Чтение 15–й страницы книги ~Театр для теней. Книга 1~

— А ты уверен, что он у тебя сам по себе повернулся? — вкрадчиво спросила Алу.

Они помолчали.

— Если всё это так, значит Верховный жрец Бриаэллара связан с Таном, — сказал наконец Анар.

— Не обязательно. Он мог использовать магию Тьмы и сам по себе, для отвода глаз. Но как бы там ни было, добиться желаемого он не смог. Меня больше волнует другое: кто помешал ему? Ты говорил про серебряный туман — так, может быть, это был кто-то из серебряных драконов? Не во плоти, разумеется, — предположила Аниаллу. Это объяснило бы все её ощущения: если кинжал теперь у Веиндора, ей и вправду нечего волноваться. Она лизнула ладонь и пригладила взъерошенную шерсть на ухе.

— Я тоже так подумал сначала. Но потом… что-то в этом тумане, I том, кто за ним скрывался, было… недраконье.

— Ты уверен? — Аниаллу очень не хотелось отказываться от версии с вмешательством Веиндора.

— Настолько, насколько существо в моём положении вообще может быть в чём-то уверено. Но даже если я не прав, а ты права — вдруг кинжал у Кеана отобрала та… особа, что убила твою сестру? — окончательно испортил всё Анар. — Что, если она пожелала убить тебя своими руками и потому перехватила кинжал у своего же тёмного союзника? Украла у него… эту честь?

— Уф-ф, — выдохнула Алу. Вспоминая о гибели Эталианны, она всегда чувствовала себя раздавленной. С Тали произошло то, что не должно происходить — ни с кем, никогда… — Не думаю, что ей по сипим украсть этот кинжал, — покачала она головой. — Давай мы не будем гадать, я просто возьму и напишу жрецу Инмелиону — он знает про этот кинжал больше чем кто-либо и, если потребуется, сможет испросить совета у Милосердного.

Она нырнула в комнату и тут же, не желая волновать Анара, вернулась с листом тонкой бумаги. Алу ненадолго замерла, закрыв глаза и положив на него ладонь, а когда убрала руку, письмо уже было написано, осталось только перечитать его — убедиться, что на листе не запечатлелось ни одной лишней мысли. Затем Аниаллу прошла в ту часть балкона, где парапет расширялся, превращаясь в миниатюрный столик. На нём стояли серебряные миска и кувшин. Она подняла крышку и налила в миску молока.

Стоило сианай наполнить её до краёв, как от миски во все стороны разошлись волны магии. Где-то в Бриаэлларе у одной из кошек-гонцов недвусмысленно заурчало в животе, а чары, наложенные на всех этих зверьков, точно подсказали, где можно удовлетворить свой голод. Через пару минут амри уже предстала перед глазами первой дочери патриарха Селорна.

Лакнув пару раз на пробу и явно удовлетворившись авансом, амри выжидающе посмотрела на Аниаллу и Анара, гадая, кто именно её вызвал.

— Я хочу, чтобы ты отнесла это в Серебряный храм жрецу Инмелиону. Лично ему. И никому больше, — отчеканила сианай и на минуту придавила амри к парапету долгим суровым взглядом.

Кошка кивнула, поспешно долакала молоко, опасливо зыркая на Алу зелёным глазом, и, не прощаясь, слетела с балкона. Алу вздохнула, ей не хотелось обижать забавного зверя, но амри есть амри, и если тебе надо добиться от них хоть какой-то серьёзности, иного выхода нет. Зато теперь никто, включая Кеана, не сможет перехватить её послание — Тейнлаан (а именно он создал гонцов) был волшебником посильнее Верховного жреца, да и тайну переписки уважал куда больше.

— Ну вот, теперь будем ждать.

— Ужасно стоять тут столбом и ждать непонятно чего! — тряхнул головой Анар.

— Ужасно, — согласилась Алу. — Но нам надо постараться успокоиться. Я не чувствую опасности. И ты тоже, в глубине души, не чувствуешь её, — ровным голосом проговорила сианай.

— Я не чувствую, — нехотя признал Анар. — Но мне… стыдно за это. Быть может, разум подбрасывает нам эту уверенность: чтобы чувство бессилия не раздавило меня… чтобы ты не лишилась рассудка от безысходности?

Да, теперь Анар понимал, о чём предупреждала его царственная тётушка Алара, когда говорила, что он, оказавшись за пределами Руала, перестанет быть одной из могущественнейших персон и одним из сильнейших магов. До этого момента он не придавал её предостережению никакого значения — ну и что, что не сильнейший и не могущественнейший? — но сейчас он столкнулся с ситуацией, когда ему ох как не хватало этих превосходных степеней…

— Анар, мы как-никак алаи, — склонила голову набок Алу. — Наш разум не позволяет себе подобных выкрутасов, да и мы, слава Аласаис, ещё в силах отличить голос рассудка… или страха от голоса нашей интуиции. И я привыкла слушаться её… даже когда она говорит такие необычные вещи.

Глядя, как она стоит на открытом балконе, на виду у… всех желающих, расправив плечи и лукаво глядя на него, Анар мог только позавидовать её спокойному доверию своему духу кошки… которое большинство существ посчитали бы едва ли не сумасшествием.

Внезапно алай ощутили волну магии, прошедшей сквозь весь дом. Аниаллу насторожилась, но Анар успокоил её:

— Закрывают купол над городом. Отец говорил — будет красиво. Они повернулись к парапету. Город под ними мерцал разноцветьем волшебных огней, в темноте угадывались силуэты множества существ, которые, как и они, вышли полюбоваться редким зрелищем.

— Странно… — пробормотал Анар, скользя взглядом по крышам.

— Что?

— Эйтли с компанией собирались протестовать против купола. Были заявлены иллюзии с критикой в адрес Кеана. С трудом верится, что мне удалось её отговорить, — добавил он и вздохнул; Аниаллу уважительно посмотрела на мужа. — Знаешь, в последнее время всё чаще ловлю себя на забавной мысли, что в Руале я мог несравнимо больше потакать своим желаниям, чем здесь. А поначалу мне казалось — всё будет наоборот.

— Ну,в последнее времянам всем пришлось несколько поджать хвосты, — тускло улыбнулась Алу.

В небе дребезжаще громыхнуло. Звук этот надолго повис над крышами, казалось, что весь город завибрировал ему в унисон.

— Анар, а Криан или кто-нибудь ещё из ваших, случаем, не рассказывали, что именно это будет за купол?

— Нет. Когда я уходил, они ещё спорили на этот счёт. Подожди, мы сейчас сами всё увидим, — сказал Анар, выжидающе глядя на небо.

Воздух наполнился негромким гулом. В одно мгновение погасли звёзды, и сразу за этим Аласаис закрыла свои серебристые Очи. Вслед за лунами потухло или потускнело большинство огней города. Бриаэллар погрузился во мрак и дрожащую тишину. Лишь изредка слышались чьи-то обеспокоенные выкрики.

— Всё так и должно идти? — шепнула Аниаллу.

— Да. Сейчас станет светлее.

Через минуту по небу стремительно разлилось нежное молочное сияние, будто город накрыли гигантской пиалой из матового стекла, а там, снаружи, зажгли такие же огромные свечи. Наблюдатели на крышах зааплодировали. Кто-то громко полюбопытствовал: вернут ли луны? Никто не ответил, но в этот момент над городом отразилось сразу девять их ярких подобий — это ударили в небо, словно и вправду затвердевшее, мощные лучи искристого света.

— Что это? — прикрыв глаза ладонью, спросила Алу.

— Направляющие лучи. Ближний правый, кстати, размещён криво, сейчас будут переносить. Вон, видишь, уже пополз, — Анар глубокомысленно ткнул пальцем в небо.

— Изумительно! — воскликнула Аниаллу. — Истинно драконье объяснение. Анар не ответил, ему не хотелось отрываться от происходящего в небе.

Вверх по притухшим лучам зазмеилось чуть заметное переливчатое сияние, словно кто-то медленно поднимал по каждому из них незримое кольцо для мыльных пузырей, одевая световые столбы колеблющейся радужной плёнкой.

— У нас будет очень хороший купол, Алу, — сказал Анар. — Это будет не просто защитная сфера, а… а своего рода сфера-портал. У драконов есть легенда, что точно такаяже, только совсем уж грандиозная, окружает и Энхиарг. Поэтому мы и считаем его бесконечным. На самом же деле, границы его очерчены как раз этой сферой, но мы, свободно проходя сквозь неё, не замечаем, что оказываемся уже в другом мире.

— Очень правдоподобно, — задумчиво улыбнулась Алу; удивительно, но её как-то никогда не волновало, конечен Энхиарг или нет, и если да, то как выглядит его граница.

— Они много раз пытались узнать размеры нашего мира — и летали, и перемещались, но так ничего толком и не установили. Некоторые, правда, после пространственного прыжка действительно оказывались в других мирах…

Пузыри тем временем достигли купола, прилипли к нему и, постепенно расползаясь по его белёсой поверхности, стали медленно подтягивать свои трепещущие хвосты.

— Главное, чтобы не было ветра. Если подует ветер, всё придётся начинать заново.

— Ну, я надеюсь, Кеан отдал приказ Миграционной: «Изменчивого не пущать!», — хмыкнула Алу.

Направляющие лучи исчезли, а взобравшиеся по ним пузыри слипись в одну большую сферу, отчего небо стало походить на внутренность гигантской раковины — перламутровую, мягко поблёскивающую всеми оттенками павлиньего пера.

— Краси-иво, — совсем сонно протянула Аниаллу. — Может быть, Тинойа передумала потому, что решили сделать именно такой купол? Или через него будет так же сложно попасть наружу, как через тот, который собирались делать вначале?

— Боюсь, что даже сложнее.

— Что, теперь совсем-совсем никто не выберется?

— Ну, не совсем. Но это будет не так просто.

Внешняя сфера растаяла. Город снова окутала тьма, с трудом можно было разглядеть отсветы на стенках гигантского пузыря. У горожан уже затекли шеи ждать продолжения спектакля, когда купол взорвался. Множество лёгких радужных плёночек медленно опускалось на Бриаэллар, падало на крыши и деревья и постепенно растворялось во мгле. На крышах и балконах все — и взрослые, и дети — оросились ловить эти «чешуйки Изменчивого». Те, кому это вроде бы удавалось, обнаруживали, что плёночки свободно пролетают сквозь ладони, щупальца и лапы. Алу и Анар понимали, что не только красота самого явления была причиной восторгов: горожане радовались, предвкушая спокойнуюжизнь, которую оно сулило. Даже ан Камианы, чьи медовые окна были хорошо видны с балкона, казались донельзя довольными, хотя и были главными противниками создания купола. Небесный мрак пришёл в движение, словно там ворочалось и потягивалось нечто огромное, угольно-чёрное, оно оглушительно муркнуло, и над Бриаэлларом вспыхнули луны. Подул ветерок. Звёзды сегодня, видимо, решили не зажигать.

— Всё, — сказала Аниаллу, и в собственном голосе вместо облегчения услышала обречённость.

От купола над головами алаев не осталось ни единого зримого следа, но они знали, что он там, что он никуда не исчез. Ещё не до конца понимая почему, и Анар, и Аниаллу почувствовали себя пойманными…

— Алу, мы не решили, как теперь быть с Кеаном, — напомнил Анар.

— Как быть… У нас есть только наши догадки, их для каких-то решительных действий будет маловато.

— Но Селорну и Малауру рассказать о них всё равно надо, — с нажимом сказал Анар.

— Я расскажу, — кивнула Алу.* * *

Анара разбудили голоса. Некоторое время он лежал, прислушиваясь к ним, заглушаемым шумом листвы и щебетом птиц. Солнце уже вовсю палило его шкуру. Приоткрыв глаза, алай наблюдал, как оно превращает золотые шерстинки на лапе в миллиарды крошечных радуг. Первое время ему не удавалось разобрать ни слова, но потом голоса приблизились.

— Как ты могла не сообщить мне сразу? — недовольно спросила Аниаллу.

— Я уже говорила: я сразу же отправила Азару разобраться с этим, — спокойно ответила Шада. — Думаю, у неё не меньше шансов найти эту девицу в Бриаэлларе, чем у тебя, а ты была и без того взволнована. Будь любезна, госпожа моя, успокойся, Азара вернётся — и всё прояснится. А тебе не стоило вчера покидать замок… сразу после случившегося.

— Шада! После какого такого «случившегося»? Ты опять подслушивала? — возмутилась сианай.

— Разумеется. И если тебе придёт в голову ругать меня за это, то так и знай, я обо всём расскажу патриарху Селорну! — отрезала Шада, и Анар услышал нарочито-громкое цоканье её каблуков.

— Ужасная женщина! — шлёпнула ладонью по полу Аниаллу, показываясь из отверстия для винтовой лестницы. — Ой, извини, разбудили мы тебя? Забыла совсем, что вчера, когда закрывали купол, со всего замка шумовые щиты слетели, а я к ним так привыкла.

— Что-то случилось? — приняв двуногий облик, спросил Анар.

— Вчера поздно вечером сюда приходила мать Делии, искала её. Домой она до сих пор не вернулась. А ещё раньше сюда заявилась её кошка, — Алу указала на Меори, лежащую под стулом с совершенно несчастным видом.

— Может, опять засиделась где-нибудь с книжкой? — предположил Анар, который и сам за чтением был способен забыть обо всём на свете.

— Может, — кивнула Алу. — Шада послала Азару найти её, так что мы это скоро узнаем.

— Азару? Это такую клыкастую рыжеглазую даму с повадками патриарха Селорна? — хохотнул Анар.

— Да, её самую.

— Я тебя всё хотел спросить: они с твоим отцом, случаем, не родственники?

— Нет. А повадки у неё такие же, как у большинства анеис в Великом лесу. Это здесь они сдерживают свою звериную сущность и ведут себя прилично, а дома дают себе полную волю. Порой от диких кошек не отличишь. Кстати, о клыкастых дамах — заходила Ирера.

— Ирера? — протянул Анар, почёсывая ухо блаженствующей Меори, которую родители Делии почему-то не пожелали забрать.

— Да, — вздохнула Алу и присела на подлокотник кресла. — Но новостей ровным счётом никаких. Поджигателя Теолы нигде нет — прыгнул в портал и как сквозь землю провалился. Словно на ту сторону он так и не вышел. Маги и телепаты прочесали весь город но так ничего и не нашли.

Анар лишь покачал головой — это же он слышал и вчера.

— Они списывают это на наше шенавенское прошлое, — продолжала сианай. — Страшно подумать, столько у нас тут всяких пространственных туннелей понапроложено, порталов не позапечатано…

— Да уж. Вчера их, нашими стараниями, стало на пару десятков меньше, но это капля в море… Кто бы мне объяснил, зачем было создавать здесь, в Бриаэлларе, перекрёсток миров? — пробормотал Анар, вспоминая свою вчерашнюю нудную работёнку.

— Ну как «зачем»? — притворно удивилась Алу и, предчувствуя долгий разговор, подтянула ноги на бархатное сидение. — Аласаис увидела, как много интересного прибывало через эти порталы в Линдорг, ей тоже захотелось жить среди диковин из иных миров, а не мотаться за ними по чужим землям или… или ждать, пока кто-нибудь сделает это за неё. Потом ещё Бездна появилась… и любопытство нашей наэй вынудило её обратиться к Повелителю Ветров.

Она пришла к Изменчивому и говорит: «Хочу шенавен у себя дома!» — Сианай простёрла руку в дурашливо-величественном жесте и часто-часто захлопала ресницами, словно строила воображаемому дракону глазки. — Он, разумеется, согласился. Кстати, потому и вашего крылатого брата у нас тут так много, надо же следить… за последствиями его согласия… Исполнить желание Аласаис Повелителю Ветров было не сложно: Энхиарг так пропитан магией, что и несколько шенавенов вполне могли бы в нём сосуществовать. А вот Аласаис сосуществовать с перекрёстком миров оказалось намного сложнее. Ей быстро надоели незваные гости, она устала от шума и велела прикрыть большую часть порталов, самые же необходимые — упрятать вглубь острова, на котором мы и живём. Но они продолжали возникать — шенавен есть шенавен. Тогда Аласаис снова воззвала к Изменчивому, он прислал сюда Шелдриазура Всевидящего, и тот положил конец их самопроизвольному возникновению. Новые порталы перестали открываться, некоторые из тех, что остались, запечатали, как и пространственные туннели между разными частями города… Кстати… — Алу зевнула, видимо, собственный монотонный рассказ убаюкивал её. — Кстати, Теола очень любит рассказывать страшные истории про тех, кто оказался запертым внутри магических пространств.

— Почему «некоторые»? В смысле, почему прикрыли не все? — поправился Анар.

— Драконы рассеянны, это всем известно, — выразительно глядя на него, улыбнулась сианай. — И ужасно недобросовестны, если дело касается рутинной работы. Вот и проглядели кучу всего, так с тех пор и маемся, — сказала она.

Анар заметил, что на лицо её вернулось беспокойство.

— Делии нигде нет, — опередила она его вопрос и закрыла глаза, видимо с кем-то мысленно общаясь. — Азара вернулась. В последний раз Делию видели на площади перед домом ан Темиар, там опять вчера выступал тот маг. Райс, про которого я тебе говорила, — она непроизвольно поморщилась. — У неё были уроки неподалёку. Азара расспросила соседей — тех, которые были там вместе с ней. У меня очень дурное предчувствие — Делию видели возле лавки, торгующей зельями.

— Зельями? — переспросил алай.

— Зельями, — кивнула Алу. — И боюсь, я даже знаю, зачем они могли ей понадобиться: она была в гневе, когда шла туда.

Анар не был бы руалцем, если бы тут же не предположил:

— Месть?

— Думаю — да, поджав губы, покивала Аниаллу. — И чем быстрее мы проверим это, тем лучше. Надо наведаться в эту лавку, возможно, Делия поделилась своими планами с её хозяином. В конце-концов, она ещё ребёнок и вполне могла захотеть получить одобрение взрослого. А насколько я поняла, ей повезло забрести именно к такому взрослому, который не только одобрит, но ещё и в спинку подтолкнёт, — невесело хохотнула сианай.* * *

— Здесь, — уверенно сказала Аниаллу, останавливаясь напротив иллюзорной вывески: из тусклого котла, висящего над входом в лавку, валил густой изумрудно-зелёный дым, обтекающий серую каменную арку дверного проёма.

Волна магии, родившаяся при открытии двери (замена традиционному колокольчику), разбудила дремлющего хозяина магазинчика. Будь здесь Делия, она бы без сомнения заметила, что с зеркала за его спиной исчезло покрывало. Но Анар и сам заинтересовался странным предметом, хотя не сразу смог определить, что в нём так приковывало к себе взгляд. Анар мог бы поклясться, что зеркалосмотрелов комнату, а не просто отражало её. Оно вдруг выхватывало, чётче вырисовывая все его детали, один из предметов интерьера, потом словно теряло к нему всякий интерес иначинало «разглядывать» другой.

Тем временем Алу уже добралась до прилавка и стойко сносила бурный поток каргнорианского дружелюбия.

— Гости, целых два гостя к бедному Балфишрейну! — елейно улыбаясь двумя рядами жутких зубов, воскликнул хозяин. — Нет, нет, не покупатели, — замахал он лапами, — именно гости! Какая радость! Уверяю вас, вы пришли не зря: у меня как раз случилось поступление новых товаров и…

— Мы пришли за… — прервал его подоспевший на помощь жене Анар.

Но каргнорианец, вместо того чтобы выслушать его, снова принялся за Аниаллу.

— Госпожа сианай, я польщён, чрезвычайно, до глубины души польщён! — пробулькал зельевар; его зелёное брюхо колыхалось от распиравшего волнения, как поверхность болота. — Какая честь! Чем я могу служить госпоже и господину? — Он поклонился, не сводя глаз с Алу. И взгляд этот, какой-то оценивающий, ощупывающий, очень не понравился сианай, хотя ничего угрожающего или непочтительного в нём не было.

Быть может, каргнорианец и был «польщён» и «тронут», но он уж точно не был удивлён визитом алаев. И Анар, и Аниаллу сразу почувствовали это.

— Вчера к тебе заходила одна девочка, — начала Алу и по тому, как энергично, едва не клацая зубами, закивал карг, поняла, что не ошиблась.

— Да, заходила… Делия её звали. Хотела купить зелье, но я ей не продал. — Он посмотрел на Алу, словно ожидая от неё чего-то.

— И почему же? — подыграла ему та, ясно понимая, что карг врёт. Его морда расплылась в улыбке.

— Не продал, а подарил! — объяснил страшно довольный собой Балфишрейн.

— Редкая для карга доброта, — заметил Анар.

— Дело не в доброте, — отмахнулся, как от обвинения, карг. — У меня здесь свой интерес. Я помог ей только потому, что это выгодно мне.

— И чем же это? — допытывался Анар.

— Она обмолвилась, что знакома с сианай, — просто сказал каргнорианец. — Возможность оказать ей услугу была прекрасным шансом… в наше-то неспокойное время.

В тот момент, когда карг произнёс «сианай», Анару показалось, что поверхность подозрительного зеркала замутилась и за этой дымкой мелькнуло что-то белое — явно живое и вроде бы похожее на Балфишрейна.

— Время действительно неспокойное, — промурлыкала ничего не заметившая Аниаллу, скользя взглядом по ряду таинственных бутылей справа от Балфишрейна. — После того как девочка заходила в твою лавку, её больше никто не видел. Она пропала, а мы её… — алайка резко перевела на него глаза, — ищем.

Карг едва заметно вздрогнул.

— Пропала?

Сверкающая клыками улыбка стала медленно угасать. Хозяин насторожился: уж не его ли они пришли обвинить? — и стал было, по старой привычке, изучать своих гостей на предмет уязвимости, но тут же обругал себя за это.

— Нет, не тебя, — ответила на его мысли сианай. — Мы просто хотим узнать, что она покупала.

— Яд, — торопливо отозвался карг.

— Яд? — переспросил Анар.

— Да, для человека по имени Райс. Он чем-то оскорбил юную госпожу Делию, и она решила отомстить. Это святое дело. Я не смог отказать, — Балфишрейн крепко сжал челюсти и с вызовом глянул на своих гостей.

Но ни Анар, ни Алу не имели намерения разубеждать его в святости мести.

— Она случайно не назвала адреса этого Райса? — спросила Алу, и Балфишрейн закивал, донельзя довольный, что господа кошки на него не разгневались.

Опасения алаев оправдались: как только они свернули в переулок, где ютилась «Волшебная лампа», над ними замерцала едва заметная в магическом спектре, причудливая сеть. Глядя на эти хитросплетения, любой паук удавился бы от зависти на собственной паутине. Поперёк сети время от времени вспыхивала алая надпись: «Опасно! Обход через Крысиную улицу или Старую Серебрянку». Справа на ограде заколоченного дома («И такие здесь бывают?» — удивился про себя Анар), раздевшись до рубашек, сидели людииз городской стражи. Они то и дело опасливо поглядывали туда, где покачивалась порядком обгоревшая вывеска лавки Райса. Завидев Анара и Аниаллу, стражники поспешно встали.

— Что здесь произошло? — спросила Алу.

Те переглянулись, словно решая, кто из них более достоин ответить сианай, но их опередили.

— Нечего здесь это обсуждать, — донесся мужской голос из-за пожухших кустов, темнеющих за оградой, а затем и его обладатель — ан Темиар с чернильным пятном на носу — поднялся с расстеленного на пожелтевшей лужайке одеяла. — Госпожа сианай, они, — кот кивком указал на охранников, — вам всё равно ничего толком не расскажут. Идите лучше к самой лавке, там маги ан Меаноров до сих пор работают, — предложил он и вернулся к своему занятию (он просматривал какие-то неряшливого вида, исписанныеот руки листки, во множестве рассыпанные по пятнистой ткани).

Его напарница, с явным отвращением на лице, раскладывала их по кучкам, прячась в тени другого одеяла, синим пологом растянутого между ветвями сухого дерева. Видимо,его скрюченные листочки недостаточно защищали от висящего в зените солнца.

Алу и Анар поспешили последовать совету ан Темиара, свободно прошли через «паутину» и, миновав несколько домов с закрытыми и зашторенными окнами, оказались в пыльном маленьком дворике перед «Волшебной лампой». У приоткрытой двери, привалившись к прохладной стене здания, расположились три вооруженных алая. Вокруг двери рисунок магических сетей стал ещё сложнее. — Что это? — на ходу спросил Анар.

— Магия подлистников: не впустит, кого не надо, а кого надо — не выпустит, — скороговоркой отозвалась Аниаллу. — Значит, здесь Нееран… Что-то серьёзное случилось, если он пришёл, — она быстро взглянула на мужа и ускорила шаги.

Неподалёку от входа в «Лампу» переминалось двое обеспокоенных людей: мужчина средних лет (хозяин крупнейшего в Бриаэлларе книжного магазина) и рыженькая хрупкая девушка, кажется, его дочь. Причёска — множество мелких косиц, стянутых узлом на макушке, — удивительно не шла ей, зато позволяла показать неострые ушки, а это, видимо, для девицы, которая носила майку с надписью «Я — человек и горжусь этим!», имело большое значение. Когда дверь распахнулась и из неё появилась парочка ан Меаноров в компании накрытых плотной тканью носилок, она со всех ног бросилась к ним.

Алаи остановились. Они не стали прогонять задержавшую их незнакомку, но и не объяснили ей ничего, не сказали ни слова утешения. Впрочем, чего ещё можно было ожидать от известных своей холодностью ан Меаноров? Хорошо хоть надменные коты не помешали рыженькой боязливо приподнять пропитанную чем-то липким ткань. Под ней оказался юноша со страшными ожогами на лице и шее. Он еле дышал, издавая хриплые стоны. Девушка и её отец принялись взволнованно расспрашивать магов, но те демонстративно воротили носы, изредка бросая невразумительные фразы. Вот это выглядело чересчур вызывающим даже для ан Меаноров.

— Что с ним случилось? — спросила Аниаллу, приблизившись к носилкам.

— Знаешь его? — вместо ответа, осведомился один из ан Меаноров.

— Нет, — недовольно глянув на него, покачала головой сианай и, поправив ткань, резко повторила вопрос.

— Насколько мы поняли, — нехотя объяснил второй ан Меанор, — он решил устроить в лавке господина Райса погром, но едва не устроил себе похороны. Там ловушки на каждом шагу.

— Зачем он это сделал? — Алу кивнула на дверь, явно носившую следы грубого взлома.

— Судя по его воспоминаниям — хотел отомстить, — ответил ан Меанор.

— Это я виноват, — мысленно покаялся жене Анар.

— Ты?

— Да, — кивнул он, глядя на обожженное лицо юноши. — Это племянник стекольщика — я тебе вчера рассказывал… Я сдуру наубивал драконов у него на глазах…

— …вот его и потянуло на подвиги, — закончила Аниаллу.

— Он работает в книжном магазине, в том, что рядом с «Логовом», — продолжал ан Меанор, словно не видя, что хозяин этого самого книжного стоит рядом с ним. — Витринытам ещё такие — синие… Вот эти витрины и весь участок перед ними этот самый… как его?

— Райс, — быстро подсказала Аниаллу.

— Да, Райс загадил так, что подумать страшно. Иллюзии его гнусные они еле убрали. А этот олух разозлился… — алай зевнул. — Ты бы лучше пошла внутрь, расспросила там, мы мало чего знаем — занимались его ожогами. Едва спасли. Такая мощь! Если бы он не обвешался амулетами, нашли бы горстку пепла!

Аниаллу очень не нравилось, как вели себя ан Меаноры. Она шагнула к людям, намереваясь как-то исправить ситуацию, но тут у них сыскался совсем уж неожиданный защитник.

— Отвратительно, — глухо обронил патриарх Селорн, появившись вдруг из-за спины первого ан Меанора. — Отвратительно.

Прищурив свои яркие, цвета ядовитой мяты глаза, он окинул дальнего ан Меанора таким взглядом, будто застал его за точкой когтей о своё любимое чёрное бюро. Подруга юного мстителя побледнела, отпрянула от жуткого зала и едва не запнулась о бортик. Оба же ан Меанора чуть заметно поджали хвосты. Они хорошо знали о страсти эалийского патриарха прививать хорошие манеры членам их дома. И о методах воспитания были наслышаны тоже, а потому то и дело косили мигом притухшими глазами на Аниаллу, которая единственная была способна отвести от них свалившуюся, как сажа на голову, беду.

— Бесчувственные алаи. Нонсенс. Выродки, иначе и не назовёшь, — всё тем же издевательски-задумчивым тоном продолжал патриарх. — Скажи-ка мне, Анар, что бы сделали на родине твоего отца с драконом, который разучился летать?

— Наверное, пожалели бы, патриарх, — не сразу ответил Анар, несколько смущённый этой «публичной поркой» и отнюдь не горящий желанием в ней так или иначе участвовать.

— Пожалели… — с жутковатой грацией скользя вдоль носилок от одной своей оцепеневшей жертвы к другой, протянул Селорн. — Вот и я вас пожалею. На этот раз. Хотя у меня есть две чудные причины… — тут он покосился на напуганную не меньше ан Меаноров девушку и закончил фразу совсем не так, как собирался: — Сотворить с вами что-нибудь очень плохое. — Эал сделал паузу, предоставив изощрённому воображению ан Меаноров нарисовать несколько вариантов трактовки этого «чего-нибудь плохого». — А раз так, то вы мне больше тут не нужны. Советую навестить жрицу Имлае, чтобы она напомнила вам, к чему приводит подобное поведение, — тоном, не предполагающим продолжения разговора, сказал Селорн; он склонился над носилками, разглядывая обожжённое лицо мальчика. Анару показалось, что патриарх проник в его разум, и то, что эал увидел там, ему очень не понравилось.

— Анар, ты можешь переправить его в лабораторию Малаура? — через мгновение спросил Селорн.

— Да, патриарх, — кивнул Анар.

— Сделай это. А то я не уверен, что этим… господам можно доверить столь ценный груз, — сквозь зубы процедил эал.

Но он сказал это недостаточно тихо, чтобы по крайней мере один из ан Меаноров не смог расслышать его слова. Гордый кот возмутился и сделал ногой одно-единственное движение, будто собирался закопать… Селорн вздохнул. Лицо его, неожиданно утратив свирепость, приобрело очень интеллигентный и печальный вид. Вдруг ан Меанор заметил, что его собственные руки сами собой начали двигаться, плетя какое-то заклинание, он открыл рот, чтобы возмутиться, но язык тоже оказался повиноваться ему, и вместо протеста с его губ сорвались слова заклятия. Двор озарила белая вспышка, а когда она угасла, на месте ан Меанора трепыхалась в воздухе маленькая мышка со смешными круглыми ушками.

— Папа, ты же не будешь его кушать? — почти жалобно спросила Аниаллу, поддерживая покачнувшуюся девицу. — Ты же не патриарх Тейнлаан, да и времени у нас нет.

— Не буду, не буду, — добродушно оскалился Селорн и извлёк непонятно откуда мятый пергаментный конверт. Взяв мышку за хвостик, он аккуратно поместил её в конверт, со вкусом облизав, заклеил его и вручил второму ан Меанору.

— Жрице Имлае. Лично. Аниаллу, идём, — скорее велел, чем позвал он, и сианай сочла за благо молча подчиниться.

Это был один из самых отвратительных дней за всю жизнь Брая, а в её алайской половине — точно наихудший. Его буквально за шиворот вытащили из собственного дома, такчто он даже не успел покормить огненных ящериц в светильниках своего кабинета, не говоря уж о том, чтобы навести чары, уничтожающие запах палёной шерсти, который был его верным спутником вот уже много сотен лет. Пока ты безвылазно сидишь дома, не так уж важно, как ты пахнешь, но когда тебя волокут куда-то на улицу, причём делает это сам Нееран ан Меанор, дурной запах может сослужить дурную службу…

Этот сомнительный аромат выдавал в си'алае Брае харнианца. А харнианцев в Бриаэлларе, разумеется, не жаловали. Вот и Нееран всё поминал себе под нос «вонючих харей»и постоянно этим самым носом шмыгал. Он даже не удосужился объяснить, куда именно тащит свою жертву. Брай покорно следовал за ним, и только когда волшебник толкнул дверь какого-то убогого заведения в Гостевом квартале, он наконец вышел из оцепенения и посмел задать пару робких вопросов. В ответ беловолосый алай так зарычал на него, что харнианец было решил: ну всё, тут-то ему и конец…

Но обошлось. Получасом позже он живёхонек стоял рядом с ан Меанором уже внутри здания, оказавшегося магазином, а вокруг них суетилось множество других кошек. У Брая предательски подгибались коленки, и он чёрной завистью завидовал тем, кто находился от Неерана хотя бы на несколько шагов дальше. Тот возвышался над си'алаем — весь ровно белый, как статуя из известняка. Только несколько прядей да вышивка на его одежде были чёрными. Узор, образованный этими живущими собственной жизнью линиями, всё время менялся, словно сотни незримых пауков уничтожали раз за разом готовую паутину, чтобы тут же выткать новую. Их «танец» гипнотизировал, но отнюдь не успокаивал. Наоборот, Браю приходилось бороться не только со страхом перед Неераном, но и с дурнотой, которую вызывало мельтешение линий. Чтобы совсем не потерять сознание, харнианец перевёл взгляд на склянку в своих руках и с ужасом вспомнил, что ему велено было определить её состав. И уже давно, судя по близкому к бешенству выражению лица его мучителя.