Чтение 12–й страницы книги ~Бесштановый переворот~

— Молодец, сынуля! Достойная смена. Конечно, убьем, вопросов нет. — И свистнул.

Мгновенно из каких-то укрытий появилось четверо янычамураев. Странно, мне думалось дворец охраняется только по внешнему периметру. По крайней мере у княжича не было никаких телохранителей, иначе я досюда бы не добрался. Скорей всего Ханбайдуй подстраховался перед встречей. А что? Кокнут прохиндеи вельможу, ограбят, да и улетят на зыкчуге. С них станется.

Меня схватили быстро, но не больно. А то я б уже смылся в родной Воронеж, и по фигу где бы и в каком виде появился. Они даже не достали свои большие кривые ножики, видимо наблюдали из укрытия и решили, что я не представляю опасности. Просто двое телохранителей с двух сторон взяли меня за руки, крепко, но без увечий.

Князь задумался, видимо решал какому виду экзекуции предать незваного гостя. Я воспользовался паузой.

— Погоди, Ханбайдуй, выслушай, а потом будешь решать, казнить или миловать. — И, не дожидаясь высочайшего соизволения, сразу продолжил. — Я никакой не шпион. Пришлось так сказать княжичу, чтобы он меня сюда привел. — Была мыслишка сдать гаденыша, рассказав, как он хотел папулю на казнь отправить, но пожалел: маленький, глупенький… гаденький, подленький. — Я тут совсем по другому делу. Я должен поведать тебе великую тайну. У Кульдульперпукса в заточении находится законная наследница, принцесса Пальпулькидра, дочь пропавшего короля Сильбульлиона. — Как только выговорил? Сам удивился. Про их приставку Кля не стал упоминать, а то еще что-нибудь другоеполучилось бы нечаянно, неудобное. — Так вот, ты на праздник прихвати с собой побольше своих янычамураев. Желательно всех. На всякий случай. И надо потребовать от узурпатора, чтобы был проведен обряд первородства.

— Что-то я не верю в твою сказочку о принцессе, — князь продолжал смотреть на меня крайне подозрительно, — пытаешься жизнь спасти? Не выйдет, однозначно.

— Хочешь, не верь, мое дело маленькое, новость передать. — Я состроил самую равнодушную рожу, на какую только был способен. — Только Ненебаб поверил сразу и явится с армией. — Я сбрехал, не моргнув глазом, хотя соседнего князя еще и не видел. — А вы с ним, вроде как, не очень дружите и даже периодически воюете. Конечно, на празднике никаких конфликтов, сразу в Глоталку, но на обратной дороге он ведь может и подкараулить тебя… Короче, поступай, как знаешь.

Вроде как все. Миссия выполнена. Можно и домой. Только куда там занесет? А ведь еще и не стемнело. Здесь-то пока не убивают. Опять накаркал…

— Живым ты отсюда не выберешься. — Безапелляционно заявил Ханбайдуй. — Вопрос лишь в том, какова будет твоя смерть. Если хочешь легкой, говори, как попал во дворец? Кто тебя провел?

— Ты не поверишь, сам, без чьей-либо помощи, перенесся из параллельного мира. — С чего меня на правду потянуло? Уж точно не из желания легкой смерти.

Не поверил.

— Не хочешь говорить, не надо. Без тебя найдут предателя. Тебя даже пытать не будут. Потому как самая страшная пытка не терзание тела, а мысленные мучения. — Ни фига себе, он еще и философ. — Так вот, тебе уготована самая страшная участь. Остаток жизни ты проведешь в ожидании живогрызов. — И посмотрел на меня так злорадно, словно ничего страшней и не бывает. Вполне вероятно, но я понятия не имел, о чем речь, так что не оправдал княжеские надежды: не стал просить пощады и даже в лице не переменился. — Не передумал? Крепкий парень. Ну, что ж, у меня дела. Прощай. — Князь обратился к держащим меня янычамураям. — Ведите его в Камеру Страха.

И меня повели. Даже руки отпустили. Так что со стороны я выглядел вполне крутым меном. Иду себе, а по бокам два телохранителя. Я попытался завести беседу, в смысле расспросить немного о страшных живогрызах, но янычамураи хранили молчание, и я оставил попытки разговорить истуканов.

Шли достаточно долго. Сначала пересекли весь дворец, покинули его через торцевой выход, а потом еще метров триста по тропе вдоль реки. Свернули в широкое ущелье между невысокими скалами, прошли по нему еще метров сто. Наконец добрались. Вырезанная в скале лестница поднималась метров на пятнадцать и упиралась в небольшую башенку.

Поднялись. Один из моих сопровождающих постучал в дверь. Условным стуком. Как будто кто-то посторонний захочет сунуться сюда по доброй воле. Судя по тому, что князь считал данное место страшней телесных пыток, никто не должен иметь желание попасть сюда самостоятельно. Хотя, кто их знает, может имеются местные экстремалы.

Дверь открыл стражник. Обыкновенный. В смысле не янычамурай. Мы прошли внутрь. Там находился еще один воин.

— Приговоренный? — В голосе встречающего слышалась надежда на отрицательный ответ.

Гвардеец молча кивнул.

— Значит буду оповещать. Давненько не приходилось. — Стражник подошел к стене, являющейся частью скалы, взял небольшой молоточек и трижды ударил им по металлической пластине, вмурованной в скалу. — Теперь ночью явятся.

Под неусыпным надзором янычамураев меня провели по высеченному в скале коридорчику, ведущему прочь от белого света, вглубь каменного монолита, который метров через пять закончился очень массивной дверью. За которой я благополучно оказался через несколько секунд.

Благо и тут не обошлось без колдуна-светильника. Не мудрено. Ведь внутри скалы даже в полдень — непроглядная темень. Освещенность полумраком назвать было нельзя. Гораздо темней. Но, тем не менее, очертания разглядеть удалось. Камера была весьма просторна для подобных помещений: где-то три на пять. Полное отсутствие каких-либо предметов мебели, включая положенные в таких местах соломенные тюфяки. Классический каменный мешок.

Прогуливаться и обживаться я не пошел, а уселся прямо у выхода, подперев спиной дверь.

И что делать? До дому, до хаты? Так там только сумерки. Как раз молодежь выдвигается на прогулку. Причем старушки еще не задвигаются. Короче, максимальное скопление народа. Оно мне надо? Лучше попозже. Как можно позже.

Опасно и страшно. Еще бы. Таинственные живогрызы. Но с другой стороны уж очень хотелось на них взглянуть. Только одним глазком.

Мои размышления прервали голоса. Причем слышались они так явственно, будто и не было толстенной двери. То ли существовали трещины в каменном массиве, то ли имел место какой-то акустический эффект. Как бы там не было, но слышал я отчетливо, а вот говорившие понятия не имели, что их подслушивают. Понятно, они ж по эту сторону двери скорей всего никогда не были.

Разговаривали стражники. То, что янычамураи покинули пределы башни, было ясней ясного. При личных телохранителях князя таких крамольных речей они вести никогда непосмели бы.

— Жалко парня.

— Не говори.

— А ты заметил, он совсем не боялся.

— Небось уже сбрендил по дороге, иначе не объяснишь.

— Или временный столбняк. Тоже бывает. Бедняга. Слышь, а давай его кокнем, до их прихода, чтоб не мучился.

— Ты что?!!! Они же живогрызы. Мертвяка не станут жрать. А, вдруг, завтра князь пришлет проверяющего? А в камере вместо тряпок — труп. Нас там и запрут.

— Точно. Это я не подумал.

На сем разговор двух гуманистов закончился. Ясно дело, ребята вдвоем столько времени провели вместе, что, наверное, уже все темы обсосали до косточек. Интересно, у них тут дежурство по вахтовому методу или на постоянной основе? Хотя, не так уж это и интересно…

Любопытно другое. То что князь, Малабук и этот вездесущий ктотышка ведут тайный бизнес, ничего странного, везде и всегда подобные вещи происходили, происходят и будут происходить. Но ведь они ворованную сюсюлевую ткань экспортируют! Значит есть кому. А все королевство уверено, что оно единственное во всем мире. Получается, чтоне всё. Кое-кто знает гораздо больше и не торопится этими знаниями делиться с властями.

Я-то понимал, что Юпалтына — капля в море, ведь сейчас, находясь в отдаленном княжестве, по своему миру я даже родную область не покинул. Просто думалось, что человеческая цивилизация ограничивается единственным королевством, а кругом обитают какие-нибудь хищные кракобяки. А точнее, не очень-то я на эту тему размышлял. Принял как данность — Юпалтына одна, и все тут. Оказалось, имеются соседи. Но это, опять-таки, вопрос будущего. Станет Паля королевой, тогда и будем выяснять.

Я то ли крепко задумался, то ли слегка задремал, но аж вздрогнул от неожиданного звука. Это открывалась казавшаяся монолитной противоположная стена. Она распахнулась в обе стороны, как двустворчатая дверь.

И явились они. Живогрызы. Они появлялись в проходе откуда-то снизу, похоже за стеной-дверью была лестница, ведущая в логово злыдней. Они были очень мелкие, но качество восполнялось количеством. Я вскочил на ноги и приготовился «катапультироваться» в собственную реальность.

Монстрики были не более тридцати сантиметров. Походили на человечков. Очень отдаленно. Ножек побольше. На четыре штуки. Это для того, чтобы побольше точек опоры было, дабы удерживать непропорционально большую голову. В полроста. А такой большой она была для того, чтобы на ней поместился рот. Как говорится, от уха до уха. Правда ушей я не заметил, так что пасть выиграла еще несколько сантиметров. Все живогрызы улыбались, демонстрируя мелкие острые длинные зубы. Улыбочки были еще те. Редко у какого нашего мультяшного монстра можно было увидеть что-либо подобное. И злющие презлющие горящие голодные глазки. Даже я, воспитанный на фильмах ужасов, немного струхнул, представив, что они намереваются сделать.

Я все так хорошо разглядел, потому что у каждого живогрыза в руке был маленький фонарик. И было их несметное множество. А в проеме все появлялись и появлялись новые голодные уродцы. Мелькнула дурацкая мысль — всем же не хватит…

Приближались они не то чтобы стремительно, но достаточно быстро. Когда нас разделяла всего пара метров, я бросил: «Ребята, ужинайте без меня», и переместился…?

Вот, уж совсем бы не сказал, что место, куда меня занесло после этого перемещения, было подходящим. Совсем даже наоборот. Очень не хотелось туда попадать. И если, согласно поговорке, от тюрьмы да сумы не стоит зарекаться, но, тем не менее подавляющему большинству удается прожить без нар и кое-как сводить концы с концами без попрошайничества, то сия чаша не минует никого. Как говорится, все там будем.

Да, угодил на кладбище. Не самое приятное место. Однако, в сочетании со временем перемещения, получилось очень даже удачно — чье-то далекое, врубленное на всю катушку радио пропикало сигналы точного времени, и диктор радостно сообщил, что в Москве полночь. Видимо живогрызы имели обыкновение появляться точно в самый страшный час суток.

Так что я «образовался» меж могильных холмиков аккурат в час «Ч», с точностью до секунд. Такая пунктуальность с моей стороны не имела бы смысла, если не было бы живых свидетелей моего перемещения. Но они были. Буквально метрах в двух от меня, облепив маленький поминальный столик и близлежащие оградки, отдыхала банда подростков.Человек десять-двенадцать. В основном пацанята, но я успел разглядеть и штуки три представительницы прекрасной половины человечества.

Пока компания просто мирно выпивала, об этом свидетельствовали многочисленные баклажки с пивом и пара пузырей водки. Но где гарантии, что залив глазяки, юные «герои» не начнут валять надгробия? Уж слишком часто в последнее время сообщается об актах вандализма. Иначе, вообще, за каким требовалось переться на кладбище? Кураж? Мол, мы такие крутые, что не боимся ночью на погосте водку пьянствовать? Посмотрим.

Меня заметили практически сразу. Не удивительно. Они ж тоже слышали про полночь, и, естественно, закрутили башками в поисках приведений. А тут я. Освещенное луной ничем не прикрытое тело выгодно контрастировало на фоне темных кладбищенских зарослей.

Я даже не успел ничего сказать, типа, «ай-я-яй, как не стыдно» и «негоже тревожить усопших да почивших». Да они и сами все поняли, без слов. Охи, ахи, визги, крики, пуки. Кто-то сразу ломанулся наутек, кто-то плюхнулся в обморок, а некоторые просто оцепенели. Наверное, выбирали какой из вариантов наиболее предпочтителен. Что понравилось, так это то, что никто не обратил внимания на мою полную обнаженность, вернее, не придал этому никакого значения. По крайней мере, я не услышал ни хихиканья, ни гыгыканья.

Я решил немножко помочь неопределившимся, которые все еще туго соображали, что лучше: бегство или обморок. Воздев вверх руки со скрюченными пальцами, я протяжно завыл и, переваливаясь с ногу на ногу, как зомби в третьесортном ужастике (или как утка?), медленно двинулся на подпивших тинейжеров. Подействовало. Один, причем самый крупный, полтора меня будет, лишился чувств, остальные стартанули, подбадривая себя криками ужаса. Я успел-таки схватить за одежду ближайшего парнишку, который зазевавшись (либо позже других выйдя из ступора), ломанулся последним. Он завалился на четвереньки, но я держал крепко, однако паренек ужом выскочил из своих штанов и продолжил бегство с низкого старта. А у меня в руке остались летние брюки. Такие, что без всяких там пуговиц и ширинок, а на резинке.

Очень даже кстати, учитывая особенности межмировых перемещений. Я придирчиво оглядел трофей. Пацан — молодец, со страху не обделался. Так что я без каких-либо угрызений совести облачился в завоеванные в честном бою брюки.

Затем я осмотрел место действия и поверженных противников. Все обморочные, в количестве пяти штук, были живы. К моему удивлению, среди них только одна девчонка. Быстро удаляющиеся (почему-то в разные стороны) взвизгивания двух других, явно свидетельствовали, что слабый пол на сей раз оказался крепче и сильней. Ведь бежать и визжать гораздо труднее, чем просто рухнуть бесчувственной куклой.

Нашлась и рубаха, висящая на оградке. Кому-то стало жарко еще до моего появления, вот и рассупонился. Хозяин сбежал и явно не собирался возвращаться за своей одежкой. Такой вывод напрашивался сам собой, потому как все бесчувственные были одеты. Это к лучшему. Отпала необходимость «мародерствовать». Осталось только объявить рубашку ничейной, хотя бы в первом приближении, и напялить ее на себя, что я и поспешил сделать. Сланцы тоже нашлись на одном из валяющихся. Великоваты слегка, но что уж теперь…

Вроде как все. Пора было и самому уносить ноги, пока болезные не начали очухиваться. Повторюсь, никаких угрызений совести я не испытывал. Даже если после этой ночи чью-то молодую и дурную башку украсит несвоевременная седина. Кладбище вообще не место для выпивки (разве что на Пасху), ведь оно в каком-то смысле все ж общественное место. А уж в полночь, да с девками — совсем грешно.

Так что вместо угрызений имело место моральное удовлетворение. По крайней мере никто из этой компашки на погост не сунется, даже днем. И приятелям закажут. Хотя, может получиться и наоборот. Слух о являющемся ровно в полночь голом приведении распространится быстро, и, естественно, найдется немало бесшабашных отморозков, желающих собственными глазами узреть сверхъестественное явление.

Как бы там не было в дальнейшем, теперь уже ничего не исправишь. Можно лишь немного подправить. Так сказать подкорректировать вектор домыслов и разговоров подростков, после того, как они придут в себя (или найдется храбрец, который отважится вернуться, в чем очень сомневался). А для этого особых усилий и не требовалось. Один из обморочных ухитрился не рухнуть на землю, а завис на оградке, как перекинутый куль. Башка и верхняя часть туловища находились внутри ограждения, а ноги и все остальное. по эту сторону. Поза еще та.

Мне осталось лишь, превозмогая брезгливость, стянуть с паренька штаны, вместе с тем, что под ними, до колен. Не одному мне задом светить в неположенных местах.

Теперь все зависело от того, кто первым очухается. Если сама жертва моего произвола, то паренек быстро натянет штаны на место и отделается лишь внутренними переживаниями и догадками, которыми, уверен на все сто, ни с кем не станет делиться. Но вероятность такого исхода равна одной пятой. В противном же случае, когда первым придет в себя кто-то другой из пятерки бесчувственных, пацану придется весьма несладко. Домыслы всякие появятся. А додумываться-то будут каждый в меру своей испорченности, так что ясно в какую сторону разыграются фантазии, тут и к гадалке не ходи…

Все. Это не моя проблема. Не фига было пьянствовать в непотребных местах. Мне еще с погоста как-то выбираться надо.

С этим проблем не было. Вышел на центральную аллею и вперед. А та вывела к выходу и на одну из оживленных улиц. Денег не было, но до дома все равно доехал. Прикинулся слегка пьяным и «свистанул» водителю маршрутки, что менты забрали и обобрали. Докатил как почетный пассажир…

Утром, воодушевленный вчерашним успехом, решил в Денисовку пока не возвращаться, а посетить еще и княжество Традичайное. В какой стороне находится столица знал, с расстоянием туговато, но с этим можно определиться на месте. Произвести, так сказать, пристрелочные перемещения.

Проехал сначала по городу в нужном направлении на маршрутке, а потом еще и на пригородном автобусе, следующим в небольшой поселок, выехал за город.

Остановка, на которой я вышел, называлась «Дачи». Они и были. Но только по одну сторону дороги и метрах в пятисот от нее. А с другой стороны — поля, обрамленные посадками. То что нужно.

Я вошел в ближайшие заросли. И решил не тянуть кота за хвост или еще за что и сразу переместиться. Пристрелка ведь, скорей всего практически сразу придется возвращаться. Естественно, в глубине души надеялся, что окажусь прямо во дворце перед князем, но в то же время понимал — легче в «Спортлото» все номера угадать.

На всякий случай присел и воспользовался кольцом.?

Оказался в густой траве. Огляделся, как и полагается: выглянул по-партизански и покрутил башкой. Вроде как ничего опасного не наблюдалось. Однако, и хорошего тоже. Никаких признаков цивилизации. В поле зрения не было не то что столицы Традичайного княжества, но и вообще никаких населенных пунктов.

Я поднялся на ноги и понял, что был слегка не прав. Насчет признаков цивилизации. Метрах в пяти от меня пролегала едва заметная тропинка. А по ней, совсем близко… Гм… Я даже еще раз и более внимательно изучил окрестности на предмет наличия крокодилов. Нелишняя предосторожность, если учесть тот факт, что по стежке навстречу мне семенил самый настоящий Чебурашка. Всё один к одному: и коричневая плюшевая шерстка, и мордочка — точная копия мультяшной, и нелепые ножки. Правда, имелось весьма существенное отличие от оригинала, касаемое главной приметы всех Чебурашек — ушей. С размером было все нормально, раза в полтора больше головы, но ухо было лишь одно. И, естественно, дабы не нарушать законов равновесия, располагалось оно сверху.

Я прикинул, что опасаться особо нечего, ну что сможет сделать со взрослым парнем кукленок, ростом чуть выше колена вместе с ухом? Хотя, мало ли… Так и я не лыком шит, смоюсь обратно. Тем более, судя по окружающему пейзажу, я промахнулся, и так и так придется менять место перемещения.

На то, чтобы соорудить себе из окружающей растительности некое подобие юбочки, я не стал тратить время. При моем-то горьком опыте и стесняться каких-то Чебурашек? Так что я просто вышел на тропу, преградив путь плюшевому существу. А оно (он, она?) продолжало семенить, не замечая ничего вокруг, и остановилось только в полуметре от меня, когда чуть не врезалось мне в ноги.

— Ой! — Пискляво вскрикнул от неожиданности одноухий Чебурашка, но быстро адаптировался, сделал несколько шажочков назад и придирчиво оглядел меня с ног до головы. — А это у тебя зачем? — И указал лапкой на заинтересовавшее его место.

Не ожидал я как-то подобных вопросов от этого чуда природы, ни тебе здрасти, разрешите представиться, а вот так вот, сразу. Я не то чтобы смутился, лишь слегка растерялся и ляпнул первое, что пришло в голову:

— Груши околачивать.

— Груши? — Недоверчиво протянуло существо. — Что-то не верится. — Чебурашка скорчил забавную рожицу и трижды с усилием зажмуривался и вновь открывал глаза. — Гм… Вроде и не брешешь и в тоже время брешешь. Странно как-то. Но как этим и груши околачивать? Выдвигается что ли…

— Не бери в голову, штуковина многофункциональная, перечислять все свойства и выполняемые задачи времени не хватит, — я попытался перевести разговор в другое, более приличное русло, — лучше, скажи, до города далеко?

Не тут-то было. Одноухий словно не слышал моего вопроса и продолжал то ли свои измышления вслух, то ли странный разговор со мной.

— Странно, странно. Видел пару раз человеков без одежды, у них такого нет. И вообще, люди раздетыми не ходят, только купаются. Весь ты странный.

— Это ты не за теми подглядывал (хотя, с моей точки зрения, как раз за теми). Половина человечества устроена так же, как я. Мужчинами называется.

— Это, которые покрупней и с лохматыми рожами? Они «он» называются. Правильно, мужчины. — Проявил свою осведомленность собеседник. — Выходит, кроме шерсти на лице и размеров, еще и эта штуковина?

— Точно.

— И что, все околачивают груши?

— Если образно выражаться, то в основном, да.

Чебурашка вновь повторил физиогномическую операцию с зажмуриванием.

— Опять, и брешешь, и не брешешь. Странно. Если бы раньше такого не встречал, то и перепугался бы. И убежал.

— Погоди, ты что, мысли читаешь?

— Фи! Мысли читать неприлично. Да и невозможно, а вот определить, правду ли говорит собеседник, запросто. Или когда злится, радуется, тоже могу.

— Выходит, ты — Полиграф Полиграфович. — Нарек я одноухого неофициальным прозвищем детектора лжи.

— Никакой я не Полиграф! — Обиженно возразил Чебурашка. — Я — Юуа. Так-то вот!

— А я — Игорь. Будем знакомы.

— Больно-то надо. А, может, и надо? А кто ж его знает…

— И ты говоришь, что я странный? На себя посмотри.

— Да, знаю я, — с оттенком горечи признал Юуа, — был бы обыкновенным, не разговаривал бы тут с тобой. Я чуть-чуть неправильный. Так все сородичи говорят. Почти все. Даже каким-то мудреным словом обзывают: дефекстивным, что ли.

— Дефективным?

— Точно. Ведь нам не полагается с людьми разговаривать. Только с любимыми хозяевами можно. Мало кто из человеков вообще знает, что мы говорить умеем. А уж рассказывать про наши способности вообще нельзя. А я тут распинаюсь перед первым встречным.

— И что за тайные способности, кроме как узнавать брехня — не брехня?

— А мы умеем между собой на расстоянии общаться, без всяких разговоров. Правда, если не очень далеко.

— Телепатия.

— Дразнишься?

— Нет, что ты! Так по научному называется способность передачи мыслей на расстоянии. Что, и со мной сможешь общаться без всяких разговоров? — Всегда было интересно, как это услышать чужой голос в своей голове, а то разговоров про это не меряно, а личного опыта — никакого.

— Нет, конечно. Я же сказал, что это мы умеем только между собой.

— Ты, уж меня прости, но кто такие мы, то бишь вы?

— Стоп! — Юуа поморгал. — И точно не знаешь. Странно. Очень странно… К нам по-всякому относятся. Где-то уважают, где-то, наоборот. Кому-то мы верные друзья и помощники, а кто-то держит за домашних зверюшек и за людей не считает, в смысле за разумных. Но все и везде знают, что мы челопундрики! А ты не в курсе. Либо, как и я, дефективный?

— Не местный я. Из такого далёка, где совсем не бывает челопундриков.

— Быть не может! — Мой новый знакомец вновь поработал детектором. — Гм… Может…, - и в очередной раз повторил, — странный ты, Игорь, странный.

— И куда, если не секрет, держит путь одинокий челопундрик Юуа?

— Естественно, секрет, но тебе расскажу. История невероятная, длинная.

— Да я особо, вроде как, не тороплюсь.

Я ляпнул очередное клише. Ведь так полагается говорить, когда речь заходит о длинных историях. Хотя, в принципе, надо было бы и поторопиться. По программе минимум требовалось еще определить местоположение столицы Традичайного. А уж про максимум, вообще молчу.

А уж со стороны мы смотрелись! Голый парень, беседующий с одноухим Чебурашкой. Не знаю, может в этом мире сия картина не столь необычна, про существование челопундриков, как я понял, тут все в курсе, а то что я обнажен, так под одеждой все голые. Но вот если бы данная экспозиция предстала бы пред взором кого-то из жителей моего мира, тут уж легким удивлением никак не обошлось бы. Пьющим и употребляющим прочую хрень было б проще. Приняли бы за глюки. А вот добропорядочным гражданам пришлось бы туговато. Сомнения появились бы насчет собственного душевного здоровья.

— Отойдем, присядем? — Хоть мы и находились не в моей параллельности, но я посчитал, что все равно стоять столбами на тропинке не стоит. Кто-то ж ее протоптал.

Юуа охотно согласился. И мы вернулись на место моего перемещения. Там имелась кочка, на которой мы благополучно устроились, и челопундрик начал свой рассказ:

— Уж и не знаю, с чего начать. Сложно все. И странно. Ну, во-первых, человеки и не знают, что мы, как и вы, неодинаковые. Что и у нас бывают и он, и она. Хоть внешне и не отличаемся. Нам не надо ни лохматых морд, ни штуковин, для околачивания груш. Мы их вообще не околачиваем. Нас и так грушками угощают. Вот, я, например, — он. Юуа. А есть иОНА. Яюя. Мы с ней даже по-вашему разговаривали, хотя и без языка умеем. Но ей нравилось слышать мой голосок, а уж, как мне ее! Но однажды пришли злые человеки. Всех из замка забрали. И хозяина, и добрую хозяйку, и слуг-людей, и мою любимую Яюю. Никого не осталось. Яюя звала, а что я мог? Меня как раз в замке-то и не было. Я за цветочком для Яюи отлучался. Можно было бы и на клумбе сорвать, но дикие цветочки и красивше и пахнут вкусней. Так что не успел я, чтобы меня вместе с любимой забрали. А теперь она далеко. Очень. Та-ам! — Юуа махнул лапкой, указывая направление. — Я даже голоса ее почти не слышу, ну этого, телепатичелопундрического. И мыслей разобрать не могу.Знаю только направление. Когда еще не сильно от них отстал, она мне передала, что злые человеки везут всех в столицу. Но здесь в Хрантраде ее нету. Выходит, бывают еще какие-то столицы. Где-то там. — Челопундрик вновь указал направление. — Вот, я и иду, иду… Давно уже иду. Приходится стороной обходить города, деревни, большие дороги. Меня ж кто угодно забрать может. Нас диких не бывает, мы домашние. Потому что без людей не можем. Вот и боюсь, что заберет кто-нибудь и увезет в другую сторону. А мне надо туда-а…, - совершенно неожиданно Юуа так жалобно всхлипнул, а потом полным отчаяния и какой-то безысходностью голоском попросил: — Забери меня ты. И отнеси туда-а-а…

Признаюсь, даже если бы у меня не было бы никаких соображений, все равно помог бы этому трогательному влюбленному кукленку. Вернее, челопундрику. А соображения были. Не знаю, может здесь и принято загребать всех обитателей замков и отправлять их в полном составе в Юп, но что-то подсказывало, что это не так, и Юуа раньше жил в замке Каласада.

— Все. Не хнычь. Я тебе помогу. Обязательно. — Я поспешил успокоить своего нового знакомца, который продолжал шмыгать носиком. — Только скажи, твоих бывших хозяевзвали случайно не Каласад и Паля?

— Совсем не случайно. Так их и звали. Ой! А ты откуда их знаешь? Ты их видел после ареста? Конечно, после, ты же в замке не бывал, я бы знал. А Яюю видел? Как она? А когда мы туда придем?…

Воспрянувший духом челопундрик засыпал меня вопросами, впрочем не давая ни мгновения даже на то, чтобы вставить хоть словечко, не то чтобы ответить.

— Стоп! Замолчи! — Я прервал поток вопросов немножко грубовато. Как может показаться на первый взгляд. Но это лишь на первый, потому как на языке вертелось вместо почти нейтрального «Замолчи», более громкое и резкое «Заткнись, блин!». — Теперь слушай меня внимательно, отвечай коротко и по существу, а то у меня от твоей болтовни голова начинает болеть. Первое и главное, как у тебя с нервными клетками?

— Не понял…

— Я про то, что, если вдруг ты окажешься в совершенно незнакомом месте, которого по твоему мнению и существовать не должно, где все совсем по-другому, в обморок не рухнешься? Не сбрендишь?

— Ни капельки. Мы хоть и маленькие, и домашние, но очень крепкие! А зачем спрашиваешь? Где такое место для сбрендивания и руханья? В столице? По дороге?

— Цыц! — На сей раз я более грубо прервал Юуа. — Мы же договорились коротко и по существу. Еще раз заведешься со своими вопросами, передумаю тебе помогать. Просто слушай. Дело в том, что я из другого мира. Мы сейчас с тобой туда переместимся, и дальше передвигаться будем там. Потому что здесь, чтобы добраться до столицы и без транспорта потребуется очень много времени, и не факт, что это вообще удастся сделать живым и невредимым. А в моем мире мы просто прокатимся на огромной железной гусенице, электричкой называется, а потом вернемся в этот мир, прямо в столицу.

Во время моей тирады челопундрик безостановочно работал полиграфом, а когда я замолчал, Юуа зачарованно протянул:

— Не брешешь…

— Конечно, не брешу. Смысла нет. Ну, что, готов?

Юуа несколько секунд молча думал, затем пожал плечами:

— Кажись, да. А это не больно? А гусеница не кусается? А она быстро ползает? А как…

— Сейчас сам все увидишь.

Я взял челопундрика за лапку и нажал на камень.?

— Ни одного челопундрика! — Юуа ошарашено крутился на месте, направляя свое ухо в разные стороны, вероятно оно служило своеобразным локатором.

— Мало того, нету ни чикдыкалок, ни ктотышек, вообще никого кроме людей. — Сообщил я своему новому знакомцу, одеваясь.

— Так не бывает.

— Проверь.

— Не брешешь. — Удивленно протянул челопундрик.

— А мне и не надо.

Пора было возвращаться в город, а затем и в Денисовку. Визит к Ненебабу придется отложить из-за вновь открывшихся обстоятельств. Кукленка надо было доставить в Юп. Интересно, как он поведет себя, увидев блага нашей цивилизации? А как поведут представители этой самой цивилизации, увидев челопундрика? Тоже проблема.

— Слушай, ты можешь прикинуться неживым?

— Дохлым? — Юуа склонил голову набок и высунул язычок.

— Не обязательно так натурально. Достаточно просто не шевелиться и, особенно, совсем не разговаривать.

— Зачем?

— Ты ж сам понял, что челопундрики здесь не водятся. И если местные человеки поймут, что ты живой, да еще и разумный, тебя отберут у меня для опытов.

— Каких таких опытов?

— Тебе лучше не знать. Сможешь?

— Запросто.

— Тогда начинай. — Я услышал гул приближающегося автобуса, подхватил Юуа на руки и вышел из посадок на обочину.

— Зверь! — Констатировал челопундрик, завидев приближающийся автобус.

Пришла моя очередь поработать детектором:

— Брешешь. Это автобус. Транспортное средство. Как у вас — чикдыкалки.

— Зверь, — не поверил мне Юуа, — бежим!

— Не бежим, а едем.

Автобус остановился, распахнул двери, и я вошел.

Как и договаривались, челопундрик не подавал признаков жизни. Только мне показалось, что договоренность тут совсем ни при чем. Кукленок от страха впал в ступор.

Моя догадка подтвердилась, когда спустя час мы уже находились в квартире. Наедине. Больше прикидываться потребности не было, но Юуа продолжал смотреть перед собой остекленевшим немигающим взглядом и совсем не шевелился.

Сначала хотел быстро переодеться и рвать в Денисовку. Во-первых, пока челопундрик не прочухался, а, во-вторых, а вдруг не прочухается? Одним словом, хотел как можно быстрей вернуть Юуа в его родной мир. Но потом подумал, что кукленок скорей всего голоден. Да и самому не помешало бы заморить червячка. Вспомнив, как челопундрик похвалялся, что грушки им околачивать не надо, их ими кормят, я пошел в магазин за фруктами и прочими продуктами, предварительно усадив своего необычного гостя в кресло и включив телевизор. Перед выходом бросил: