Чтение 12–й страницы книги ~Театр для теней. Книга 1~

«Бесправные» и «униженные» недоумённо переглянулись. Каждый из них, когда переселялся в Бриаэллар, подписывал своеобразный договор, к которому прилагался Свод законов города, и тем самым, в частности, обещал «принимать этот город таким, какой он есть». Не говоря уже о том, что при тех прибылях, которые сулила торговля в Бриаэлларе, никакие налоги, даже такие высокие, как здесь, не могли оставить их без средств к существованию…

Делия почувствовала, что заливается краской.

— Не стоит тебе это слушать! — заботливо проговорил Арк, но в голосе его всё ещё клокотал гнев. Делия подумала, что он прикрыл бы ей ладонями уши, останься они человеческими.

— А откуда он, этот Райс? — как можно невиннее спросила.

— Уж не собираешься ли ты… — начал было он, но тут же замолчал: не хватало ещё подать девчонке такую идею!

— Нет, я просто хочу знать, какие места надо обходить стороной, — раздельно проговорила Делия; она врала с детской непосредственностью. Видимо, её ответ успокоил Арка.

— Он, Делия, торгует лампами в переулке за Старой Серебрянкой, через две улицы от «Крысиной норы».

— Как символично! — язвительно воскликнула девочка (кабак «Крысиная нора» был самым гадким местом в Бриаэлларе) и спохватилась, что опять говорит подозрительно взросло. Хотя — нет, ничего страшного: всё, что ей было нужно, она уже узнала…

Делия ещё немного постояла среди людей и нелюдей от душевного тепла которых она пару минут назад казалось, была готова взлететь без всякой магии… А этот Райс всё портил! Подлый, мелкий, гадкий колдунишка — девочка топнула маленькой босой пяткой. Кто знает, почему Кеара и Алу терпят его. Во всяком случае, они не просили Делию о том же, значит, она имеет полное право сделать то… что собирается сделать.* * *

Райс говорил ещё долго. Слушатели его посудачили немного, повздыхали, повозмущались да и разошлись. И только одно существо, похожее на призрака, стояло и смотрело на Райса с тоской, завистью, и… жалостью.

Маг почему-то принял его за немого нищего, хотя ни немых, ни нищих в Бриаэлларе не было. Он не знал, что это мрачное привидение — вполне живой полуэльф Энбри, смотритна него и вспоминает, как сам он не раз стоял вот так же над толпой, блистая ораторским мастерством, в центре всеобщего внимания. Но Райс не знал его печальной истории, да и не до того ему было. Он тяжело дышал, грудь кололо тысячей иголок, руки и лицо пылали ледяным огнём.

— В конце концов мы всё равно победим, — устало вздохнул он, словно учитель, которому никак не удаётся вложить в головы учеников прописные истины.

Тут мысли Райса помутились, он едва устоял на ногах, и его вырвало. Несколько секунд он тупо смотрел себе под ноги, потом, во внезапном порыве, судорожно порылся во внутреннем кармане, достал оттуда мятые листки документов на право проживания в Бриаэлларе, бросил их в зловонное месиво, утёр мокрые губы и, с выражением глубокого удовлетворения, удалился.

Но не успел он сделать и десятка шагов, как за его спиной раздался громкий хлопок. Маг оглянулся — на месте его «акции презрения» ревел костёр с ярким синим пламенем. Во мгновение ока он пожрал своё мерзкое топливо и угас так же резко, как и появился. Не осталось ничего, как очень скоро ничего не останется от слов Райса в душах бриаэлларцев. Но, глядя на блестящий чистый камень мостовой, он не понял этого. Или не захотел понять.* * *

Зависнув перед входом в Великий Мост, Аниаллу похвалила себя за то, что предусмотрительно отправилась сюда на глимлае — так много народа толпилось у распахнутых стеклянных дверей. Алу пролетела над их головами прямо к высокому зданию из коричневого камня, которое было, пожалуй, самым строгим из бриаэлларских построек. Хотя его фасад и украшало несколько статуй, он всё же казался непривычно голым для алайского жилища. Нестерпимо горели на солнце зеркальные стёкла, местами забранные причудливыми решетками, и только одно высокое арочное окно, что располагалось прямо над входом и тянулось на несколько этажей вверх, было украшено изображением Аласаис. Всевидящий взор недовольно, как показалось Аниаллу, скользнул по ней, когда она пронеслась над площадью и, низко-низко пригнувшись, проскользнула внутрь здания, едва не пройдясь глимлаем по макушкам посетителей дома ан Темиар.

Оказавшись в просторном холле, Аниаллу не спешила опускаться на землю. Сегодня здесь определённо творилось что-то из ряда вон выходящее, слишком взволнованы были сидящие в ожидании своей очереди жители Бриаэллара.

Алайка стала снижаться лишь тогда, когда краем глаза зацепила в толпе знакомое лицо. Эту бледную тонкую физиономию, с беспорядочно раскиданной по ней жемчужной чешуёй, нельзя было не узнать. Она принадлежала Ирсону Тримму, танаю и лучшему другу Аниаллу. Прямой, как проглотивший швабру удав, он шёл по коридору с таким выражением лица, будто под носом ему намазали чем-то жутко мерзким.

— Ты слышала, что они собираются сделать?! — без предисловий выпалил обычно уравновешенный танай.

— Нет, — поспешила признаться Алу, спрыгивая с глимлая на пол.

— Купол над Бриаэлларом! Магический барьер, как тот, что вокруг вашего Руала! — возмущался Ирсон. — И собираются перекрыть все порталы!

— Ну и что? — пожала плечами сианай. — Найдёшь мага, если надо — драконьего, и обойдёшься без их порталов.

— Драконьего?! Драконьего! — он повторил слово, видимо вызвавшее у него новый взрыв раздражения. Но, как и любой танай, он быстро взял себя в руки.

— Как раз благодаря этим самым драконам, Алу, — начал объяснять он, — нам никому отсюда без высочайшего соизволения не выбраться.

Он поманил пальцем глимлай Аниаллу и уселся на него, как на летающую скамейку.

— Так что они задумали? — спросила сианай.

— Что — это они не говорят. По-моему, какие-то помехи, но ты знаешь, я не разбираюсь в таких вещах, — раздражённо поскрёб чешуйку на щеке танай. — Как ехидно заметила мне матриарх Кеара, если кто-нибудь вздумает телепортироваться без соответствующего разрешения, то, возможно, он и доберётся, куда ему было нужно, но она не уверена, что доберётся в том же виде, в каком он отбыл.

— Кошки из дома Теней называют такие чары «мясорубкой», — кивнула Аниаллу. — Сочувствую тебе, Ирсон.

Дело было в том, что Ирсон Тримм владел таверной «Логово змея», одной из самых знаменитых в Энхиарге и недавно, от греха подальше, перенесённой в Бриаэллар. Создание купола над городом означало конец поставкам, а для приготовления напитков, составлявших гордость заведения и способных опьянить практически любое существо (даже«страдающее» невосприимчивостью к дурманящим веществам), были необходимы редчайшие ингредиенты.

Ирсон не был особенно жаден, но он настолько любил своё дело, болел за него, что для него закрыть таверну было всё равно, что певцу потерять голос или алайке — хвост.

— Когда они собираются всё это запустить? — осторожно спросила Алу.

— Оповещение будет сегодня вечером, купол — завтра или послезавтра, в зависимости от реакции горожан, помехи — чуть позже, — раздался у неё за спиной знакомый женский голос.

Алу обернулась, чтобы увидеть раздосадованную Эйтли Тинойю.

— А мы только собрались устроить себе перерыв, съездить в Анлимор — поесть рыбки.

— Тебя тоже не выпускают? — Аниаллу была изумлена.

— Угу. И ещё говорят, что всему Бриаэллару это только на пользу. Бред какой-то, — пробурчала Тинойа. «Действительно бред какая от тебя Бриаэллару польза?!» — усмехнулась двусмысленности Аниаллу, но вслух, разумеется, ничего не сказала.

— Хотела отловить Кеана, он, говорят, вернулся — и с такими новостями, что они всё это сразу и учудили. Но не нашла, видно, мой осведомитель чего-то напутал. Пойду, поплачусь папочке! — Эйтли притворно хлюпнула носом и удалилась.

— Угу, как же, учтут они «реакцию горожан», — всё с тем же отвращением проговорил танай. — Судя по тому, как «бурно» они отреагировали намоюреакцию, купол будет уже завтра. — Он ещё раз криво усмехнулся и слез с глимлая.

— Ирс, мы что-нибудь придумаем, — пообещала Алу. Ей было очень досадно видеть своего лучшего друга в таком настроении, и, какие бы гам цели ни преследовала Кеара, для него она вполне могла бы сделать исключение.

— Что уж тут придумаешь, — вздохнул Ирсон, — у меня товар идёт и через Линдорг, и через Шейлвеллу, и через Дирхдаар, а большая часть — и вовсе через Бездну. Но всё равно, спасибо.

— Если будет хоть какая-то возможность, я достану тебе путёвку на лавовые озёра Бездны — за счёт Совета, разумеется! — Алу хохотнула и ободряюще шлёпнула Ирсона по плечу.* * *

По широким мраморным ступеням Аниаллу поднялась на два этажа выше. Гул голосов едва долетал сюда, и на прохладной площадке было тихо. Отсюда расходились две лестницы поуже, покрытые серебристыми коврами. Аниаллу окинула их нежным взглядом: они вели в старую часть замка, не перестроенную с вступлением Кеана в должность Верховного жреца. Там, наверху, остались нетронутыми тёплые дубовые панели на стенах, шёлковые ковры, приятные на ощупь ещё более, чем на вид, удобные подушки в заменяющих диваны нишах…

На нижних этажах теперь всё было по-другому: высокие потолки, много зеркал и мрамора. Сейчас Алу стояла в окружении десятка массивных ваз из адорского горного хрусталя и жмурилась от испускаемых ими ярких острых лучей. «У-у, прямо Линдорг какой-то пополам с Элааном устроили», — привычно проворчала она и повернула направо, в широкий белый коридор со сводчатым потолком и рядами изящных арок в виде деревьев из прозрачного зелёного камня, по стенам.

«Значит — всё-таки купол. Плакали мои налары. Кеан принял решение, а Кеаре приказал поставить меня в известность. И что за новости такие из Линдорга?» — думала Аниаллу…

— Облезни мой хвост! — раздалось впереди, и какой-то ан Темиар спиной вперёд выступил из бокового прохода. — Да кто же вам такое сказал?

— Многие. На улице, — появляясь следом, повёл морщинистой трёхпалой конечностью в широком лиловом рукаве его собеседник (таких существ Аниаллу ещё не видела ни в Бриаэлларе, ни за его пределами). — Странно было слышать. Мы слышали о вашем городе совсем другое. Раньше. Но мы постарались сделать всё так, как нам сказали. Хотя и чувствуем себя теперь немного… голыми.

— Так, — ан Темиар нервно потёр лоб. — В Бриаэлларе нет запрета на ношение религиозной атрибутики. И никогда не было. Чушь вам какую-то сказали на вашей улице.

— Впрочем, это было бы естественно, — столь же плавным жестом развело в стороны суставчатые руки (их у него оказалось четыре) унылое существо. — В Бриаэлларе властвует Аласаис, этот город её дом, а дом богини — это храм. В храме же одного божества не должно поклоняться другому, — пропело оно, паря над полом.

— Да дела ей нет до того, кому вы молитесь и во что при этом одеваетесь — тоже! Вот, смотри, о наш встревоженный гость, — ан Темиар извлёк из-за пазухи амулет из тусклого металла — фигурку лысого худощавого мужчины, на нижнюю, змеиную, половинку тела которого, как на толстую спираль, была насажена кипа тетрадей из белого матового стекла.

— Это Теллифер Книжный Червь — покровитель всех, кто мается на бумажной работе. Он посылает им смирение и дарует эдакую особенную тихую радость. Кстати, на самом деле посылает и дарует. Ему половина ан Темиаров молится, — заявил кот, любовно погладил и спрятал своё сокровище.

Его собеседник, кажется, немного оттаял.

— И Аласаис нисколько не смущает, что я ношу на шее эту змеючку, — широко улыбнулся заметивший эту перемену алай; он жестом пригласил четырёхрукого следовать за собой и неспешно зашагал по коридору. — И вам никто этого не запрещает. У нас нельзя разве что расхаживать голышом по улицам, но и это не мы, а Совет Дорогих Гостей запретил, неалаи то бишь. Да, ещё — мы и вам рекомендовали бы воздержаться от комментариев в адрес тех, чьё поведение и внешний вид не соответствуют вашим представлениям о морали, — предупредил он, раскланиваясь с чуть полноватой алайкой, спешащей куда-то с подносом, уставленным искрящимися стаканами. — Особенно если эти комментарии будут иметь форму угрозы. Вот так примерно. — Он обернулся к уже успевшей поравняться с Аниаллу кошке и не своим голосом выкрикнул ей в спину: — Если ты, Саммера Белоножка, будешь расхаживать тут простоволосая, в этом отвратительном платье, коротком и белом, да ещё и босая, то мой великий и ужасный бог повыдергает тебе твои бледные лапы!

Саммера обернулась, звякнув стаканами, но, увидев знакомую ухмыляющуюся физиономию, только насмешливо дёрнула ухом.

— Вот. Даже стакан пожалела — кинуться. То ли дело года три назад был у нас на редкость забавный прецедент. Один такой воинствующий жрец пообещал Телиан ан Камиан — она загорала на крыше — что, если она будет валяться в таком виде, его бог покарает её… неким очень оскорбительным способом. А она, мало того что девушка скромная ивпечатлительная, так ещё и водит дружбу с главой бриаэлларской Стражи, а тот, между прочим, сам экс-бог войны из довольно неплохого мира… В общем, и жрецу, и божку его пришлось перед Телиан извиняться. Сама она, правда, от всей этой кутерьмы впала в большую грусть, зато мамаша её, распрекрасная матриарх Аэлла, была в полном восторге и совсем извела другую свою дочку, Талию, постоянно ставя ей в пример «прославившуюся» сестрицу. Вот такой скандалец вышел. Но этот случай у нас пока единственный— с военным исходом. Хотя сейчас в Энхиарге такое творится… Знаешь что, выдам-ка я тебе брошюрку с правилами поведения. Мы их давно перестали вручать новоприбывшим (всегда доброхоты находятся — объяснить гостям, что есть что в Бриаэлларе), но они у нас ещё где-то, я помню, валялись. Давай-ка завернём вот сюда, — кот указал под хрустальную арку и первым бодро шагнул в неё.

Его спутник не сразу последовал за ним. Аниаллу нарочно замедлила шаги, желая понаблюдать за четырёхруким: что-то в нём настораживало её. Несколько мгновений он — как ей показалось, нервозно — покачивался в воздухе, потом как-то затравленно оглянулся, будто искал помощи. Но натолкнувшись взглядом на сианай, четырёхрукий, видимо, испугался её ещё больше, чем своего провожатого, и поспешно влетел под арку.

Проходя мимо места, где он только что парил, Алу почувствовала лёгкий озноб, словно тот оставил после себя облачко морозного воздуха. Сианай остановилась. Беленький коридорчик за аркой был пуст, в нём ровно горели жёлтые лепестки настенных светильников, маслянисто поблёскивали листья цветов в узких стеклянных кашпо… Алу поёжилась: всё вокруг было буквально пропитано каким-то липким, мерзким страхом. «Нездоровым», — подумала Аниаллу, настолько остро ощущалось в этой простой эмоции что-то неправильное, чуждое тому, кто её испытывал. Странно, что ан Темиар этого не почувствовал. Или почувствовал и пригласил этого гостя Бриаэллара к себе именно для того, чтобы разобраться, что же с тем не так? Если бы Аниаллу не опаздывала к Кеаре, она непременно последовала бы за ними, но ей надо было торопиться. Сианай резко отвернулась от арки… и в глаза ей тут же плеснуло яркими красками: пёстро одетый жилистый человек лет сорока стремительно приближался к ней.

Аниаллу были хорошо знакомы этот хищный нос и светло-бирюзовые глаза, чей легкомысленный цвет совершенно не вязался с пронзительным, цепким и ироничным взглядом. Сианай приветливо улыбнулась Каиссу Недоалаю (тому самому соратнику Канирали и Диреллеи, который вместе со своим братом Ратиллисом помог им разбить армии Хеллина на Огненной реке)… и вдруг почувствовала в его сердце тот же холод такой же ядовитый страх какой излучал четырёхрукий. Это был определённоне егострах, ибо чего в Бриаэлларе мог бояться Каисс Недоалай, любимец Аэллы ан Камиан, почётный хранитель музея Выдающихся Неалаев? И какую угрозу, в свою очередь, мог онпредставлять для Бриаэллара? Но ведь Алу определённо ощущала в нём что-то опасное, как… как если бы он был болен. Да, не заколдован, а именно болен чем-то, вызывающимстрах и… способным вызвать его эпидемию среди жителей города.

— О, моя бедная, бедная госпожа Аниаллу! — воскликнул Каисс. Аниаллу вытаращила глаза — она подозревала, что выглядит сейчас неважно, но не до такой же степени.

А бывший военачальник вдруг судорожно, как утопающий за соломинку, схватил её за запястья и выпалил:

— Прими мои глубочайшие извинения, госпожа сианай! Вся наша община скорбит по поводу речей этого подлеца! У меня просто не хватает слов, чтобы выразить всю меру нашего возмущения его выходками, а последней — в особенности.

Брови Недоалая двигались все быстрее, они походили на большие белооперённые крылья не только размером, формой и цветом, но и той скоростью, с которой они «порхали» по его высокому лбу.

Нетрудно было догадаться, на кого так разгневан Каисс: наверное, он и сюда приходил, чтобы решить, что делать с уже вконец оборзевшим магом-проповедником. Но вид едва ли не дрожащего Недоалая просто шокировал Аниаллу. «Чего он так боится? Чего егозаставляюттак бояться? — ошарашенно спрашивала она себя. Неужели… неужели того, что благодаря публичным истерикам Райса все люди, живущие в Бриаэлларе, окажутся в немилости у властей? И у неё, сианай Аниаллу, в частности?» Если да, то это архиподозрительно: Недоалай (даже если принять во внимание его печальное добриаэлларское прошлое), слишком хорошо знал алайские нравы, чтобы впасть в панику из-за одного дурака, которого даже не посчитали нужным выслать из Бриаэллара, не говоря уж о казни или другом наказании. Как же мастерски надо было накрутить его! Нет, одними словами тут, определённо, не обошлось, тут какое-то необычное воздействие. И она, кажется, уже начинала догадываться какое…

— Уверяю, если бы милостивая властительница Кеара позволила нам, людям Бриаэллара, — запальчиво продолжал Недоалай, судорожно сжимая её пальцы, — решить эту проблему самим и сейчас, то мы незамедлительно сделали бы это. Ламповщик Райс не сошёл бы с того самого места, где посмел выказать тебе такую вопиющую непочтительность! — Каисс совсем по-алайски оскалил белые зубы, напомнив Аниаллу того сурового военачальника, которым она знала его когда-то.

Два крыла над его глазами, горящими решимостью вспомнить старые навыки и прикончить зарвавшегося колдунишку своими руками, соединились в одну грозную птицу, да и сам нос стал ещё больше походить на клюв. Аниаллу успокаивающе положила руку на его запястье.

— Каисс, не стоит так переживать. Мне очень лестно, что ты и многие твои соплеменники готовы вступитьсяза меня, — проговорила она, внимательно всматриваясь в его глаза, — но я не вижу причин всем вам так волноватьсяза себя.

Рука под её пальцами заметно дрогнула. Каисс понял, что она не удержалась, заглянула в его сознание, и теперь не знал, что делать дальше. Улыбка Алу была сочувственной и печальной — догадка её оказалась верна.

— Мне очень обидно, Каисс. Я думала — мы друзья. Я думала — ты знаешь наши порядки, — мягко сказала она. — Я и не подозревала, что слов какого-то псевдоалайского ветеринара может оказаться достаточно, чтобы выставить меня и мой народ такими чудищами в твоих глазах.

— Ох, Аниаллу, Аниаллу… я понимаю… но нам страшно… это глупо, видит Аласаис, — глядя в пол, забормотал человек.

— Аласаис-то всё видит, Каисс, — вздохнула сианай. — Только, сдастся мне, и ты видишь в этом деле не меньше её, и сам отлично понимаешь, что все эти… страшилки — несусветная чушь. Так как же ты, ты — мудрый и прозорливый! — можешь относиться к этому серьёзно?

— Не могу, — резко мотнулась склонённая голова с длинной белой косицей. — Думал, что заколдован, но чар на мне не нашли, и я… Не могу, конечно… но это не мешает бояться.

Он поднял на неё совершенно не свои глаза, и Алу поняла — он боролся, действительно боролся со страхом, но проиграл. «По крайней мере, его не заставили до конца уверовать… во всё это, — постаралась утешить себя сианай. — Но дело плохо: если с Каиссом смогли проделать такое…». Видеть страх — страх перед ней самой! — на лице этого мужественного человека, которого она искреннее уважала и любила, было мучительно. Это нужно было прекратить. Немедленно.«…И на меня взираешь внизТы сквозь вуаль своих вибрисс», —

вдруг донеслось откуда-то сзади.

Аниаллу оглянулась — как раз чтобы увидеть, как из-за угла, предусмотрительно ухватившись за него рукой, выскочил молодой алай и, лихо тряхнув длинными волосами, пружинисто зашагал по коридору. Свободной от бумаг рукой он попытался убрать с глаз чёлку, но только ещё больше взъерошил каштановую шевелюру.

Завидев Алу и смертельно бледного Каисса, он остановился, насторожив уши.

— Куда бежишь такой весёлый? — осведомилась сианай.

— Я?… А… я список изгнанников из Миграционки несу Кеаре на подпись! — выпалил кот.

Недоалай дёрнулся, будто тот ударил его.

— И это причина столь бурного восторга? — подняла бровь сианай.

— Ага, — мотнул головой алай, — наконец-то у нас появился повод выкинуть столько всякой сволочи, — поделился он с Алу и Каиссом… и только тут заметил, что человек, которому бледнеть было уже некуда, прямо позеленел под своим загаром.

— Господин Каисс, ты-то что такое лицо скорбное делаешь? Можно подумать, мы тебя выгонять собрались! — хмыкнул певун и, немного посерьёзнев, спросил: — Или ты волнуешься за кого-то из своих знакомых? Так ты пришёл бы, спросил. А то сделаем чего не то, — пробормотал он, — а Аэлла нам потом за тебя хвосты повыдергает — и зелёные иобычные. — Кот усмехнулся своей шутке, но взглянув на Каисса, вздохнул и, покопавшись в свитках, протянул ему самый длинный из них. — Вот тебе. Как начнёшь волноваться по пустякам, вспомни,ктотебе покровительствует. Адиану он всё равно теперь ни к чему, а то ещё его дражайшая вампиресса-литераторша Теола заревнует…

Каисс осторожно взял бумагу, но даже не развернул её, не говоря уже о том, чтобы поблагодарить.

— Ты лучше скажи мне, — заполнила неловкую паузу сианай, — нет ли в твоём списке звериного лекаря Нирла?

— Нет, — фыркнул алай — он у нас пока в другом списке. Среди халтурщ… — он шлёпнул себя по губам, — извините, «лиц, недостаточно добросовестно относящихся к своим обязанностям», — нарочито-канцелярским тоном пояснил кот, нетерпеливо помахивая хвостом. — Он чуть не угробил добрую дюжину наших меньших братьев — псевдоалай,что с него взять?

Каисс осторожно развернул подаренный алаем свиток. На состаренной бумаге оказался портрет Аэллы ан Камиан, полулежащей на причудливо изогнутой ветви в весьма соблазнительной позе. Сапфирный глаз красавицы изредка томно подмигивал с плотной бумаги.

Одного взгляда на лицо мигом успокоившегося Каисса хватило Алу, чтобы понять: встреча с нагловатым клерком не была случайной. Кеара послала его сюда — передать Недоалаю портрет, напитанный магией, которая не позволит ему… волноваться по пустякам. У Аниаллу немного отлегло от сердца — слава Аласаис, ан Темиарам, видимо, удалось отыскать противоядие от страха… на сей раз.* * *

Добравшись до круглого холла перед приёмной Кеары, Аниаллу, чтобы стряхнуть напряжение, остановилась поточить когти о предназначенный для этого столбик. Приняв кошачий облик, она несколько минут с наслаждением царапала твёрдую древесину, вдыхая свежий аромат хвои, потом села, почесала за ухом задней лапой и неспешно направилась к небольшой двери в стене напротив.

Дверной проём обрамляли коричневые полотнища с вышитыми золотой нитью символами дома ан Темиар. Чуть различимый запах, исходящий от правого из них, показался ей любопытным, и чёрная кошка приоткрыла пасть, чтобы лучше внюхаться в него. От портьеры пахло взволнованным человеком. Мужчиной, который любил пользоваться духами. Аниаллу мысленно усмехнулась, узнав запах: не надо было обладать Анаровым даром видений, чтобы ясно представить, как, измотанный разговором с Кеарой (а больше — собственными беспочвенными страхами), Каисс Недоалай вывалился из этой резной двери и без сил припал спиной к полотнищу — отдышаться.

Сианай прошла через длинную комнату с мягкими диванами, где обычно дожидались приёма у матриарха ан Темиар посетители, и тихонько толкнула мордой дверь.

Кеара, сидя за столом, пускала зеркальцами ногтей солнечных зайчиков и с самым сосредоточенным видом наблюдала, как они пляшут по блестящей тёмной поверхности. Усталость не её лице смешалась с совсем несвойственной сестре Кеана блаженной рассеянностью, и было совершенно невозможно понять — заметила она Алу или нет.

Исполнившись какой-то дурашливой игривости, сианай фыркнула и быстро побежала к ней по знаменитому «пафосному» круглому ковру. На этом льстивом до наглости подарке Феора Струноуса было мастерски выткано множество кошек, которые запрокинув головы смотрели на золотящееся у дальнего от Алу края солнце, посреди которого и стоял стол Кеары. Оттолкнувшись от благоговейных усатых морд Аниаллу легко вспрыгнула на него и приветственно потёрлась щекой о щёку своей задумавшейся «тётушки».

Такое обхождение, привычное для кошек Ал Эменаит, было не в ходу в Бриаэлларе, и Кеара несколько смутилась. Воспользовавшись её замешательством, сианай тут же сунула морду вкубок с ароматным сливовым вином и быстро-быстро заработала языком.

Уже много веков назад Алу подметила одно свойство натуры матриарха ан Темиар: если успеть первой задать беседе шутливый тон, есть значительный шанс, что Кеара уже не сумеет напустить на себя серьёзную отстранённость, и её можно будет разговорить почти на любую тему. Помимо золотистого напитка, на столе благоухала ещё и ваза с икрой, любимым лакомством Кеары, но на него Алу не покушалась — это могло закончиться печально, даже для сианай.

— Прямо как из партера! — усмехнулась Аниаллу, облизываясь и разглядывая картину за окном. Зачарованное Кеарой, сейчас, вместо внутреннего двора, оно «выходило» на площадь, где выступал Райс.

— Да, вот только спектакль больно дурён, — поморщилась матриарх ан Темиар.

— Ну отчего же дурён? Смотри, какую аудиторию собрал, ан Камианы удавятся собственными хвостами от зависти. Талант! — Аниаллу сменила форму, но со стола не убралась.

— А уж до чего образован, — решила подыграть ей Кеара, хотя и без особого энтузиазма. — Он, как никто, подходит, чтобы озвучить всю эту чушь, которую пытаются внушить горожанам. Если бы кто-то и мог в принципе проникнуться подобным бредом, то теперь, благодаря тому, что он исходит из уст столь обаятельного, успешного и уважаемого господина, никому и в голову не придёт это сделать. Увы, при всех его бесчисленных достоинствах, господин Райс перегнул палку: простить его сегодняшний выпад в твой адрес мы не можем. Я передала право судить его Дорогим Гостям, — равнодушно сообщила Кеара.

— Жестоко. Они же просто разорвут его! — блеснула глазами сианай.

— Не думаю. Скорее всего, они просто выгонят «бедного мальчика», полагая, что расставание с Бриаэлларом — наказание пострашнее смерти. Но, конечно, есть опасность,что не все придерживаются такого мнения и кто-нибудь может захотеть узурпировать право единолично быть его судьёй и палачом. — Кеара налила себе ещё вина и толькотут заметила, что собеседница её выглядит не лучшим образом. — Алу, что-то случилось, на тебе лица нет?

— Каисса Ларморанна встретила. И понимаю, что не сами собой эти мысли в его голове возникли… но всё равно на душе как-то скверно. Хорошо хоть вылечили его на моих глазах, а то извелась бы, наверное, совсем.

— Скверно, — согласилась Кеара. — Я не стала снимать с него заклятие: хотела, чтобы ты посмотрела. Оно довольно необычно, ты не находишь?

— Да, больше похоже на какую-то инфекцию, чем на магию. Давненько у нас ничем подобным не баловались.

— Со времён эморийской трагедии, — многозначительно уточнила Кеара. — Но вещество, с которым мы имеем дело сейчас, намного совершеннее. Обнаружить очень сложно, как именно передаётся — пока выяснить не смогли. Хотя принцип действия понятен, он такой же, как был в Эмори: вещество попадает в кровь жертвы, и она начинает свято верить любой страшилке, которую услышит в следующие несколько минут.

— Именно страшилке? — уточнила Алу.

— Видимо, да. Но многое ещё не известно. Танаи сейчас работают над этим. А телепаты Селорна работают с ветеринаром Нирлом, который не умеет лечить зверушек, но зато мастерски заражает их хозяев. Поразительно, но он сам не понимал, что делает, думал — просто делится собственными опасениями, и всё.

— Ты говоришь, что вы не смогли пока разобраться с этой отравой. А как же портрет?

— Портрет… портрет защитит Каисса от страха перед алаями, но если его заставят бояться чего-то другого, картинка, увы, окажется бессильна. Пока мы не найдём противоядия, ситуация будет оставаться опасной. Это ещё одна причина, чтобы поспешить с закрытием купола.

— Скажи, всё это как-то связано с Райсом? — спросила Алу, решив отложить неприятный разговор о куполе на потом.

— Мы ещё не знаем точно. С Нирлом он знаком, более того, тот заявляет, что именно Райс его накрутил, раздул его опасения насчёт алаев. А так… Телепаты не нашли на нёмникаких следов внушения, ни с кем подозрительным Райс тоже не общался. Про Тала знает не больше любого нашего гражданина. Следов «эморийского» яда в его крови не нашли, но это, в общем-то, ни о чём не говорит — у ветеринара его тоже не было. Кстати, мы хотим проверить других псевдоалаев, вполне возможно, что он не единственный среди них… разносчик заразы.

— Кеара, а почему Райса до сих пор не выгнали? Ведь он выступает уже не первую неделю, да и раньше едва ли был образцовым гражданином.

— Алу, это долгая и скучная история, — вздохнула Кеара. В её руках появились хитрые серебряные щипчики, она покопалась ими в вазочке и выудила со дна очень крупную, размером с черешню, икринку. — Мы держали его здесь в основном потому, что об этом просили танаи, — сообщила она, рассматривая мягкий зеленоватый шарик.

Вместо того чтобы воспользоваться своим богиней данным, когтем, эстетка надела на палец резное подобие портняжного напёрстка с длинной иглой на конце. Осторожно проткнув ею икринку, она вылила её содержимое в бокал с вином, добавила ложку редких специй и легонько встряхнула. От одного запаха, пошедшего из стаканчика, рот Аниаллу мгновенно переполнился слюной, и она остро ощутила одиночество — Теолиного печенья в своём желудке.

— Танаи? — сглотнув, спросила-таки сианай, хотя в голове мелькнул совсем другой вопрос: не специально ли Кеара решила перекусить именно сейчас?

— Да, — кивнула матриарх ан Темиар. — Дело в том, что Путь этого Райса в некотором роде был связан с Бриаэлларом. Мол, только у нас он мог обрести исцеление и покой.Жрецы Тианы утверждали, что здесь он мог бы стать по-настоящему счастливым и весьма полезным городу существом, а прогони мы его — пришлось бы плохо не только ему самому, но и многим другим.

— Что же изменилось теперь?

— А теперь они говорят, что он упустил свой шанс, — расправляясь со следующей икринкой, вздохнула Кеара. — И сейчас лучшее, что он может сделать — это или напиться из источника Нулей (хотя, по их мнению, это тоже вряд ли поможет), или удавиться, предварительно распорядившись не воскрешать себя.

— Странно. Случаи, когда существо не может исправить то, что натворило, — большая редкость, — поразилась Аниаллу. — Я знаю только два.

— Алу, я мало понимаю во всех этих танайских штучках… за редким исключением, — улыбнулась Кеара, пощёлкав щипчиками работы мастеров Змеиного Глаза.

— Уж не потому ли ты пригласила сюда меня — известную «змеиную рабыню»? — лукаво склонила голову набок сианай; ей было интересно, как именно Кеара будет сейчас изворачиваться, пытаясь оправдать и купол над городом, и то, что планы Аниаллу в очередной раз отправлены… в бездну.

— Пригласила? — переспросила Кеара, и Алу очень не понравилось мелькнувшее в её глазах недоумение. — Я не звала тебя.

— То есть как?

— Понятия не имею. Не мог же кто-то пригласить тебя от моего имени…

— Мог. Её позвал я, Кеара, — прозвучал за спиной Аниаллу спокойный мужской голос.

Сердце Аниаллу упало. Тинойа была права — Кеан вернулся в Бриаэллар…* * *

Только через четверть часа после ухода Аниаллу, Анар нашёл в себе силы оторвать голову от подушки. Болезненно хмурясь, он натягивал на себя одежду, и даже яркое солнце за окном казалось ему лишь новым поводом для раздражения. А теперь ещё этот стук!

— Кто там? — почти простонал он.

— Ирера. Я могу подняться?

— Да,тыможешь, — махнул рукой алай. — Ты уже путешествовала С живым мертвецом, так что мой вид тебя вряд ли напугает, — мрачновато пошутил он и направился к шкафу, где Аниаллу хранила всевозможные зелья. Хвост волочился за ним дохлой змеёй.

Ирера издала вежливый смешок.

— Доброе утро, — сказала она, поднявшись, но голос её прозвучал как-то пасмурно.

— И тебе тоже, — немногим радостнее откликнулся Анар. — Извини, я сейчас, — он снова принялся звенеть пузырьками.

— Я только что от ан Камианов. Новости не самые приятные. Они пригласили драконов, и те нашли целых три не до конца уничтоженных портала на территории замка, и два неучтённых, которые ведут в разные части Бриаэллара. Все ломают головы, как их умудрились проглядеть. Пока безуспешно. Один отыскали как раз в саду, неподалёку от библиотеки. Но следов по ту его сторону — никаких. Малаур хочет, чтобы ты пришёл посмотреть на эти «недобитые» порталы, прежде чем их окончательно прикроют.

— Хорошо, — мужественно согласился Анар, морщась от головной боли, и тут, словно в награду за это, углядел на верхней полке нужную ему склянку. Одним глотком осушив её, он тут же почувствовал себя лучше — уж в чём, в чём, а в приготовлении всяких зелий Аниаллу была мастерица.

— А что говорят про их ночного гостя?

— Приглашённые Малауром ан Меаноры готовы поклясться, что его дом навестил харнианец.

— И?

— А те же ан Меаноры, только из мазабров, шипят им в ответ, что харнианца они бы засекли, едва он ступил на остров.

— Надо посмотреть своими глазами. Пойдём? — позвал он застывшую на ручке кресла эалийку.

Анар сделал пару шагов к балкону, подумал о том, что хорошо бы после ан Меаноров зайти к другу, харнианцу Браю (прознав о ночном происшествии, бедняга небось сейчас умирает со страху), и вдруг замер — на него накатило очередное видение, зыбкое, мутное, части его почему-то повторялись, чуть меняясь, чего никогда прежде не было.

— Адорская площадь! Дракон! — едва придя в себя, крикнул он Ирере и выскочил на балкон.

Прижавшись влажным лбом к холодному металлу фонаря, ламповщик Райс наблюдал за столпотворением на Адорской площади. Люди, эльфы, адоры, танаи — все те, кого здесь пренебрежительно называли неалаями, копошились вокруг ледяного куба с поверженным огненным драконом. А на кубе, попирая когтистыми лапами свой трофей развалились два кота и мерзкая черномазая кошка. Они смотрели на всех сверху вниз и наверняка беспардонно копались в мыслях сограждан — вдруг кому-нибудь из их покорного стада вздумается посочувствовать благородному змею или его хозяевам? Да, несомненно, именно для этого куб и притащили сюда: чтобы спровоцировать бедняг на неподобающие мысли, а потом безжалостно вышвыривать вон из города недостаточно лояльных, ещё не окончательно потерявших совесть существ…

«Копайтесь, копайтесь… Всё равно ничего не накопаете. Лапки коротки, — мысленно усмехался Райс. — Вы и не подозреваете, что несмотря на все ваши подлые ухищрения,харнианцы уже в городе.

Под самым вашим носом и далеко не в замороженном состоянии! И вот-вот готовятся умыкнуть из-под этого носа ключ к своему главному, страшному оружию…»

Вот только «ключ» этот оказался слишком своевольным, слишком… личностью: Райс колебался, несмотря на власть, на силу, которую ему обещали взамен. Силу, которой ему ох как хочется сейчас воспользоваться, чтобы сбить спесь с этих наглых котов на ледяном кубе! Он уже испытал её вчера — как приятно было подпалить хвост безмозглой ан Камианской кошке! Как засуетилась эта безликая Тень Аласаис, как забегали прихвостни её женоподобного папаши Малаура! Райс до хруста и пальцах стиснул фонарный столб, словно чародей свой посох перед битвой.

Ему было нестерпимо трудно удержаться и не доставить себе этого удовольствия ещё раз. Но риск был чересчур велик. К тому же не послужит ли ещё одно испытание этой силы поводом считать, что он уже дал согласие сотрудничать с харнианцами?.. Райс понимал, что пора решаться — или действовать, или уходить — иначе его эмоции привлекут внимание телепата или анэис, и тогда всему конец. Однажды коты уже запустили свои грязные лапы в его сознание, хорошо хоть тогда Райс не подозревал ни о своей ценности для харнианцев, ни о самом присутствии мстительных детей Огня в Бриаэлларе. Но теперь всё изменилось…

И Райс решился.* * *

За несколько минут до этого на Адорской площади толпа беспечно глазела на заточённую в ледяной куб диковинку. Удобно расположившиеся на нём алаи старались не терять бдительности. Они вглядывались в лица и, что уж греха таить, в мысли зевак — мало ли что в |бредёт им в головы? Но солнышко пригревало, безднианское стекло, прикрывавшее волшебный лёд приятно холодило… Смеялись дети, и взволнованные мамаши, охая и вздыхая, пытались оттащить их от замороженного дракона. Никто и не думал колдовать и тем более бросаться на куб с оружием. Даже просто потрогать его хотелось лишь этим самым сорванцам…

— Давай я возьму тебе что-нибудь, перенесу прямо сюда, тебе не придётся слезать, — с ленцой предложил ан Меанор, заметив, что его напарница, Чувствующая, не мигая смотрит на что-то в ресторанчик неподалёку.

— Нет. Я не хо…

Она не закончила: огонь в одной из жаровен заведения вдруг вспыхнул так, будто в него плеснули масла. Пламя взревело, взметнулось к небесам, мгновенно превратив в пепел и куски жаркого, и решётку под ними. Языки его неестественно вытянулись, побледнели, словно листья растения, которому не хватало света, и закрутились на концах в голубоватые спирали. Повар успел отпрыгнуть, отделавшись опалёнными усами и ресницами, посетители ресторана повскакивали из-за столов, но бросать недоеденные блюда пока не торопились. Алаи не разделяли их надежды на то, что на этом всё и закончится.

— Уходите отсюда, живо! — рыкнул на зевак вскочивший на ноги телепат, он вопросительно косился на анеис, но та словно окаменела. Пламя в жаровне улеглось, и многие,решив, что это отменяет приказ эала, остановились или даже вернулись к своим столикам.

В следующий момент куб содрогнулся. Толчок был слишком силён для ребёнка, даже если бы тот, разбежавшись, всем телом налетел на громоздкую глыбу. Взгляды трёх пар глаз метнулись вниз, и тут их обладатели с ужасом осознали, что сидят уже не на кубе из надёжного магического льда, а словно на шатком аквариуме, в котором свободно плавает дракон. Зеваки бросились врассыпную.