Чтение 20–й страницы книги ~Одиночный выстрел~

Уговаривать Тревиса не пришлось, и вскоре он сопел под теплой овчиной, а Бекет поел снегу вместо чая и снова принялся за сухари. Он был готов ждать сколько нужно и не нервничал, поскольку имел немалый опыт ожидания в засадах.

Вскоре после полудня пираты подняли свои «маскоты» и принялись летать над лесом и рекой, проводя разведку. Нетрудно было догадаться, что они рассчитывали найти оставленные на снегу следы, да только солдаты Гудрофа и Илкнера родились в этих местах и прекрасно знали, как сделаться в лесу незаметными.

До поры войска прелатов сидели в укрытиях, ничем себя не выдавая. Лошади были прикрыты попонами, солдаты обходились сухарями и солониной, таким образом противник оставался в полном неведении о наличии в лесу огромной армии.

Прислушиваясь к гудению «маскотов», Бекет напряженно ждал пушечных очередей или взрывов бомб, однако воздушная разведка ничего не заметила, и вскоре истребители вернулись на базу.

Тревис продолжал спать, Бекет забрался в кабину «куксдога» и стал проверять оборудование.

Все приборы функционировали нормально, рабочие жидкости в системе подавались вовремя, вооружение хорошо откликалось на управляющие сигналы.

Обнаженные девушки на стенке кабины игриво подмигивали масляными глазками. Заметив на одном фото едва различимую надпись, Бекет сделал освещение в кабине ярче и прочитал: «Эта крошка пахожа на Лизи кагда вирнусь опять с ней буду…»

Дальше надпись обрывалась, должно быть, ее сделали на развороте журнала, а потом пилот «куксдога» вырвал эту половину и приклеил на стенку.

Бекет попытался представить свидания бывшего пилота и неведомой Лизи. Кто она была, соседская девчонка или профессионалка из квартала «красных фонарей»?

«Я так ждала тебя, почему ты не писал?» или «Ну что, заработал деньжат, бродяга? Ну иди к своей Лизи, герой, и начинай скорее, через час здесь будет другой клиент…»

Наверное, он предлагал ей бросить все и уехать с ним… Куда? На острова, конечно. На красивый остров в теплом море, туда, где сад за домом, а на деревьях растут экзотические фрукты.

«Представь себе огромную лужайку, деревья и тенистые аллеи, крошка!»

«Вау, у тебя правда все это есть?»

«Ну конечно, крошка».

«А кто за всем этим следит? Кто стрижет лужайку?»

Женский подход понятен, лужайки не могут существовать сами по себе, кто-то должен их стричь и кто-то должен ухаживать за садом, а то все зарастет.

«Ах да, конечно, на моем острове есть садовник. Он следит за садом и он стрижет самую лучшую в мире лужайку!»

«Он что же, живет в твоем доме? А он не поцарапает мебель?»

«Нет, конечно. У садовника есть собственный домик».

«И он живет там совершенно один?»

«Ну… нет, конечно, у садовника есть семья. Жена и пара детишек».

Сам того не заметив, Бекет мысленно повторил бесконечный диалог, неоднократно звучавший в его исполнении. А что делать? Девушки требовали гарантий и твердых обещаний, и он, майор Бекет, эти обещания давал. И далекие острова в теплых морях имели в этой игре немаловажное значение.

Снег. Очень странная, далекая от понимания вещь, если ты вырос в пустынях Сабиленда, всю юность провел на орбитальном приюте для малолетних преступников и видел лед только в холодильнике.

Лоренц с интересом следил за тем, как его сапоги погружаются в белую, похожую на взбитый пух субстанцию. Если подхватить этот пух на ладонь, он сейчас же превратится в холодную воду, а ладонь замерзнет. В этом не было бы ничего удивительного, если бы не бескрайние просторы, засыпанные этим удивительным веществом. Откуда же берется так много снега?

Неподалеку ревели от натуги две инженерные машины, расчищавшие от снега территорию лагеря. В отвалах снег был уже не таким воздушным и удивительным, а где-то даже грязным. Лоренц испытывал некое сожаление от того, что приходится разрушать такую красоту.

«Хорошо, если бы снег лежал здесь до весны, – думал Лоренц, – и можно было каждый день выходить к нему по утрам и говорить: „Доброе утро, снег…“

По кормовому трапу «Пифии» спустился старший охранник и, отойдя к сдвинутому на край площадки сугробу, стал мочиться на его белоснежную поверхность. Эта картина отрезвила Лоренца. Он встряхнул головой и почувствовал, что его руки замерзли. Затем оглянулся и увидел на трапе Чикера.

«Я же вызвал его, чтобы обсудить обстановку…» – вспомнил Лоренц и поспешил к трапу.

Командир эскадры молча прошел мимо Чикера, и тот последовал за ним, не задавая лишних вопросов. Пройдя по длинным, остывшим за время стоянки коридорам, Лоренц и Чикер взошли на мостик, и командир расположился в кресле перед потухшими экранами.

Во время стоянки «Пифия» была слепа и полностью зависела от разведывательных полетов истребителей, а также сообщений выезжавших за пределы лагеря рабочих команд.На крайний случай годились доклады часовых, в особенности стрелков сторожевых башен, поставленных недавно для контроля за долиной.

– Садись на место оператора – вот сюда, – указал Лоренц.

Чикер сел.

– Ну что, приятель, давай подумаем над тем, как нам себя вести в эти две недели, которые потребуются на ремонт «Ленокса», – сказал командир эскадры с нарочито насмешливой интонацией, но за этой кажущейся легкостью он скрывал нарастающую тревогу.

Потеря двух «маскотов» и нескольких десятков солдат наводила его на грустные размышления, а невозможность стартовать в любой момент всей эскадрой заставляла чувствовать себя в ловушке. Предательская мысль сбежать посещала его все чаще, однако он понимал, что бросать «Ленокс» и часть боевой техники было нельзя. После таких потерь с ним как с рейдером перестанут считаться.

Стоило Лоренцу начать рассуждать здраво, как от паники не оставалось следа и он понимал, что может продолжать работу, усилив охрану промысловых команд: только и всего. Но стоило прислушаться к ощущениям, как снова возвращался страх и Лоренцу опять хотелось бежать из этого неприветливого мира.

Поведение его заместителя – капитана «Ленокса» также не добавляло уверенности командиру эскадры. Похоже, тот окончательно потерял голову из-за красивой девчонки, от него можно было ждать чего угодно.

В этой нелегкой ситуации Лоренц только в Чикере видел реальную опору. Именно от него командир эскадры подпитывался уверенностью, чтобы прожить очередной день.

– Итак, какие соображения, Чикер? Чего нам ждать от наших врагов?

– Сегодня мы на разведку не выходили, сэр, слишком глубокий снег.

– Я понимаю, понимаю, но что ты думаешь вообще? Каковы намерения нашего врага, давай попробуем их смоделировать. Как там говорилось у полководца Ингварса: найти и уничтожить раньше, чем обнаружить. Или что-то в этом духе.

Чикер помолчал, соображая, потом пожал плечами и сказал:

– Поскольку «куксдог» мы не уничтожили, противник постарается применить и его, и те четыре автомата, что им удалось захватить.

– Но мы ведь сразу заметим, если он попытается приблизиться, правильно? На что они надеются? Боевой робот – это не велосипед.

– Так точно, сэр. До леса здесь полтора километра, а на холмах наши наблюдатели, да еще сторожевые башни. Даже ночью подобраться на «куксдоге» будет трудно, слишкомуж заметная машина.

– Вот и я так думаю, – сразу согласился Лоренц и, выдвинув ящик с навигационными картами, достал банку жевательных конфет «Мармеладная фея». – Хочешь? – Он протянул Чикеру открытую баночку.

– Ух ты, «Мармеладная фея»! «Волшебный вкус твоего детства – прикоснись к своей мечте»! – скороговоркой произнес Чикер и взял из баночки несколько конфет.

– Любишь сладкое?

– Любил. – Чикер вздохнул. – Теперь все в прошлом.

Забросив конфеты в рот, он принялся жевать их с таким сосредоточенным видом, как будто от этого сейчас зависело очень многое. Заметив это выражение на лице Чикера, Лоренц не сразу решился задать ему следующий вопрос:

– Как ты думаешь, можем мы продолжать работу если станем сопровождать конвои большей охраной?

– Да, сэр, можем. То, что случилось на лесной дороге, говорит о том, что охранение в той колонне было слабым. Если бы у них был еще один робот или танк, аборигены были бы рассеяны и уничтожены. Люди Чумаченко, с которыми я беседовал, говорили, что «куксдог» здорово им помог и перемолол своими пушками и пулеметами десятки солдат противника. И это, заметьте, в густом лесу. Так что второй робот им бы тогда не помешал.

«Да, умник, и тогда у этих варваров было бы сейчас два робота», – подумал Лоренц, делая из сказанного Чикером свои выводы.

– Еще конфеточек можно?

– Чего? – переспросил командир.

– Еще конфеточек не найдется? – повторил Чикер.

– Ах, да, конечно, возьми все…

– Спасибо, сэр, – искренне поблагодарил Чикер, убирая банку в карман. – А вообще нужно поднимать в воздух авиацию.

– Зачем, они и так целый день эти замки расстреливали?

– Я говорю о прикрытии, сэр. Снизу усилить танками, а сверху – «маскотами», получится надежно.

«Это я и без тебя знаю, дурак, сказал бы хоть что-нибудь новенькое…» – подумал Лоренц.

– Ну ладно, рад был пообщаться с тобой. Иди отдыхай.

– Если бы у нас были лыжи, сэр, я бы смог доставить вам самых свежих новостей…

– А твои ребята умеют передвигаться на лыжах?

– Хорхе умеет, а он мог бы научить остальных.

– Понятно. Ну, поскольку лыж у нас нет, отдыхай.

Чикер ушел, дверь за ним закрылась, и стало тихо. Лоренц снова погрузился в свои невеселые мысли, прикидывая, каких неприятностей ему следует ожидать за те две недели, которые необходимы для ремонта «Ленокса».

В коридоре послышались шаги, затем в дверь постучали.

– Кто там?

– Это я – Гуклот, сэр!

– Какой такой Гуклот? – спросил Лоренц, чтобы выиграть время. Быстро достал из сейфа пистолет и спрятал на пояснице за поясом.

– Ну как же? Я же капитан «Ленокса»!

«Разве? А я думал, ты генерал Сеньорра, народный герой Убундии…» – раздраженно подумал Лоренц.

– Входи, друг мой, сейчас я открою дверь.

Едва он нажал кнопку на статоре, электронный замок отпер дверь и Фредерик Гуклот ворвался на мостик с раскрасневшейся, как после сауны, физиономией.

– Сэр, вы должны отпустить ее! – воскликнул он с ходу и, подкатив к себе тяжелый стул артиллерийского офицера, тяжело на него опустился.

– О чем ты говоришь, Фредерик? – спросил Лоренц, садясь так, чтобы было удобнее доставать пистолет.

– Я говорю об это фее, сэр! Она великолепна, воздушна, талантлива! Вот, посмотрите!

Фредерик выхватил из кармана свернутый вчетверо лист кальки и, развернув его, продемонстрировал нарисованного фломастером охранника. Кажется, это был Бенни Эплстоун, Лоренц даже смог его узнать.

– Что ж, очень хорошо. Впишем этот ее талант в прайс, получим прибавку в десять процентов… Что еще?

– Сэр, мы не имеем права удерживать ее! Это все равно что пытаться удержать в клетке музыку, понимаете?

– Понимаю, Фредерик, однако сворачивать из-за тебя бизнес я не собираюсь. Это тебе понятно?

Гуклот какое-то время непонимающе смотрел на командира эскадры, затем опустил голову.

– Я знал… я знал, что вы меня не поймете, сэр. И я думаю, что таким, как вы, не место…

– Где не место, Фредерик? – уточнил Лоренц, скрывая за спиной руку с пистолетом. Он был уверен, что сейчас безумный заместитель попытается его убить.

– Ах, сэр!..

Неожиданно для Лоренца, Фредерик соскочил со стула и выбежал в коридор. Командир эскадры поднялся, подошел к двери и прислушался к удаляющимся шагам заместителя. Удовлетворенно кивнув, вернулся к сейфу и убрал пистолет.

Секунду подумав, включил канал персональной связи и вызвал Чикера.

– Слушаю, сэр! – бодро отозвался тот.

– Капитан «Ленокса» сошел с ума. Его нужно аккуратно арестовать и упрятать в карцер на второй палубе.

– Понял, сэр.

Отдав это распоряжение, Лоренц нашел в списке номер для вызова офицера, являвшегося помощником Гуклота, и включил вызов.

Тот отозвался не сразу. Лоренц уже начал терять терпение, когда абонент наконец отозвался.

– Чем ты там занимаешься, Пейнтболл?

– Я… сочиняю поэму, сэр.

– Что?! – воскликнул Лоренц, не поверив своим ушам.

– Ну, мой босс, капитан Гуклот приказал мне написать поэму в честь прекрасной дамы… Я не мог ослушаться.

– Вот что, Пейнтболл, с прекрасной дамой покончено, слышишь меня? Я приказал арестовать капитана Гуклота, а ты назначаешься капитаном вместо него. Понял?

– Так точно, сэр! Понял! – обрадовался помощник.

– Так что бросай эту поэму и займись кораблем. Через два часа у меня должен лежать подробный отчет о состоянии дел на «Леноксе», понял?

– Да, сэр… А можно я допишу эту поэму, тут совсем немного осталось?

У командира эскадры даже дыхание перехватило, он был готов поверить, что на «Леноксе» спятили все офицеры.

– Неудачная шутка, сэр! Прошу простить! В определенные вами сроки доклад о состоянии корабля будет представлен! – прокричал в микрофон новоиспеченный капитан и отключил связь, чтобы прийти в себя.

Он давно мечтал об этой должности, ждал, когда Гуклот совершит какую-то роковую ошибку, – и тот ее совершил. Вот только фамилия его была не Пейнтболл, а Трекпойнт, однако он давно привык к тому, что все ее постоянно перевирали.

Арест Гуклота повлиял на настроение Лоренца положительно. Возможно, потому что новый капитан «Ленокса» вовремя представил отчет и по нему выходило, что корабль починят на четыре дня раньше, чем обещал Гуклот, а может, потому что снег наконец прекратился и выглянуло солнце.

Да и обед подоспел вовремя.

После взрыва «маскота», погубившего «кухонный пятачок» и всех, кто на нем находился, Лоренц распорядился готовить только на внутренних камбузах. Так было надежнее.

Выйдя на воздух, Лоренц подозвал корабельного старшину и вместе с ним двинулся в обход лагерного хозяйства, держась образованного инженерными машинами снежного вала.

На стоянках прогревали двигатели «маскоты». Два из них должны были провести разведку территории, еще с двумя машинами возились механики, что-то меняя по мелочи и заливая через длинные рукава топливо.

Возле пострадавших в недавнем происшествии истребителей Лоренц остановился. Вид рваных пробоин на закопченных плоскостях машин производил гнетущее впечатление.Починить эти «маскоты» в полевых условиях было невозможно, поэтому их предстояло тащить в грузовых трюмах в разобранном виде, что утяжеляло «Пифию» и требовало дополнительного расхода топлива.

«А все заправочные терминалы далеко…» – подумал Лоренц. Дефицит корабельного топлива сокращал возможности маневра его эскадры.

Заметив командира, к нему поспешил инженер-механик, руководивший обслуживанием «маскотов» и всеми ремонтными работами на «Леноксе».

– Как дела, Марк? Со всем справляетесь?

– С трудом справляемся, сэр, – ответил инженер и шмыгнул покрасневшим носом. – Здесь довольно холодно, а людей не хватает. После того взрыва у нас двенадцать человек в медицинском боксе.

– Ну так привлеки пехотинцев, у нас полно людей!

– Мы так и поступаем, сэр, но только там, где нужно что-то перетащить. Допускать их к сложной технике я не имею права.

– М-да, тут ты прав, – вынужденно согласился Лоренц.

Неожиданно на сторожевой башне у въезда на территорию лагеря начала вращаться пушечная турель.

Все напряглись, ожидая сигнала тревоги, но пушки вернулись в исходное положение и больше не двигались.

– Вероятно, визиры тарируют… – предположил инженер.

– А как у них там в этих башнях, тепло? – поинтересовался Лоренц.

– Должно быть тепло, сэр, мы им брикетированные печки поставили.

– А я выдавал накидки из натурального меха, а еще стиланидовые спальные мешки, – доложил корабельный старшина. – Все согласно штатному расписанию.

– Понятно. Ну а как насчет этих инвалидов, Марк?

Командир эскадры кивнул на поврежденные осколками истребители.

– С этим мы, увы, справиться не сможем. Повреждена не только обшивка, но и элементы несущей конструкции.

– И что же, их здесь бросить?

– Нет, сэр. Совсем не обязательно. Все поврежденные детали, конечно, нужно оставить, а остальное заберем с собой.

Прогревавшиеся двигатели «маскотов» заработали громче. Механики стали собирать оснастку, лестницы и уходить подальше.

Прошло несколько секунд, и, взбивая снежную пыль, тяжелые машины оторвались от посадочных квадратов и стали набирать высоту.

Колючие снежинки ударили в лицо Лоренцу, и он прикрылся перчаткой.

– Сколько у нас бойцов в строю? – спросил Лоренц старшину, когда они возвращались к «Пифии».

– Девяносто два на сегодняшний день, включая экипажи машин и пилотов… А еще двадцать девять в медбоксе.

– А корабельные экипажи?

– Экипажи в порядке. На «Пифии» в наличии сорок два человека. Двое в медбоксе с поносом. На «Леноксе» тридцать один в наличии, один в медбоксе и один под арестом.

– Хорошо. А кто у нас на холмах?

Лоренц остановился и стал смотреть из-под перчатки на ближайшие вершины.

– Я не в курсе, но можно вызвать Янгера, он у нас главный по режиму охраны…

– Не надо Янгера, дай-ка лучше бинокль.

Старшина выдернул из коробки портативный прибор и подал командиру эскадры.

– Так-так, – произнес Лоренц, наводя резкость.

«Куксдог» стоял неподвижно, обращенный на юг – в сторону лесного массива, а на соседнем холме располагался танк «миркара», контролировавший подходы с севера.

Судя по имеющимся файлам видеоконтроля, с холмов можно было обнаружить даже одиночную человеческую фигуру, но Лоренц считал, что прикрытия на холмах недостаточно.

«Вот если бы загнать туда еще пару роботов… – думал он. – Но у них полно другой работы».

Опустив бинокль, он посмотрел на стоявших у борта «Пифии» двух «куксдогов». Завтра одного из них предстояло отправить с очередным конвоем, поскольку Лоренц намеревался закончить плановый сбор «товара» на всей заранее определенной территории. Учитывая незапланированные потери техники и расходы на ремонт, лишние сорок-пятьдесят девиц ему бы не помешали.

– Найди мне Чумаченко.

– Секунду, сэр.