Чтение 9–й страницы книги ~Зачеловек~

— Немного, — заметил Олег. — Не самых лучших послали?

— Да, — призналась она. — Лучших надо беречь. А сюда из самых небоеспособных частей, которым в результате комбинаций на два месяца задержали зарплату, плюс прошел слух о лишении ряда льгот и резком сокращении штата. Так что многие из них не просто сочувствуют штурмующим Центр, но и тайно потворствуют.

Бульдозер неслышно полз со стороны стоянки, на ходу поднял щит, видно было через стекло кабинки, как водитель выжал полную скорость и откинулся на спинку сиденья. Перед ним послушно разбежались, здесь действует группа, наиболее подготовленная, ей поручено проделать брешь в стене, а затем можно и отступить, пропуская вовнутрь разгневанных пенсионеров, школьных учителей, активистов сохранения озонового слоя и просто любителей постучать обрезками железных труб по дорогой аппаратуре.

Донесся глухой удар, Олегу почудилось, что огромное здание, похожее на красноватую глыбу гранита, содрогнулось, но, конечно, только иллюзия, для такого здания это не больше, чем укус комара. На противоположной стороне Центра завязалась ожесточенная потасовка, демонстранты старались прорваться в узкий служебный вход, но изнутри закрылись наглухо, омоновцы наконец протиснулись и, закрывшись щитами, начали методично раздавать щедрые удары дубинками, не глядя, кто перед ними: хилая старушка, дряхлый пенсионер с клюкой или такой же крепкий парень в пятнистом костюме.

После третьего удара часть стены вмялась, пробежали трещины, а после четвертого покрылась изломами, как черными молниями, выпал квадрат, прошел бы локомотив, глыбырушились с тяжелым треском и гулом, кого-то сразу придавили, люди со свирепыми криками прыгали на щит бульдозера и устремлялись в пролом.

Водитель, судорожно орудуя рычагами, поспешно подал могучую машину назад. В черный пролом грозным потоком устремилась ревущая толпа.

Мрак сказал хмуро:

— Погибнет четыреста?.. Да их только в давке с полтыщи задавится.

— Это тебе не Ходынка, — заметил Олег. — Там внутри сразу по залам, а их великое множество. Особой давки не будет.

Виктория взглянула на него с уважением.

— По нашим подсчетам, из штурмующих погибнет не больше сорока человек. От тридцати до сорока. А все остальные — игроки. Они сейчас в трансе, защищаться не могут. А когда врываются вот такие с обрезками труб в руках, то сперва бьют игроков. И потом уже по аппаратуре.

— Ага, — сказал Мрак понимающе, — а где же погибнут эти тридцать-сорок?

— При отступлении, — пояснила Виктория. — Когда начнется пожар.

— А начнется?

Олег хмыкнул, Мрак ощутил, что сморозил глупость. Ну кто же откажется поджечь лагерь врага? Но там шесть этажей, кто-то начнет поджигать на четвертом раньше, чем побьют и разгромят шестой, так что оттуда, если не задохнутся, будут прорываться через пламя, спотыкаясь в дыму о разломанную аппаратуру, путаясь в проводах, попадая под высокое напряжение…

Мрак огляделся по сторонам:

— Но милиции в самом деле маловато. По идее, должны бы сейчас прибыть дополнительные отряды.

— За пять минут до штурма, — сообщила Виктория, — пришло сообщение о готовящемся побоище между фанатами и. Там на пустырь в самом деле прибывают большие массы молодежи, но это, понятно, всего лишь отвлекающий маневр.

Немногочисленная охрана была смята, как будто эти дюжие парни в бронежилетах и с дубинками оказались из картона. Начальник караульной службы, единственный вооруженный автоматом, успел взять его на изготовку, но не решился нажать на спуск: в первых рядах ворвавшихся узнал Валентину Петровну, преподавателя литературы и его классного руководителя, которую он всегда безмерно уважал. Двое подчиненных выхватили пистолеты, но, видя бездействие начальника, тоже не решились выстрелить, хотя потом, когда их смяли, один трижды нажал на курок, пули ушли в мраморный пол, рикошетом ранили троих, что вызвало дикий взрыв ярости.

Охрану отшвырнули, а толпы врывающихся через пролом растоптали их, размазали по всему полу, как студень. По двенадцати лестницам наверх хлынули такими плотными потоками, что был риск обвалиться, затем оттуда раздавались победные крики, удары железа по железу, стоны раненых и умирающих.

Из автомобиля, сделав стекла и стены прозрачными с этой стороны, они рассматривали все так, словно сами находились там среди штурмующих. Олег видел, что и Виктория с Тигги благодаря компьютеризированным очкам видят все подробности, Тигги вздрагивает и морщится, наконец вовсе отключила дисплей, а Виктория всматривается с холодным беспристрастием профессионала.

Мрак поморщился, враждебно посмотрел на Олега.

— Как хорошо, что я все-таки не стратег. Олег огрызнулся:

— Скажи, как покойно!

— Хорошо, — отрезал Мрак.

— Ну да, голова в песок, а отбиваются пусть другие! Эх, Мрак, ты же самый сильный среди нас…

Мрак сказал зло:

— Я привык рисковать собой, а не другими. Да знаю-знаю, что скажешь. Но, что поделаешь, вот Виктория — готовый стратег, а я — нет, хотя у меня вроде бы опыта побольше, должен бы ко всему присмотреться, ко всему привыкнуть, научиться смотреть на это мельтешение как на дрозофил…

Олег сказал на скоростном языке радиолуча:

— Потому-то и нужен ты, Мрак, чтобы нас с Викторией не занесло куда-то чересчур. Ты же видишь, она даже…

Он замялся в поисках слова, Мрак закончил:

— …бесчеловечнее?

— Это слишком, — ответил Олег с неохотой, — но она действительно готова отбросить многовато из человеческого. Я опасаюсь, что вместе с человеческим готова стряхнуть и человечность. Если только человеческое — хрен с ним, но человечность отбрасывать рискованно. Потому что человечность — она не совсем человечность…

— А что?

— Мне кажется, — ответил Олег в затруднении, — что человечность что-то вроде универсального закона. Сам человек даже и ни при чем. Не он ее создал, он ее всего лишьоткрыл, как законы гравитации или термодинамики. В других мирах она тоже наверняка есть, разве что зовется как-то иначе. Человеков нет, а человечность есть.

Мимо машины пробежали несколько подростков, потрясая обрезками водопроводных труб и прутьями арматуры. Олег заметил, что трубы и прутья нарезаны аккуратно, все примерно одной длины, как раз так, чтобы легко замахиваться и крушить, чувствуя свирепую радость в руках и во всем теле.

Их вел крепкий поджарый мужчина, один из подростков швырнул огрызок банана в сторону шикарной машины, но мужчина рявкнул, подросток втянул голову в плечи и ускорилбег. Мужчина взглянул в сторону машины с затемненными стеклами виновато, мол, простите дурачка, я ему сам всыплю, они перебежали бульвар и тоже исчезли в проломе.

Мрак задумался, пытливо посмотрел на Олега, на Викторию. Спросил вслух:

— А после этой умело проведенной операции… что-то еще планируется?

Виктория ответила ему таким же внимательным взглядом.

— Дорогой Мрак, я чувствую ваше сдержанное неодобрение. Но вы сами можете проверить наши расчеты: если бы мы не выпустили пар вот в этой стычке…

— Ни фига себе стычка!

— …то уже на следующей неделе погибших было бы в семь-восемь раз больше. И то при условии, что все удалось бы предусмотреть и вовремя локализировать распространение недовольства. При этом пришлось бы задействовать весь наличный состав милиции, стянув его в одно место. Благодаря чему в остальных районах города количество преступлений бы возросло.

Мрак вскинул руки, сдаваясь.

— Хорошо-хорошо! Я же не говорю, что вы не правы. Я просто сказал, что я — солдат, так и не дослужившийся до генерала. Я никогда не смогу посылать других на смерть, а сам буду лезть во все опасные дыры. Но это не значит, конечно, что я прав и что генералы должны идти впереди на ступающих войск, помахивая пистолетиком и пощелкивая стеком по голенищу.

— Чем-чем?

— Стеком, — повторил Мрак и добавил наставительно: — Это больше подходит, если бы я сказал, что пиво лучше пить с раками. Стек — это такой гибкий хлыст…

Олег прервал:

— Виктория, мне кажется, в связи с напряжением в обществе планируются еще акции?

Она заколебалась, посмотрела на Мрака, голос ее чуть дрогнул:

— Не знаю, можно ли говорить… вы допущены к секретам, но у каждого ведомства свои тайны. Словом, по моим рекомендациям приняты к осуществлению еще две операции. Ближе к концу месяца, когда на заводах выдадут зарплату, а стипендия даже самых бережливых студентов истощится и они будут сидеть за книгами.

— Хорошее решение, — буркнул Мрак. — Студентов надо беречь.

— По возможности, — холодно уточнил Олег. Подбодренная, она заговарила чуть более живым голосом:

— Запланировано два захвата исламскими фундаменталистами крупнейших концертных залов. Только на этот раз группам спасения помешают намного больше, ибо сейчас сотня-другая погибших никого не взволнует, нужны настоящие взрывы, обвалившиеся здания, горы трупов, как это эффектно и умело сделали с голливудским размахом и по сценариям лучших специалистов по эффектам в США: падающие, как в кино, две самые высокие башни, груды облом ков, кричащие жертвы, сбивающиеся с ног спасатели, сладкий шок по всей стране: мол, какой ужас, но мы-то счастливчики, мы все живы…

Мрак заметил саркастически:

— Но вы тоже… сценарист. И, вижу, прекрасный. Все еще сердитая, она возразила неприятным голосом:

— Думаете, я прямо ликую, когда рассчитываю такие операции? Но если напряжение в обществе растет, если взрывы неизбежны… повторяю, при существующем порядке вещей неизбежны!., то не человечнее ли вот так выпускать пар, чем ждать, когда взорвется котел? И тогда жертв будет в тысячи раз больше?

Олег буркнул:

— Виктория, Мрак уже сказал, он — солдат, потому что увиливает от неприятных решений кого-то посылать на смерть.

— А приходится, — продолжала она все тем же неприятным голосом. — Задача наша, как ни странно, самая гуманная: минимизировать потери! Первое — спасти ученых, высокие технологии, институты и лаборатории, деятелей культуры. Если надо кем-то пожертвовать, то пусть гибнут те, которых… не жалко, давайте скажем честно, положа руку на сердце. Или тех, кого менее жалко. При всех этих многочисленных взрывах и захватах заложников на самом деле гибнут не самые ценные для общества люди… Просмотритесписки погибших за последние сто тридцать лет, начиная с падения двух башен в Нью-Йорке и захвата заложников в, их около семи миллионов, но есть ли там крупные деятели науки, культуры, искусства?.. Ни одного, зато наркоманов в девятнадцать раз больше, чем по стране и миру. А что взорваны крупные кинотеатры, так все застраховано! Все в частных руках, бизнес мгновенно восстановит краше прежнего, из бюджета не потребуется ни рубля. Так же точно восстановят и этот Виртуальный Мир за счет страховых компаний. Это научные центры пришлось бы нам восстанавливать самим, так что против них никаких акций не планируется… уж мы их держим под плотной опекой.

Мрак сказал с неприязнью:

— А если самодеятельность?

— Пресечем заранее, — ответила она твердо. — Вы недооцениваете контроль над обществом. Или вы просто проверяете меня?

Олег вмешался:

— И то и другое. Думаю, Мрак просто лезет в бутылку. Выбрал с самым узким горлышком и лезет, лезет. Пищит, но лезет!

Из выбитых окон многоэтажного здания, Виртуального потянуло дымком, а потом сразу отовсюду как будто взрывом выбросило черные клубы огня. Олегу почудилось, что услышал крики заживо сгораемых людей.

Мрак внимательно посмотрел на Викторию:

— Меня ничто не пугало, знаешь, но вот сейчас страшат эти современные тенденции: кофе без кофеина, сигареты без никотина, вино без алкоголя, секс без партнера, человек без души.

Олег сказал мягко:

— Разберемся, Мрак. Разберемся.

— Точно?

— Стараемся разобраться, — поправил себя Олег. Обернулся к Виктории. — Какие у вас планы на сегодняшний вечер?

ГЛАВА 12

Она переглянулась с Тигги, та радостно заулыбалась, часто-часто закивала, мол, соглашайся, и Виктория поинтересовалась хорошо контролируемым холодноватым голосом:

— А вы что-то хотите предложить?

Олег поколебался, все-таки риск, взглянул на Мрака.

— Да.

— Что именно? — переспросила она. Добавила слегка извиняющимся тоном: — Я человек все-таки очень занятой, вы уж извините. Работаю все двадцать четыре часа в сутки,семь дней в неделю, без этих дурацких отпусков и еще более дурацких отдыхов. И я вовсе не считаю интересным проводить время на пляже, в концертных залах, в ресторанах или виртуальной реальности. Потому я, как говорит Тигги, синий чулок. Извините, если обижаю, но недостаточно быть даже очень красивым и мужественным мужчиной, чтобы я ох-ох растаяла, разнежилась и… Я знаю, как говорил Маяковский, радость слаже. Нет, не виртуальный секс, хотя и он неплох, но мне просто жаль на такую ерунду времени.

Олег смотрел на нее с глубокой задумчивостью во взоре, ярко-зеленые глаза загадочно поблескивали.

— Вы, как я понял, не связаны жестким графиком работы, — предположил он. — А свои разработки перебрасываете по Интернету сразу тем, кто… кто работает над ними дальше. Верно?

— Верно, — согласилась она. — И что?

— Мы с Мраком, как я уже говорил, собираемся на свою базу, — сказал он серьезно. — Она на крохотном островке посреди бескрайней водной глади. Если хотите присоединиться, мы вам покажем кое-что из тех вещей, которые никто еще не видел. А увидят… гм, не скоро.

Тигги вздохнула, а щеки Виктории окрасил слабый румянец.

— А вам… позволено показывать? Мрак вмешался:

— Виктория, если вы — директор института, то почему мы должны быть обязательно вахтерами? Представьте себе, что и мы занимаем не последнее место в… нашей иерархии. И можем принимать такие решения.

Не колеблясь, она сказала тут же:

— Я согласна. Если мне и оттуда можно руководить какими-то операциями, держать связь с моими служащими, то… согласна. И благодарю за приглашение! Мрак повернулся кТигги:

— А ты, малышка?

Она судорожно перевела дыхание:

— А мне можно? Я ведь всего-навсего специалистка по мокрой подписи! А у Виктории я только на подхвате, когда ее работа соприкасается с моей!

— Да ты все равно ничего не поймешь, — любезно заверил Мрак. — Если даже я тебе что-то покажу. А зачем мне тебе показывать еще что-то, кроме меня, такого замечательного?

Она радостно завизжала и бросилась ему на шею.

Мрак на радиолуче уговаривал Олега перенести женщин сонными на остров, это займет не больше минуты, Олег неумолимо качал головой, мы-де должны оставаться человеками, есть человеческую пищу и вообще жить по-человечески, что значит засыпать на ходу, терять связность мысли, дергаться из стороны в сторону, использовать свои возможности едва на тысячную долю процента… но, конечно, Олег, как ни противно, все же прав, это надо делать потому, что человечество должно остаться жить, а неизвестно что с ним будет, если они двое позволят себе полностью перейти на внутриатомные структуры: не восхотят ли, в конце концов, смести с лица планеты эту жалкую протоплазму?

Потому ехали на автомобиле, женщины восхищались дизайном, компьютерной навигацией, даже кондиционером, так что Мраку оставалось только рассчитывать работу светофоров так, чтобы им всегда.

Олег сидел за рулем, Виктория рядом, а Мрак с Тигги устроились на заднем сиденье. Между ними копошился Барсик, требовал внимания, напрыгивал, рычал и делал вид, что сейчас всех разорвет, а когда Тигги хватала на руки и целовала, старался лизнуть ее в нос.

Кошку пришлось оставить дома, не терпит выходить из дома, объяснила Тигги, но автоматическая кормушка сможет снабжать ее едой хоть сто лет. А ходит ее милая пусенька на унитаз, вот так!

Мрак кивнул, буркнул без всякого сочувствия:

— Да, кошку оставлять можно… Это собаки могут помереть без хозяина. А кошка — тварь бесчувственная. Ей что есть хозяин, что нету…

Тигги бросилась на него с кулаками, он вжался в угол. На подступах к аэропорту магистраль перекрыли тяжелыми грузовиками, полно народу, Тигги встревожилась, не теракт ли, но оказалось, очередной митинг с демонстрацией силы. Пока объезжали по боковым улочкам, слышали усиленные мегафонами яростные выкрики о сволочах, что в уроду своим прихотям стараются ограничить свободу демократически мыслящих людей и прочее, прочее, прочее. Опоздали, голубчики, мрачно подумал Олег, с этими ярлыками. Это царь Кир хотел бы такое, ну еще разве что дядюшка Сталин, но теперь тоталитаризм уже ни при чем, тоталитарных режимов нет и не предвидится, мир един, а каждый шаг в ограничении свобод есть вынужденный шаг в ответ на новую проблему, с которой столкнулось общество.

Во всех случаях это ограничение и вмешательство оправданы даже с самых что ни есть гуманистических позиций. Например, детей приходится отправлять в школы против их же воли, родители понимают, что грамотным и образованным детям жить в сложном обществе станет лучше, чем необразованным. Родитель вынужден обучать своего ребенка,ограничивать его в играх, снова и снова заставляя садиться за ненавистные учебники. Так что злая воля властей ни при чем, общество само, в общем, заинтересовано в контроле над человеческим поведением, ибо прогрессу сопротивляться не только глупо, но и невозможно. Каким бы злом ни казался прогресс, но регресс, давайте же скажем правду, всегда намного хуже, страшнее, гаже.

Снова вырулил на магистраль, здесь уже знают о митинге, поспешно съезжают на боковые, шоссе некоторое время было почти пустое, только время от времени впереди возникала машина, стремительно увеличивалась и тут же исчезала позади.

В двух местах проехали мимо аварий, с первого взгляда видно, что не уступили друг другу дорогу, тоже показатель давления в обществе. Раньше причины аварии были проще: не справился с управлением, занесло, ударился об ограждение, в столб, не заметил ремонтную машину или асфальтовый каток, а сейчас то и дело не уступают дорогу, идутна лобовое, до того ожесточились сердца, что и себя не жалко…

Тигги вспомнила, что не прихватила одежду, да и косметику бы, помимо той, что в сумочке, Виктория презрительно приподнимала бровь, Мрак поддакнул:

— Ты права, Тиггушка. Преображая лицо женщины, косметика создает на нем яркую маску серости, за которой прячется живая, по-своему красивая душа.

Тигги возмутилась:

— Ты такой ретроград?

— Что ты, что ты, — испугался он. — Я просто верю, что самая лучшая косметика для женщины — это бутылка водки для мужчины. Значит, самая лучшая косметика — отечественного производства, ура!

Она фыркнула, отвернулась, Олег посматривал на них в зеркало и на Викторию краем глаза, эта не щебечет и не лезет с милой чепухой, настоящая валькирия.

Любая новая технология, пошла мысль дальше, упорно и настойчиво, как подземный ручеек, что старательно пробивается наверх, к солнцу, любая новая технология так изменяет жизнь, что для человека уже невозможно жить без нее. Сколько.бы ни плевались на качество телепередач, но все сидят перед телевизорами, смотрят, смотрят, чушки бестолковые. Для того чтобы снять социальное напряжение, телеканалов вводится все больше и больше, фильмы и сериалы становятся все более кровавыми, а баймы — все реалистичнее, все правдоподобнее.

Он поморщился, ищущая мысль подошла к самому неприятному осознанию, что технология вот-вот отыщет способы полного контроля над человеческим поведением. Сейчас все эти крики про зомбирование, всевластие СМИ, двадцать пятый кадр и прочую ерунду — слабый предвестник ветерка. А вот-вот грянет настоящая буря. Не только крысам можно с помощью электродов внушать чувство голода, сытости, страха или чувство полного удовлетворения, вплоть до оргазма.

Мысль оставалась гадкой, тревожной, не уходила. Уже то, что показали экспериментаторы ранее, доказывает: человеческие мысли и чувства настолько открыты для интервенции, что управлять человеком и человеками легко и просто. И как это ни тревожно, но главные шаги технологии будут делаться именно в эту сторону, в сторону управления человеческим поведением.

Виктория долго наблюдала за его лицом, спросила тихонько:

— У вас зуб болит?

— Зуб? — переспросил он непонимающе. — Какой зуб?

— Да не знаю…

— Ах, вот вы о чем… Нет, просто я подумал о проблемах, связанных с вашей работой.

— Управление массами?

— Да. Вообще управление сознанием. Если бы это попытались сделать рывком, внезапно, воспротивились бы все, это противоречит всей нашей сути. Но вот смирились же с тотальным контролем, всем же понятно, что именно так общество защитилось от абсолютного большинства преступлений… Но прогресс не идет рывком. Впереди настолько длинная, хоть и быстрая, цепочка мелких шажков по контролю, что сопротивление так и не соберется…

Она сказала тихо:

— Вас это тревожит, понимаю. Это всех тревожит. И тех, кто делает шаги по усилению контроля, тоже тревожит. Но вы же понимаете…

Он понимал, да, понимал. Еще бы не понимать. Технологический прогресс, увы, шагает только в одном направлении. Какая бы новинка ни появилась, ее тут же ставят на поток, а там уже все мы становимся от нее зависимыми. Все: люди, правительства, политика, бюджет, сама система мировой стабильности. Технологический прогресс шагает только в сторону все большей зависимости человека от технологий, все больше подавляет свободу, пока…

Он поморщился, это зловещее очень не нравится. Никому не нравится подавление свободы, и чем больше она подавляется, чем больше борцов против технологии, тем непримиримее борьба. И наконец начинается война уже не против генетики или компьютеров, а против всей технологической системы.

В то же время специалисты, помня о своих гражданских свободах и праве личности на секретность жизни, тем не менее смиряются с реалиями и дают подписку о неразглашении и прочих ограничениях их свобод и, когда правительство или корпорации начинают рыться в их личных бумагах, снова смиряются с реалиями жизни и предпочитают прежнюю работу крикам об ущемленной свободе.

Виктория грустно улыбалась. Некоторые вещи не стоит даже объяснять вовсе не из-за очевидности, а потому, чта самому хочется тут же спорить, возражать, противиться вот такому прогрессу. Потому надо вот так, молча.

Тигги ликовала, что все так хорошо и гладко, но Виктория вскидывала брови, в глазах удивление, откуда у Олега и Мрака все нужные бумаги, когда успели занести в компьютер разрешение на выезд за рубеж, откуда забронированные места в самолете, справка от ветеринаров на вывоз щенка и почему эти двое настолько уверены, что ничего не сорвется, ничего не изменится.

— Похоже, — проговорила она с сильнейшей завистью, — вы можете не только машину вести, не касаясь баранки!

Толпа улетающих постепенно вытягивалась в длинную цепочку, чтобы по одному проходить под аркой контроля. Документов никто не предъявлял, такое осталось только в самых отсталых странах, а в цивилизованном мире все данные занесены во всемирный Регистр, сканирующая система моментально считает все, начиная с ДНК и заканчивая сетью кровеносных сосудов в глазных яблоках и наличием марганца в костях.

Виктория хотела было пойти к удаленному терминалу, Олег придержал:

— Здесь ближе.

— Но у меня в сумочке кое-что… контроль не пропустит. Лучше сразу предъявить и дать объяснение.

Он отмахнулся:

— Не обратят внимания.

Она недоверчиво покачала головой:

— Ну, смотрите. Что-то не верится, что у кого-то есть такие привилегии.

Но служба контроля пропустила всех четверых, а когда вышли к автобусу на взлетном поле, Виктория прошептала:

— Я думала, покажете какие-то документы!

— Зачем? — спросил Олег. — Проще указать приборам, что у тебя везде пусто.

Салон быстро заполнился, народ в летних одеждах и в летнеотпускном настроении, водитель оглянулся, закрыл двери, автобус быстро покатил к дальнему лайнеру.

Без помех поднялись по трапу на борт, Олег галантно помог Виктории занять место ближе к окну, Мрак и Тигги сели с другой стороны прохода, Тигги не спускала щенка с рук. Салон заполнился быстро, перелеты через океан стали рутиной, чем-то вроде поездки в троллейбусе, народ вел себя дисциплинированно, от этого зависит, как быстро окажутся на месте.

Так же быстро и без помех самолет вырулил на взлетную полосу, разогнался и мигом поднялся в воздух. Пассажиры начали отстегивать ремни, не дожидаясь, когда лайнер наберет высоту, появилась стюардесса со стандартной улыбкой и дежурным вопросом: Тигги начала интересоваться меню, Барсик тоже заинтересовался, стюардесса сложила губы трубочкой и посюсюкала, как улыбающемуся младенцу. Виктория насторожилась, чувствуя неладное, и как накликала беду: в трех местах поднялись двое мужчин и одна женщина. Мужчина распахнул на груди куртку, заблистал стекляшками широкий пояс, утыканный пузырьками и пробирками. Пассажиры замерли, мужчина прокричал страшным голосом:

— Всем оставаться на местах!.. Стоит убрать палец с клеммы, самолет разнесет на куски!..

Второй крикнул еще громче:

— Нас трое!.. И все мы держим пальцы на взрывателях!

Олег видел, как побледнел и напрягся мужчина в среднем ряду, явно агент по охране. Его рука автоматически дернулась к кобуре скрытого ношения, но застыла на полдороге. Виктория замерла, краска медленно покинула ее лицо. Тигги испуганно прижалась к Мраку.

Женщина произнесла звонким голосом:

— Самолет захвачен. Соблюдайте спокойствие, с вами ничего не случится. Я сейчас передам правительству наши требования, а вам советую даже не двигаться без крайнейнеобходимости!

Она медленно пошла по проходу к кабине, Виктория прошептала рядом с Олегом:

— Мы ничего не можем сделать?

Он шепнул так же тихо:

— У них нет взрывчатки. Одни муляжи.