Чтение 13–й страницы книги ~Москва~

Однако, когда он добрался до въездных ворот, кто-то с небес послал ему первый знак своего расположения. Прямо у входа стояла новенькая серебристая «Паджера» с объявлением о продаже. Он слез с велосипеда, подошел к машине, осмотрел ее со всех сторон, задумчиво почесывая непривычную еще бороду. Внедорожник выглядел идеально, ни царапинки на нем, да и салон, насколько можно было разглядеть снаружи, был совсем неизношенным. Не самая лучшая машина для наступивших времен, очень уж сложная, но вполне достаточная для того, чтобы добраться сперва до семьи, а затем до родины. Надежности у таких «японцев» хватало с запасом.

Возле караулки, притулившейся к входу на рынок, топтались трое парней в камуфляже и с автоматами, местная охрана. Хамзат подошел к ним, поздоровался, затем спросил:

– Кто машину продает, не подскажете?

Один из охранников, старший, осмотрел его придирчиво, с ног до головы, затем сказал:

– Да приехала тут компания, где-то по базару ходят. Ты их сразу увидишь, два мужика и две бабы, все в «горках», обвес крутой, стволы тоже, типа «рейнджеры», «пидорки» черные на голове.

На базаре было уже людно, поэтому Хамзат спросил:

– А не покажешь? А то я так их долго искать буду.

Он подумал, что охранник откажется, но, к его удивлению, тот просто кивнул и повел его за собой. Огляделся, затем показал в дальний угол базара, где между ангаром и забором пристроилась шашлычная.

– Вон они сидят, видишь?

Хамзат действительно увидел двух хорошо экипированных мужиков, сидящих за столом, и с ними двух женщин, увешанных снаряжением так же, как и их спутники. Когда Хамзат присмотрелся пристальней, один из мужчин, худой и узколицый, резко обернулся и перехватил его взгляд. Затем что-то сказал второму, светловолосому здоровиле, и тот тоже посмотрел в их сторону.

– Спасибо, парень, – поблагодарил Хамзат охранника и направился к смотрящим на него мужикам.

Его явно ждали, и даже оружие у сидящих переместилось поудобней. Интересно, почему они так, место ведь безопасное? Оружие было интересным, кстати, – у здоровяка укороченный автомат нового образца, какой Хамзат вживую и не видел пока, у худого – АКМ, но переделанный до неузнаваемости.

Подойдя ближе, Хамзат спросил у светловолосого здоровяка, решив, что тот главный:

– Ребята, вы «Паджеру» продаете?

Но ответил худой, с переделанным автоматом:

– Мы. Нужна?

Дальше все прошло просто. На цену они согласились сразу, подтверждая теорию Хамзата о том, что такие сложные машины теперь никому не нужны, и он пожалел, что переплатил.

Они и на меньшее бы согласились наверняка. Еще больше он убедился в своей правоте, когда все пошли смотреть «Паджеру», – уезжать они собирались на старой «тойоте»,переделанной для внедорожной езды. Но ничего другого не предлагалось, так что брать надо было то, что дают.

Устроили тест-драйв. В салон с Хамзатом уселся худой, причем осторожно сел на заднее сиденье, за спину, чтобы любые случайности исключить. Но Хамзат ничего плохого и не замышлял. Поездил минут пять вокруг базара и остался машиной доволен. Дизельные моторы он раньше не любил из-за их вялости, со светофора не рванешь, но теперь ему он даже понравился.

Дальше все быстро произошло. Прямо в салоне Хамзат аккуратно разложил золото на две примерно одинаковые кучки, после чего собеседник наугад ткнул пальцем в одну из них, после чего ему осталось только пересыпать все в карман рюкзака. Два комплекта ключей перешли к покупателю, а продавец, коротко попрощавшись, покинул салон машины. Хамзат выбрался следом, открыл заднюю дверь, после чего попытался загрузить туда велосипед. И перехватил заинтересованный взгляд уходившего собеседника.

– Что-то не так? – спросил он, обернувшись.

– Все нормально, – покачал тот головой. – Мог бы вместо части оплаты поменять велик. Как раз сегодня подумал, что пригодится.

– Самому нужен, – решительно ответил Хамзат. – Он мне башку спас, пусть со мной едет, на счастье.

– Как скажешь, – вздохнул тот и направился обратно на рынок.

Машина у Хамзата появилась, с этим все в порядке. Сразу возник следующий вопрос – где эту машину заправлять? Иначе как здесь и не получится, а даже полного бака солярки ему до дома не хватит. Надо как минимум бочку иметь с собой, литров на двести. И купить ее можно было именно здесь, так что его золотой запас снова следовало потрясти.

ГСМ торговали не на рынке, а возле самого водохранилища, на меленькой нефтебазе у мыса с пристанями. Чтобы туда попасть, надо было обогнуть пансионатский комплекс и проехать через дачный поселок. Дорогу Хамзат знал, как раз туда они с Зятем ездили договариваться об обмене, когда все еще шло хорошо, не так, как сейчас. Туда он и направился, с удовольствием ощутив себя снова в машине, за рулем, отгороженным ее корпусом от всякой вредной не-живности, которая вчера немало погоняла его, пока он пересекал Химки. Теперь-то не страшно, теперь он там запросто пролетит, а то, что живых людей в этом городке нет, так ему уже и на руку.

Маленькая нефтебаза охранялась серьезно. Хамзат обратил внимание, что в ее охране не было вездесущих братков в спортивных костюмах и разгрузках, которые они сделали своей чуть ли не униформой, – только или недавние солдаты, или мужички, напоминающие милиционеров. И заправлял здесь самостоятельно Зять, а Самбист, судя по всему, в нефтяную торговлю не лез.

Распоряжался нефтебазой некто Дим Димыч – невысокий шустрый мужичок в очках, которого безотлучно сопровождал здоровый парень в омоновской форме. Валера Зять их уже представил раньше, и появлению Хамзата Дим Димыч не удивился. Поздоровался за руку, ни секунды не задумавшись, объявил цену на бочку солярки, считая стоимость тары. Не продешевил ни капли, Хамзат мысленно даже скверно выругался, но промолчал, потому что выбора у него не было. Или бери, или езжай на другую заправку, где дешевле.

– У тебя постелить есть что-нибудь? – спросил Хамзат, задумчиво оглядывая светло-серое тканевое покрытие багажного отсека. – Испачкаю и вонять будет.

– Вонять так и так будет, – пожал плечами продавец. – От самой бочки. А постелить… сейчас что-нибудь придумаю по старой дружбе. Пойдем в склад, пороюсь, а заодно и рассчитаешься.

Хамзат лишь кивнул и пошел следом, на ходу вытаскивая из висящего в руке рюкзака пакет с оставшимся золотом. Осталось его не половина, правда, а намного больше – основную его часть он отсыпал в другое место, как раз перед тем, как идти искать машину. На всякий случай.

– Слышь, Харя! – крикнул Дим Димыч какому-то алкоголического вида мужичку в телогрейке, сидевшему на старой покрышке в уголке склада. – Давай бери Раму, и бочку-двухсотку с солярой грузите в машину. Такую, чтобы не текла, выберите. Шевелись!

– Кого брать? – удивившись, переспросил Хамзат.

– А-а… – засмеялся Дим Димыч. – Это «кришнаиты» наши, Харя-Рама. Этот вот, с красной мордой, Харя, а вот тот… – его палец ткнул в крупного парня с дебильным лицом, появившегося из подсобки, – этот Рама, соответственно. Видишь, здоровый какой?

Хамзат не очень хорошо понял, о чем идет речь, но вежливо посмеялся. «Кришнаиты» взялись грузить бочку на тележку, а Дим Димыч уселся за стол, открыв журнал учета.

– Золотом, говоришь? – спросил он.

– Золотом, – коротко ответил Хамзат.

Едва Хамзат начал отбирать нужное количество, выкладывая цепочки на электронные весы, стоящие перед ним, на стол упала тень, и женский голос с сильным украинским акцентом нараспев произнес:

– Ой, а красота-то какая! Подкинули бы барышне на бедность цепочку или колечко.

«Цепочка» прозвучала с ударением на «е», причем как «цэпочка». Хамзат обернулся, слегка поморщившись. Прямо у него за спиной стояла все та же белокурая девка, которая все время крутилась с Зятем и лезла во все разговоры. Если бы в ее фразе не прозвучали глумливые интонации, он бы промолчал или отшутился, но эта баба с ее наглостью и жадностью его раздражала. Поэтому он просто ответил сквозь зубы:

– Валере скажи. Он купит.

– Ой, какие мы нежные… – фыркнула Любаня и отошла, величественно покачивая ядреным круглым задом под джинсами в обтяжку.

Хамзат мысленно проклял этот ходячий соблазн и обернулся к Дим Димычу, внимательно наблюдавшему за сценой, но промолчавшему.

– Считаем, – коротко вернул ситуацию к делу Хамзат.

Когда они вышли из склада, багажный отсек «Паджеры» был выстелен толстым полиэтиленом, заднее сиденье сложено, а «кришнаиты» уже загружали тяжелую бочку, с пыхтением и матом перетаскивая ее с тележки.

– Машину не поцарапайте! – сказал им совершенно машинально Хамзат и перехватил взгляд стоящей у выхода с территории Любани.

Взгляд ему не понравился, и уже по другой причине, куда более нехорошей, чем до этого. Любаня смотрела исподтишка, а рядом с ней стояли два молодых парня в камуфляже без погон, и она что-то активно им объясняла. А те кивали и тоже поглядывали в его сторону.

Хамзат сделал вид, что ничего не заметил, лишь снял с плеча АКС, сложил приклад и закинул в салон, на правое сиденье. Обратил он внимание и на то, что, едва погрузка закончилась, Любаня уехала с парнями на черном «гелике», словно специально поторопившись.

«Нехорошо это, – подумал Хамзат про себя. – На золото смотрела так, что глаза горели. Дурак Зять совсем, что такую тварь рядом с собой держит».

Других дел у него здесь не оставалось больше. Думал было подкупить патронов вместо истраченных в Химках, но потом от этой мысли отказался. Как раз патронов у них на базе хватало с избытком. Да и с собой он меньше десяти набитых магазинов не возил, так что хватить на дорогу до дома должно было с избытком. Проверил лишь, как рука ложится на рукоять автомата, и тронул машину с места. Ворота с нефтебазы ему открыли на выезд без вопросов, и он покатил через лес, внимательно глядя по сторонам и заодно в зеркало, не мелькнет ли где-нибудь черный «Геленд».

Но преследования пока видно не было. Машина миновала мост, возле которого дежурили четверо с оружием, но Хамзат знал, что это не бойцы, а скорее «охотники», их делом было чистить территорию от нежити. Внимания они на него не обратили никакого, да и он на них ровно столько же.

«Мерседес» показался в зеркале, когда он отъехал от моста не больше чем на километр, когда с двух сторон потянулся довольно густой лес. И шел «мерседес» на немалой скорости, догоняя его. Зачем? Был бы дураком – и вправду задумался над этим вопросом, но Хамзат дураком не был. Он и повоевал в первую войну, и всякое повидал, и главное – у него были очень плохие последние два дня. Очень плохие, настолько, что появление Любаниной машины в зеркале вызвало настоящий приступ тяжелой, удушающей ярости, такой, что если ее не разрядить, не заземлить на кого-то, то она может просто убить, остановив сердце.

Переложив автомат со сложенным прикладом себе на колени, Хамзат даже немного сбросил скорость, чтобы не оттягивать неизбежное.

– Аллаху акбар, – прошептал он, чувствуя, как ярость, скопившаяся в нем, придает ему силы и ясности в голове.

Внимательно глядя в зеркало, он ждал, когда один из двух сидящих впереди парней, тот, что справа, высунется в окно с автоматом и откроет огонь. На его месте он сам такбы сделал. Но, к удивлению, они его совсем за лоха приняли. «Геленд» помигал фарами, посигналил, а в заднее окно высунулась улыбающаяся Любаня, жестом приглашая его остановиться. У пацанов же на передних сиденьях лица были бледные, напряженные.

Хамзат остановил машину, широко улыбаясь в окно, и, когда «Геленд» поравнялся с ним, одним движением вытолкнул наружу ствол АКС, упираясь в дверь краем магазина, и длинной очередью хлестнул по сидящим впереди. Цилиндрический дульный тормоз выбросил тройной хвост огня, струя пустых гильз ударила по приборной доске, а пули прошили насквозь салон немецкого внедорожника. Тот, что сидел справа, худой, стриженный почти налысо светловолосый парень лет восемнадцати с виду, был убит мгновенно, пули угодили в голову. Второй дернулся, то ли пытаясь выскочить из салона, то ли схватиться за оружие, но тут досталось и ему, причем несколько сразу, все в грудь и шею. Он свалился головой на рулевое колесо и затем скатился вбок. На своего товарища, обмякшего и выпавшего головой в открытое окно.

Зато выскочить успела Любаня. Пока Хамзат менял выпущенный одной длинной очередью магазин, она выскочила в дверь с противоположной стороны и исчезла из поля зрения.

– Куда пошла? – крикнул он, досылая патрон. – Иди ко мне, разговор есть!

В убийстве двух дезертиров его ярость выхода не нашла. Он их даже и не винил ни в чем, вся его злость сосредоточилась на этой наглой и жадной бабе, готовой убивать и продавать людей за копейки. И которая хотела убить его просто за побрякушки, оставив без отца его сыновей.

Жену в списке привязанностей он пропустил, равно как и не вспомнил о том, как это золото самому пришло в руки – такие скользкие моменты его мысль огибала легко, как мастер-слаломист вешки на спуске.

Выскочив из-за руля, он широким шагом пошел в обход расстрелянной машины и чуть не поплатился за самоуверенность. Две пули подряд, выпущенные из пистолета, ударили в заднюю стойку, заставив его укрыться. Еще несколько выстрелов выбили оставшиеся стекла. Было слышно, что стреляют не в упор, Любаня успела отбежать с дороги, наверное укрывшись за деревьями.

– Быстрая какая… – прошептал Хамзат с некоторым удивлением.

У него было с собой четыре гранаты, но именно сейчас ему бросать их не хотелось. Это было бы не то, ему хотелось Люба-ню пристрелить, а еще лучше – отрезать ей голову,что он, собственно говоря, и собрался сделать. Долгие раздумья оказались ошибкой. Он думал, как победить врага, а бывшая проститутка таким едва ли могла бы считаться. Поэтому она выбрала самую правильную тактику – побежала. И когда Хамзат подскочил с автоматом на изготовку над капотом «Геленда», он увидел мелькающую между деревьев спину бегущей девки.

– Тварь! – заорал он и открыл частую стрельбу короткими очередями ей вслед, в ярости кусая губы, ругаясь и брызгая слюной, и стрелял, пока магазин не опустел.

Попал он или нет – он не понял, но подозревал, что не попал. Потому что в подобную мерзкую тварь попасть невозможно, такие бабы этот мир еще переживут и на его обломках спляшут. Спина бегущей исчезла, скрывшись в кустарнике, а пускаться в погоню с непонятным результатом было бы глупостью. Он воин, не мальчишка, должен уметь думать уже. На выстрелы могли приехать, да и подмогу она вполне могла вызвать, он без карманной рации в руке ее и не видел ни разу. Опять ему не повезло.

– Чтобы ты сдохла в муках, тварь, – с чувством сказал он, распахивая дверцу «мерседеса», намереваясь собрать трофеи.

Задерживаться в этом месте было нельзя.

Сергей Крамцов

6 апреля, пятница, вторая половина дня

Поев шашлыка и удачно продав никому не нужный «Паджеро», мы еще немного пошлялись по базару, прицениваясь к разным товарам и по ходу обменяв два «Макарова» на две новенькие двадцатилитровые канистры не знаю чьего производства, но очень хорошо сделанные, с откидными лейками. Цена мне вполне справедливой показалась, канистры теперь чуть не в большем дефиците, чем оружие. Пистолетов страна много наклепала, а вместо канистр у нас все больше заправки строили.

А за один «укорот» нам посулили их еще и наполнить соляркой. Сначала меня такая цена напрягла, но потом подумалось, что тот, у кого горючка, цену может произвольно на нее назначать. Тем более что без дела сейчас никто и не ездит, а две канистры – это четыреста километров на моем «Форанере», если не горячиться. Одной мародеркой отбить можно затраты, а уж найти причину проехать четыре сотни верст по мертвой земле еще надо найти.

Странно, но сознание уже полностью перестроилось под новые реалии. Не удивляла ни меновая торговля, ни толкучка, наполненная вооруженными людьми и затерявшаяся в какой-то деревне, ни бандиты в спортивных костюмах и разгрузках, с автоматами на плече, словно так и надо, ничего уже не удивляло. Более того, мы, совсем недавно развлекавшиеся в клубах, расценивали выезд на этот грязный маленький базарчик и шашлык с пивом как выход в свет, можно сказать, настоящее развлечение. Деревня в город выбралась, на ярмарку!

Все познается в сравнении, иначе и не скажешь. Для времен, когда ты просто выживаешь в развалившемся мире, и это уже праздник – по базарчику погулять.

Когда пошли на выход, увидели, как кого-то вдребезги проигравшегося на лохотроне ведут на выход трое тех самых хлопцев в спортивных костюмах и разгрузках, что ранее пили пиво, заботливо избавив его от оружия и почти всего имущества. По крайней мере, один из них нес в руке помповик и какие-то сумки, явно не свои собственные.

– И куда его теперь, без всего? – поразилась Татьяна. – Он же пропадет теперь.

– А играть его кто-то заставлял? – спросил Леха. – Пистолет к голове приставлял? Или как?

– Дураков и в алтаре бьют, – добавил я. – Мало таким говорили, что на лохотронах не выигрывают? Так нет, всем хочется денег на халяву срубить. Вот и последствия.

– И что ему теперь, погибать? – чуть возмутилась она.

– Не думаю, – ответил Леха. – Дадут какую-нибудь работу за харчи, например. Ров вон копать пойдет. Или грузчиком. Там ему самое место, все равно мозгов нет.

Он показал рукой в сторону работающего в отдалении экскаватора, рядом с которым суетилась еще и целая бригада с лопатами и тачками.

– Опа, смотри! – вдруг ткнул пальцем в объявление Леха.

– Ни фига себе… – поразился я, прочитав. – Хотя ничего удивительного, вполне следовало ожидать. Ребята шибко деловые, зарабатывают на всем, а это – чистый доход.

Раньше мы на эту штуковину внимания не обратили, хотя… судя по свежему виду, ее только что повесили. К столбу у ворот рынка была приколочена выпиленная из большой доски стрелка, указывающая в сторону дачного поселка, на которой аккуратно, по трафарету, было написано масляной краской:

«ГЕРА, ВИНТ, КОЛЕСА, ТРАВА И ВООБЩЕ ЧТО УГОДНО. НА ПРОДАЖУ И ОБМЕН, ЛЮБЫЕ ПАРТИИ»

Я проследил взглядом направление, куда показывала стрела, и увидел еще одну такую, показывающую в переулок дачного поселка. Ну понятно, открыли торговлишку подальше от скопления людей, на всякий случай.

– Ладно, погнали на их заправку, – сказал Леха. – С ними и так все ясно.

– И что, они так и будут теперь открыто торговать? – снова возмутилась Татьяна.

– А кто им помешает? – удивился я, усаживаясь за руль и заводя машину.

– Ну… нельзя же так все равно.

– А на мой взгляд, можно, – ответил я. – Торговать можно, покупать нельзя.

– Это ты о чем? – поразилась Вика с заднего сиденья, явно растерявшись от моей логики.

– О том, что ширяться тоже добровольно начинают, – жестко ответил я. – Если начал – ты спекся. Сам выбрал свой путь, знал ведь, к чему приведет, а раз знал, то, значит, туда тебе и дорога. А торговец – он та самая щука, которая в пруду, чтобы карась не дремал. Торгуют потому, что покупают. Спрос рождает предложение, а не наоборот.

– Если торговать не будут, то и покупать станет нечего, – возразила Татьяна.

– Не станет, – покачал я головой. – Найдут, из чего сварить. Клея нанюхаются. Грибы на балконе разведут. От насморка вон нормальных лекарств в продаже не осталось из-за этих торчков поганых, все заботятся, чтобы они их не ширяли. А я соплями греметь должен, когда простужен, хотя в жизни, кроме дозы промедола по ранению, никакой наркоты не употреблял. По мне, так пусть уширяются, но остальные лечиться смогут.

– Многие по малолетке начинают же, когда ума еще нет, – сказала Вика.

– Нет своего – чужого займи, – поддержал меня Леха. – С рождения все знают, что если начал, то ты конченый, так нет, все равно хочется. Из нас почему-то никто не начинал, так? И не собирались, потому что… да по миллиону всяких «потому», знали, чем закончится, да и кайф в другом видели. А кто-то все равно начал, выбрал свою дорогу, из чего следует, что он ущербный и пошел под естественный отбор. Ему Дарвин дальше жить не велел. Пусть уж ему барыга продаст, облегчит последний путь, чтобы быстрее от передоза загнулся.

– Ага, – кивнул я. – А тут им рай пусть будет. Пусть насмерть сторчатся, если умудрились даже в такие времена с иглы не слезать.

Таким образом завершив диспут о борьбе с наркоманией, я тронул «тойоту» с места и повел ее по асфальтированной дороге по указателям «ГСМ».

К нашему удивлению, возле пристаней на берегу водохранилища обнаружилась неслабая нефтебаза. Стационарных емкостей здесь было немного, видимо, была заправка для лодок и катеров, но с тех пор сюда натащили огромное количестве бочек, стоявших штабелями под навесами и в ангарах, а вдоль забора выстроились наливники.

– В принципе тут и заправляться можно, если Пантелеев откажет, – сказал Леха, оглядываясь. – Не халява, естественно, но как вариант…

– Ага. Я тоже об этом подумал, – согласился я.

Распоряжался здесь какой-то невысокий худой дядёк в очках в тонкой металлической оправе. Он принял от меня автомат, передал его своему сопровождающему, одетому в городской камуфляж. Тот быстро осмотрел его, кивнул, сказал: «Новье, все в порядке».

Больше никаких вопросов не возникало, и через пять минут нам в канистры накачали солярки, гордо отметив, что она «тепловозная», то есть хорошо отфильтрованная. Я про себя все равно решил, что мы потом ее дополнительно почистим, на всякий случай. Канистры забросили в багажник, натянув на каждую сверху по полиэтиленовому пакету, вывалив из них купленные кроссовки и спортивные костюмы. Солярка штука такая – если провоняет что, век ее будешь нюхать, это даже не бензин.

Покуда паковались, к нам подошел еще какой-то мужик, державший в руке отпечатанные на принтере карточки с номерами.

– Билетики лотерейные купите? – спросил он. – Каждый день приз разыгрывается.

– Это какой приз? – спросил Леха.

– Да когда какой. Сегодня просто ящик патронов, – с готовностью объявил мужичок. – И «Ниву» с кузовом разыгрывают, это типа джекпот.

– И что, выигрывают? – усмехнулся я.

– Каждый день кто-то! – последовал оптимистический ответ.

– Не, мужик, спасибо. Нам не надо, – отказался я за всех, и мужик, потеряв к нам интерес, пошел дальше.

Больше делать нам было здесь нечего, и мы направились в обратный путь. Проехали через лесок, миновали дачный поселок, снова лесок, пикет «охотников» у моста, за которым, кстати, валялись два трупа, явно зомби, очень уж подпорченных. Один из мужиков, стоящих у машин, поднял руку, предлагая остановиться. Вроде как не для проверки, а словно сказать что-то хотел. Я тормознул рядом.

– Ребята, там стрельба была впереди сейчас, – сказал он, нагибаясь к водительскому окну. – Из автоматов лупили, так что поосторожней.

– Не проверяли, что там? – спросила Татьяна, пригнувшись.

– Нет, нам за это не платят, – сказал мужик. – Наша работа мертвяков на этом берегу зачищать и смотреть, чтобы оттуда не пролезали. А со стрельбой пусть местная братва разбирается, их тут кодла целая.

– Давно тихо? – спросил я.

– Минут пять, – ответил тот. – Кто-то очередь на весь магазин дал, а потом короткими лупили. Но недолго.

– Далеко?

– Не знаю, с пару километров, возможно.

– Ладно, посмотрим, – кивнул я. – Спасибо за предупреждение.

Сидевшие сзади Леха с Викой открыли свои окна, перехватив оружие поудобней. Татьяна тоже взяла свой автомат на изготовку. А я неторопливо покатил по дороге, готовый в любую секунду свернуть в сторону, в кювет, благо на этой «тойоте» выбраться из любой канавы не большая проблема.

Где стреляли, мы увидели совсем скоро, не проехав и пары километров. Прямо посреди дороги стоял черный «Гелендваген» с мигалками и без номеров, который мы видели возле рынка. Я еще тогда подумал, что он какому-то местному начальству принадлежит, потому что он заезжал прямо на территорию рынка, не останавливаясь снаружи, и охрана с готовностью распахивала ворота.

Тогда в нем были два молодых парня с автоматами и какая-то разбитная и вульгарная, но довольно красивая девка. Теперь возле издырявленной машины, среди осколков закаленного стекла, в лужах крови, валялись на асфальте два изорванных пулями трупа тех самых парней, причем было видно, что кто-то выбросил их наружу из машины, открывдвери. Больше никого поблизости не было, ни той девки, ни кого-то еще.

– Этих обшмонали, – сказал Леха, приглядевшись. – Вон кобуры пустые и других стволов не видно.

– Да уж наверняка, – согласился я с его выводом. – Интересно, что здесь случилось? Вообще-то нам лучше валить отсюда, могут не понять наше присутствие. Это же местные, я их узнал.

– Я тоже узнала, – подтвердила Татьяна.

– А это кто? – спросил Леха, указав рукой куда-то в сторону.

Я посмотрел и увидел ту самую блондинистую девку, несущуюся к нам из леса и размахивающую руками.

– Ребята! Подождите! – закричала она, хоть мы никуда и не собирались уезжать.

Она подбежала ближе, тяжело, запаленно дыша. И я разглядел ее чуть внимательней. Светлые волосы прилипли к потному лицу, на боку была кобура, но пистолета у нее не было. Одета она была в обтягивающую желтую майку с кожаной курткой поверх нее, и теперь на желтой ткани расползлось заметное красное пятно, а руки у девки были испачканы в крови – она была ранена, но не сильно, судя по всему.

– Ребята, помогите, довезите до базара! – буквально взмолилась она.

– А что случилось? – спросил я у нее, кивая на простреленный «мерседес».

– Чечены, скоты! – слегка истерично взвыла она. – Постреляли мальчиков!

– Ну садись давай, – кивнул я, указав на «Форанер». – По дороге расскажешь.

Она с готовностью кивнула и полезла на заднее сиденье. Я развернул машину, объехав издырявленный «Геленд» по кругу и слегка захватив канаву, и покатил обратно, постепенно разгоняясь.

– А что за чечены? – спросил я. – Много?

– Та откуда я знаю? – чуть даже возмутилась девка, причем ее украинский акцент даже усилился. – Как давай стрелять, я еле сбежала. А мальчиков сразу убили.

– На чем были? – снова задал я вопрос. – На серебристой «Паджере»?

– Та откуда я знаю? На серебристой, верно, а «Паджера» оно или не «Паджера», я не в курсе.

– Так там один всего был, на «Паджере», – сказал я. – Он в одиночку напал, что ли?

– Это чего в одиночку? – как бы даже обиделась девка. – Его небось на выезде ждали. Не один.

Не знаю почему, но не поверил я ей сразу и категорически. Хотя бы потому, что чеченец не выглядел так, что собирается устроить на кого-то засаду. Выглядел он по-другому, как будто проблем у него выше головы и он их разгребать не успевает. А вот баба мерзкая какая-то… глаза такие ясные, ласковые, с такими только брехать без передышки. И в голосе что-то. Ладно, не мое это дело, пусть сами разбираются, лишь бы на нас никак не замкнулось.

Когда до моста осталось метров сто, из-за поворота дороги впереди показались сразу три машины – УАЗ без верха и следом за ним два джипаря помодней, все битком набитые людьми с оружием.

– Стойте, ребята! – закричала девка, и едва мы тормознули, как она выскочила наружу и замахала руками.

Маленькая колонна резко остановилась, из «уазика» выскочил здоровый парень с «Витязем» на груди, тот самый, которого я видел на рынке с этой девкой возле автобуса администрации.

– Валерик! Валерик! Ой, шо было! – заголосила девка на истеричной нотке, которой еще минуту назад в ее голосе не наблюдалось.

– Тихо! – злобно, но негромко рявкнул на нее здоровый. – Рассказывай, пацаны где?

– Ой, поубивали мальчиков! – еще истеричней заорала она.

К моему удивлению, здоровый поднял руку и с маху отвесил ей тяжелую оплеуху, такую сильную, что девка села на задницу и замолчала в недоумении. А здоровый шагнул к нам, нагибаясь к окну:

– Вы ее где подобрали?

– С километр отсюда. Если поедешь, то сразу увидишь, там «Геленд» расстрелянный, – ответил я.