Чтение 25–й страницы книги ~Бесштановый переворот~

— Всякий.

— Это смотря какой. Может, защитить от кого…, - неожиданно Хрясбум заткнулся, фраза явно не прозвучала до конца.

— А, может, и от меня защитить кого, — продолжил я за него и кивнул на изъятый арсенал.

Зам главы клана промолчал. Только скис еще больше. Понятно, какой-то из всяких случаев предусматривал ликвидацию меня, любимого. И это, не смотря на мои страшилки насчет окончательной и бесповоротной утраты Живого Зеленого Бога, случись что со мной. Оставалось надеяться, что данный приказ был отдан не на всякий, а на крайний случай. Например, если я вдруг занесу руку с ножом над самим Пиндыкусом, или соберусь сожрать Жизебо. А в остальном, надо полагать, функции Хрясбума действительно сводились к наблюдению и охране. Как-никак я же пообещал, что с моей драгоценной головы и волос не должен упасть, иначе… Вот и подстраховался Кирдец-Пиндыкиус.

Правда, легче от осознания ценности своей персоны не стало. Уж как-нибудь сами.

— И что делать будем? — Ни к кому не обращаясь, почти что риторически, поинтересовался я.

Первым, естественно, откликнулся Хрясбум, его же судьба решалась:

— А давай, как будто ты меня не видел, ни чем не кидался, я опять укроюсь, и дело с концом.

Тьфу, блин! Детский сад. Обознатушки-переватушки. Хотел показать ему полруки, но ограничился фигой.

— Не катит.

— Контропупить его надо! — Внес свое радикальное предложение Копадрюк. — Не мы их, так они — нас. — и грабитель поудобней перехватил свою дубинку.

— Погоди контропупить. Сначала допросить полагается. а убивать его вовсе необязательно. Полагаю, я смогу договориться с Пиндыкусом.

При упоминании главы клана убийц, второго по значимости члена данной организации аж передернуло. Мне показалось, что перспектива быть уконтропупленным устраивала Хрясбума гораздо больше, чем возвращение под патронаж непосредственного начальника.

Я тем временем приступил к допросу:

— Ты один здесь такой, или еще кто ныкается? — Я попытался состроить как можно более ехидную физиономию, мол, я-то все знаю, тебя стервеца проверяю.

— Сам же видишь, что один, — уловка сработала.

— И давно ты за нами шпионишь?

Не смотря на испуг, по лицу Хрясбума промелькнуло заметное выражение, мол, хватит ерничать.

— Ты ж сам меня прямо в первый день и увидел. У-у-у! Уставился прямо на меня, и смотрел, смотрел. Я чуть не обделался. Еще тогда сказал Пиндыкусу, что не надо мне тут. Но с ним разве поспоришь? — Отловленного шпика словно прорвало, небось, отходняк от стрессов у него такой, да и устал, наверное, годами хранить обет молчания, а тут такой случай. — Бесполезно спорить. Возражать, и то смертельно опасно. А здесь я с тех пор, как ты вернул нам Живого Зеленого Бога…

Тут уж у Копадрюк глаза на лоб полезли. Ничего, прочухается. Ему не привыкать к моим подвигам.

— Но потом ты исчез и долго не появлялся. Я тут обождал, а потом вернулся к Пиндыкусу с докладом. А сегодня с утра он меня вновь сюда послал. Сказал, что ты обязательно появишься…

Ишь, провидец, блин. А не пожелай я попьянствовать? Фиг бы меня тут кто увидел. Одно хорошо — соглядатай не присутствовал при встрече Пали с родителями и соответственно не доложил своему командиру. А то подобные знания в башке Кирдеца-Пиндукуса совсем неуместны, в свете назреваемых в королевстве перемен.

— А я ведь и пользу приношу, между прочим. — Продолжал свои изливания пленник. — Это же я решил проблему с ктотышками. Вашего пленника теперь никто искать не будет. А если и будут, то только не здесь. Так-то, вот. По ложному следу пустил я его сородичей.

Тут уж пришло время и мне удивленно взглянуть на своего подручного. Копадрюк как-то неопределенно помотал головой. И я решил потом выяснить, что еще за пленники у нас имеются.

— Так что, может, все-таки вернешь мне плащ и притворишься, что ничего не было? — Побирушки в электричках и то менее жалостливо клянчат денежку на обратный билет до Владивостока или на восстановление напрочь сгоревшего хозяйства. — А то плохо мне будет. Очень. Пиндыкус не прощает таких промахов. Он вообще никаких не прощает. Пытать меня будут, долго и больно. И не для того, чтобы что-нибудь узнать, я и так все расскажу, а в наказание. Чтобы другим неповадно было. Ну, пожалуйста…

Я чуть не разжалобился. Но вовремя вспомнил, кто передо мной. И представил, сколько народа он отправил на тот свет. Так что вместо сострадания появилась злость.

— Ну, уж нет! А плащик мне и самому пригодится. Вот тебе, а не плащик!

И на сей раз я все-таки продемонстрировал убивцу полруки. А тот неизвестно чему обрадовался.

— Правильно! Тогда преврати меня в жабу, крысу или паука! Никакой Пиндыкус не найдет. Давай, скорей!

Вот оно что. Незнакомый жест, являющийся синонимом обыкновенной фиги в превосходящей форме, был воспринят как колдовской пасс. А вот просьба удивила.

— А почему в такую мерзость, а не в зайчика, например?

— Вы, колдуны, завсегда всех превращаете в гадких тварей. А чтоб в зайчиков, ни разу не слышал.

Даже обидно стало за нас, колдунов. Я же, как-никак, для всех стал явным представителем данного сословия. Причем не последним, а очень даже наоборот. И что же получается? Мало того, что все, кому ни попадя, могут безнаказанно гонять и шугать нашего брата, так еще и клевещут почем зря. А мы ж добрые, хорошие… Тьфу, ты, эк понесло!

— Не буду я тебя ни в кого превращать. Сам выкручивайся. Кстати, а когда Пиндыкус тебя хватится? В смысле, обнаружит твою пропажу и начнет разыскивать?

— Сейчас ему некогда. Подготовка к торжеству, сам праздник. А если случится что, так я сам должен с ним связаться, доложить. Он же мне доверяет, почти как самому себе. — Хрясбум даже всхлипнул, от полноты чувств. — А я… Эх! Дня через два начнет искать.

— Так за это время ты легко успеешь добежать до канадской границы.

— Куда? — Хором удивились мой подручный и наш пленник.

— Куда хочешь. Я имею ввиду, смыться успеешь.

— Ох, не советую его отпускать. — Осуждающе покачал головой Копадрюк.

— А я и без твоих советов никуда не побегу! — Безапелляционно заявил шпик. — Если плащ вернете, тогда попробую, шанс будет. А так — бесполезно. Все одно отловят. И чем позже, тем хуже для меня.

— Игорек! Не вздумай плащ отдать! — Испуганно взмолился грабитель. — Укокошит на раз, чтобы свою оплошность скрыть.

— Не боись. Не отдам, конечно. Я ж сказал, самому сгодится. Только делать-то что с лазутчиком-охранником?

Копадрюк пожал плечами, зато сам Хрясбум предложил:

— А вы меня в подвале заприте, с пленником-ктотышкой. А потом, может, и правда все наладится… Да, возьми у меня на поясе кошель для плаща, а то потеряешь…

Убивец явно еще надеялся когда-нибудь вернуть клановое имущество, иначе не стал бы так о нем заботиться. Ну, что ж, как говорится, надежда умирает последней.

Кошель, не смотря на свои мизерные размеры, легко поместил внутри себя скомканный плащ-невидимку. Я пристроил новообретенную колдовскую вещицу к себе на пояс. Весьма удобно. При должной тренировке можно исчезать из поля зрения за пару секунд.

А вот наличие пленника меня озадачило. Ведь ни сном, ни духом об его существовании.

— Ну, веди в подвал, — обратился я к своему помощнику, — этого пристроим, а заодно и на уже имеющегося посмотрим.

Копадрюк, поднял с пола за шкирку пойманного лазутчика и бесцеремонно поволок его сначала из номера, затем вниз по лестнице.

Подозреваю, что некоторое время назад, мой помощник боялся даже косо взглянуть в сторону Хрясбума, а теперь спускал его в подвал чуть ли не на пинках.

За все время пребывания в таверне я так и не удосужился посетить подпол. То руки не доходили, то ноги. Оказалось, что под основным зданием имеется не банальный погреб, а целый подземный этаж с основным коридором и множеством дверей, из-за некоторых из которых доносились аппетитные запахи копченостей и прочих хранящихся там продуктов.

Наша процессия подошла к самой дальней двери. Еще снаружи я услышал странное пение, более походившее на завывание без такта и мотива. Однако, некоторые слова были знакомыми и наводили на некоторые подозрения:

— Славный море, Байкал, Байкал!

Моя тут застряла, и я тут пропал!

В небольшой каморке накрепко привязанный к стулу сидел в зюзю пьяный ктотышка. Вот тебе и совсем не пьющая народность, или как тут у них называются разновидности разумных существ? Тварюгапиенсы, кажется.

— Ага! Припёрлися! Злодеи! Ктотышки вам всем, и сами вы все ктотышки! Я требую немедленно… И в сей момент! Так-то вот! — Икая и обводя нас мутным, раскосым взглядом, непонятно чего потребовал узник.

Я хотел было оскорбиться, ишь, как обозвал, но, во-первых, ехадуй находился в невменяемом состоянии, а, во-вторых, расшифровка непонятного слова являлась моей личнойдогадкой, вдруг они тут про английский язык ни сном, ни духом? Поэтому просто поинтересовался у Копадрюка:

— На свободу хочет?

— Как же! Его сейчас и пинками не выгонишь. — Хмыкнул грабитель. — Продолжения банкета требует.

В этот момент появился Пылкрюл со свежевыгнанным кувшином самогона. Взглянул на меня как-то странно. Немножко и виновато, и в то же время с какой-то гордостью, мол и мы не лыком шиты.

— Явился! — Обрадовано и возмущенно крикнул пьяный пленник. — Быстрей, а то уволю! И чтоб ни капли не пролил, как в прошлый раз!

Управляющий наполнил стакан, бесцеремонно оттопырил губу ктотышки и тонкой струйкой влил обжигающую жидкость в рот узнику. Тот счастливо крякнул. Затем Пылкрюл вслед за самогоном сунул кусок жареного мяса. Раздалось жадное чавканье вперемешку с утробным рычанием. Ага. Ну точно непьющие вегетарианцы эти ктотышки.

Наблюдающий за этой сценой Хрясбум шумно сглотнул, резко уселся на имеющийся еще один стул.

— Давайте, вяжите, да скорей опаивайте, как этого, чтоб я не сбежал!

В голове завертелась мелодия из «Знатоков» «Наша служба и опасна и трудна…». Конечно, ниндзкиллы по определению являются полной противоположностью ментам, но, наверное тоже работают без выходных. И если загуляет представитель правоохранительных органов, то ему укажут на служебное несоответствие или, в крайнем случае, уволят. А вот пустившемуся во все тяжкие убивцу, глава клана скорей всего устроит наказание имени себя — пиндык. Вот Хрясбум и решил расслабиться, раз уж такой случай подвернулся.

— Принимай еще одного подопечного. — Обратился Копадрюк к управляющему, а потом уже мне: — Пошли что ли?

Я пожал плечами:

— Сейчас пойдем. — Не смотря на собственные наблюдения, что тварюгапиенсы одного вида все на одно лицо, будь то аурюллы, чикдыкалки или ктотышки, уж очень знакомой показалась физиономия данного экземпляра. — Сначала объясни, что у нас тут за пленник образовался, про которого я ничего не знаю?

— А это хозяин таверны. Приперся с проверкой. А заведение не работает по твоему указанию. Он возмутился. Решил Пылкрюла выгнать. Пришлось изолировать. А тебе не стали говорить, чтобы не отвлекать всякими мелочами.

— Да, я хозяин! — Ктотышка умудрился не только расслышать наш разговор, но и понять, что речь идет о нем. — И поэтому нельзя поить меня некачественным напитком! И поэтому последняя порция не считается! И поэтому требую повторить из другого кувшина!

— Как это некачественный! — Оскорбился Пылкрюл. — Это же первач!

— А я говорю, некачественный! — Продолжал гнуть свою линию пьяный ктотышка. — От качественного должно быть легко и весело, а не мерещиться всякие страшные видения!

Быстро же он до «белочки» допился, вернее, его допоили.

— И поэтому требую повторить из другого кувшина, и чтобы сразу же вон тот призрак исчез! — Хозяин таверны кивком указал на меня. — Потому что его уже давно заживо сожрали живогрызы!

О, как! Хозяином Пылкрюла оказался мой старый знакомец, промышляющий контрабандой сюсюлевой ткани. Тесна Юпалтына. Потом, когда Паля взойдет на престол, обязательно надо будет побеседовать с этим предпринимателем и выяснить, с кем же ведется незаконная торговля.

— Обоих держать тут, и не выпускать без моего распоряжения. — Велел я управляющему и кивнул Копадрюку. — Пошли.

Теперь имелся чудо-плащик. Эх, пораньше бы! В начале славных дел. А то, как всегда, не вовремя. Хотя, стоп. А на фига, спрашивается, он мне нужен был бы пораньше? Совсем ни к чему. Разве что последний визит к королю прошел бы более эффективно. И то — не факт. Ведь и так получилось все наилучшим образом. А от большего эффекта Кульдульперпукса мог и кондратий хватануть по дороге к Жезлу. А еще раньше обладать здесь волшебным плащом вроде как и не к чему. Разве что прокрасться во дворец да незаметно привесить Кульдульперпуксу связку пустых консервных банок? То, что он «подорвется» бежать в ужасе, словно шелудивая шавка, сомнений не было, однако, большого смыслав данной операции не наблюдалось, да и консервы, как и банки от них мне в Юпалтыне не встречались.

Вот если бы иметь такую штуковину в своем мире — другое дело. Там бы плащ-невидимка был бы весьма кстати. В таком случае, удалось бы избежать множество проблем и неприятных моментов. Однако, имеются небезосновательные подозрения, что данный артефакт, как и прочие материальные шмотки, не смотря на свою невидимость, не станет перемещаться вслед за мной в другую параллельность.

Так что, вещицей мы разжились вовремя. Да и вообще, все происходит вовремя и кстати. Будто по сценарию. Даже те перемещения между мирами, которые на первый взгляд были абсолютно ненужными, и являлись простым баловством, в итоге сыграли немаловажную роль. Если не сказать решающую. Ведь кольцо у меня разрядилось тогда, когда надо.Случись это на одно перемещение раньше или позже, и всё. Из пасти Глоталки я однозначно бы переместился. Без вариантов. И тогда никогда бы не узнал того, что поведали мне обитатели Страны Второго Шанса. А это в корне поменяло бы дальнейшее развитие событий.

Да и прочая информация доходила до меня весьма своевременно, не раньше положенного. Узнай я, что Паля никакая ни принцесса в самом начале своей эпопеи, опять же выложил бы ей всю правду и перестал бы светить по мирам задом на радость окружающим. И так со всем остальным.

Итак, плащ-невидимка появился тогда, когда потребно. Потому как, благодаря ему, не придется мельтешить между мирами (хоть и в пределах своего дома и окрестностей, новсе-таки), переодеваться в стражника и терпеть прочие неудобства. Теперь я имел возможность незримо присутствовать на церемонии, и в случае чего вмешаться.

Вечерело. Пора было отправляться во дворец. Я хоть и предостерег узурпатора от необдуманных действий, летального характера, но мало ли что может взбрести в его неразумную башку? Стеганув на посошок (в свете последних событий пришлось отказаться от намерения упиться в драбодан) и отдав последние распоряжения помощнику насчет завтрашнего дня, я накинул плащ-невидимку, походил туда-сюда под внимательным взглядом Копадрюка. Подручный дал добро: нигде ничего не торчит и не просвечивает. Невидимость полная и абсолютная.

По дороге во дворец перебирал в башке, все ли готово к предстоящей церемонии, не упустил ли чего? Получалось, что, вроде как, всё. И даже Серега будет дежурить на своей машине в том месте, которое в Денисовке соответствует главной площади Юпа. На случай экстренной эвакуации.

Так что учтено и не забыто практически все. Почти все. За исключением небольшого дельца, которое периодически вспоминалось и бесцеремонно трясло мою дремлющую совесть. Алла. А вдруг она уже наигралась в богиню? Может, давно уже домой хочет, истосковавшись по девятой «Балтике»? Рыдает там, среди своих лохматых поклонников, а я тут и не чешусь вовсе по этому поводу.

Оно, конечно, можно было бы смотаться на то злополучное озерцо, переместиться, встретиться со своей возможно бывшей директрисой, а ныне богиней Аурю. Но ведь может оказаться так, что Алла переехала в столицу этих етти, а общаться с ними без ее прикрытия не было никакого желания. «Самец убивать!», — скандировали тогда аурюллы. И хоть явившаяся им богиня запретила это делать, но мало ли? Вдруг, решат потихоньку притюкнуть, дабы не нарушать покой своего божества.

Да и если даже аудиенция состоится, как к Алле правильно обращаться? Вероятно, она уже настолько вжилась в новый статус, что может и оскорбиться, со всеми вытекающими. А я понятия не имел, как надо величать небожителей. Люди для всех своих сословий придумали красивые названия. Монархи и их наследники — Величества и Высочества, представители благородных кровей рангом пониже — Светлости, Сиятельства, Высокоблагородия. И духовенство не отстает: Преосвященства, Святейшество. Кажется, даже торгаши велят своей челяди называть себя Степенством. Не удивлюсь, если и бомжи величают главного по помойке Ваша Вонючесть.

А вот насчет богов народ как-то не сподобился придумать соответствующий термин. Или просто я не в курсе? Как бы там не было, но визит в стан лохматых громил, я решил отложить на неопределенное потом. Отмазка, способная утихомирить угрызения совести, была в наличии. Не имел я права рисковать собственной шкурой накануне решающего дня. На одной чаше весов — судьба целого королевства в целом и практически любимой девушки Пали в частности, а на другой — взбалмошной тетки, которой, между прочим, предлагалось убраться в родной мир подобру-поздорову. Но, как говорится, всяк кузнец своего счастья… Так что теоретически, по этому поводу моя совесть могла спокойно ночевать.

Дошел до дворца без приключений. Еще бы. Сам-то я их не искал, а они меня найти не могли, благодаря невидимости. Не смотря на вечер, первым делом я подался в знакомый тронный зал. Вдруг, у королей ненормированный рабочий день, и Кульдульперпукс все еще вершит государственные дела?

У зала несли службу аж четверо стражников. Но дверь была слегка приоткрыта (небось подслушивали, заразы!), и я без проблем, под видом сквозняка проник вовнутрь.

Я не ошибся. Узурпатор восседал на троне. Рядом отирался Бзылдюк. А напротив трона стоял Кирдец, так что я тихонечко, на цыпочках, по широкой дуге обогнул его (уж очень опасный дядька!) и пристроился позади Кульдульперпукса.

— Так, говоришь, все князья прибыли не с простой охраной, как обычно, а с очень усиленной? Каждый привел по маленькой армии?

— Да, мой король. — На лице и в голосе Кирдеца, как всегда, отсутствовали какие-либо эмоции.

— И почему это?

— Есть только одно разумное объяснение: распри между князьями обострились, и каждый из них опасается быть атакованным по окончании празднеств на обратной дороге.

— Обострились распри? Это хорошо. Но на всякий случай завтра пусть вся стража находится рядом, в полной боевой.

— Будет сделано, мой король. Но никаких всяких случаев не будет.

— Гм… Это хорошо, что ты так уверен. Все, свободен.

Глава всех силовых и криминальных структур поклонился и покинул зал.

Любопытно, Кирдец знает что-то больше и просто вешает королю лапшу на уши, или он взаправду и мысли не допускает, что может назревать хоть какой-то заговор против монарха?

— А все-таки лучше принцессу того, — принялся нашептывать Бзылдюк, как только двери закрылись за Кирдецом, — мало ли, вдруг, настоящая?

По харе Кульдульперпукса было видно, что он полностью разделяет мнение своего придворного колдуна и министра приговоров, но в тоже время хорошо помнит мои предупреждения насчет последней капли.

— Да знаю я, что это было бы лучше! — С каким-то надрывом, почти по театральному выдохнул узурпатор. — Но не могу я, не могу! Нельзя! Призрак казненного колдуна являлся, сказал, что если еще одна смерть появится на моей свести, все, каюк. Все приведения явятся рвать меня!

— Это как? Невозможно! Ведь приведения вообще не бывают, а если и бывают, то не имеют тел и, поэтому, никак не смогут никого рвать!

— Не скажи. Не все приведения одинаково бестелесны.

Ишь, запомнил, ясно дело, ведь данный аргумент я подкрепил весьма ощутимой затрещиной.

— Ну, тогда, ведь я сам могу все обтяпать! — Продолжал гнуть свою линию Бзылдюк. — А ты как будто ни при чем. Мол, и не знал ничего!

— А это мысль! Хотя, все равно, страшновато. Осторожность, она — сестра таланта и мать учения.

Такого перла я не ожидал от Кульдульперпукса.

— Да я все сделаю так, что комар носа не подточит! — Продолжал настаивать колдун-недоучка, смотря на своего хозяина по-собачьи преданными глазенками. — Как будто померли все сами по себе, по независящим от нас обстоятельствам. Только, мой король, вели выдать мне яду, да побольше.

Узурпатор наморщил лоб. Видимо, это должно было означать тяжкие раздумья. Пора вмешиваться. Я склонился над ухом Кульдульперпукса и внятно, но так, чтобы слышал только он, пошептал:

— Дурак!

— Ой! — Монарх подпрыгнул, как ужаленный. — Кто здесь?!

— Я здесь, Бзылдюк. — Тупо заморгал колдунишка.

— Ты что-нибудь слышал?

— «Ой» слышал, потом «пук» слышал, затем «Кто здесь?» слышал, снова «пук»…, - принялся перечислять послушный прихвостень.

— Принцессу убивать нельзя, — я прошептал в самое ухо Кульдульперпукса, тот так резко отклонился, что чуть не свалился с трона, но я вновь приблизился и продолжил:— запрети этому идиоту приближаться к ней и гони его, поговорить надо.

— Ты кто? — Зачарованно и еле слышно прошептал король.

— Твой внутренний голос. Гони этого придурка, иначе пропаду, а без меня ты таких дров наломаешь, и последствия будут такими, что, по сравнению с ними, простенькое порватие приведениями покажется детской шалостью.

Около минуты король сосредоточенно моргал, переваривая услышанное. Затем выдал свой вердикт своему коварному подручному:

— Слушай мою королевскую волю, Бзылдюк! Принцессу убивать нельзя, иначе детские шалости с порватием. Пшел вон!

Ошарашенный таким поворотом, но явно привычный к подобным заскокам повелителя, Бзылдюк не стал перечить, а просто, быстро пятясь и кланяясь, поспешил ретироваться.

— Эй! Ты еще здесь? — Зачем-то закатив глаза, прошептал Кульдульперпукс.

— Здесь, здесь. Не волнуйся. — Я ответил нормальным голосом, надоело шептаться. Только немного попытался изменить тембр, дабы монарх не признал в своем внутреннемголосе свой последний кошмар.

— А ты правда мой внутренний голос?

— Правда.

— Ой, что-то не так. Если ты внутренний, то почему я слышу тебя снаружи, а не в голове?

Не ожидал я от Кульдульперпукса такой догадливости, вроде дурак дураком, а смекнул-таки, нашел несостыковочку.

Но и я не лыком шит, было что ответить:

— А снаружи потому, что у тебя башка совсем пустая, и если бы я говорил внутри, то из-за эха ты бы ничего не разобрал и наворочал бы непоправимых ошибок.

С данным аргументом узурпатор спорить не стал. Но поперечить самому себе внутреннему все же решился:

— И никакой Бзылдюк не придурок. Он мне много дельных советов давал, да и про принцессу он доложил.

— Придурок он потому, что находится при тебе. При дураке.

— Дураки не королевствуют. — Обиженно пробурчал Кульдульперпукс, но решив, что на себя грех долго серчать, миролюбиво поинтересовался: — И почему это нельзя принцессу контропупить чужими руками?

— Во-первых, твое согласие равносильно приказу, а призраки только этого и ждут. А, во-вторых, ты не видишь своей выгоды в ее существовании. Ты должен сам привести ее на завтрашний праздник. Показать всем. Сказать, что вот, мол, объявилась самозванка, выдает себя за дочь Сильбульлиона, прошу любить и жаловать. И вручить ей Жезл. И будь она хоть сто раз настоящая принцесса, Жезл все равно на нее не отреагирует, потому как сам символ власти фальшивый. Теперь понял?

— Понял, понял. Ох, мудро, ох, хитро! — Глаза монарха мечтательно заблестели, на губах заиграла самодовольная улыбка, которая почему-то неожиданно и резко стерлась. — Стоп!!! А ты вовсе не мой внутренний голос! Не мой!

— Это еще почему? — Я понятия не имел, как узурпатор ухитрился меня разоблачить.

— А потому, что такие умные мысли не могли во мне зародиться, даже внутри. В самых глубоких недрах, — король почему-то заглянул себе через плечо, косясь на самый низ спины.

Против логики не попрешь.

— А ты догадливый. — Приходилось на ходу менять тактику. — Придется сказать тебе правду. Кому поклоняешься?

— Я?!!! Это мне все поклоняются!

— Я про бога спрашиваю.

— Ах, это. Поклоняюсь, конечно, все поклоняются.

— Так, кому?

— Гм… Ну, это…, - Кульдульперпукс неестественно замялся, — еще с тех времен осталось, когда я не был королем. Мой бог — Дерьмоидол.

— Димедрол? Лекарственный, что ли?

— Никакой не лекарственный! — Узурпатор раздраженно хмыкнул и повторил по слогам: — Дерь-мо-и-дол!

Ага. Понятно. Все правильно. Дерьмо-идол. Бог всех какушек, надо полагать. Учитывая прошлую профессию нынешнего монарха, вполне логично. Ну, что ж, хоть и не по своей воле, но несколько минут я уже побывал в личине Стыдливого Бога, вернее, меня за него приняли, так что побуду и этим, куда ж деваться? Только никому и никогда об этом рассказывать не буду. Однозначно.

— Вот, я — он и есть.

— Кто? — Продолжая демонстрировать недюжинную тупость, не понял Кульдульперпукс.

— Дерьмоидол!!! — Я рявкнул так, что король поверил сразу и безоговорочно и тут же прямо с трона рухнул на колени, отбивая поклоны и умудряясь крутить башкой, наверное ожидал, что сейчас божество явится во всей красе.