Чтение 22–й страницы книги ~Москва~

– Он самый.

– Ну ты скажи… – удивился Валера. – Тестюшка мой с ним вроде как в партнерах был.

– А где сейчас тесть? – с интересом повернулся к нему хозяин.

– Да я знаю? – пожал плечами Валера. – Урод он был, мой тестюшка, так что не в курсе я. Разошлись дорожки наши.

– А… Ну и ладно, – потерял интерес к теме Колено, – вообще заедет от них человек сегодня, познакомитесь. К обеду обещал быть… – Авторитет посмотрел на огромные «Бланпа» и добавил: – Часа через два подъедет. Как раз к шашлыку.

Сергей Крамцов

17 апреля, вторник, день

Не то чтобы Пантелеев настаивал на столь подробной разведке, с выяснением всех местных тайн, но если уж берешься за работу, то делай ее нормально. А если наши подозрения оправданы, то и отношение к местным структурам будет соответствующее. Возможность захвата людей для рабского труда меня не удивляла ни капли. Было бы странно, чтобы никто этим не воспользовался. На опустевшей земле каждая группа людей могла жить по своим собственным законам, главное при этом было откровенно не нарываться.

Взять тех же «базарных», в гости к которым мы ездили недавно. Бандиты – они везде бандиты, но пока не покушаются на интересы соседей, им точно ничего не грозит. Неважно, торгуют они наркотиками или не торгуют, устраивают лохотроны или не устраивают – главное, что жить никому не мешают, а отсутствие беспредела и махновщины на своей территории гарантируют. И мертвяки оттуда не идут.

Куда деваются те, кто проигрался в пух и прах на их территории? Очень допускаю, что прозябают на черных работах. Кто-то же копал там землю и убирал на рынке? Сам к ним пришел, сам нашел себе проблем, сам в них и вляпался – кого винить будешь? В данном случае «базарные» были в роли той «грязи», которую «свинья найдет». Не найдет эту, так поищет другую. И все же вляпается в результате. А вот если они начнут людей, скажем, ловить в других местах, тогда и разговор с ними другой может быть. Базовый принцип нарушится, который гласит, что каждый сам ищет себе проблемы и сам же за все отвечает. Хуже, когда проблемы начинают искать людей сами.

Капитаны «экономики лихолетья» – это одно, такое уж время наступило, а если выяснится, что людей отсюда увозят, то это будет другое, и называть их надо будет «работорговцами».

Мы разделились пополам, решили пошляться по селу, оглядеться, послушать, о чем люди говорят, благо и повод был – в селе и трактир имелся, куда зайти можно, и магазиныне только на базаре. Гулять мы пошли вчетвером: Леха с Викой да я с Татьяной. Но для начала зарулили все же на стоянку, было желание на карту посмотреть внимательней,а лучше места, чем кунг «садка», для этого и не найти.

Установили столик, раскинули листы карты, посидели над ними минут десять.

– Васильевский Мох, однозначно, – сказал я, после того как мы аккуратно выискали все обозначенные торфоразработки.

– Почему? – спросила Татьяна.

– Вот ТЭЦ, – ткнул я пальцем. – Прямо от нее ветка. И прямо до торфоразработок. Единственный вариант. Из других нужна или перевалка автотранспортом, или просто возить далеко, или город объезжать надо. А с этой стороны всего удобней. Уверен, что отсюда.

– Да ветка может нерабочей быть, – сказал Леха. – Торф нормально добывать с каких пор прекратили? С перестройки?

– С газификации экономики, – сказал я. – Даже чуть раньше перестройки. Но думаю, что не везде, в Твери сам бог велел торф пользовать. Много и близко, дешевле газа мог обходиться.

– Возможно, – кивнул он. – А предлагаешь что, конкретно?

– Вперед уехать. Вот здесь найти позицию, если удастся скрытно подобраться. – Патроном, который крутил в руках, я обвел точку на карте. – И отсюда пешком разведать.

– Что именно?

– Вдоль дороги пойти к разработкам. Там все на месте и увидим. Если у них рабы есть, то наверняка заметим.

– Может и не быть, – возразила Татьяна. – Сказали же, что объявление только появилось.

– Значит, подождем, посмотрим, – ответил я. – Мы «Садко» для жилья зря приспособили, что ли? И пайков у нас на неделю. Посмотрим, что к чему. В любом случае дорога туда одна, через мост на Троицу и оттуда на Васильевский.

– И куда там прятаться? – удивился Леха. – Там поля одни по карте и болота. Надо до самого поселка ехать, единственный лес. А так и напороться без проблем.

– Вот здесь можно съехать, раньше, в объезд полей… – Я провел острием пули маршрут по едва намеченному проселку, переходящему в просеку. – Где-то здесь встать, а отсюда выдвинуться пешком. Тут по прямой… Три километра всего. Можно и ближе устроиться, но стремно.

– А если мертвяки? – чуть удивилась Вика. – Пешком не опасно?

– Ну какие здесь мертвяки? – возразил я. – Тут две деревни, лес и сплошные болота. Чего им сюда идти? К тому же река от города защищает, единственный мост – железнодорожный, в этом направлении, а он как раз за ТЭЦ. А там, как я понимаю, люди, так что не пропустят, да и зомби сами дальше не пойдут.

– Верно, – согласилась Вика. – Вроде нормально план выглядит. Это же поля дальше?

– Не совсем… редколесье все больше. А что?

– Думала, что с опушки рассмотреть все можно будет.

– Нет, не выйдет, – вздохнул я. – Было бы слишком просто. А так паршивенькое место: и не спрячешься, и далеко не заглянешь. Придется мудрить. Пошли гулять, что ли?

Едва открыли дверь кунга, как столкнулись с двумя молодыми парнями в натовском камуфляже, дорогих разгрузках и с автоматами АКСМ, повешенными по-модному, петлей зазаднюю антабку. У обоих еще и по подствольнику. Несмотря ни на что, по ним было видно сразу, что это срочники-дезертиры. Черт его знает, штамп на них стоит невидимый или что?

– Ребята, здорово! – поздоровался один из них, светловолосый и веснушчатый.

– Тебе не болеть, – ответил я, ожидая продолжения.

– Вопрос к вам имеем, не возражаете?

– Жги!

– Где машины вам так сделали?

Признаться, я совсем другого ожидал. Слишком мозги заняты мыслями о будущей разведке, возможными каверзами возможного врага, а тут… я даже опешил, меня с ответом Леха опередил:

– Сами сделали, а что?

– Да офигенно сделали! – заявил конопатый, а второй, с длинным, как клюв, носом, лишь кивнул. – Нас старший заслал спросить, можно так еще машины переделать? У нас «козлы» есть, но обычные.

– Ну… можно, наверное, – даже немного растерялся я. – Но только мы далеко отсюда, из-под Москвы приехали.

– Ни фига себе! – даже обрадовался боец. – А мы гоже! Мы на базаре обитаем, знаете? У Пироговского водохранилища.

– Знаем, – подтвердил я и добавил осторожно: – Даже заезжали к вам.

– Ну тем более! Так сделаете?

– Слышь, войска, тут такое дело… – вступил в разговор Леха. – Мы этим специально не занимаемся, на продажу, в смысле. Для себя сделали – и достаточно.

– Ну ё-о… – разочарованно протянул боец. – А боссу понравилось – страсть.

– Чертежи можем дать, – влез в разговор я. – Со всеми спецификациями. Но не на халяву, естественно. Есть мастерская нормальная?

– Мастерская есть… – чуть озадаченно ответил он. – А заказать там, где вам делали, нельзя?

– Сами делали, сказано же, – уже чуть надавил я. – Но секрета нет, чертежи поменяем. И вам дешевле.

– Хорошо, – кивнул конопатый. – Вы тут пока? Мне с боссом поговорить надо, так ничего не скажу.

– Говори, – легко согласился я. – Связь есть с тобой?

– На общем канале местном, – ответил боец, похлопав по рации в разгрузке. – Матроскина вызывай.

– Матроскина, говоришь? – засмеялся я. – Матроскина вызову. А ты «Пламя» вызывай, мы откликнемся.

– «Пламя»? – чуть удивился он. – Из Солнечногорска?

– Оттуда, – ответил я, решив не скрывать, откуда мы такие появились. Так, для внушительности.

Вроде впечатлился. Махнул второму рукой, и оба побежали в сторону реки, вдоль забора рынка. А мы решили еще раз бросить взгляд на «лагерь перемещенных лиц» и «биржу труда». Так, приглядеться, может, еще что заметим. Прошлись снова по базару, приценились к товарам. Я удивился, насколько здесь оружие дороже, чем на подмосковном рынке. Не удержался, спросил продавца, прощелыжистого вида лысоватого мужичка лет сорока, в роскошном горнолыжном костюме, выглядящем дико среди местной грязи.

– А чего цены такие высокие?

– Чего это высокие? – удивился тот. – Цены как цены, у всех такие. Бывают и выше.

– Странно, – сказал я. – У нас возле Москвы куда дешевле, раза в два.

– Слышал, знаю, – неожиданно для меня сразу согласился мужик. – У вас же с арсеналов оружие раздавали всем подряд, так? А у нас здесь ребята из Центра на все лапу наложили. Выдавали по стволу на кучку людей или только тем, кто заселяется под их крышу. В общем, так на руках меньше осталось, отсюда и цены.

– А чего из-под Москвы не возишь? – спросила Вика.

– Да эти пока покупают, – пожал узкими плечами мужичок. – А потом, глядишь, и к вам в края поеду за товаром. Рынок дело такое, сам подскажет. А если есть где брать оптом – подвозите. Две цены не обещаю, а за полторы оптом заберу.

– А потянешь? – удивился я, оглядев не самую богатую его лавку.

– Потяну, – уверенно сказал он. – Коллеги пособят, потом с ними все поделим.

– Ну хорошо, будем иметь в виду, – кивнул я, твердо зная, что ровно «имением в виду» это все и ограничится.

Пошли между рядами дальше, оглядываясь. Я обратил внимание, что у «биржи труда» уже сидит человек восемь мужиков и две неопределенного возраста тетки, все с котомками, явно чего-то ожидая. Похоже, что какой-то народ на «восстановление ГЭС» все же набрали. Присмотревшись, я понял, что таких бы я точно не стал звать что-то восстанавливать, поэтому уверился, что судьба их ожидает куда менее интересная, но куда более тяжелая, чем указано в бумажке на стене вагончика. Сразу вспомнилась бригада бывших бомжей, обнаруженных в погребе под сараем в одном селе возле Ведено – их между войнами заманили в «суверенную Ичкерию» на шабашку якобы, пообещав золотые горы и русалок в молочных реках, что промеж кисельных берегов.

Трудно сказать, что общего между теми бомжами и этими «беженцами», бомжи даже погрязней были, но словно какое-то черное облако безысходности раскинулось над теми идругими. Смотришь на таких и думаешь: «Нет, уж тебя в жизни точно ничего хорошего не ожидает». А спроси почему, так и ответить не сможешь, видно по ним – и весь сказ.

Компанию эту никто не охранял, но здоровила-привратник за ними все же вполглаза приглядывал. А куда они денутся? Все же добровольцы, к лучшей жизни ехать собрались. Едва мы собрались топать дальше, как к «беженцам» подошел какой-то молодой суетной мужик в кожаной куртке, камуфляжных штанах и кроссовках, сказал что-то, взмахнув рукой. И те, неуклюже поднявшись с досок, заменявших здесь скамейки, направились за ним.

Стараясь особо не мельтешить, мы пошли за ними следом, разговаривая и делая вид, что нам с ними просто по пути. Но было похоже, что никто обнаружить слежку и не пытался. Вся эта бригада с сопровождающим прошла по улице поселка до самой реки, миновала несколько коттеджей из серого силикатного кирпича, скрывшихся за высокими заборами, после чего всех завели в какой-то двор, в котором стояли два бортовых грузовика и сидели прямо на земле еще какие-то люди.

– Ты гля, там еще «комсомольцы-добровольцы» имеются, – сказал Леха.

– Ага, – подтвердил я. – Здоровая бригада набирается.

К воротам двора, в который завели «беженцев», ненавязчиво встала охрана – два братка в уже привычном прикиде из тренировочных костюмов под разгрузками. Похоже, что «добровольность» мероприятия постепенно сходит на нет, чего и следовало ожидать.

Не задерживаясь ни на секунду, мы прошли мимо, продолжая разговаривать, сопровождаемые равнодушными взглядами караульных, которые чувствовали себя здесь на своейземле. А так и было, собственно говоря.

Чуть дальше, у самой реки, услышали стук молотков и скрежет пил. Бригада плотников чинила и наращивала пришвартованный у самого берега деревянный дебаркадер. Возле него приткнулся немолодого вида теплоходик с надписью М-270 на борту, на верхней, открытой палубе которого тоже шли какие-то работы. Ты гля, мореходы… речкоходы, если точнее.

Река была немалой, проблем у судоходства на ней точно возникнуть не должно. Напрягшись, я вспомнил карту – Тверца, прямо в центре Твери впадает в Волгу, а от того места тянется как раз через множество самых важных городков и сел этой области. Ну это и понятно, в свое время у рек строиться и норовили. Зато у села Медное получается хорошая связь как раз с северо-западом области, то есть той ее частью, которая отошла под руку неизвестного Главного. И если такой вот речной трамвайчик чуть переделать из экскурсионного в «нормальный», то можно ходить на нем далеко и долго.

– Лех, не в курсе, на сколько топлива этому корыту хватает? – спросил я.

– Откуда я знаю? Сдурел, что ли? – удивился он вопросу. – На день ходу, не больше, как я думаю. Но дополнительный бак поставить наверняка несложно. А вон, гляди, за этим еще хорошее корыто стоит!

Он указал на небольшое суденышко с сильно задранным носом, седловатой палубой и грубоватого вида рубкой посередине.

– А это что?

– «Ярославец». Тяговый буксир и разъездное судно, – пояснил Леха. – Пять дней автономности, десять узлов, четырнадцать человек экипажа.

– Откуда ты такой грамотный? – поразившись, даже остановилась Татьяна.

– Дядька речником на Каме работал, – ответил Леха. – Ну и натаскал он меня, интересно же было.

Мы притормозили, глазея. Я даже немного позавидовал тем, кто будет ходить по рекам на этих судах: ни зомби не кинется, ни морф, да и вообще благодать. Всегда к любым судам слабость испытывал. Помню, в свое время собирался даже на лето на речной флот палубным матросом устроиться, попутешествовать по Волге, да так и не собрался.

– А что они делают, интересно? – спросила Татьяна.

– Ну «Москвич» как автобус на местных линиях работал, – сказал Леха. – В городе колхозников набрать должен был и до деревень развезти, поэтому там и салон такой, как в электричке. Похоже, что все эти лавки выкидывают, часть окон закрывают металлом вместо стекла и вроде как… – Он чуть задумался, затем, сам себе кивнув, продолжил: – Вроде как на длительный поход переделывают, чтобы жить можно было.

– И куда отсюда доплыть можно? – снова спросила Татьяна.

– Да куда угодно, – ответил ей я. – Отсюда до Волги двадцать верст, а по ней – куда угодно. До Ярославля точно можно, а то и до Нижнего, до Горьковской ГЭС, точнее.

– Ну и что? – вдруг задумчиво спросила непонятно у кого Вика. – А нам куда надо?

– Идея хорошая, – согласился я. – Но оттуда еще полторы сотни километров. На машине надежней.

– А что-нибудь в порту добыть, на что машины можно погрузить? – спросила она.

– Не пойдет, – решительно заявил я. – Налет мы можем только на московский порт совершить, а оттуда в Волгу каналом идти надо, по шлюзам. Кто их откроет? И горючки теплоход небось несколько тонн сожрет. Да и рулить этим корытом у нас никто не умеет, потопнем к чертовой матери.

– Но идея приятная, – добавил Леха. – Эдак круизом.

– А кто возражает? – вздохнул я. – Пошли дальше, что ли?

Пошли дальше, глазея по сторонам. Татьяна только спросила:

– А когда ты вообще ехать собираешься?

– Еще не знаю, – ответил я честно. – Эти пока вроде с места не трогаются, просто в один двор собрали всех. Хотя бы признаки сборов какие-нибудь уловить, тогда можнои самим будет двигать. А то вперед выдвинемся, а они и не поедут, и будем гадать, что дальше делать.

– Во-он там, в конце улицы, харчевня какая-то, кажется, – показала Вика. – Оттуда ворота должны быть видны. Не так уж далеко.

– А что, нормально, – согласился я, прикинув расстояние.

Вроде и подозрения не вызовем, если поесть там засядем, и достаточно близко, чтобы бинокль не был нужен, а то удивятся сильно окружающие. Тем более что патрули в селе попадаются, пусть немного, но пару раз видели – по четыре человека с автоматами.

Вика оказалась зоркой – действительно, большой деревянный дом именовался «Трактиром». Взошли по крыльцу, толкнули скрипнувшие двери и оказались в большом полутемно зале, уставленном столами и стульями с высокими прямым спинками. Окна трактира выходили как раз в нужную сторону, поближе к ним мы и уселись, двигая стулья и топая тяжелыми ботинками по дощатому полу.

Где-то в глубине зала материализовалась тетка титанического телосложения, которая плавно, как воздушный шар, подплыла к нам. Оглядела, излучая доброжелательность,затем спросила:

– Пообедать или позавтракать?

Действительно. По времени так и не поймешь.

– Пообедать, наверное, – подумав, ответил я.

А действительно, если срываться отсюда придется, так лучше заранее брюхо набить, чтобы потом не жалеть.

– А что есть у вас?

– Котлеты с картошкой или макаронами. Водка. Пиво пока осталось. Квас есть, – быстро перечислила она все, что входило в меню.

– Может, по пивку – и подумаем? – спросил меня Леха.

Пиво – не водка, а в меру – так только на пользу. Поэтому мы попросили по кружке пива для начала, а заодно пообещали уточнить насчет количества порций. После чего я взялся за рацию.

Общий канал больше напоминал толчею на базаре, так что связался я с Сергеичем на выделенном, зазвал его с компанией присоединяться к нам. Отказываться они не стали,даром что совсем недавно чай с булками пили. Правильная реакция, достойная настоящих воинов.

Пива принесли, а по ходу мы заказали аж одиннадцать больших порций котлет с картошкой, к радости толстой тетки, быстро собравшей плату вперед, патронами разумеется. Здесь тоже не оригинальничали, валюта в ходу была точно такая же, как и в Подмосковье. А то, что деньги вперед, так это разумная предосторожность.

Вскоре двери распахнулись, ввалились все остальные наши, о чем-то оживленно болтающие и смеющиеся. Я обратил внимание на Пашку, ни на шаг не отлипающего теперь от Ксении. Ну это дело понятное, молодое, а Ксения у нас так и вовсе красавица, к тому же Пашка себя бойцом толковым показывает, вот пусть и будет к сестренкам поближе – так мне за них спокойней.

Расположились с шумом и гомоном, тоже затребовали пива, которое немедленно и принесли, но не толстая тетка, а румяная и справная деваха, обещающая комплекцией тетку в скором будущем догнать. Явно дочка.

Пиво было хорошим, холодным, а вскоре и котлеты появились – огромная сковорода с ними и не меньшее по размерам блюдо с картошкой. Накладывать себе пришлось самостоятельно.

– Смотри, – вдруг сказал Леха, кивнув на окно.

Я выглянул. К воротом самого большого особняка, находившегося по соседству с тем местом, где собрали «торфяников», подкатила диковинного вида машина. Точнее, вида, наоборот, очень простого, но для нас она была диковиной.

– Это что? – спросила Татьяна.

– «Водник» это, – ответил я. – Да еще и бронированный.

Машина больше всего напоминала слегка расплющенный сундук на двух парах больших колес, с плоскими бронированными стеклами и мощными дверями. На крыше стояли два пулемета ПКМБ на турелях, направленные в разные стороны. На борту я заметил номер и какую-то эмблему, разглядеть которую под таким углом было невозможно. Да и далековато все же.

«Водник» остановился, качнувшись на длинноходной подвеске, двери распахнулись, и из темного ее нутра на улицу начали выбираться люди в черной униформе и черных же разгрузках. На голове у всех были береты все того же траурного цвета. Вооружены некоторые из них такими же укороченными «сто пятыми», как тот, что висел у меня за спиной. У некоторых на голове были черные же каски с защитными очками, компактные и легкие, у других эти каски болтались на груди, на ремнях.

– Это кто такие, интересно? – удивился я, разглядывая необычного вида вояк, больше всего напоминавших американский SWAT.

Один из компании «людей в черном» зашел во двор, поздоровавшись с кем-то, кто не был нам отсюда виден, остальные же пятеро остались стоять у входа, лениво болтая, двое из них курили. Явно ничего здесь не опасались.

– Это из Центра народ, безопасники, – послышался голос тетки, которая принесла горчицу и кетчуп. – На Главного работают.

– А что за Главный? – спросила Аня, озвучив, в сущности, общий наш вопрос.

– Есть тут такой, – ответила довольно расплывчато тетка. – Верст за двадцать отсюда у них база. Там, говорят, целый город у них, и семьи там, и жены, и дети, и мужиков целая армия вот таких.

Она кивнула на окно.

– Хорошо устроились? – спросил я.

– Да лучше всех, наверное, – подтвердила тетка. – Чего им там?

– И Главный этот… он откуда взялся?

– Да кто его знает? – пожала она пышными плечами. – Всякое говорят. Военный бывший, что ли. Не знаю.

Тетка пошла назад, поскрипывая половицами, гнувшимися под ее весом, а я продолжал разглядывать этих самых «центровых», или как их тут было принято называть. Напомнили они мне больше всего недавно виденных на дороге вояк в диковинном камуфляже – тоже все новенькое, на шлемах крепление под ПНВ, наколенники-налокотники, в общем, денег не пожалели на их экипировку. Броники модные, интегрированные с разгрузкой, пистолеты… похоже, что у них ГШ-18 в кобурах, но отсюда сказать не решусь – далековато. Но главный предмет зависти – у двоих еще и подствольники. Очень бы нам такие пригодились. Против мертвяков не помогут, скорее всего, осколки от них легкие и мелкие, а вот от людей так и в самый раз. А люди по нынешним временам куда опасней мертвяков становятся. Правда, похоже, что эти, с подствольниками, автоматами где-то в другом месте разжились – у них старые АКМС со складными прикладами. Странно как-то.

– Ага, богато живут люди, – сказал Леха, явно угадав мои мысли. – Даже шикарно, нам на зависть.

Пока мы обедали, за окном ничего интересного не происходило. Четверо в черном так и стояли у своей машины, время от времени к ним подходил кто-то из местных. Затем в конце улицы показался военный УАЗ с тентом, подкативший к воротам и остановившийся рядом. Из него, с пассажирского сиденья, вылез военный уже вполне обычного, офицерского вида, который тоже прошел в калитку, закрывшуюся за ним. И почти сразу следом подъехал еще один УАЗ, из которого выбрались трое бойцов, двоих из которых я узнал – это были те самые, которые недавно интересовались, как переделать обычного «козла» в подобное тому, что сделали мы.

– Совещанка там какая-то, – сказал Леха, тоже внимательно глядя в окно. – И вояки местные, и эти из Центра, и бандиты, и «базарные» из Подмосковья. Интересно, о чем они там?

– Кто знает… – задумчиво ответил я.

Наблюдать пришлось недолго. Калитка распахнулась настежь, и из нее начали выходить люди. Одного из них я узнал сразу, хорошая зрительная память помогла – это был тот самый здоровый мужик, что забрал у нас из машины проститутского вида девку после инцидента со стрельбой. Узнал его не только я, потому что Татьяна толкнула меня в бок и спросила:

– Узнаешь?

– Узнаю, конечно.

За главного, а может, за гостеприимного хозяина в компании был худой и лысый мужик лет за сорок, потрясающе уголовного вида. Даже кисти его рук, выдававшиеся из рукавов спортивного костюма, были синими от татуировок, словно он их в медном купоросе травил. И этой самой рукой он сделал приглашающий жест как раз в сторону трактира, в котором мы и сидели.

– Ага, переговоры перешли в обед, – прокомментировал Шмель.

Смотрели в окна уже все, откровенно любопытствуя. Пришлось даже призвать к порядку, намекнув на то, что глазеть так же на этих людей, когда они придут в трактир, будет неприлично, а возможно, что и не безопасно.

Пока они шли в нашу сторону, солдат под кличкой Матроскин подбежал к здоровяку и начал что-то ему говорить, горячо и быстро. Тот кивал время от времени, потом пожал плечами и сделал какой-то жест, который я расценил как «делай как знаешь».

Солдат тоже кивнул, схватился за «короткую» рацию и вызвал… нас.

– «Пламя», «Пламя», Матроскин вызывает. «Пламя», как принимаете?

– Чисто принимаю, – ответил я. – Чего хотел?

– Старший торговаться готов, – послышался голос в наушнике. – Вы где?

– В трактире, куда ваш старший сейчас топает, – усмехнулся я. – Я тебя в окно вижу. Заходи.

Матроскин замер в недоумении сначала, потом сообразил, что я ему сказал, и побежал, быстро обогнав идущую в нашу сторону компанию. Второй боец, носатый, которого мы с ним видели, и еще один остались стоять на месте, о чем-то разговаривая с черномундирными «центровыми».

Здоровяк с недоумением посмотрел на своего бойца, что-то спросил, тот ответил, указав на трактир, и побежал дальше, придерживая руками автомат. Вскоре дверь в зал соскрипом открылась, и боец замер на пороге, подслеповато прищурившись в полумраке. Я помахал ему рукой, приглашая к столу.