Чтение 24–й страницы книги ~Москва~

У жилых домов появилась парочка забулдыжистого вида мужичков, у каждого за плечами по трехлинейке. Ага, уже что-то. По оружию и внешности судя, уже местные, не бандюганы. Может, захватить одного такого да допросить? Он все и выложит, что тут вокруг творится. Правда, моментик в этом есть – он может и не знать ничего. Или чего нужного не знать и тем самым ввести нас в блудняк. Да и пока у нас все больше предположения, теория, можно сказать, практикой не подтвержденная.

Ага, не только мужички гуляют. Тетка какая-то топает с сумкой, переваливаясь. Вон бабка в огороде возится, что-то делает по хозяйству. Нет, жизнь видна, просто у народа здесь других дел хватает, некогда по улицам шляться. Деревня – это не центр Москвы, тут каждый с утра и до вечера может себя работой обеспечить.

– Смотри, – прошептал Леха. – Вроде в поселке жизнь как жизнь, а вот ближе к станции бандюганов полно. Что скажешь?

– А что тут скажешь? Братва торфяное дело под себя подмяла, а торф им на вывоз нужен. Поэтому забазировались у станции. А народ местный не трогают, чтобы не гадить, где ешь. Дело к лету пойдет, с местных огородов и братва кормиться сможет. А если у них с поселковыми все «вась-вась», то они им еще и защита.

– Могли бы поселковых к торфу приставить, – возразил Леха.

– Если бы дураками были, то могли, – согласился я. – А остальные местные из лесочков окрестных по ним из своих трехлинеек долбили бы при каждом удобном случае. Во жизнь бы была.

– Ну тоже верно. А так всяких городских из беженцев к резке торфа приставят, так деревенские еще и позлорадствуют.

– Во-во, сечешь фишку. Кстати, неплохо было бы поближе к станции подобраться, обзор с нашей позиции очень уж поганый.

– И как ты себе это видишь? – с иронией поинтересовался Леха. – Пройдемся строем и с песней? Тут же ни одного укрытия.

– Это точно, – вздохнул я. – Но как-то надо.

Действительно, единственным укрытием были здесь дома да заборы, но если мы попробуем двигаться дальше в том же стиле, каким шли сюда, то есть залегая, перебегая и прикрывая друг друга, то можем поразить прямо до глубины души местных селян, которые либо сами попытаются разобраться, что тут творится, либо дадут знать братве. И тогда нам светит отход с перестрелкой и отчаянное бегство на машинах. Результат – задание не выполнено, да еще и потери могут быть. Никуда не годится, особенно потери.

– Лех, а может, и вправду внагляк пройтись? Поселок не патрулируется, те два мужика с винтовками так, стоят и лясы точат, бандюганы далеко…

– А если всполошатся?

– Ну и всполошатся, и что с того? – пожал я плечами. – Пугануть мы кого угодно можем, бегаем быстро, да и не думаю, что тут каждого незнакомого расходуют, как увидят. Наверняка сперва побеседовать захотят. Даже братки, любопытство ведь страшная сила.

– Ну… можно, наверное, только не сейчас.

– А когда? – не понял я.

– Ну когда хоть какую-то суету увидим подозрительную. Грузовики проедут или еще что. Тогда, если даже спугнут, есть вероятность того, что разглядим что-нибудь.

– Логично.

Вышли на связь кратенько, провели перекличку, затем снова затихли. Слышали собачий лай, и собак немало было, но по улицам они бесхозными не бегали. Это – порядок, иначе как потом «правильных» собак от «неправильных» с ходу отличать? Пусть лучше в будках сидят и на прохожих брешут. А вообще патрули с собаками не помешали бы по нынешним временам, все говорят, что мертвяков животины сразу чуют издалека. Да и как не почуять, их и человеческий нюх улавливает, не то что собачий.

Затем неожиданно заговорила рация голосом Большого:

– Серый, отсюда до «Пламени» по карте и полутора сотен верст нет. Может, пока тут бездельничаем, волновод развернуть и попытаться на связь выйти? Должно получиться.

– Момент, дай подумать, – озадачился я.

Конечно, неплохо было бы по первым результатам разведки доложиться, не зря же нам рацию выдали. С другой стороны, есть риск себя обнаружить, да и докладывать, по большому счету, пока нечего, а расписания связи мы не устанавливали – дали нам дежурную волну, на которой связываться, да и все, а это обязательств не накладывает.

– Нет, не надо, – ответил я. – Результата мало, подождем.

– Как скажешь, – ответил Большой и отключился.

А вообще хорошо, что штатный радист появился, который не только кнопки щелкать умеет, но и в теории радиосвязи разбирается. Лично я в этом ни бум-бум, в моем представлении это до сих пор радиовышка, из нее волна идет концентрическими кругами, а сквозь нее летит самолет товарища Чкалова. Примерно так. И еще хорошо, что еще сестренок учит полезному делу, все не только из автомата палить. Нам бы еще медика какого в отряд, да вот не светит. Или кого-то на учебу направить, хотя бы основ нахвататься. Акого?

Так, наблюдая местную замысловатую жизнь, просидели часа четыре, даже в сон клонить начало. Проснулись оттого, что потянуло откуда-то незабываемым духом возгоняющегося самогона, прямо рядом совсем. Затем мимо нашего домика прошли два молодых бандюгана с автоматами, с какими-то сумками в руках, потом хлопнула дверь. А вскоре они пошли обратно, причем сумки заметно потяжелели, и из них высовывались горлышки пластиковых полторашек. Значит, на точку ходили, самогонку брали. И гонят там постоянно, запах тому прекрасная иллюстрация.

Ближе к вечеру услышали издалека звук автомобильных моторов – слышимость тут отличная. Возле станции началось какое-то оживление, хоть и не слишком активное, но показывающее, что машины идут или пришли именно туда, потому что весь день тихо было.

– Пройдемся? – спросил я.

– Ну давай, что ли, – вздохнул Леха. – Знал бы – оделся бы попроще, а то мы тут одни такие на все окрестности.

– А кому сейчас легко? – риторически поинтересовался я.

Предупредили Сергеича с Машей, что решили погулять по поселку, заодно попросили их быть готовыми к тому, чтобы прикрыть наше бегство, вероятность которого была очень высока. Все же вид у нас никак местному стилю не соответствует, подозрительно это. Но на улице мы никого не встретили. Шли спокойным широким шагом, старательно не торопясь.

Так дотопали до центральной улицы, тянущейся вдоль кирпичных трехэтажек. Там было пусто, какая-то компания мужиков сидела на лавочке вдалеке, судя по всему попиваяпивко из полуторалитровых сосок. Все были с винтовками, кстати. Нас они или не заметили, или просто не обратили внимания. Несколько раз попадались по дороге женщины, из которых только одна посмотрела с подозрением, толстая и мордатая, с обесцвеченными кудряшками, на которых кляксами выделялись отросшие корни. Но ничего не сказала, только вслед смотрела, когда мы мимо промаршировали.

Миновали линию местных «высоток», а затем я увидел нечто, что меня очень порадовало, – еще один заброшенный дом. И не один даже, тут их вообще хватало, но удачно расположенный. Был там и сарай во дворе за покосившимся забором. Убедившись, что толстая тетка за нами уже не следит, нырнули за этот забор. Заглянули в сарай, который был пуст, лишь пара проржавевших ведер валялась в углу и на стене висела ржавая же коса, а затем забрались в дом, на этот раз через приоткрытое окно – дверь была закрыта. Впрочем, Леха это сразу исправил, вскрыв замок, потому что случись бежать – через тесное окошко выскочить быстро не сумеем, внутрь и то еле влезли в своих разгрузках.

Чтобы следить за станицей, пришлось лезть на чердак, пыльный и гулкий, продуваемый ветром, но скрытность все же обеспечивающий. Вскинули бинокли к глазам, присмотрелись.

– Точно, сюда привезли, – сказал я. – Как мы и прикидывали.

Действительно, у какого-то сарая, пристроившегося к станционному пакгаузу, стояли два КамАЗа с тентованными кузовами. Возле них топтались несколько бандитов и мужики в разномастном камуфляже. Двустворчатые ворота сарая были раскрыты настежь, и через них были видны бомжеватого вида люди, сидящие на земле. В центре компании я заметил того самого «прожектора перестройки», с которым пообщался на базаре. Им раздавали еду, вроде по куску хлеба и что-то еще, трудно было разглядеть. Как раз этот самый «прожектор» начал было чем-то возмущаться, но баландер, пару раз что-то агрессивно переспросив у него, сделал шаг назад и что было сил врезал ему ногой в грудь, опрокинув назад, а затем еще пару раз пнул лежачего, но уже так, без особой злости, исключительно для порядку. Никто не вмешался, а пинавший спокойно продолжил раздачу паек, вынимая их из эмалированного ведра, которое держал в руке.

Ничего не удивило в этой картине: как мы и думали, так и произошло. Спинозами не надо быть, чтобы догадаться, нам и так достаточно информации дали. Больше заинтересовало другое – из-за пакгауза торчала задняя часть уже знакомого «Водника» или похожего на него. Не думаю, что в области этих «Водников» много, машина-то новейшая, только-только начала в войска поступать, и уж точно не в Тверскую губернию. Тут ни гвардии, ни частей постоянной готовности, ничего такого – российская глубинка, глубокий тыл с любого направления. А значит… тут опять вспоминается Спиноза, прозорливость которого нам вовсе не нужна.

– Бурковские, – сказал Леха, опережая мое высказывание. – Серый, это очень плохо?

– А что хорошего? Я думал, что он куда-то на Карибы улетел, где и прячется, а он целую армию собрал и половину соседней области под себя подмял. Стремно это все.

– И что делать будешь?

– Без понятия, – вздохнул я. – Не думал еще. Можно, конечно, вонь поднять, мол, вот он, злодей, все из-за него, но тут моментик…

– Ты?

– Именно, – кивнул я. – Я был ближе к вирусу и, дойди до разборок, доказать ничего не смогу. Скажет, что я его сам и выпустил, и все радостно поверят.

– Ну в «Пламени» могут и не поверить, – возразил Леха.

– Могут, – кивнул я. – А могут и поверить, если, скажем, им копию моего личного дела из отдела кадров представят. Я ведь компьютерщиком представился, а там четко написано, кто я и что я. Значит, я соврал, а раз соврал в одном, то и в чем другом мог. Так?

– Так, – кивнул Леха.

– И это в «Пламени», где люди более или менее в курсе. А в других местах? Не-эт, мне шум поднимать нельзя. Сейчас.

– А когда можно?

– А когда до «Шешнашки» доеду и «материал» отдам, – ответил я. – Тогда меня дерьмом мазать сложнее будет. Да и вообще, моя это плата за то, что сразу вонь не поднял,когда понял, с чем работаем. Все ждал чего-то, надеялся, что само рассосется.

– Ну так и поехали, чего ждать? – спросил он. – Хоть завтра с утра и двинем.

– На Техническую библиотеку все же сходим, – сказал я в ответ. – Пока она в пожарах не погибла. Там для будущих времен клад настоящий, мечта просто. А потом и в «Шешнашку» двинем. С добровольцами.

– А что, думаешь, что не все пойдут? – чуть удивился он.

– Думаю, что все захотят. Но я отговаривать буду. Это моя проблема, мой обет и моя епитимья. А другим за это отдуваться необязательно.

– Ну-у… это как сказать, – хмыкнул Леха. – Зато наш отряд ты сколотил, организовал, к делу приставил. Так бы все в роли жертв Великого Песца были бы, а сейчас бойцы.Даже не надейся, все пойдут, уверен.

– Ладно, видно будет, – кивнул я и дернул его за рукав: – Смотри! Узнаешь?

Из-за утла, за которым виднелся «Водник», появились два человека. Обоих мы всего несколько часов назад видели в трактире «Тверца». Высокий, худой и лысый мужик совершенно уголовного вида, какого только в кино про бандитов снимать, и человек в черном, фармкоровский эсбэшник, увешанный всевозможной снарягой.

– Это же те, из трактира, так? – уточнил Леха.

Я запросил своих по радио, потребовал быть повнимательней ввиду возможных проблем. Затем обернулся к Лехе:

– Они самые. А вообще главное мы выяснили – народ набирают как бомжей на шабашки, работать на торфе за харчи. Бурковские гаврики наверняка о том же торфе договариваются, ТЭЦ ведь за ними числится, туда вся добыча и пойдет. А территория под контролем братвы, тут, по всему видать, уделы у каждой группировки, которая только что-то Бурку отстегивает. Может, я в чем и ошибаюсь, но думаю, что в главном угадал. Чего мы еще не выяснили?

– Что за база у самого Бурко, – ответил Леха. – Вообще ни хрена о ней не знаем, а вопрос у Пантелеева наверняка возникнет.

– Вопрос и у меня возникает, но, насколько я карту помню, в те края всего одна дорога. Если туда на разведку выдвигаться, то это надо где-то базироваться в лесу и оттуда в пешем порядке, а то вляпаться можно. А если там люди толковые и опытные, то они и подступы патрулируют.

Прикинул я так, что если у Бурко, как понял из разговоров, там не меньше полка хорошо подготовленных бойцов, да еще целая производственная база, то получается, что в его Центре несколько тысяч человек. И, как следствие, движение по единственной дороге, ведущей в ту сторону, должно быть достаточно оживленным. И если мы поедем туда просто на машинах, то любопытство вызовем как минимум, причем не у тех, у кого надо. Пойдет какая-нибудь броня навстречу и под стволами остановит. А дальше… про дальше даже думать не хочется.

Это, с одной стороны, вроде как самая мрачная новость. С другой… С другой – и самим бы полезно было о Бурко побольше знать. Не было печали, да черти накачали, о нем и не думали, а теперь придется. И есть вероятность, что этот самый «черный» меня если и не узнал, то почти узнал, недаром так пристально таращился в трактире.

А вообще надо бы нам с нашим походом в Горький-16 активизироваться. Вот узнает Бурко, что я где-то неподалеку, да и распространит информацию об истинном виновнике конца света, то есть обо мне. И начнут меня все искать. И не будет у меня на руках никакого оправдания, потому что если подходить к ситуации с максимальной дотошностью, то Бурко только команду на работу с «материалом» дал, ну еще достаточной охраны не обеспечил. А сам на той территории даже не был ни разу. А с пробирочками-то мы с Дегтяревым возились, ну еще кое-кто из сотрудников. И взрыв там произошел благодаря Ксении, то есть дегтяревской дочке.

Вот такая вот хрень получается. И куда ни кинь – всюду клин, всюду мы в проигрыше. И вот еще вопрос: если этот самый в черном, что разговаривает с лысым у пакгауза, все же меня узнал – он уже доложил? И вообще на связь со своей базой выходил? Потому что в лицо из них всех только он меня и видел, как мне кажется.

Так… если даже сейчас не узнал, то узнает позже, вопрос времени. У Бурко в СБ только «бывшие» работали, из МВД да ФСИН, любой из них, помучившись подозрением, постарается его развеять. Дела там полистать, фотографии посмотреть. И все. А дальше уже вопрос техники – выяснить, где мы и как мы. Угораздило же наткнуться на этого Валеру,который нас знает. Если «везет», то до конца.

– Лех, как думаешь, он со своими насчет нас на связь выходил?

– В смысле, поднимал ли шухер? – уточнил Леха, не отрываясь от бинокля.

– Ну да, типа того.

– Если бы он тебя узнал и доложил, то уже где-то в другом месте метался бы, – резонно заявил Леха. – Дороги бы перекрывал и людей расспрашивал. Непохоже, что у него здесь что-то срочное, по мордам видно, что просто языки чешут.

Действительно, вид у эсбэшника был вполне расслабленный, и помощнички его в черном тоже трепались с братвой поодаль, покуривая и похохатывая над какими-то шутками.Нет, это не тревога и не усиление.

– Сколько от дренажных прудов до него, как думаешь?

– Ну… шестьсот, семьсот… – чуть озадачился Леха. – А ты что задумал?

– Машу я задумал. Крест на пузе, не промахнется она.

– Ты что, сдурел? – Леха чуть бинокль из рук не выронил. – Нам тут и хана! До своих не добежим!

– С чего это не добежим? – удивился я. – У нас форы метров триста, если местные сунутся – из автоматов распугаем. Тут заборы, дома, прямого выстрела нигде не будет,за нами гнаться придется. А там и Сергеич с пулеметом, чуть ближе подбежим, и прикроет.

– Ну ты… ты вообще обнаглел, Серый! Нельзя так.

– Нельзя это на самотек пускать, – возразил я. – Если он меня вспомнит, то вычислить, что мы в «Пламени» базируемся, дело техники и старания. Потом на выезде засада – и все, трындец! Под вечной угрозой жить будем. А так… бабахнул кто-то из леса, тут шум, паника, все непонятно, братва под подозрение или конкуренты какие, если они у них есть… Набор непоняток, а от нас ни полслова.

– Ну… как знаешь, – махнул он рукой. – По мне, так дурь последняя. Но, может, я чего не понимаю.

– Может, – согласился я и взялся за рацию.

Времени терять было нельзя. Ни перегруппироваться, ни лучше подготовиться. «Черный» с лысым могли в любую минуту уйти с этого места, и тогда ищи его свищи. Стрелять надо было именно сейчас, сразу, хоть это и отдавало даже не безрассудством, а маразмом. Единственное, что я успел сказать, – потребовал снять маскировку и держать машины готовыми к немедленному старту. Лишних секунд у нас точно не будет уже.

– Маша, двух мужиков видишь у пакгауза?

– Где? – не поняла она.

– Железнодорожная станция, длинное кирпичное здание.

– Лысый и в черной форме?

– Они самые. Сколько до них?

– Момент… – Последовала пауза, затем голос нашей снайперши произнес: – Семьсот двадцать. С копейками. Которого из них?

Люблю деловой подход ко всему. И уговаривать не надо.

– Который в черном. Но наповал, чтобы наверняка.

– Я постараюсь, но в голову рискованно, шевелится, и кучность на такой дистанции…

– Кучность на такой дистанции даже растет немного, – сказал Леха. – Пуля вокруг траектории по спирали летит, постепенно уменьшая радиус, так что не беспокойся. А вот шевелится… сама решай, в общем. Без гарантии, но я бы рискнул.

– Хорошо, – лаконично ответила Маша, и по ее тону я понял, что она уже целится.

– Леха, будь готов, – сказал я, подсоединяя к автомату вместо одинарного рожка двойной. – Ломанемся, как бешеные.

– А ты что думал, что я прогулочным шагом пойду? – хмыкнул он, явно нервничая.

Меня уже тоже мандражило. Я понимал, что то, что я задумал, есть авантюра самой последней степени. Но только из всех доступных вариантов этот все равно был самым разумным, потому что остальные были еще хуже. Это как нарыв протыкать: больно, но лучше сразу, чтобы потом поздно не было. Другое дело, чтобы не ошибиться мне в своих предположениях, не подставить отряд под удар ни за что.

Человек в черном дернул головой и свалился вперед, боднув в живот лысого. Над окрестностями разнесся звук одиночного выстрела. Лысый задергался, затем помчался бегом за угол дома. Компания братков и эсбэшников метнулась в стороны в поисках укрытия, один из «черных» рванул к упавшему командиру, присел возле него и тоже свалился, схватившись руками за шею.

– Леха, ноги! – скомандовал я и бросился к двери, которая, к нашему счастью, выходила в обратную сторону.

Пробежали через двор, распахнули калитку, выскочили на грязную улицу. Залаяли собаки по всему поселку, но их брех перекрыли звуки отчаянной стрельбы. Через поле в сторону прудов метнулись трассеры, хлестнули по дальним кустам, некоторые, отрикошетив, полетели в небо. Мы неслись между заборов что было сил, наддавая так, что боязно было за свои ноги, как бы не оторвались. Вильнули налево, направо, снова налево, стараясь не удаляться от околицы, и после поворота чуть не столкнулись с тремя братками, стоявшими возле сумок с бутылями и держащими в руках автоматы.

Видать, они, когда самогонкой загружались, сами принять не забыли, при этом на себе не экономили, мы словно в облако перегара забежали. Это нас и спасло, тормознули они сильно. Будь на их месте трезвые, то можно было и успеть сориентироваться, мы ведь тоже растерялись от такой встречи, но, как известно, намерениями вымощена дорогав ад, насчет благих – не уверен. И я ударил по ним длинной, на весь магазин, очередью, а вместе со мной еще и Леха.

Повалились они разом, даже дернуться не успели. Двое неподвижно, а один еще ногами сучил, собирая грязь кроссовками. Где-то совсем рядом протяжно завизжала женщина,крики распространялись, словно пожар в местных торфяниках, перекидывались от дома к дому, от двора к двору. Мы просто перескочили через тела, понеслись дальше, торопясь проскочить линию многоэтажных домов. Там улица прямая, простреливается из конца в конец, там легче и проще всего нарваться.

Я на бегу перекинул магазин на соседний, с лязгом дослал патрон. Снова проулок между заборами, откуда-то выстрелили, сначала одиночным, затем очередью, но издалека, неточно. Пули ударили по доскам, стриганули сухой бурьян, но мы уже свернули за угол, пронеслись мимо кирпичной стены, оглянулись в разные стороны. По улице, с дальнего ее конца, в нашу сторону неслась настоящая толпа. Мы пустили по паре коротких очередей им навстречу, над головами, не попасть стараясь, а лишь напугать, и у нас получилось. Бежали местные, которые от выстрелов в их сторону метнулись врассыпную, а мы рванули вперед, снова запетляв зайцами по местным лабиринтам.

Обнаружили нас или нет – дело десятое, но нас еще и догнать надо, что не так просто. Триста метров своей форы мы выдерживали железно, а по мечущейся и виляющей мишени и хороший снайпер с такой дистанции не вдруг попадет.

Вот и та изба, в которой мы сначала прятались. В наушнике голос Сергеича послышался:

– Давай сюда посадками, мы их прижали, за вами никого!

А ведь верно, я с той стороны грохот пулемета слышал постоянно, прикрывали нас энергично. Вот и последний забор, снова бурьян, посадка, канава. По канаве понеслись пригнувшись, с сочным чавканьем топая по грязи, вылетели к дренажному пруду. Я увидел Сергеича с Машей на позиции, но стрелять они уже не могли, кустарник часто стригли пули, летевшие со стороны противника целыми шмелиными роями. Головы уже не поднять было нашему прикрытию.

– Уходим!

К счастью, с этого места безопасный путь отхода был, из одной ямы в другую, все за кустарником, не разглядишь ничего в наступающих сумерках. Но можно и на шальную пулю налететь, так что двигались осторожно до самого осинника, уже там побежали что есть сил.

В наушнике послышался голос Ани:

– От станции «Водник» пошел по дороге в нашу сторону!

Ну понятно, вездеход бронированный, сверху два пулемета – выдвинется во фланг и прошьет все заросли над прудами отсечным огнем. Опоздал он, правда, но противник этого пока не знает. А может и просто к осиннику по дороге погнать, тогда сможет нас перехватить, в драке «уазики» ему не конкуренты.

– Большой, слышал? – прохрипел я в микрофон. – Берите с Татьяной и Викой «Мухи» и к дороге бегом марш. Не подпускайте его к машинам.

– Есть!

Дальше, дальше, силы уже кончаются, это же спринт самый настоящий, да еще и на стайерскую дистанцию, куда такое годится? Я же сейчас вот прямо сдохну от разрыва сердца и просто от изнеможения.

«Водник» к осиннику не пошел, остановился в поле и начал из двух своих ПКМБ стричь кусты над дренажными прудами. Били туда со всех сторон, не меньше трех пулеметов работали из поселка, три или четыре раза ударили гранатометы осколочными, противник подходил все ближе. А вот мы были у самых машин, подтянулись и «гранатометчики» обратно.

– По машинам! Большой, в замыкающий УАЗ, пулемет на задний борт. Шмель, туда же водителем, Татьяна – в головную машину. Уходим!

Повторять два раза не пришлось, особенно после того, как за спиной послышались разрывы мин. У бандюков еще и минометная батарея имеется – не слабо! Раньше шпаной были, а теперь пожалуйста – минометы!

Я заскочил на переднее сиденье, схватил РПК, прислоненный к трубе, откинув сошки, выставил на капот. УАЗ, резко подпрыгивая на кочках, рванул к дороге, следом, почти упираясь бампером, гнал «садок». Выскочили на проселок, свернули направо, дальше от людей, на север, туда, где по карте была просто пустота. Как оттуда выбираться будем, один Бог ведает, но обратно пути у нас нет. К нашему счастью, за стрельбой моторы было не услышать, а в такой тишине любой звук далеко разносится.

– Ты второй раз зачем стреляла? – спросил я Машу, чуть отдышавшись.

– Чтобы нас засекли и за вами меньше гонялись, – ответила она. – Сработало ведь, так?

Сама она при этом сидела вцепившись обеими руками в трубу каркаса, ее мотало как куклу, и говорила с паузами, чтобы язык не прикусить.

– Сработало, – согласился я в такой же тональности. – Долбили только по вас. Отличный выстрел, кстати.

– Спасибо. А то что по нас стреляли… там пригнулся – не попадешь, каждый пруд в яме, – спокойно сказала она. – Куда мы теперь, кстати?

– Туда, – показал я рукой вперед. – Как можно дальше отсюда, пока преследование не организовали.

– А дальше? – спросила уже Татьяна, крутившая руль.

– Трудно сказать. Проедем сколько сможем, пойдем с фарами. А потом где-то в лесу на день укроемся.

– Зачем? – не поняла она.

– Обратно нам ходу нет, пойдем на восток и попытаемся вернуться на базу кружным путем. Но есть риск, что днем нас будут с авиацией искать.

– У них что, самолеты есть? – спросила она с удивлением.

– В Мигалове аэродром, насколько я знаю. И, зная Бурко, скажу, что если он армию организовывал, то без пары вертолетов не обошелся. Не тот человек. Лучше в «зеленке» отсидеться, благо уже листвы полно.

– Да, листва как летом. Теплая весна, – согласилась она. – А вообще повезло нам опять, без потерь смылись. Так может и предел везению наступить.

– Да какое тут везение? – возразил я. – По факту было лишь то, что мы постреляли и сразу сбежали, не дав противнику даже в бой вступить с нами. Это как в дверь позвонить и смыться, как мы в детстве дисциплину хулиганили.

– Главное, чтобы смыться получилось.

Я запросил по радио замыкающую машину, отставшую от «садка» метров на пятьдесят, но признаков погони они не видели. Я развернул карту, прикинул – если у Бурко есть вертолеты, то лететь им до нашей нынешней позиции не больше получаса. Это плохо, тем более если догадаются вдоль дороги пойти. А дорог в ту сторонуне так чтобы много. Но все же развилки имеются, а каждая развилка – загадка для преследователя, с вертолета-то следы на проселке не слишком проверишь, когда машина проходила.

– На Святое озеро пойдем, свернем с основной дороги, – заключил я. – И от него к мосту через Медведицу. Там по карте хвойные леса густые, будет где упрятаться. На крайний случай, там пару дней пересидим, пока шухер не стихнет.

– А будет шухер? – спросила Маша.

– Не думаю, если честно. Если со мной каким-то образом не увяжут, то сомнительно. Ну застрелили двоих, которые к бандажам поехали «перетереть за дела», поди пойми, кто их. Тем более снайпер из леса. Может, и личное что.

– Так что делать думаешь все же? – чуть разозлилась Татьяна. – А то философствуешь, а толком ничего не говоришь.

– Добраться дай сначала. А там… переждем маненько, как я думаю. В лесу поглубже. А потом… потом на Кимры двинем, наверное, и оттуда по берегу Иваньковского водохранилища к Ленинградке. Это уже за территорией бурковского «княжества», так оно спокойней.

– Хм… хорошо, что горючкой запаслись, – покачала она головой. – Должно хватить.

– Хватит, это без вопросов.

Дальше ехали молча, лишь где-то через час тормознули на минутку, и Большой с пулеметом перебежал в головную машину – от погони отбиваться, к счастью, не пришлось. Даи не должно было ее быть, это же не кино. Сначала разведают нашу позицию, откуда огонь вели, потом, если умные, заминируют место, а сами наладят патрулирование местности, например. И все. Тем более что привалила Маша не местных бандюганов, а двух залетных бурковцев, которые еще и из бывших ментов наверняка, насколько я эту лавочку помню. Так что братки слезы лить и над могилой клясться, в стиле «спи спокойным сном, товарищ дорогой, за тебя отомстят», не станут.

Хотя есть еще троица тех, с самогонкой, которую мы из автоматов покосили, но тоже не думаю, что догнать и отомстить будет задачей номер один. Главное, чтобы из этого таинственного Центра какие-нибудь вертолеты не послали, но на это я уже жаловался.

Тьма становилась все гуще, лес вообще расплылся в чернильной густоты пятна по сторонам, пришлось включить фары. К счастью, Шмель сумел нарыть в «Пламени» светомаскировочные колпаки на них, так что мы все же не на все окрестности светили, а так, очень аккуратно и умеренно, скромно, можно сказать.

Сергей Крамцов

17 апреля, вторник, ночь

Так никакой погони и не случилось, к нашей радости. Двигались в темноте еще часа три, оставив между собой и местом боя не меньше сотни километров. Навигационные системы пока работали, и, вместе с картами, дорогу удавалось отыскивать даже без света. В конце концов нам попалась развилка, которая вела к маленькой деревеньке километрах в четырех от дороги.

– Свернем, – скомандовал я. – Смотри только, чтобы следов на повороте не натоптать, тут ездят редко.

– А чего? Нормально ведь едем вроде, – удивилась Татьяна.

– Дальше естественный рубеж – река и возле нее деревня, – сказал я, посветив фонариком на карту и потыкав пальцем в условные обозначения. – Могут быть люди, а чтонынче за люди – никто не знает. Лучше засветло подъезжать. А здесь, если карте верить, вся деревня в полтора дома. Если даже мертвяки есть, то не страшно, разберемся. А бандитов там точно быть не должно – смысла ноль там сидеть, деревня даже не на дороге.