенное производство потребует жесточайших мер секретности.

– Может быть, перевозка персонала? – предложили с другой стороны.

– Это сложно отследить, только если кому-то повезет и мы получим фактический список. В отличие от ресурсов и оборудования весь персонал можно перебросить одним-двумя рейсами. А вот на месте…

– Строительство жилого городка, сэр! Они не станут размещать персонал в обычном городе, они не решатся отобрать жилье в каком-нибудь селении – об этом сразу узнает вся округа.

– Совершенно верно. Ну вот, полковник, пока давайте воспользуемся этим.

– Конечно, сэр, но заготовок у нас нет, поэтому потребуется… полчаса.

– Работайте, – кивнул суперадмирал и вернулся к окну.

Пока офицеры из разрозненных данных лихорадочно составляли новые слои схемы, директор службы увлеченно переключал настройки фальшивого окна, пытаясь представить, каково живется на планетах, откуда были доставлены эти пространственные фотографии.

Можно было не сомневаться, что доставлены они были в основном с планет, населенных белковыми существами, не способными к восприятию многоуровневого переформатирования. Они не могли претендовать на высокие должности, они нуждались в дорогостоящих, в условиях космоса, условиях существования, но в их жизни была особая прелесть.Взять хотя бы радость созерцания. Газовые ризгеры, ридиаты, ормофаги обладали максимальными способностями к форматированию, однако их миры были темны, холодны, лишены атмосферы, а то и вовсе представляли собой скопления космических обломков или астероидных облаков. Лишь после третьего уровня форматирования они приобретали способность видеть и созерцать. Сам суперадмирал до сих пор не мог привыкнуть к этим способностям.

Что такое локальная телепортация или просмотр ближайших по времени перспектив? Всего лишь удобство для исполнения служебных обязанностей. А вот созерцание – это совсем другое.

Над одним из модельных столов схема несколько раз мигнула и, как показалось суперадмиралу, погасла совсем.

– Что там, полковник?

– Получилось, сэр! Остался один вариант! – обрадованно сообщил тот.

– И какие же планеты?

– Дорфон, Шпеер, Гуллифакс, Элистадо…

Накануне Джим и Тони посещали девушек. Это случалось раз в две недели или чаще, если им того требовалось. Девушки всякий раз были новые, но все как одна – супермодели.

Они выглядели настолько безупречно, что со временем это стало надоедать, и напарники стали относиться к свиданиям куда спокойнее, чем в начале службы у канкуртов.

– Хочу свидания с нормальной девчонкой, – сказал Тони. Он уже целый час лежал на кровати, глядя в потолок.

– Зажрался ты, братец, – обронил Джим, торопливо набивая на клавиатуре комбинацию тизеров. Затем он прервался и, откинувшись на спинку стула, стал задумчиво глядеть на экран.

– Сухарей хочу, – сказал он. – Чтобы поджаренные были и чтобы потом бросать их в томатный суп с капустой. Моя мама такой хорошо делала. А еще манной каши с… С ванильным сахаром… Эх, почему же цикл не идет? Не понимаю… А если так…

И он снова застучал по клавиатуре, выстраивая на экране новые столбики тизеров.

Спустя короткое время Джим победно вскинул руки и объявил:

– Есть! Я это сделал! Длинный, собирай железо!

– Чего? – не понял Тони. Широко зевнув, он сел и спустил ноги на пол.

– Я написал конвертор для перекодировки дифтской программы обучения. Помнишь, которую мы у Эвистера сперли еще полгода назад?

– Не помню, – начал вредничать Тони. У него было плохое настроение.

– Никаких «не помню», Длинный! Ты тогда сказал, что мне ни за что не соединить несоединяемое, помнишь?

– Не помню, – угрюмо ответил напарник и вздохнул.

– Ты чего?

Джим встал из-за стола и, подойдя к напарнику, приложил ладонь к его лбу.

– Температура нормальная, радиационный фон – тоже. Ты чего, Длинный? Ты же меня замонал тогда с этим картриджем тренировочным, так тебе не терпелось на истребителях дифтских погонять. Как ты мог забыть?

– Я и не забыл… – ответил Тони и снова вздохнул.

– Та-а-ак, – протянул Джим и понимающе кивнул. – Опять тебя дама обидела?

– Не обидела вовсе. Просто дура канкуртская, вот и все.

Тони поднялся и одернул майку, делая вид, что он в порядке.

– Что она спросила? Насколько большая разница между козами и людьми?

– Да ладно, – отмахнулся напарник. – Что ты хотел, какое железо?

– Нет, ты скажи. Мне уже стало интересно, – настаивал Джим.

– Ну… Она спросила, правда ли, что у жеребца… ну… намного больше… достоинство.

– Чем у тебя?

– Ну да.

– И ты обиделся? Ты обиделся на эту полуфанерную красотку, камрад? Да она потом какой-нибудь реферат писать отправилась, ты же знаешь, кого нам подсылают – ученых девок, пишущих всякие заумные статейки в ихних научных журналах. Это для тебя встреча с девушкой романтика – дайте шампанского и свечей, а для нее лабораторная работа. Ей высокий балл за реферат нужен, понимаешь? У вас разные интересы, Тони, не забывай об этом.

– Все, я в порядке. Я все забыл.

– Удали все информационные хвосты, я не хочу, чтобы ты потом снова пережевывал это дерьмо.

– Да ладно, они мне не мешают…

– Нет, я сказал удали все это дерьмо! – произнес Джим в приказном тоне и приблизился к напарнику, чтобы видеть его зрачки. По глазам можно было определить, производятся ли с носителем какие-то действия.

– Хорошо, удаляю… – сдался Тони. Если бы не Джим, он бы до сих пор переживал обиды полугодовой давности, полученные от недостаточно чутких и внимательных дам.

– Так, вижу, что не обманул, – кивнул Джим и вернулся к рабочему столу.

Тони подошел и встал у него за спиной.

– Это конвертор? – спросил он.

– Конвертор. Если ты соберешь переходник, мы сможем подключить его к нашему летному тренажеру и начнем гонять на дифтских истребителях.

– А ты уверен, что твой конвертор сработает?

– Смотри, вот два начальных этапа дифтской программы… Смотри, заводим… запускаем… и полная белиберда… А вот я пропускаю через конвертор… Р-раз! Ну как?

– Молодец, – кивнул Тони и улыбнулся, увидев вполне осмысленную картинку. Джим в совершенстве освоил программирование на канкуртских и дифтских тизерах, теперь никакие эксперты бюро не годились ему в подметки.

Тони больше нравилось собирать различные приборы и механизмы. Некоторые приспособления в их с Джимом оснастке были изготовлены в количестве всего двух экземпляров. Напарники давно уже не передавали канкуртам никаких своих разработок, предпочитая иметь преимущество не только перед врагами, но и перед союзниками.

– Вот заберется Эвистер в твой компьютер и узнает, как много бонусов мы у него натаскали, – сказал Тони, чтобы хоть немного смутить самоуверенного Джима.

– Ага, разбежались… Смотри…

Джим взял пинцет и, открыв нижнюю крышку клавиатуры, вытащил две пластиковые пластины.

– Понял?

– Нет, – признался Тони.

– Я работаю в искаженном регистре, понимаешь? А когда мы уезжаем, я забираю эти прокладки и снова делаю клавиатуру обычной. Получается код «не пойми чего куда», понимаешь?

– Но взломать-то его все равно можно?

– Можно. Но сначала нужно разобрать весь расчетный модуль, а там стоит твоя ловушка. Но даже если после ее взрыва они соберут носитель, им придется заказывать время в каком-нибудь большом расчетном центре, понимаешь?

– Короче, проще закончить войну с дифтами, чем забраться в твой компьютер.

– Правильно. Так как насчет железа?

– Прямо сейчас и займусь.

– Давай, чтобы до ужина уже на тренажер сходить.

– Да ты что? Тут экспертам два дня работать нужно, а мне…

– Значит, тебе часа полтора.

– Ну имей же совесть, – сказал Тони и взял со стола напарника картридж с дифтской программой.

Пока напарник, вооружившись часовыми очками, колдовал с мини-платами и микрочипами, Джим вышел в коридор и, кивнув роботу-дворецкому, направился в дальний конец коридора, где стояла машина, собранная еще при полковнике Фарковском. У нее было какое-то длинное канкуртское название, но Джим и Тони называли ее «мейдер».

Мейдер умел шить одежду, изготавливать обувь и мелкие бытовые вещи вроде ложек, вилок, чайных чашек, блюдец и стеклянных стаканов. Чтобы получить ту или иную вещь, требовалось лишь ввести соответствующий код и размер, если это касалось одежды или обуви.

В этот раз Джиму потребовались кроссовки для занятий в зале. Он набрал нужный код, указал размер и стал ждать, пока мейдер сделает свою работу.

На целлулоидном лице робота-дворецкого, дежурившего в коридоре, появилась подобострастная улыбка.

– Расслабься, Рурри, нам сейчас ничего не нужно, – сказал Джим, по привычке называя робота первым пришедшим в голову именем.

– Благодарю вас, сэр, – отозвался тот и поклонился. Глядя на то, как дворецкий кланяется, Джим подумал, что робот идеальная платформа для установки аудиовизуального устройства. Да, оно не дотягивалось до жилого пространства полукровок, но могло собирать информацию о том, когда те выходили наружу либо вызвали дворецкого.

Поскольку мейдер все еще работал и у Джима было свободное время, он решил передать генералу Эвистеру уверения в своем почтении.

– Эх, Рурри, если бы ты знал, как хорошо руководит бюро наш новый начальник – генерал Эвистер. Какая у него интуиция, какое видение проблемы целиком и по частям. Понимаешь меня?

– Благодарю вас, сэр, – произнес робот и снова поклонился.

– Когда он берется за дело, я понимаю: нас ожидает только успех.

В коридоре появился Тони. Он замер на месте, уставившись на напарника, который вел беседу с роботом.

– …если он перестанет руководить делами бюро, можно не сомневаться, всех ожидает задница. Понимаешь?

– Эй ты, сумасшедший!

– Чего? – отозвался Джим.

– Давай сюда, кажется, у меня получилось.

– Что-то слишком быстро.

– У меня заготовочка была – она подошла.

– Сейчас, подожди…

В этот момент мейдер закончил работу и выбросил в лоток готовую продукцию.