Чтение 12–й страницы книги ~Москва~

Ага, понятно. Вот и граница владений обозначена. Появилось первое княжество? Не рановато ли? С другой стороны, прочему бы и нет? Пока еще из новообразованных «племен» ни одно, на моей памяти, не обозначало свою территорию, только базы были известны. Интересно. Хотя вполне естественный процесс, земли ничейными пробудут недолго, скоро новые центры силы начнут на них права предъявлять, потому что именно земля всех сможет кормить. Тушенки со складов надолго не хватит, а сельская местность пока «замертвяченной» не выглядит. При должной опаске вполне можно пахать-сеять или что тут делать принято, я не в курсе.

– Тормознем, – сказал я, останавливаясь возле мужиков.

Они смотрели внимательно, но без враждебности. Похоже было, что к проезжающим здесь уже привыкли, другие бы понервней были… О чем я? Всего пару десятков дней назад тут нормальная жизнь была, а теперь незнакомые при виде друг друга покрепче за оружие держатся… Ну и где наши общечеловеческие ценности? Куда делись?

– Мужики, на рынок правильно едем? – спросил я, высовываясь в окно.

– Правильно, – кивнул один из них, высокий, худощавый, с бритой налысо головой. – Прямо езжайте, а там указатели будут.

– Торговля-то есть какая? Нам бы машину продать и купить кое-чего, – спросил я.

– Есть торговля, – кивнул мужик. – С каждым днем народу все больше. Езжайте, увидите.

– А вы что, патруль?

– Ну вроде того, – кивнул второй, среднего роста, с голубыми глазами и светлой бородой. – Мы тут типа на подряде, следим, чтобы мертвецы со стороны города туда не шли. Ну и просто местность чистим.

– И как?

– Спокойно там, – ответили. – В ту сторону, считай, кроме как с этой стороны, и дорог нет. Сейчас еще ров прокопают от канала к водохранилищу и вообще местность закроют.

Я кивнул, попрощался и тронул машину с места. Зубастые покрышки захрустели на грязном асфальте, дизель бодро потащил «тойоту» вперед. Интересно поговорили. Чем? А тем, что я узнал, что они – не патруль. Они вроде егерей. Следовательно, «рыночники» исходят из того, что лучшая защита для них в том, что новый, полумертвый мир в них нуждается. Может, у них и засады где-то вокруг укрыты, но я их не вижу. Да и сомнительно, никто пока нападать на них не будет, если, конечно, живых брать. Пантелеев меня ведь тоже заслал разведать не на предмет «разработать операцию по захвату», а на предмет «цены посмотреть, чтобы торговать». И это правильно. Без торговли загнемся. Ну«Пламя» и не загнется, может быть, а вот уже мы, на планируемых правах «вольных охотников», в месте обмена трофеями нуждаемся.

Даже на дороге заметили некоторое оживление сразу после того, как пересекли мост. Два грузовика стояли на обочине, и возле них толпились люди, не обратившие на нас почти никакого внимания, что для новых времен совсем не характерно. Видать, на этой территории что-то вроде «водяного перемирия», все нуждаются в торговле.

Когда дорога завела нас в дачный поселок, я обратил внимание, что на территории пансионата было непривычно многолюдно. Люди стояли во дворе, разговаривали, смеялись, кто-то жарил шашлык на большом мангале. Все спокойные, в основном вооруженные, явно на своей земле. Вдоль забора вытянулся длинный ряд машин, все больше грузовикови внедорожников.

Дачный поселок тоже не пустовал, это не наше захолустное «Институтское». Здесь жили, из многих труб на крыше шел дымок, у некоторых домиков возились люди, явно их благоустраивая, а кто-то уже и в огороде копался. Получается, что тут очередной центр новой цивилизации организуется, и выглядит он вполне оживленным.

Следующее, что бросилось в глаза, – экскаватор, копающий глубокий, метра три в глубину, ров. Он немного не доходил до берега канала и тянулся, естественно, в сторонуводохранилища. Прокопали пока немного, но замысел был понятен – полностью изолировать водой немалый кусок суши. И выглядело это все вполне реально.

Рынок мы увидели сразу – территория с большими складскими ангарами, огороженная бетонным забором и неплохо охраняемая. Тут были и свежепостроенные караульные вышки, откуда вооруженные люди поглядывали вниз, была и караулка на входе, сделанная из строительной бытовки. Вдоль забора вытянулся ряд машин, а за ним, уже на территории, тянулись два ряда вполне полноценных прилавков, на которых хватало товара и за которыми – продавцов.

Нас остановили возле ворот – молодой стриженый парнишка, явно из дезертиров. Подошел к машине, спросил:

– С товаром или просто за покупками?

– Пока сами не знаем, – честно ответил я. – А что, принципиально?

– Конечно, – кивнул он. – Если торговать, то за место заплатить надо, а если так, то и на здоровье.

Тут я немного озадачился и затребовал дальнейших разъяснений:

– Погоди, воин, ты вот чего скажи: если я чего выберу и свое в обмен предложу, какое же тут место?

– Никакого, – решительно ответил он. – Мы же не тупые, понимаем. Это если у тебя грузовик добра и ты его распродавать соберешься, тогда место надо, без базара.

– А, ну тогда ладно, – кивнул я. – А ты еще вот что скажи: машину тут продать реально?

– Продают люди, – кивнул он. – Ты за стекло объявление положи, что продаешь, и на стоянку поставь. Может, и клюнет кто, бывало уже. Эту продаешь?

Он постучал по двери моего «Форанера».

– Нет, «Паджеру», – ткнул я большим пальцем за спину. – Эта самому пригодится.

– Ну вот сюда ее ставь… – показал он рукой на свободное пространство недалеко от ворот, – и пиши объяву. Тут все мимо проходят, увидят.

Так мы и сделали, как он посоветовал. Бумагу с толстым черным маркером мы прихватили с собой, сообразили, что придется объявление писать, поэтому через минуту за лобовым стеклом «мицы» красовался большой белый лист с черной надписью: «Поменяем или продадим. Цена при торге».

С ценами вопрос был пока и вправду сложный. Как поведал нам дезертир, не установилось еще каких-то конкретных. Судя по всему, этот самый рынок и должен был установить какие-то первоначальные обменные курсы одного товара на другой. Единственное, что уже становилось ясным, – в главную валюту превращались патроны, драгметаллы и водка с сигаретами.

Рынок напоминал сцену из какого-то фильма, изображающую толкучку в прифронтовой полосе или что-то в этом роде. Из репродукторов, поднятых на столбах, неслась хрипатая музыка, и не что-нибудь, а «Владимирский централ», посетители и продавцы были в большинстве своем вооружены и одеты в нечто полувоенное, под какими-то навесами в углах рынка собирались маленькие кучки людей, и там что-то выкрикивали то ли зазывалы, то ли еще кто-то. Я присмотрелся и обнаружил там самых обычных лохотронщиков, привычную деталь пейзажа любого базара перестроечных времен. И теперь вот никуда не делись. «Сколько выигрышных билетов? Сразу два! У нас два победителя! Кто из них получит главный приз?»

Забавно. И народ ничему не учится, вон кто-то уже свой автомат ставит, искренне полагая этой своей последней отчаянной ставкой отыграть все затраченное, не понимая,что пьяненький и замухрыжистый мужичок, его противник, фигура подставная и выиграет он по любому.

Привлекло внимание объявление на фанерном щите, приколоченном к столбу: «Каждый день – розыгрыш приза! Лотерейные билеты продаются у администрации рынка». И стрелка показывала на незнамо откуда появившийся здесь туристический автобус невероятно роскошного вида, стоявший у стены. У дверей стояла яркая блондинистая деваха, рядом с ней – крупный молодой мужик с короткой стрижкой и висящим на плече «Витязем» – самым современным из современных пистолетов-пулеметов. Где и нарыл такой? Там же, при них, топтались еще два молодых парня в камуфляже, с автоматами на груди. Похоже, что эти тут за главных.

Рядом с автобусом был грубо сколоченный деревянный стол с навесом над ним, за которым сидели и пили пиво из бутылок трое крепких парней в своеобразном прикиде – дорогих разгрузках поверх спортивных костюмов. У всех троих по АКСМ через плечо. Эти на дезертиров непохожи, скорее на тех братков, с которыми мы сцепились у шмелевского сервиса, когда за машинами ездили.

К радости моей, на девушек наших не косились и их воинственный вид не комментировали. Или было заметно по ним, что оружие не для красоты, поэтому не рисковали, или просто проблем никто не искал. А может быть, причиной было то, что рынком явно заправляли местные, а не выходцы с Кавказа. В общем, такой проблемы не возникло, хоть я ее иожидал.

– Так, ну и что здесь где? – спросил Леха, оглядываясь. – С чего начнем?

– Давай с одежды, обуви, – сказал я. – А то у нас все по форме, по территории пройтись не в чем. Я даже кроссовки из дома взять не сообразил, а теперь в берцах даже добани спускаться приходится, в подвал.

Страдал от недостатка нормальной одежды не я один. Когда планировал свой «тревожный чемодан», все на какие-то экстремальные условия оглядывался, а вот то, что придется где-то просто жить, даже не учел. И когда «Ашан» потрошили – тоже не озаботились, всякое другое для себя гребли. И вот подперло.

Одеждой всевозможной торговали широко, в нескольких составленных в рядок автолавках и в на скорую руку возведенных фанерных павильончиках. Она висела, лежала ворохами, наваленная на прилавки, мешки и коробки. Особенно привлекла меня вывеска известного в Москве магазина спортивной одежды, криво приставленная к кособокой лавочке. Товара там тоже хватало. Мы вчетвером туда и направились.

– Чем могу? – спросил нас невысокий мужичок с сигаретой в зубах и в дутом ярко-красном жилете, натянутом на «кенгуруху».

На ремне через плечо у него висел компактный черный «Кедр» с коротким магазином. В глубине лавки, у грубо сколоченных полок, возилась какая-то крашенная в ядовито-белый цвет тетка с чудовищно яркой помадой, одетая в спортивный костюм и баскетбольные кроссовки такой бешеной расцветки, каким бы любой негр из гетто позавидовал.

Татьяна показала на вывеску и спросила, усмехнувшись:

– И что, все правда?

– Девушка, а вы как думали? – засмеялся мужик. – Сами здесь шьем, что ли? Выгребли ребята целиком магазин, что на Садовке, и сюда все привезли. В Москве такого добрадо небес, надо до него лишь добраться.

А и вправду, откуда всему этому браться? А вывеску, небось, для смеху еще отломали.

– Сам катался? – спросил Леха.

– Нет, я только торгую, – ответил мужик. – Пацаны знакомые команду сбили, привозят из города и дают на продажу. Вон, девушки, у соседа шубы норковые, какие по десятке косых висели, продаются. И отдаст недорого, кому они теперь нужны? Бушлаты военные охотней берут.

– А я бы костюмчик спортивный взял, – сказал я. – И кроссовки, например. Почем отдаешь? Ну и не только я.

– Тебе в чем посчитать? – чуть озадачился он. – В патронах? Что у тебя?

– Автоматы у меня есть, почти новье, складские, – ответил я. – «Весла» семьдесят четвертые и «укороты». И «Макаровы». И «моторолы» есть простенькие, туристические, в упаковке.

Патроны, как я услышал про то, что в них цены и рассчитывают, решил придержать. Раз уж это деньги, то их на сладкое, сначала товар на обмен.

– Ага… нормально, – кивнул мужик. – Это все продается, проблем не будет. Только с ценами посчитаться надо. Если кому еще что-то нужно, сразу думайте, я потом у мужиков за «моторолы» спрошу, почем они пойдут и надо ли кому?

У «спортивно-одежного» мужика провели чуть не час. Пока выбрали, пока померили, пока пересчитали это все в наш товар. Продавец несколько раз бегал в другие лавки, оставляя на хозяйстве крашеную тетку, возвращался, торговался. Остались мы без двух «весел» и двух комплектов радиостанций, зато оделись с ног до головы, заодно набрав барахла на всю группу. К смеху моему, мужик упаковал покупки в фирменные магазинные пакеты – огромные картонные коробки с ними мародеры, дербанившие магазин, тожевывезли.

Я прикинул – нормально получилось. Видать, пока одежды много натащили, людям не до нее еще, по большому счету, вот и торгуют по бросовой цене, а оружие нужно постоянно и всем. И два комплекта простеньких трансиверов оторвали чуть не с дрожащими руками. Это понятно, радиостанций с мобскладов не наберешь, да если бы и набрали, то раздавать их бы никто не стал, самим пригодятся.

На территории было четыре ангара, цилиндрических, железных, таких же, какие были на складах в Бирюлеве, где мы сцепились с чеченцами. Тот, что в центре, прочно оккупировали торговцы оружием, как мы поняли. Расположились с комфортом, разложив товар в ящиках вдоль стен и оборудовав себе в уголке место для посиделок, где на столе, нарасстеленных газетах, красовалась открытая тушенка, черный хлеб и водка, окружая огромную банку соленых огурцов, выставленных посередине.

Все «торговцы смертью» были близнецово похожи друг на друга – красномордые, как на подбор, широкие, пузатые, от всех уже водкой тянет. И, несмотря на отсутствие погон на новеньком камуфляже, мысль о том, что перед нами военные-тыловики, удачно растащившие вверенные им склады, возникала практически мгновенно. Причем не у меня одного, потому что Леха вдруг спросил:

– Слушай, а если они здесь случайно с бывшими своими встретятся, что получится?

– Ну не знаю, – пожал я плечами. – Думаешь, сюда кто-то из бывших сослуживцев доберется?

– А почему бы и нет? – удивился он моему вопросу. – Мы же добрались? Скоро еще кто-то из «Пламени» подкатит что-то поменять. А потом и из их частей кто-то может.

– Не знаю, – озадачился я. – Их-то ведь теперь тоже так просто не возьмешь, вокруг их земля. Только если войной идти.

– Похоже на то, – согласился со мной Леха. – Окопались, твари.

Патронов в продаже было много. Обменный курс несколько поражал, правда, потому что один наш «укорот» торговцы предлагали менять на двести пятьдесят автоматных патронов. Мы даже в торг вступать не стали, заржали и дальше пошли, на что складские хари откровенно обиделись. Один даже следом пошел, разводя руками и говоря:

– Ребята, вы чего? Хорошая цена! Все так торгуют!

Я, признаться, надеялся в этом ангаре найти снайперские патроны, запас которых никогда не помешает, но как раз их и не было, а ничего другого нам не требовалось. Какого-либо охотничьего ассортимента в продаже тоже не было, все обычное военное. А то можно было бы присмотреть двенадцатого калибра на будущее.

– Серый… бли-и-ин! – протянула вдруг Татьяна ноющим голосом, когда мы вышли на улицу.

Я втянул носом воздух и понял причину ее беспокойства – тянуло шашлыком. Хорошим таким, правильным шашлыком, правильно приготовляемым на правильных углях.

– Опаньки… – подхватил уже носившуюся в воздухе идею Леха. – А может, чуток, по паре кил на рыло, прожуем?

– Серый, давай, а? – поддержала его Вика.

Если кто думает, что я сдался потому, что остался один против троих, – тот ошибается. Потому что нас было четверо против ни одного возражающего. Шашлыка захотели все, а я так больше всех.

– Откуда запах? – покрутил я носом и безошибочно определил направление. – Нам туда!

Действительно, в нешироком пространстве между последним ангаром и забором выстроились четыре длинных дощатых стола с лавками вдоль них. Сверху был навес, а в конце этого узкого пространства виднелся прилавок, на котором рядами выстроились водочные, винные и пивные бутылки. Неподалеку расположился длинный мангал, на котором усатый кавказец жарил шашлык, ловко переворачивая шампуры над тлеющими углями.

Мы направились было к прилавку, за которым стоял еще один сын южных окраин нашей страны, но тот махнул нам рукой, предлагая садиться и показывая, что сейчас подойдет. Сервис. Действительно, едва мы сели за крайний стол, он подошел к нам, держа в руке маленький перекидной блокнот.

– Доброго дня вам, – поприветствовал он нас. – Что заказывать будете?

Заказали мы четыре бутылки пива и по три шампура свиного шашлыка, благо куски были крупные и выглядел он… харизматично, пожалуй. Рассчитались патронами, хоть, на мой взгляд, выходило дороговато. Но это если каждый день питаться, а так, разок себя побаловать, так и не страшно. Нащелкали пять сорок пять из магазина, и кабатчик умчался к своему товарищу отдавать заказ.

На рынке становилось все многолюдней и многолюдней. Видать, мы приехали еще с первой волной посетителей, а теперь подтягивались и другие – те, кому ехать дольше, например. Народ был самый разный, но, к удивлению моему, если судить по внешнему виду, то вполне обычный. Я поначалу ожидал увидеть здесь эдакое бандитско-мародерское торжище, но ошибся. Были и мужчины, были и женщины.

Затем внимание мое привлекла доска объявлений, висевшая на заборе. Все равно шашлык только начал жариться, пока можно и почитать. Я направился к ней, Татьяна пошла следом.

Объявления заинтересовали. Частных среди них не было, все были от «Администрации рынка» с предложением всевозможных услуг. В списке были «ресторан», «казино», были сауны, причем целых две, гостиницы и даже услуги девиц при них. Причем везде гарантировалось качество и полное удовлетворение, в чем угодно. Серьезное заявление.

– Ты глянь, даже бордель открыли, – удивилась Татьяна, прочитав объявления.

– Ага, – кивнул я. – Откуда набрали персонал только?

– Не думаю, что сейчас это проблема, – покачала она головой. – В тех же «Центрах спасения» охотниц найдется много, из тех, кому деваться некуда. Да и московские проститутки куда-то ведь делись, не всех же съели?

– Ну, наверное…

За щитом с «хозяйскими» объявлениями бетон забора был обклеен объявлениями частными. В основном они касались поиска людей, потерявших друг друга во время эвакуации из города, но некоторые уже были и рекламными. Где-то автомастерская предлагала услуги, а где-то и общины сбивались, куда приглашались желающие поселиться с другими людьми. Были даже подобные заявки и от местной власти, если можно так выразиться: насколько я понял, два прилегающих дачных поселка довольно активно заселялись.

Правда, тут везде моментик такой был – искали людей с полезными профессиями и навыками. «Балласта» не хотел никто. Не умеющий работать руками или стрелять искусствовед, например, или представитель другой подобной профессии рисковал остаток своей жизни провести в одиночестве. А вот учителей искали – хороший знак, люди уже начинали думать о будущем. Врачи вообще были в дефиците.

– Тань! Серый! – окликнула нас Вика из-за стола. – Шашлык готов!

Действительно, кабатчик притащил здоровую тарелку с дюжиной палок шашлыка, нарезанным луком, зеленью и пластиковую бутылку кетчупа.

– Уважаемый, а свинка откуда? – спросил Леха.

– Местная, – усмехнулся шашлычник. – Из деревень покупаем. А что?

– А забивали как? – задали ему следующий вопрос. – Не воскресла?

– Ха! – заулыбался он. – Из «Макарова» теперь забиваем, между ушей, резать нельзя. А так все нормально, попробуй.

– Да я и не сомневаюсь, – ответил Леха. – Просто интересно.

– Всем интересно, каждый второй спрашивает, – охотно пустился тот в объяснения. – Теперь только так свинью резать надо. Или стрелять, или, как зарезал, сразу голову пробивать. А то через пять минут воскреснет. А теленок так мертвый и остается, не воскресает. И баран.

– Да ну? – удивился я до невозможности. – То есть свинья в мертвяка превращается, а корова нет?

– Верно, – подтвердил тот. – Корова так мертвой и остается.

По ходу дела он открыл бутылки пива и расставил с подноса стаканы.

– Еще что-нибудь?

– Нет, спасибо, – отказались мы.

– Приятного аппетита. Кушайте на здоровье.

Ишь ты, вот как получается… Это выходит, что травоядные в зомби не обращаются? Только хищники вроде собак и всеядные, как люди или те же свиньи? Интересно, интересно… За счет чего такое безобразие получается?

Шашлык был отличным, нюх нас не подвел. Сочный, с хрустящей обжаренной корочкой, белый и нежный внутри. Талант у человека оказался, умел жарить, не зря свинку застрелил. Пиво было холодным, мясо горячим, так что завтрак шел под гору со скоростью курьерского. Когда догрызал последний шампур, случайно поднял голову и увидел какого-то мужика с бородой, в камуфляже и в разгрузке, смотрящего в нашу сторону, и с ним одного из охранников, кивающего и показывающего на нас.

– Повнимательней, – сказал я негромко, откладывая недоеденный шашлык и опустив ладонь на рукоятку так и висящего на груди АКМ. – К нам кто-то, на чеха похож.

Леха глянул в ту сторону исподлобья, сказал: «Ага, вижу!» – и поудобней передвинул «сто пятый».

Бородатый покивал говорившему, затем решительно направился к нам. Когда он подошел ближе, я разглядел, что у него не далее как вчера лицо посекло стеклом или осколками. Да и вообще ему где-то крепко досталось, местами камуфляж прорван и испачкан, словно хорошо поползать довелось. Не из тех ли, с кем мы сцепились у завода ЖБИ намедни? На разборки идет… Нет, сомнительно, тогда бы стрелял уже, а у этого автомат за спиной и к кобуре не тянется.

Бородатый подошел ближе и спросил, адресуясь к Лехе, как к самому здоровому, видать:

– Ребята, вы «Паджеру» продаете?

– Мы, – ответил я. – Нужна?

– Сколько хотите за нее? – ответил встречным вопросом чеченец.

То, что он именно чеченец, я сразу понял, их акцент ни с каким другим не перепутаешь.

– А платить в чем хочешь? – спросил я и заодно показал на скамейку по другую сторону стола, приглашая садиться.

Собеседник коротко кивнул и сел, выложив перед собой на стол крепкие кулаки в перчатках без пальцев. В правой руке были зажаты четки. Я присмотрелся к нему повнимательней. Светлые волосы, серые глаза, короткая борода, острый крючковатый нос, шрам на щеке, похожий на глубокую морщину, на голове маленькая шапочка, «чеченка». Похоже, что на ней лента была еще, да снял, видать, в этом месте могут и не понять, это перед своими понтоваться запросто.

– Золотом заплачу, – ответил он. – Другого нет ничего, машина у меня разбилась.

Ага, вот откуда и царапины на лице – стеклом брызнуло, наверное. А вообще история неприятная, понять его можно. Поехал далеко, например, а тут авария. И как обратно возвращаться? Правда, тут наука – почему в одиночку и почему другой машины не было? Гонит он что-то, наверное. А если бы не один был, то и к нам бы с компанией подошел, у них по-другому не бывает.

– А как тут золото считают? – спросил я его. – Сколько оно по нынешнему времени стоит?

– А какая разница? – немного удивив меня, сказал он. – У меня сколько есть, столько и есть, все равно больше взять негде. А мне машина нужна. Вот смотри…

Он потянул из-за спины рюкзак, вытащил из бокового его кармана непрозрачный полиэтиленовый пакет, показал его мне, развернув. Действительно, там лежала немаленькая кучка золотой ювелирки, без камней, только металл.

– Тут грамм семьсот, – сказал он. – Половину вам даю, на вторую половину домой поеду, на родину.

При этом он перехватил косой взгляд Лехи и сказал:

– Ни с кого не снимал. Ювелирный вскрыли недавно, там уже не было никого.

Странно, что кто-то умудрился бросить ювелирный, ничего с собой не вывезя. Ну да ладно, теперь уже правды не доищешься.

– А как взвешивать? – спросил я.

– А что его взвешивать? – пожал он плечами. – Я его пополам поделю и две кучки перед тобой положу, а ты любую выберешь. Так нормально будет?

– Ну… нормально, – чуть растерялся я от такой простоты решения. – А машину смотреть будешь?

– Конечно, – ответил он. – Только ты сам скажи, какие с ней проблемы есть.

– Нет никаких, новая почти, – чуть подумав, сказал я. – Лишняя она нам просто. Да, дизель, если важно.

– Неважно, – отмахнулся чеченец. – Посмотрим пойдем?

Хамзат Цацаев

6 апреля, пятница, утро

Добрался Хамзат до базара вчера чуть не к вечеру. Хоть и в хорошей форме был, но педали крутить отвык и здорово устал. Однако достиг места почти без проблем, лишь пару раз пришлось убегать от погнавшихся за ним мертвяков. Добрался до пансионата и сразу же столкнулся с настоящим унижением. Прямо у крыльца стояли два здоровых мужика – Самбист и Зять, причем рядом с последним под ручку пристроилась та самая украинка, которая уговорила Зятя на обмен – женщин на горючее. Надежда остаться неузнанным растворилась сразу.

Едва они увидели его, крутящего педали велосипеда, то сразу расплылись в ехидных улыбках.

– Здорово! – протянул руку Зять, когда Хамзат слез с велосипеда. – Что-то машина у тебя маловата, чтобы баб возить. Или ты вперед поехал, дозором?

– Нет баб, – пробормотал Хамзат, проглотив явное унижение, как заслуженное. – И за генераторы не спрашивай, их тоже нет.

– А чего так? – поинтересовался Самбист, сложив ручищи на груди.

– Погибли все, – ответил Хамзат, пристраивая велосипед к крыльцу. – На федералов нарвались, из танков расстреляли. Все погибли, ребята наши, машины, товар и бабы тоже.

– Опа! – поразился Самбист. – Это где вояки так выступили?

– Поворот с Кольца на Ленинградку, – ответил Хамзат. – Все перекрыли. Танки, бээмпэ-мээмпэ, солдаты. Остановить хотели, но с бабами нам вариантов не было проверки проходить. И сразу стрелять начали.

– А ты как остался? – спросил Зять.

– Машина перевернулась, а меня выбросило. По канаве уполз, – сквозь зубы ответил Хамзат, снова задавив в себе вспышку ярости.

Зять пожал плечами, затем спросил:

– А что делать будешь? К нам зачем?

– Машина нужна. Заплатить есть чем. Не продашь?

Зять подумал секунду, затем покачал головой.

– Не, на продажу машин сейчас нет. – Помолчав, добавил: – Не в обиду, правда, нет сейчас.

– А на базаре не торгуют?

– Бывает, – влезла в разговор девка. – Вчера вот две продали. Может, и будут, пройдись там завтра, посмотри.

На ночь устроился в гостинце, заплатив за нее автоматными патронами, зашел в номер, с трудом разделся и рухнул на кровать.

Разбудил его гомон многих голосов на улице – торговцы, жившие или ночевавшие в пансионате, собирались на работу. Он выглянул в окно, раздвинув пыльные занавески. Действительно, было суетно. Люди крутились возле машин, кто-то тащил какие-то тюки, прогревались моторы, в общем, день начинался.

Никаких туалетных принадлежностей у Хамзата с собой не было, поэтому он просто умылся и прополоскал рот водой из-под крана, а затем, спокойно одевшись, спустился вниз. Спешить было некуда, наплыв начнется позже, поэтому он пошел в местный «ресторан», где долго сидел над чаем с печеньем и малиновым вареньем, до которого с детствабыл большим охотником.

Лишь через пару часов он решил, что торговля должна была уже развернуться, поэтому заплатил за завтрак патронами из автоматного рожка и быстрым шагом вышел на улицу.

Велосипед с хитрым японским названием никуда не делся, так и стоял возле крыльца, где Хамзат его оставил. От пансионата до рынка было примерно с километр по нормальной асфальтированной дороге, так что доехал он быстро.

Надо было найти способ добраться до своих. Возможности напроситься в попутчики Хамзат оценивал честно. К какому народу он принадлежит, сомнения не вызывало, он былодин, и шансы, что его кто-то подсадит, были невелики. А что довезут до места, так и еще ниже, сам Хамзат еще бы трижды подумал, везти подобного человека или убить его по пути, сняв с тела богатую справу. Поэтому ему нужен был собственный транспорт и никак иначе. Рассчитывать на захват не приходилось – он был один, а люди поодиночке теперь не ездили, но даже не это было главной проблемой. Можно было найти способ захватить машину и в одиночку, но вот убраться из этого места с ней бы не получилось. Он уже оценил, как хитро устроилась братва, открывшая этот рынок, – с этого места было всегда два выезда, которые легко взять под контроль, или другой путь – вплавь.