Чтение 24–й страницы книги ~Вовка в Троеклятом~

— Отвлечь… — задумчиво повторила ведьма, — это мы сейчас устроим… пошли.

Минут через десять стражники, наблюдающие за подступами к дворцу со стороны площади, не заметили, как люк в центре помоста на некоторое время приоткрылся и вновь занял свое место. Их внимание было приковано к участку площади, метрах в ста правее эшафота. Там три огромных хряка, которых все знали, как солидных и уважаемых хозяевдорогого респектабельного отеля, под аккомпанемент собственного похрюкивания отплясывали Летку-Еньку.* * *

— Как вы думаете, они когда-нибудь угомонятся? — Спросила Яна своих товарищей по несчастью.

— Думаю, когда нас словят, — предположил Серенький, — никак не раньше.

Васька только пожал плечами.

Если бы не солдат, их уже давно бы поймали. Ни кто не мог предположить, что чернокожих окажется так много. Еще сутки назад ведьма с медведем преспокойно расхаживали по дворцу, опасаясь лишь наткнуться на случайного прохожего. А теперь хоромы напоминали развороченный муравейник. В каждом дверном проеме находилось не менее трех телохранителей, живой стеной преграждая путь. И бесчисленное множество их собратьев сновали по всему дворцу, снова и снова обыскивая все укромные уголки.

Иван еле-еле успел вывести беглецов из лабиринта и спрятать в их теперешнем укрытии.

Про это место знали только два человека. Солдат и воевода. Следует заметить, что без последнего, это убежище вообще не существовало бы. Федот всегда был неравнодушен к драгоценным металлам, и еще до того, как узнал о тайной сокровищнице Емели, всячески пытался обогатиться. А так как кроме воровства, он не знал другого способа завладеть приличным состоянием, то старался делать это незаметно.

Огромная золотая статуя, расположенная в одном из залов, была для воеводы подарком судьбы. Конечно. О том чтобы украсть весь монумент не было и речи. Без колдовства многотонную махину невозможно было даже сдвинуть с места. Да и пропажу сразу заметили бы. Однако, когда дело касалось золота, Федот проявлял незаурядную смекалку и терпение. День за днем, в течение длительного времени, он упорно выбирал сердцевину, превращая монолит в полую оболочку.

Пятиметровое изваяние изображало сидящего на небольшом возвышении раскоряченного до неприличия осла. Секретный лаз находился в основании монумента, прямо за свисающими ослиными причиндалами. Так как воевода проделывал ход под собственные габариты, то и Серенький, хотя и не без труда, смог протиснуться внутрь лопоухой статуи.

Размеры изваяния и жадность воеводы позволили беглецам чувствовать себя в ослиной утробе достаточно свободно. Конечно, прогуливаться было невозможно, но благодаря вертикальному положению памятника тупости, даже медведь мог выпрямиться и стоять в полный рост. В тоже время поза скульптуры несла и некоторые неудобства, правда морального плана. Лесные друзья находились в той части ослиного туловища, на которой он сидел.

Предусмотрительный медведь, как только они оказались в столь живописном пристанище, запалил свечку, отыскавшуюся в недрах котомки. За происходящим по ту сторону золотого барьера можно было наблюдать через небольшие отверстия, просверленные осторожным Федотом. Все в той же котомке было что выпить и чем закусить, так что голодная и трезвая смерть пока им тоже не грозила.

Неизвестность и вынужденное бездействие были главными врагами на данный момент. Прошло уже несколько часов, но изменений не предвиделось. Все так же сновали чернокожие воины, разыскивая беглецов. И от солдата тоже не было никаких вестей.

— С одной стороны даже интересно оказаться в таком месте одновременно и в прямом, и в переносном смысле, но чтобы так надолго…, - Серенький отхлебнул водки и протянул бутылку Ваське.

Тот хотел было принять сосуд, но, вдруг, замер и насторожился. На кошачьей морде не было и тени испуга. Наоборот, выражение было словно у пацана, разбившего дорогую вазу и вместо жестокого наказания получившего подарок. И тут же появилась причина приятного удивления Василия: тонкий золотой лист, прикрывающий ход приподнялся, пропустив неожиданную гостью и снова опустился на место.

— Марго! Как ты сюда попала? И вообще, что ты тут делаешь? — Яна была удивлена не менее своих спутников.

— Привет вам принесла от Яги и некоего Сантехника.

— Где он?!

— Тут недалеко отель есть…

— У трех поросят?

— Хозяева поменялись, но помещение то самое.

— А что вам понадобилось от Вовки?

— Не нам, а ему. Мы дома сидели. Никого не трогали, когда он вчера к нам заявился на ночь глядя.

— И что?!

— Не волнуйся, он за ужином так наклюкался, что еле до кровати дошел.

— Это еще ничего не значит!

— Потише можно? — Попытался вмешаться Серенький, но Яна от него только отмахнулась.

— Я же говорю, не волнуйся. Вовка улегся спать, а Яга — на метлу и до утра не показывалась. Так что твои опасения и подозрения беспочвенны.

— Ладно, рассказывай, — так же быстро, как и вспылила приступом ревности, успокоилась Яна.

Марго рассказала о перипетиях сегодняшнего утра, в конце добавив:

— Здесь, где-то во дворце, птичка ваша летает. Но о том, что вы находитесь в таком месте, даже в его похабную голову мысль не придет.

— А ты-то как нас отыскала?

Кошка бросила быстрый взгляд на Ваську. Этого было достаточно.

Яна укоризненно посмотрела на кота, который тут же принялся оправдываться:

— Я же не кастратик какой-нибудь, и мои звериные инстинкты обязывают обозначать свою территорию… Даже если это не моя территория.

— Да, ладно, тебе, — улыбнулась ведьма, — тем более твои инстинкты нам только помогли.

— Что-нибудь передать на «волю»? Пойду я. Место как-то не располагает долго у вас тут засиживаться.

— Вась, проводишь даму?

Кот с готовностью вскочил, почти не пряча довольную улыбку.

— Вовке передай, пусть не дергается, а дожидается на месте. Еще глупостей каких натворит, выручай его потом. А как негритосы угомонятся, сами выберемся, правда, Серенький?

— Конечно.

— И что вы все носитесь с этим Вовкой? — Фыркнула Марго. — Ничего особенного… Хотя, если он захочет меня погладить я не стану царапаться. Ну, что, ухажер, пошли?

Две черные пушистые тени бесшумно покинули убежище.* * *

Хоттабыч понуро брел по дворцу, погруженный в скверные раздумья. Какой же коварной может оказаться судьба, вот так, в одночасье, изменив все кардинальным образом. Иэто в момент, когда казалось, что цель многолетних поисков совсем близко. Если бы не бутылка, то можно было бы вообще не обращать внимания на временную опалу и возможное лишение звания главного колдуна. Самому надоело ежедневно корчить перед этим недоумком подобострастную рожу. Пусть теперь Ганс хлебнет того, чего так упорно добивался…

Однако, недоумок оказался хитрей, чем предполагалось и выложил главный козырь, о котором Хоттабыч уже начал понемногу забывать. Проклятая бутылка, будь она неладна!

— Славянскими шкафами интер-ресуешься? Могу пр-редложить. Только не вздумай колдовать, в гневе я стр-рашен!!!

Колдун наконец-то обнаружил источник непонятного предложения. Гармонично вписываясь в композицию, на плече статуи Дианы восседал крупный черный ворон, на которого не обращали никакого внимания рыщущие по закоулкам телохранители.

— Есть р-разговор-р, — сообщил Хоттабычу Карл уже более миролюбивым тоном, — чтобы не пр-ривлекать внимания, подойди поближе и пр-рикинься, что любуешься пр-релестями богини. Для большей убедительности можешь достать кое-что из шар-ровар-р, поигр-раться. — Поймав гневный взгляд колдуна, ворон пошел на попятную. — Как знаешь. Я как лучше хотел. Чтоб все пр-равдоподобно было. Мол, шел мимо, узр-рел, не совладал с пр-робудившимися чувствами и р-решил спустить пар-рок таким пр-римитивным, но весьма эффективным способом. Честно скажу: хр-реновый ты р-разведчик. Ни пар-ролей не знаешь, ни в обр-раз войти не можешь… Ладно, слушай…* * *

Карл, сильно потрепанный и не менее возбужденный, влетел в номер.

— Что случилось? С Яной что-нибудь или с Сереньким, Васькой? — Я не на шутку перепугался, обеспокоенный таким видом ворона, вернувшегося из дворца.

— Не знаю, я их не видел.

— Тебя пытались поймать во дворце и ты еле унес крылья?

— Во двор-рце все нор-рмально. А насчет кр-рыльев, ты пр-рав, еле унес.

— Да что случилось-то?

— Пустяки. С индюком подр-рался. На минутку залетел в один двор-рик…

— Нахрена? Ведь договаривались, сразу сюда!

— Дело в том, что я живописец. А минута-др-ругая важной р-роли не игр-рает. Вот я и залетел. А этот индюк паскудный возьми и пр-роснись в самый неподходящий момент. Всегда в это вр-ремя спит кр-репко, а сегодня почему-то др-ремал только. Вер-рно ты пр-риметил, много в Гор-роде за ночь пр-роизошло стр-ранных пер-ремен…

— И ему не понравилось, что ты рисуешь картины без его ведома, а позировала тебе его жена — индейка.

— Почему р-рисуешь? Какие кар-ртины?!

— Но ты же сам сказал, что ты — живописец?

— Пр-равильно. Но кар-ртины здесь совер-ршенно ни пр-ри чем. Ор-рган у меня один очень живенький, из-за него и стр-радаю.

— Все понятно. Рассказывай, что узнал во дворце?

— Там твор-рится что-то невообр-разимое. Всюду негр-ритосы, ср-роду не думал, что их столько. Все двер-ри охр-раняют, в каждый закуточек заглядывают. Явно что-то ищут.Или кого-то. Может у них из тюр-рьмы сбежал кто? А чер-рномазых видимо-невидимо. От них во двор-рце даже темно стало, как в их же Васькиных памятниках.

Последнее сравнение я совершенно не понял. Ни о каких памятниках коту я слыхом не слыхивал, тем более о том, что они принадлежат чернокожим телохранителям. Но уточнять не стал. Карлу только дай повод. А к делу это вряд ли имело отношение.

— И заметив такое оживление в стане противника, ты решил, что в индюшатнике будет поспокойней?

— Обижаешь. Я поспешил вер-рнуться, чтобы пр-редупр-редить, что мне удалось пер-реговор-рить с Хоттабычем. Я ему стр-релку забил вон за тем углом. Сейчас он должен подойти. Но сначала пр-ровер-рим, с добр-рыми намер-рениями он идет или как.

— Каким образом?

— По условному знаку опр-ределим.

— По какому?

— Сам увидишь.* * *

Через несколько минут колдун пересек площадь и направился в сторону условленного места.

— Все нор-рмально, можно с ним говор-рить, — выдал свое заключение Карл, — знак на месте.

Приглядевшись, я понял, что за знак. Покачиваясь при каждом шаге Хоттабыча, чалму украшало большое белое петушиное перо.

— Где будем вести пер-реговор-ры?

— Веди его сюда, — подала голос до этого задумчиво молчавшая Яга только не через главный вход, чтобы из дворца не заметили.

— Обижаешь!

Ворон полетел вслед колдуну и, спустя пять минут, Хоттабыч уже входил в наш номер.

— Мне передали, что перед тем как сдаться, ты хочешь поговорить со мной. — Прямо с порога приступил к делу колдун.

— Поговорить хотел, это точно, но сдаваться не собираюсь.

— Но ты же обещал!

— Об этом мы потолкуем попозже. А сейчас речь пойдет о той завитушке, что ты мне в лабиринте показывал, гномом нарисованная. Она у тебя с собой?

— Зачем тебе? Все равно прочитать не сможешь.

— Ей показать, — я кивнул на выходящую из-за ширмы ведьму.

Хоттабыч при виде Яги как-то совсем растерялся. Он и без того выглядел не столь уверенным, каким он мне показался во время знакомства в лабиринте. Они около минуты молча смотрели друг другу в глаза. Не знаю, что это было, колдовской поединок, не заметный для обыкновенных людей и болтливых птиц, или Яга просто, по-бабьи, охмуряла джинна. Так или иначе, но верх одержала ведьма. Хоттабыч, не задавая больше вопросов, суетливо извлек из-за пазухи свиток.

— Он самый, — мельком взглянув, признала пергамент Яга, — что с телом сделал?

— Я не понимаю, о чем речь?

(Я тоже ни фига не понимал, но не спешил об этом объявлять).

— Эту гномью писульку (Карл зааплодировал) я своими руками положила в гроб… Вчера вечером Вовка мне рассказал, что видел тайнопись… Конечно, по миру много гномов шляется… Но, на всякий случай, я решила проверить… Полетела ночью. И что вижу? Могила раскурочена, трупа нет… Вот, я и хочу узнать, куда исчезло тело?

— Не было ни какого тела, только это, — Хоттабыч помахал пергаментом.

— Значит признаешь, что могилу раскопал?

— Да, но…

— Сожр-рал небось, — предположил, не сдержавшись, Карл, — колдуны, особенно главные, любят мер-ртвечинкой полакомиться, а р-разложившиеся гномики считаются у них особым деликатесом.

— Да я вначале даже не знал, что там могила, — поспешил оправдаться Хоттабыч, боясь, что слова ворона будут приняты за чистую монету, — я искал совершенно другой предмет. А когда понял, что заклинание привело к захоронению, решил не отступать. Но, клянусь, трупа не было. Только это. Колдун вновь продемонстрировал свиток в качестве неопровержимого доказательства. — А ты уверена, что гном умер?

— Не дышал, — пожала плечами ведьма.

— Это еще ни о чем не говорит. Гномы могут впадать в летаргию, когда сильно устают. А потом очухиваются. Живучие, жутко какие. Даже яд не берет. Как он перестал дышать?

— Не помню, давно это было. А что же ты искал на самом деле? Поспешила сменить тему Яга.

— А ты можешь это прочитать?

— Нет.

— Тогда не вижу смысла обременять тебя лишними заботами.

— Но я дословно знаю, что здесь зашифровано.

Хоттабыч на пару секунд замешкался, затем, приняв решение, заговорил:

— Я искал Волшебную керосинку. Точно знаю, что она существует, и о ней очень многое уже знаю. Сведения собирал много лет по крупицам. Когда знаний было достаточно, составил заклинание, выясняющее местонахождение реликвии. Я уверен, что на этом пергаменте указано, где Волшебная керосинка. Ты мне укажешь это место?

Глаза Хоттабыча загорелись фанатичным огнем.

— Легко, — Яга выпустила струйку дыма в лицо колдуна. — Запоминай.

Она около пяти минут скороговоркой, без всякого выражения выдала длиннющую фразу состоящую только из пяти слов: «Прямо, направо, налево, вверх, вниз», многократно повторяющихся в произвольном порядке.

Закончив, Яга чарующе улыбнулась и спросила:

— Запомнил?

— Да, но что это значит?

— Маршрут.

— Где?

— В лабиринте.

— Этого не может быть!

— Может. Только речь идет не о тех жалких коридорчиках, которые вы почему-то именуете лабиринтом. На самом деле это только преддверие настоящего.

— И ты знаешь, где находится вход?

— Да, под щитом, вмурованном в пол. Чтобы он открылся, нужно стукнуть три раза по левому краю, затем, — четыре по правому, а потом…

— Может не стоит все рассказывать? — перебил я Ягу, желая чтобы у нас оставались козыри.

Мне казалось странным, что ведьма вот так, запросто, выкладывает ценные сведения, в обмен на которые можно было бы попытаться выторговать свободу друзей.

— Не волнуйся, — успокоила Яга, — а, вдруг, я, когда перечисляла повороты, где-нибудь что-то пропустила или перепутала? Кажется, именно так я и сделала. Один неверный поворот — верная смерть. Никакое колдовство не спасет. Так что, существует только одна возможность добраться до Керосинки. Быть моим хорошим другом. И когда я захочу взглянуть на эту диковинку, то могу прихватить с собой своих приятелей. Так ты знаешь где щит, или тебе и это рассказать? — Ведьма вновь обратилась к Хоттабычу.

— Знаю.

— Вот и хорошо. Осталось только навести порядок во дворце. Что-то там непонятное происходит. Переполох какой-то, суета. В чем причина?

— Вот она — причина, — колдун кивнул в мою сторону, — он и его друзья.

Джинн рассказал о ночном визите черта и о его последствиях, о том, что пленники сбежали из камер. Но их вовремя хватились, все выходы из дворца перекрыты, выскользнуть не удастся. Обыскивается каждый уголок, и их поимка — дело времени.

— Можно ли как-нибудь приостановить эту бурную деятельность?

— Увы, от меня это теперь не зависит. Да и не в моих интересах. Чем быстрее эта канитель закончится, тем лучше.

— А незаметно вывести наших друзей из дворца сможешь? Я была бы весьма благодарна за такую услугу.

— Исключено. Гвардейцы сейчас мне не подчиняются. А мимо них не проскочит даже мышь.

— Мыши — это понятно, — не удержался от комментариев ворон, — гр-рызуны пр-ротивные. Куда им мимо негр-ритосов пр-роскочить! А как насчет котов?

Карл соорудил из крыла подобие сжатого кулака с вытянутым указательным пальцем и указал на дверь. В проеме находился ухмыляющийся Васька. Кот важно прошел в комнату. Следом за ним в номере появилась Марго, которая тут же прыгнула на колени хозяйке.

— Ты как? — Заботливо спросила Яга у кошки.

— Нормально. Только хрюшки внизу почему-то шуганулись, когда я вошла. Неужто я такая страшная?

— Не волнуйся, ты у меня красавица, — успокоила ведьма любимицу.

И тут же сделала Хоттабычу, который смотрел на Ваську, как на восставшего мертвеца, конкретное предложение совершить небольшое предательство, то есть перейти на нашу сторону.

Принципиально колдун был не против. Но обстоятельства сложились так, что фактически он мало чем мог нам помочь, более того, джинн был поставлен в такие условия, что для сохранения собственной шкуры, был просто обязан всеми правдами и неправдами изловить всю нашу «банду» или, в крайнем случае, главаря. И времени у него на все про все, до вечера.

— Ты же не глупый, с виду, и должен понимать, что ничего у тебя не получится. — Яга одарила колдуна еще одним облачком дыма. — Видишь, Васька пришел. Скоро и сестренку с медведем выковырнем, если они сами сейчас не заявятся. Так что в твоих же интересах если не помогать нам, то хотя бы не мешать. Лучше расскажи, что за обстоятельства вынуждают тебя поступать вопреки своим желаниям. Может быть мы сможем попутно решить и твою проблему, раз уж Главный колдун не может совладать с обнаглевшим пьяницей.

— Был Главный. Теперь мое положение пошатнулось. А Емеле я не могу причинить никакого вреда. Очень давно я доверился ему, и мы с ним заключили договор. Все эти годы я исправно выполнял обязанности Главного колдуна. А сегодня ночью выяснилось, что Емеля не собирался придерживаться договора. Он должен был надежно спрятать бутылку и никогда не прибегать к ее помощи.

— Так не бывает. Емеля и без бутылки!

— Не о том речь. Это особая бутылка джинна. С ее помощью уже нельзя мной управлять, но навредить можно очень сильно. Если Емеля разобьет сосуд, то сначала я попаду на тысячу лет в рабство к ифритам, а когда отработаю, меня закупорят в новый сосуд и зашвырнут куда-нибудь подальше, дожидаться вызволения. Наимудрейший обещал разгокать бутылку, если я не поймаю беглецов. — Колдун с тоской взглянул на кота.

Хоттабыч разительно изменился со времени нашей последней встречи. Куда делась надменная самоуверенность? Наверное, когда дело касается судеб других, можно выпендриваться и благодушно миловать или хладнокровно казнить. И совсем по другому чувствуется, когда речь идет о собственной безопасности.

И еще мне показалось. Что это — не главная причина. Тон и выражение лица Хоттабыча изменились, как только из закутка, отгороженного ширмой, вышла Яга. После этого колдун практически не сводил с нее глаз, за исключением нескольких быстро брошенных взглядов на неожиданно появившегося Ваську. Да и ведьма относилась к Хоттабычу более снисходительно, чем следовало ожидать, зная ее репутацию.

Я, конечно, не психоаналитик и в унитазах соображаю больше, чем в побудительных причинах, душевных загадках и поведенческих симптомах, но невооруженным глазом было заметно, что между работниками колдовского цеха что-то намечается. Поэт, возможно, сказал бы, что между ними пробежала искра зарождающейся любви, но мне, ввиду специфики профессии, ничего кроме урчания сливного бачка на ум не приходило.

— Емеля поклялся, что никогда не притронется к бутылке, мол, честное слово и взаимное доверие важнее, — продолжал сетовать на непорядочность Высокочтимого колдун. — Он даже для того чтобы не было соблазна, поручил спрятать бутылку своему помощнику, а когда тот вернулся, тут же казнил его. Все это время, я считал, что приближенный Емели тайну унес с собой в могилу. На самом деле тот человек погиб напрасно.

— Тут ты не прав. Не напрасно. Ты служил Благоухающему не за страх, а на совесть.

— Это верно. Я всегда считал себя отнюдь не глупцом, а Емеля объегорил меня, как мальчишку…

— Непр-равильно говор-ришь! — Не выдержал Карл (и, правда, сколько можно молчать бедной птичке?). — Объегор-рить тебя мог только Егор-р, а Емеля тебя объемелил. Еслибы тебя обманул Вовка, то это называлось бы обвовкил, я — обкар-рлил, кот — обваськил. А если бы это был наш медведь, то обсер-р-р… Ах, вот, оказывается почему он так называется! А я-то на цвет гр-решил…

Открытие ворона немного разрядило обстановку.

— Как выглядит твоя бутылка? Думаю, заодно мы и твою проблему решить сможем. Давно пора навести порядок в этом курятнике, — Яга была настроена более, чем решительно.

Оказалось, что Хоттабыч понятия не имеет, как сейчас выглядит заветный сосуд, имеющий свойство видоизменяться. Вдобавок к этому, сам джинн не мог ни видеть свою бутылку, ни прикасаться к ней. Единственно ценной информацией было то, что разбить нечаянно ее невозможно. Она расколется только тогда, когда бьющий будет это делать с намерением навредить Хоттабычу. В любом другом случае, волшебной емкостью можно дробить камни и забивать гвозди — не будет ни царапинки. Об этом колдун по глупости поведал и Емеле, и то, только после того, как был уверен, что бутылка надежно припрятана в надежном, никому неизвестном месте.

Потом Хоттабыч, по видимому решив сделать ставку на нашу команду или по каким другим соображениям личного характера, снабдил нас сведениями, которые должны были облегчить нашу задачу.

— Во-первых, ни в коем случае не пытайся колдовать в лабиринте, колдун обращался только к Яге, видимо для хорошего чародея не было секретом то, что мои магические способности равны нулю, — там все пропитано дремлющими чарами. Это не моя работа, так что поделать с этим я ничего не могу. Оно присутствовало там изначально. Подозреваю, что это дело рук того, кто запалил Волшебную Керосинку. В принципе, ничего опасного в этой магии нет. Если не колдовать. Но стоит только применить заклинание или какую-нибудь волшебную вещь, сразу же начинают действовать чары лабиринта. С обратным эффектом. Например, захочешь пролететься на метле и… даже не знаю, что получится. Может, полетишь в другую сторону, а может не сможешь оторвать метлу от земли. Одно точно: то что задумывалось сделать при помощи магии — не получится. Это однозначно.

Мы с Ягой переглянулись. Теперь стало ясно почему закончилась неудачей наша попытка проникновения в лабиринт через эшафот. Как только мы начали спускаться от невидимости не осталось и следа. На середине спиральной лестницы мы уже напоминали двух огромных светляков, а у подножия — лучились, как две сверхновые. Решив, что не стоит рисковать, мы ретировались. Судя по объяснениям Хоттабыча, всему виной были шапки-невидимки. Захотели остаться незаметными — заполучите.