Чтение 16–й страницы книги ~Неудачная реинкарнация~

- Эпсар Дарц! - угрюмо представился один из бойцов, - Начальник караула. При исполнении…

Подэпсара пронзительно глянул на него, стремительно прикидывая, кем бы представиться. В этом отряде подэпсара разве что коней чистили…

- Эпсаар "красная роза", секретный шифр, спецотряд, спецпоручение! - замысловато ляпнул он. - Дребен Хист, при исполнении! Ввиду чрезвычайной ситуации принимаю командование на себя! Командиров служб немедленно ко мне на совещание! Бегом - исполнять!

Не веря своим глазам, он наблюдал, как бойцы грозного блицштурма, толкаясь и спеша, кинулись выполнять его приказ. И - тишина… Дрожащей рукой он вытер со лба холодный пот.

- Простите, эпсаар, ежели что не так было, что запанибрата! - благоговейно прошептал за спиной десятник. - Мы же не знали, что вы весь из себя секретный, что "красная роза" даже! Не вникли вовремя, простите великодушно…

- Простите и нас! Не обойдите своей милостью! - услышал он изумленно и слаженный дуэт нижних чинов…

Глава двадцать первая.
Володя. И даже руки не потрудились связать!

Его взяли прямо на улице. А чего стесняться? Прохожие, следуя инстинкту самосохранения, усердно отворачивались. Так что вроде посреди улицы, но в результате как в лесу: никто ничего не видел и не слышал, глухомань… Рыночные бандиты не успели еще выскочить из машины, как он рванул по газонам. И сразу - словно дубиной по голове прилетело…

- Чего бегаешь? - ласково говорил бандит. - От пули не убежишь! Везде найдем и застрелим! А потом штаны снимем и загнем! Вот отведем только к Акбарсу…

Голова мучительно болела. Действительно ведь застрелили! Резиновой пулей. Повезло, что по касательной прошла… Блин, думал ведь оружие раздобыть! А то у бандитов все есть, а у него даже дротики не готовы! Все из-за красавицы завуча, чтоб прижали ее где-нибудь, как его!

По дороге ему еще добавили, так что он еле понял, где живет этот Акбарс. Оказалось - рядом. Хотя в их городке все рядом…

В гостиной, кроме самого Акбарса, сидела маленькая изящная девушка. Светлые волосы собраны в высокую прическу, огромные глаза профессионально подведены - и такой роскошный золотой гарнитур… так что он не сразу узнал свою одноклассницу Ольку, первую красавицу класса.

- Алик, я же просила его не трогать! - возмутилась она.

- Замолчи, пра-а-ститутка! - беззлобно сказал огромный Алик. - Сха-а-ди погуляй немного!

Ольга встревоженно глянула на него, но без возражений подхватила сумочку и ушла. Алик перевел на него свои холодные лилово-черные глаза.

- Вот мы тебя и поймали, - ласково сообщил он. - Нехороший мальчик…

- Убивать будем! - заорал бандит сзади и ударил по спине.

Он упал и покатился по полу. В голове гудело, координация плыла, но ситуация лучше все равно не могла стать. А пара пинков вдогонку ничего нового не принесла - но он смог мотивированно докатиться до стола. Главное - чтобы не догадался Акбарс. Главное - чтобы бандит сзади не успел дать по голове… да все главное! Он мячиком подскочил с пола, смел со стола вилку - и следующий удар ногой встретил уже всеми четырьмя зубцами.

- Вой! - взвыл бандит.

Два других азартно бросились на помощь - он крутнулся, добавил кому-то по руке, смел еще вилку и оказался у двери. И ощерился в низкой стойке. Ситуация опасно балансировала в точке невозврата. Если сейчас на него кинутся - он кого-то убьет. А потом убьют его. Если нет…

- Какой храбрый мальчик, - задумчиво проговорил Акбарс, даже не приподнявшись из-за стола. - Я храбрых уважаю. Но ты грубил моим ребятам…

- Нечего оскорблять моих знакомых! - огрызнулся он.

- Ну и что? - удивился Акбарс. - Они все козлы. А женщины ваши - пра-а-ститутки. Ты их защищал - а они себя не защищали. И тебя тоже. Боятся.

Бандиты молча отошли и занялись раненым. Тот шипел и злобно поглядывал на обидчика.

- Нас все боятся, - задумчиво сказал Акбарс. - И слушаются. Вот Ольга… пра-а-ститутка… я говорю уйти - и она уходит. Говорю прийти - приходит. Скажу на ночь - приходит наночь. Скажу привести подружек - приводит. А ты дерешься, обзываешься, плохие слова говоришь… подойди сюда. Бить не буду, не бойся.

- Слово тхемало? - уточнил он.

- Не знаю, о чем ты, - бесстрастно улыбнулся Акбарс. - Мое слово. Подойди.

Подойти… он ясно понимал, что это - знак подчинения. Подойти - признать главенство бандита. Не подойти? Живым не отпустят. Есть много способов. Отобьют почки, например.

Акбарс холодно улыбался - и ждал. Он подошел и положил на стол вилки.

- Хороший мальчик, - сказал Акбарс. - Понятливый. Нам понятливые нужны. У нас в школе есть дела. У нас везде дела есть. Нужен будешь - скажем. Тогда отблагодаришь, что простили. Вино будешь? Хорошее вино, не бойся.

- Не пью, - отказался он. - И не курю.

- Зря, - равнодушно сказал Акбарс. - С хорошим человеком должен пить. Пей.

Он усмехнулся и качнул головой. Акбарс сожалеюще глянул на него. Проверку на преданность он не выдержал, похоже.

- Иди, - подумав, все же разрешил Акбарс. - Больше не обзывайся. Ребята обидятся - убьют.

В подъезде его дожидалась Олька.

- Я уже думала милицию вызывать! - встревоженно сообщила она. - Сильно били?

- Не, - пробормотал он и схватился за стену. - Алик твой - понятливый мальчик… увидел, что не запугали, стал договариваться… на что я и надеялся…

- Кто мальчик? Алик?!

- А кто еще? Я, что ли?!

Они недоумевающе уставились друг на друга.

- Голова кружится, - признался он. - Я… постою немного и пойду. А ты наверх не поднимайся. Их там много. И они злые после драки.

- Да их всегда много! - отмахнулась она. - Они по одному не ходят, боятся. У них жизнь такая, что убить могут. А я Алику сразу сказала, что если пустит по кругу - посажу. Я же маленькая еще по закону! А он проституткой обозвал - но не пустил!

- Освободить тебя от него? - спросил он и аккуратно потрогал лицо.

Ссадины были не очень большими. Вполне можно было даже в школу с такими ходить, если б не голова… и не ребра…

- Зачем? - удивилась девочка. - Я его так долго ловила! Алик - он самый приличный среди всех! Подарки часто дарит, в рестораны хорошие водит… а главное, что защищает. Я хотя бы без опаски могу на дискотеку ходить, ни одна пьянь не посмеет привязаться!

- Можно и не ходить…

- Монашкой, что ли, дома сидеть? Еще чего не хватало! Я нормально жить хочу! По углам пусть всякие зашуганные прячутся!

- А родители?

- А они предпочитают не замечать! Дома не была - значит, у подружки ночевала! Колечко появилось - подружка дала поносить! А что, у самого разве не так? Родителям ведь скажешь, что баловались, а ты упал? А они сделают вид, что поверили!

- Отец действительно поверит. Он и не знает, что Акбарс вообще есть на свете.

Девочка недоверчиво улыбнулась. Такое она не могла себе представить.

- Отец, он… как бы в другом мире живет, - пробормотал он. - Работа в кабинете, дома книги, а по улицам только в магазин и обратно. Где библиотека, он знает, а где наркоту продают - уже нет. Мы все живем в одном городе, но в разных мирах… Для тебя - танцы, дискотеки, модные костюмчики, машина родителей, добрый ласковый Алик… для меня - тренировки, работа, рыночные бандиты, уличная шпана, школьные шакалы…

- А хвастался, мало били! - озабоченно заметила девочка. - А что тогда заговариваешься? Не знаю, где живете вы с отцом, а я так в своем городе! Вот что: давай я тебе лицо отмою? До дома сам дойдешь? А то мне к Алику бежать надо, он сердится, когда меня долго нет - та-а-кой ревнивый, просто ужас!

- Понравился бандит?

- Понравился! - вызывающе сказала девочка. - С вами, уродами, что ли, дружить? У него хотя бы какие-то законы есть! А наши - шакалы!

- Девчонок сюда водила? - хмуро вспомнил он.

- Еще чего! Они сами набивались! Акбарс щедрый - и своих всегда защитит! Им что, со старшим Типуном гулять? Вечно пьяный, урод! Подружку свою чуть не зарезал… А рыночные даже слова грубого не скажут, у них это не принято! Они хотя бы знают, что такое честь!

- Ненавидишь свой народ?

- А за что вас уважать? Все трусливые, как…

- Тогда не стой посередине, - непонятно посоветовал он. - Перенимай его обычаи…язык выучи обязательно - и вперед… а между культурами стоять нельзя, опасно это - как предательство…

- Да он не учит своему языку! - недовольно призналась она. - Смеется только.

- Правильно делает, - буркнул он. - Мы же спрашиваем, чтоб надсмехаться и дразнить. А кому это понравится? Ты ведь о чем спрашивала? Как на его языке материться, верно?

- Ну… надо же знать, когда меня ругают!

- Спроси, как будет мама, отец, брат… как что на кухне называется… как уважительно с ним говорить - и что говорить… тогда научит.

- Ты с Акбарсом не ссорься - убьет! - вдруг всерьез сказала девочка. - Лучше его держись. Он тебя от старшего Типуна прикроет.

- Убьет, - рассеянно согласился он. - Да это не страшно… страшно, если я его убью. А туда я уже не раз ходил… а там - тупик! Олька, что делать-то? Не понимаю… Может, есть иной путь?

- Я тебе скажу, что делать! - всерьез забеспокоилась она. - Домой идти - и на диван! Топай! Я, однако, тебя провожу, а то придешь куда-нибудь под машину…

Отец оказался почему-то дома. Ольга извинилась ангельским голоском, мило улыбнулась и убежала на своих высоченных каблучках к Алику. Отец невольно проводил ее взглядом. Потом безнадежно уставился на расхристанного сына.

- Мы баловались в школе, и я упал, - вяло пояснил он.

- Игры у вас какие-то бандитские! - возмутился отец. - Это как же вы бегали, что разбился и спереди, и сзади?! У всех дети как дети, один ты… брал бы пример со своей одноклассницы! Опрятная, чистенькая, ходит в школу, чтобы учиться, а после школы, наверно, не носится по улицам, не дерется, а домой идет!

- Ага, и фигурка у нее стройненькая! - поддакнул он и побрел к дивану. - Глаз не отвести, верно? Ты, по крайней мере, не отводил. Взглядом раздевал, оскорблял женщину… а зря! Я же говорил уже: тебе нечем таких купить! Такие гуляют только…

Он замялся, глянул на смущенного отца и, чтоб не рушить его внутренний мир, закончил не так, как думал: -… с отличниками.
* * *
Дребен Хист - честь превыше…

- Куда бы нам засунуть блицштурм? - тоскливо вопросил Хист.

Десятники, подавленные величием звания "эпсаар красная роза", уважительно помалкивали. Хист глянул на них и обозлился.

- Зачем вообще нужны крупные полицейские силы? - рявкнул он. - Только для войны! С собственным народом воевать! Улицы расчищать, когда император едет к любовнице! Ит-тырк… За Ирчу загоню! Пусть разъездами степь перекроют, что ли? Чтоб степняки коров не воровали…

- Э… там же деревенские стадо пасут! - робко намекнул первый десятник.

- Надинька-кружевница заругается? - едко осведомился Хист. - Дожили! Сейчас еще и мельниковы сыновья припрутся указывать, как полиции службу исполнять? Дожили…

- Хист! - сунулся в дверь мельников сын. - Слушай, ты когда разберешься с военными, а? Чего они нас на станцию не пускают? Разве это порядок?! Деревня торговлей с городом живет! Знаешь, как про нас говорят? У деревенских голова разболится, если пару дней на рынок не съездят! А нас то пускают, то не пускают! Как начальник караула вздрючку от Любея получит, так вообще не пускают! Да кто они такие?! Какие-то военные!…

- Э, Хайло, а ты сам ли сюда бегаешь - или посылает кто? - вдруг спросил Хист. - Уж больно умно рассуждаешь, как будто думать умеешь…э?

- Так Кола Гончар же говорит! - простодушно признался здоровяк. - Ты, говорит, орешь громко, и морда у тебя наглая - тебе и идти к Хисту требовать справедливости! Он, говорит, тебя отовсюду услышит! И батяня то же говорит… да и все говорят, что у меня морда наглая!

- Может, тебе чего и Знобинька подсказывает? - обреченно уточнил Хист. - Э, не отвечай, это я так, мысли вслух… Передай Знобиньке… вот зараза же прицепилась красивая -Гончару передай! Передай, что… прямо сейчас разберемся! Вот молока попьем и пойдем военных гонять…

- А вы молоко перед этим делом пьете? - подивился мельников сын, - А зачем? От него же… а, понятно… или не понятно?…

И озадаченный глашатай деревенских интересов исчез.

Хист строго глянул на ухмыляющихся десятников.

- Отправьте вестового к блицштурму! - приказал он. - Пусть командиров подразделений тащит ко мне! Будем составлять план, как военных укоротить.

- Я Гребло пошлю! - тут же решил первый десятник. - После того, как он угрохал их командира, а потом и начальника штаба, его там все опасаются.

- Вестовому станковый арбалет не положен, - напомнил Хист.

- Да он сапогом может! У него такой сапог, что…

И тут засияла проекция от командирской раковины. Хист взглянул и оцепенел. Из синего тумана на него противно уставилась физиономия самого подвизиря! Ранее он его разве что на торжественных выездах мог созерцать… издалека…

- Хист? - неопределенно сказал подвизиря. - Ну-ну… Мне тут доложили… Круто берешь, мальчик… круто, да… э?

Хист не отозвался, потому что не сразу вышел из ступора. Его молчание почему-то добавило неуверенности в голосе всемогущего главы полицейского ведомства.

- Мои…э… союзнички о подобных нюансах забыли упомянуть, - задумчиво протянул подвизиря, изучая офицера цепким взглядом. - Забыли, да… а ведь блицштурм - мои ребятки, да… Нехорошо получилось, э? Ну-ну… Ну… действуй, Хист, пока что у тебя получается… союзничкам привет передавай, розочка, хе-хе…

Хист моментально помрачнел и наградил подвизиря таким взглядом, что, будь тот рядом, то сразу озаботился бы кольчугой с высоким воротом. Розочками в городских низах звались привокзальные женщины, доведенные до отчаяния безденежьем и согласные за еду исполнять иногда очень затейливые пожелания клиентов, отчего приобрели и кличку, и специфические физиологические отличия… Но подвизиря был в столице и ничего не ощутил из-за несовершенства связи. А потому отключился, даже не поняв, что Хист на полном серьезе прикидывал успешность рейда блицштурма на столичную резиденцию подвизиря.

- Вот урод! - вдруг сказал третий десятник. - Обязательно унизить надо, да еще и при подчиненных! Таких убивать надо на месте! Даже если потом самого…

- Честь превыше жизни? - скептически возразил первый десятник. - Это закон степняков, для нас не подходит. Мы жить любим. Так что терпим.

- Я думаю, - медленно сказал Хист. - Я думаю…тут немного длиннее надо… я думаю - моя честь превыше жизни того, кто на нее покушается… да, именно так. Вот так я и думаю. И так и буду поступать!

Народная присказка, удлинившись, потеряла очарование и красоту полуправды, зато приобрела незыблемость и злобную целеустремленность нового нравственного закона. И это поняли все присутствующие.

- Э… - очень серьезно сказал первый десятник. - Тогда вот какое дело… дозволь обращаться к тебе просто "командир"? Оно и верно будет, и уважительно. А то у нас все звания как-то погано толкуются, вдруг поймешь не так…

- Только между своими! - подумав, решил Хист. - Только потому, что у нас спецотряд, спецпоручение!

- И потому что мы все братья через сестру нашу смерть! - хором добавили очень серьезные десятники.

Глава двадцать вторая.
Санниэре - когда тебя слушают…

Первым делом после освобождения следует делать что? Конечно же, вытряхнуть муравьев из штанов! Вот кто бы сказал, почему их именно в штаны тянет? С научной точки зрения? На бытовом уровне объяснение пришло в голову сразу, и даже не одно - но похабень такая, что думать неловко, не то что озвучивать.

А вторым делом следовало напиться и умыться - дружелюбный Эл заботой о пленнике себя не утруждал. Речка шумела внизу и вроде бы даже неподалеку - но по темноте спускоказался неприятно утомительным. Ни одной подходящей тропинки не обнаружилось. То ли звери именно на этой горе не водились, то ли на водопой ходили не сверху вниз, а как-то иначе… в общем, вернулся он к связанному эльфу очень нескоро, на рассвете. И уже издалека обостренные чувства оповестили, что эльф там не один. Собственно, чувство требовалось одно и самое заурядное - слух. Ругался там кто-то без всякого стеснения, да на несколько голосов, причем голосов знакомых. Это в глухом горном лесу, где никого не знаешь.

Вообще-то к спорщикам можно было хоть на телеге подъезжать - не услышали бы. Но он на всякий случай осторожно подполз и поглядел. Не то чтобы это было жизненно необходимо: свою сумку он по привычке сразу захватил с собой. Но… а куда идти-то? Сведения о гномах - в голове у эльфа… предположительно. А голова - вон она, торчит на родной эльфийской шее. Вот и осталось, что лежать да подслушивать. Вдруг скажут чего интересного?

У притухшего костерка сидели на корточках два знакомых по деревне синеглазых прохвоста и с интересом поглядывали на связанного эльфа. До сих пор связанного.

- Тэк-с, попробуем еще разок! - с оптимизмом произнес эльф-мятежник. - Так кто ты такой, чтоб пугать дурным воплем двоих бегущих по своим делам эльфов?

- Тоже мне, эльфы! От любого звука на дерево прыгаете! И развяжите мне руки!

- В нашем лесу так никто не орет! Даже улыба! Даже если ему наступить на хвост!

- Даже если ему наступить не на хвост - и то орет не так! Тут не то что запрыгнешь - взлетишь…

- Вот послушал бы вас, если б вам муравьи в штаны забрались! И развяжите мне руки!!

- Тоже нам, эльф! Муравьи ночью не лазают - они спят с муравьихами! Какой ты эльф, если даже не разбираешься, кто к тебе ночью в штаны лезет?

- И, кстати, это, наверно, клещи… вот они как раз ночью…

- И чего снова орать? Или не знаешь, что с клещами запросто справляются? Их же можно прижечь - или отсечь… Ах, знаешь, потому и орешь? Ну мы же не извращенцы - по мужским штанам лазать!

- Уберите клещей! И развяжите руки!!!

- А он почему-то считает, что извращенцы… Эй, ты кто такой, чтоб считать нас извращенцами?

- Эл Швадесенс! Руки развяжите!!! И клещей!…

Эльфы-мятежники удовлетворенно переглянулись. Один из них встал, поискал взглядом подходящую ветку, примерил к руке… и со всей дури навернул пленника повдоль спины.

- Вау!!!

- Это не клещи были, - спокойно пояснил эльф. - И тем более не муравьи, они же ночью спят… с муравьихами… это наведенный зуд. Страх так проявляется. Сейчас ведь не щиплет, не зудит… ну, вон там?

- Там нет, - неуверенно сказал пленник, прислушиваясь к себе. - А вот на спине…

- Акупунктура, понимать надо! Э… значит, мы остановились на том, что ты, Эл Швадесенс - ах, какая громкая фамилия!… но мы ее все равно не боимся, придумай чего получше… - так вот ты, жалкий столичный хлыщ, связал себя очень ловко и пугал нас из кустов. А зачем пугал? Э… с этим разобрались, клещи же… зачем связал себя? И как, кстати? Мытоже так хотим!

- Хотите - заимейте дядю, как у меня! - злобно ответил столичный хлыщ. - Я тут магнитосъемку веду, а он поручения дает! Кланового убийцу стреножить, типа, между делом! Типа, дяде эту принцессу в драной юбке надо, эльфиек ему уже не хватает - а мне к-э-к дадут по виску! Я вам что, экстрим форс?!

- А гномьих брюликов, как на экстрим форс! - отметил мятежник задумчиво. - Если они, конечно, существуют…

- А что такого? Во Флоренсо…

- Ну-ну, в столице жизнь веселая, один брюлик стоит, сколько наша провинция…

- Да вы у себя зарабатывать не умеете!…

- Утянули все финансы в столицу и жируете!… -…вот и сидите в провинции, как у улыбы…

- А ты с клещом в штанах?

- Как хочу, так и сижу! Развяжите руки!

- Не повторяйся, скучно же… Вот интересно, а почему ты не взял убийцу? Или принцессу, если убийцу боязно? Хотя с такими брюликами… я бы взял! А принцессу - так и вовсе без брюликов…и даже без приказа…

- Так и я взял! - возмутился Эл. - И ничего сложного! Он же берхь! Дал раза - и слетел с босых пяток! Я его раз - и в гуолы!

- Вот садист! К нему же муравьи в штаны!

- А он мне камнем кэ-эк даст по виску!

- И он садист…

- А он сбежал - а вы прибежали, но не развязываете! А потом искать, ловить - а здесь же не мостовые Флоренсо! Я на вас дяде настучу! Как вас зовут?!

- С чего бы его искать? - буркнул мятежник примирительно. - Тут он, по кустам прячется и подслушивает! Они, берьхи, в этом возрасте все такие - лишь бы прятаться да подслушивать… Дети! Им бы играться! Эй, убийца, иди сюда! Из кустов плохо же слышно! А видно еще хуже!

Он поднялся и подошел к компании, чувствуя себя, как последний идиот.

- Вот скажи, я тебя разве бил? - начал заводиться пленник, едва завидев обидчика. - Я разве камнем? Ну-ка развяжи руки!

- Зачем? - не понял он.

Эльф поперхнулся возмущением - но сразу ответа на такой простой вопрос почему-то не нашел.

- Эт-то хорошо, что мы тебя отпустили, - задумчиво сказал эльф-мятежник. - А то бы сидели сейчас связанные, с шишкой на башке, с клещами в штанах… А почему ты его не развязываешь?

- Чтобы драться было с кем? Он вон какой большой, и с брюликами, а я еще ребенок.

- Ну, можно же брюлики отложить в сторону! - предложил с надеждой пленник.