Чтение 5–й страницы книги ~2024-й~

— Знаете ли вы, что восемьдесят пять процентов населения паролем ставят «1234»?.. А если требуется не меньше шести или восьми знаков, то продолжают ряд: «123456» или «12345678»…

Я удивленно покрутил головой:

— Надо же… Я думал, только один я такой! Ладно, это понятно, но логины? А там как?

Он отмахнулся:

— Во-первых, у большинства опять же логины обычно совпадают с именами персов. Не знаю, то ли их хозяева что-то путают, когда заполняют форму регистрации, то ли леность ума, но это так…

— Наверное, — предположил я, — просто не врубаются, что логин только для регистрации. Хотя вы правы, в некоторых баймах он действительно совпадает с таким же для входа в саму игру!

— С этими совсем просто, — объяснил он с улыбочкой превосходства. — Для особо ленивых там сбоку стоит галочка «Запомнить пароль». Это чтобы не вводить его всякийраз, когда заходишь в байму. Это же какая пруха!.. Такие логины я собираю сотнями с первого же прочесывания инета.

Он победно улыбался, мне захотелось как-то сбить слишком уж победный настрой.

— А если хозяин акка, — сказал я, — подаст в фирму жалобу, что у него украли акк? И начнет долгий процесс восстановления?..

Тарас отмахнулся:

— Во-первых, немалая часть этого вообще не делает. Украли так украли, сам виноват. Другие, таких большинство, просто не помнят, что писали в «секретных ответах». Никто не думает, что придется попасть в такую ситуацию. Это как езда в автомобиле: каждый слышит по авторадио о катастрофах на дороге, иной раз даже сам видит, но все равно не верит, что такое случится с ним, и потому все равно превышает скорость, выскакивает на встречку, не пристегивается, разговаривает по мобиле, оглядывается на баб…

Я возразил:

— Но те, кто прокачал хайлевелов, думаю, их берегут!

Он расхохотался:

— Кода начинали играть, они еще не хаи. А ответы уже забыли. Смешное то, что полпроцента игроков вообще сразу забывают пароль! То есть купил игру, инсталлировал, придумал пароль и ввел в нужное окошко, поиграл вволю, лег спать довольный, а на другой день уже не вспомнит, что же он умное такое пробил в указанном месте…

Я проворчал:

— Что, есть такие, что пароли не записывают?

— Таких абсолютное большинство, — заверил Гулько. — Потому что большинство в качестве логинов или паролей берет свои имена или фамилии, имена своих девушек или что-нить такое… заметное. Но наутро уже не может вспомнить. У нас же как: скорей-скорей попасть в игру! Торопливо заполняешь окошко, энтеречишь, и вот уже в новом волшебном мире…

— А что делаешь с теми, кто просто забыл пароль?

Тарас отмахнулся:

— Этих сразу видно, они застряли на первом-втором левле. Ну, кто сколько сумел пройти за один день. Я жду некоторое время, а если левлы не растут, то продаю эти акки. Все-таки игра стоит полсотни баксов. Я продаю за двадцать пять, с руками отрывают!

Я поморщился:

— Не густо.

Он сказал обидчиво:

— В целом неплохо, дураков много. Согласен, это не те деньги, на которые покупают «мерсы». Но, во-первых, мне это нравится, во-вторых, я не паленой водкой торгую, а торчу в любимом деле, да еще и денежки капают… А что? У тебя есть идеи получше?

— Есть, — ответил я.

Глава 7

За время, пока обедали, на форуме игроделов появилось две новых темы, а в десятке старых запостили по несколько сообщений. Я просмотрел наискось, чувство гаденькое,словно помахали перед мордой конфеткой и не дали.

С развитием инета и появлением форумов получила распространение очевидная вроде бы мысль: когда под никами, когда полная анонимность, каждый вроде бы сможет высказывать свое личное мнение, ничуть не обращая внимания на окружающих. Его не видят, не знают и даже в будущем не покажут пальцем: смотрите, это тот самый дурак, которыйдумает иначе!

Однако оказалось, что стадность в человеке гораздо сильнее, чем предполагали. Даже при гарантии полной анонимности человек старается выглядеть лучше, чем он есть, и точно так же свое личное мнение подстраивает под мнение большинства. Особенно это заметно на литфорумах, когда кто-то уверенно и аргументированно громит в пух и прах какое-нибудь достаточно сильное произведение и там же взахлеб хвалит, тоже очень умело, что-нибудь слабенькое и серенькое.

И вот большинство, которое без таких ориентиров черное назвали бы черным, белое — белым, а серое серым, тоже начинают растерянно мямлить, что да, вот то слабое, там полно ошибок, ляпов и промахов, а вот это, напротив, произведение сильное, в нем нет ляпов и промахов, ровное и гладкое, как асфальт!

Дельцы от пиара вздохнули свободнее и ликующе потерли лапы: оказывается, инет их власть не пошатнул! Смешнее всего наблюдать эту стадность на примере молодых ребят, именно они жаждут быть не как все, и в то же время именно их проще всего сплотить в однородную одинаковую массу, всего лишь указав на какую-нибудь заметную фигуру вполитике, бизнесе, искусстве… да все равно где, объявить мишень ретроградом и вообще тупым гадом и… все, этого достаточно! Одинаковыми словами и с одинаковым жаром набрасываются, шельмуют по всем форумам, выискивают недостатки, подлаживаясь… да-да, именно подлаживаясь под общий настрой аудитории форума, где добавляют и свойлай. Сказали ведь, что у такого-то гада одни недостатки, вот постараюсь и я найти их, что я, дурнее других? И ищут, порой сами попадая в смешные ситуации.

Тарас Гулько зашел при всей своей громадности тихий и, как всегда, старающийся не занимать много места. Положил на стол распечатку карты со стартовыми локациями, я изумился, почему все сдвинуто, он объяснил кротко, что так велел Тимур, раз уж собираемся в аддоне ввести новую расу.

— Подать сюда наглеца, — потребовал я.

Тимур долго объяснял и приводил убедительные доводы, я грозно велел все вернуть взад, до аддонов еще дожить надо. Потом у меня еще выпили по чашке кофе, как бы за примирение, а то говорили на повышенных тонах, я указал на экран.

— Видели, как поливают?

Гулько дисциплинированно кивнул, он поглядывал на дверь и подбирал повод, чтобы смыться из кабинета грозного шефа. Как многие крупные и сильные люди, он всячески избегал ссор, зато Тимур сказал с самым независимым видом:

— А ты только теперь заметил? Прости, в тебе говорит недостаточная, прости еще раз, некомпетентность.

— Недостаточная некомпетентность? — переспросил я.

— Компетентность недостаточная, — поправился он неохотно. — Уже были проверки, и выяснили очень интересные особенности.

— Какие?

Тимур широко и довольно заулыбался, не часто бывает возможность потыкать шефа мордой об стол, да еще при сотрудниках.

— Когда, — сказал он нравоучительно, — на форуме обсуждают какого-нибудь нашего певца, занявшего первое место на всемирном конкурсе, или писателя, чьи тиражи зашкаливают, в их адрес летит столько говна, что все самосвалы страны не вывезут. Железную дорогу надо подключать! А рядом обсуждают творчество какого-то серенького автора, там одни похвалы, его величают гением!

Я буркнул:

— Подумаешь, все знают, что их постят одни и те же личности, меняя ники. С динамическими адресами это просто.

— Но сперва это были догадки, — уточнил Тимур, — потом уверенность, а вот когда собрались с силами и, подключив властные структуры, проверили, тут и выяснили, что в политике на такой ниве трудятся в поте лица активисты соперничающей партии, а вот в искусстве…

Он засмеялся, оборвав себя. Гулько прогудел недовольно:

— Тимур, чего ржешь?

Тимур ответил со смешком:

— В искусстве, как обнаружили с некоторым удивлением, стараются как раз обойденные на прямой к финишу! Сами литераторы. А еще те немногие собутыльники, что за друга Васю кого угодно обосрут. Но это было бы еще ничего, обычная борьба, не это обеспокоило власти. Для правительства что один певец, что другой — без разницы. Пусть даже никто не победит ни на каком конкурсе, цена на нефть не упадет и ВВП не дрогнет. Но то, что молодые ребята, еще не умеющие отличать правую ногу от левой, так бездумно вливаются в стадо и ломятся под рукой манипуляторов в указанном направлении… гм…

Я сказал хмуро:

— Для этого надо им только говорить: вот теперь вы — личности! Вот теперь вы не стадо!..

— Да, — согласился Тимур, — молодыми управлять легко. Неужели я такой старик? Молодежи надо почаще про их отличие от других, и вот они уже все, как доски в заборе. Странно, я всегда надеялся, что в инете человек свободен. Сидит себе в своем Мухосранске в одних трусах или даже без них перед компом, никто не видит, берет любой ник и пишет, как сам считает правильным и что считает нужным… Но, увы, даже такими оказалось так же легко манипулировать, как если бы они стояли на площади и слушали Цицерона.

— Еще легче, — сказал я невесело. — На митинг еще нужно народ собрать! А тут забрасываешь сеть сразу по всему миру и вылавливаешь не совсем умных, но которые страстно хотят казаться умными, оригинальными, лихими. Потому инет и зовут сетью или паутиной. Черт, как они достали… Или это все-таки соперники стараются?

— Они задают тон, — сказал Тимур. — Остальное — подгавкатели.

Алёна убежала первой за пять минут до конца рабочего дня, остальные разбрелись кто когда. Дольше всех проторчали Тимур и Роман, обоим хотелось успеть закончить сегодня что-то совсем уж надоевшее, а завтра взяться за новое.

Я ушел последним, прежние дома, которые видел днем, исчезли, вместо них нечто незнакомое, подсвеченное снизу и потому чуточку марсианское. Проезжая часть улица залита двумя потоками огней: в мою сторону приближается оранжевый поток раскаленного золота, а рядом, отделенная только белым пунктиром, течет в другую сторону красная с багровым тяжелая река застывающего металла.

На пешеходной части улицы прежние люди то ли вымерли, то ли их перебили, а вместо них город заполнили существа иной расы: никуда не бегут, одеты иначе, смеются громче, с любопытством смотрят по сторонам…

— Эй, парень! У тебя пенис есть?

Звонкий девичий голосок, вроде бы уже слышал такой, я поспешно обернулся. Молоденькая девчонка, почти подросток, а смотрит на меня нахально и весело.

— Есть, — ответил я несколько уязвленно, как могли подумать, что я беспенисный.

— Покажи!

— Еще чего, — ответил я с достоинством. — Ни за что!

— Почему? — спросила она с интересом.

— Я скромный, — объяснил я. — И застенчивый. Вот такой я.

— Странно, — удивилась она. — Всегда думала, что показать пенис проще, чем вагину.

— Это кому как, — ответил я.

Она сказала язвительно:

— Так чего же ты кричал тогда, чтобы я показала вам?

— То не я кричал, — объяснил я. — Это Тимур, мой приятель.

— Это тот маленький и юркий?

— Ага.

Она нахмурила лоб, припоминая, покачала головой:

— Он противный. И мне сразу не понравился. А тебе бы показала.

— Ну, спасибо…

— Хочешь, покажу?

— Нет-нет, — сказал я поспешно, — не надо.

— Почему? — удивилась она. — У меня там классно! Даже татуху отпадную забабахала!.. И губы бантиком, конечно.

— Не интересуюсь, — заявил я твердо.

Она спросила озадаченно:

— Ты… асексуал?

— Трансчеловек, — ответил я гордо.

— Транс… чего?

— Да ладно тебе, — сказал я. — Знаю, что подумала. Если транс, то трансвестит или трансбистер. А я трансчеловек, а трансчеловек — звучит…

— Гордо?

— Просто звучит, — сказал я. — А человек — это говно такое промежуточное. Вообще-то не говно, но если может перейти в трансчеловеки, но не переходит, то говно.

— Ух ты, — восхитилась она. — Значит, вы даже лучше, чем люди? Что-то вроде панков? Или готы? Может, эмо?

— Нет, — сказал я терпеливо, — это совсем другое. Панки — это обезьяны, только крашеные. А трансчеловеки… да ты не поймешь, ты же блондинка!

Она сказала обидчиво, но с достоинством:

— Да, причем натуральная, не крашеная!.. И что? Дура?.. Ладно, колись, что это за направление? Или это у вас секта?

— Да, — ответил я. — Секта. Как были сектой христиане. Только в отличие от христианства трансгуманизм охватывает весь мир. У нас уже во всех странах есть секции! В развитых. В неразвитых только панки и всякие там байкеры, свингеры, эмо, сексуалы и тусовочники. И еще всякие-разные, я их не знаю и не интересуюсь.

— Ух ты какой! — сказала она с уважением. — Значит, чем-то крутым занят?

— Не очень, — ответил я скромно, — однако… гм… дело есть. А времени по дискотекам таскаться нет. Да и желания.

Она вскрикнула огорченно:

— Ну ты чего? А я нацелилась затащить тебя…

— На себя?

Она отмахнулась:

— Да что ты о такой ерунде! Хотя бы вон в тот клуб. Девчонки разбежались, а одной как-то непривычно… В самом деле, хочешь покажу? У меня там родинка. Прикольная!

Я пробормотал:

— Да ну… что прикольного в родинке?

— На таком месте не бывает, — сказала она со знанием дела. — А у меня есть. На осмотре врачи всегда спрашивают, что это… Давай покажу!

Я пугливо огляделся по сторонам.

— Вот так, на улице?

— Ну и что? — сказала она задорно. — Экстрим! Да и вообще… Вот увидишь, никто ничего не скажет. Даже неинтересно.

— Не надо, — ответил я уже не так твердо. — А вот не надо.

— Почему?

— А я трансчеловек, вот почему.

— Жаль…

Она выглядела в самом деле беззащитной и потерянной, как котенок, что вышел из темной страшной подворотни на дорогу и жалобно смотрит на огромных людей в надежде, что кто-то наклонится и возьмет в большие теплые ладони, где сразу станет надежно и защищенно.

Странная нотка сочувствия отозвалась в моей заскорузлой душе.

— А что там? — спросил я. — В твоем клубе?

Она сразу оживилась, выпрямила спинку, сиськи красиво натянули тонкую майку, четко обозначив соски. Судя по форме, груди у нее торчат ареолами кверху, так что достаточно лишь наклонить голову, чтобы твердеющие горячие ниппели уперлись в губы.

— Там все, — ответила она поспешно. — Там весело!

Я подумал, покачал головой:

— Нет, не хочу рисковать. Хотя рядом с моим домом есть тоже какой-то клуб. Слышал, там кормят неплохо, а я после работы жрать хочу.

— Идет! — ответила она с готовностью. — Согласна!

— Хорошо, — сказал я, — когда девушка на все согласна.

— Я согласна на все, — подтвердила она серьезно.

— Пойдем, — сказал я. — Вон моя торчит.

Спина моего внедорожника в самом деле выступает над ровным блестящим рядом машин, предназначенных для ровных городских дорог.

— Тебя как зовут? — спросил я.

— Лиза, — ответила она торопливо. — Но меня обычно зовут Лисенком.

— Лисенок, — спросил я, — а ты уже совершеннолетняя?

Она спросила удивленно:

— А ты что, против подросткового секса?

— Вообще-то стараюсь избегать, — ответил я.

— У меня сиськи еще отрастут, — заверила она. — Говорят, лучше растут, когда часто щупают… Ой, это твоя? Такая огромная?.. Да ты крутой!

Я открыл перед нею дверцу, Лисенок даже опешила от такого непривычного в ее мире жеста, но быстро сориентировалась и села красиво, как в кино, уже улыбаясь всему миру царственно, как положено даме в крутой машине.

Коммуникатор то и дело говорил приятным женским голосом что-то типа: на следующем повороте поверните направо, потом пятьсот метров прямо, Лисенок сперва слушала с раскрытым ртом, как будто оказалась в волшебной сказке, потом начала ловить на ошибках и дальше всю дорогу спорила с ним и ругалась, объясняя, что надо совсем не так и вообще заедем в другую сторону.

— Изменение маршрута, — передразнила она и, дождавшись, когда коммуникатор сказал послушно: «Изменение маршрута. Возьмите налево, а затем сразу же направо», вскрикнула ликующе: — Я ж говорила, дур туда набрали! Наверное, у нее ноги красивые!..

— Через семьдесят метров возьмите направо, — сказал коммуникатор.

— Дура, — сказала Лисенок. Мы обошли потрепанный «жигуль», я видел, с каким усилием она удержалась, чтобы не показать парню за рулем язык. — Точно ее за красивые ноги взяли! У меня, кстати, тоже не кривые.

Движение медленное, автомобили не только припаркованы в два ряда, что не способствует скорости, но и на тротуаре стоят так, что прохожие протискиваются под стенамизданий, отполировывая их задницами.

— «Твой дом „De Luxe“, — прочла она слоган на красной растяжке, — с видом на Кремль»… А, я знаю, знаю, это вон тот дом, видишь?

Показался Кремль, две золотые луковицы колоколен над желтым зданием Верховного Совета, затем мост, и справа на здании выстроились гигантские буквы «МОСПРОСТРОЙМАТЕРИАЛЫ», а рядом главная церковь страны, причем с этого ракурса, когда переезжаешь мост, надпись как бы указывает, что это ее склад и что в том огромном каменном сарае с золотым куполом и крестами можно найти всякие материалы.

На мосту застряли в пробке, но впервые я не злился: Лисенок бурно восторгается фонтанами среди реки, огромным телеэкраном, где вспыхивают яркие кадры из рекламируемых блокбастеров, вдали, слева от шоссе, крупные буквы на крыше «Samsung», а справа — краснокирпичные башни.

Серое квадратное здание с надписью на крыше «Ударник», под ним чуть мельче: «Рис и рыба ресторан», за ним выплыл несправедливо, на мой взгляд, оплевываемый большинством москвичей памятник Петру, отсюда напомнил высоковольтную вышку: те же размеры, высота, и по три пары растопыренных в стороны рук, с теми же пропорциями: нижние длани самые длинные и мощные, средние помельче, а верхние самые короткие. Только проводов почему-то нет.

Она таращила глаза по сторонам и ахала, и хотя не думаю, что видит впервые, но из салона автомобиля можно смотреть на обе стороны, а еще и вперед, кроме того, на скорости сменяется больше чудес, нужный эффект дает изобилие, количество на квант времени, а я отметил только крупную белую растяжку через всю широченную улицу с двумя загадочными словами «Будущее близко» и буквой «Р» рядом не то с шестеренкой, не то стилизованным девятилучевым цветочком.

Впереди и без того широкая улица готовится распахнуться во всю ширь, новую часть символизирует фигура Гагарина на высоком шпиле, промелькнула последняя растяжка «Ветераны ВДВ поздравляют ТРАНСГИДРОСТРОЙ с 80-летним юбилеем!», дальше по улице растяжки не выдержат собственного веса.

Потом она вспомнила, что езду в крутой тачке полагается отрабатывать, начала деловито отыскивать на моих джинсах язычок «молнии», мне стало жалко малышку: будет тупо смотреть на мои помидоры вместо красот за окном, и сказал великодушно:

— Успеешь. Смотри, какой дом-башню отгрохали! Леса снимут, вообще будет игрушка…

— Да, — откликнулась она счастливо. — Эх, как бы там здорово жить! У нас в микрорайоне одна сумела все-таки устроиться. Давала в инете объявления, что поедет на юг за интимные услуги, а потом — что и в ресторан или в клуб какой, но чтоб тачка была не ниже «бээмвэ». Один так часто ее с собой брал, что недавно они решили пожениться!.. Везет же… Правда, у нее фотка в инете отпадная.

Глава 8

Возле ночного клуба толпится народ, в основном подростки и очень вызывающе одетые девушки. На тротуаре поблизости две патрульные машины с мигающими маячками, на входе двое загораживают дорогу.

— Что случилось? — спросил я.

Мне ответили из толпы зевак:

— Авторитета арестовали… Сейчас там его подельников вяжут, протокол составляют… Эх, вечер испортили.

Лисенок горестно охнул:

— Жаль, клуб такой большой… Я в нем еще не была…