Чтение 25–й страницы книги ~Москва~

Свернули хитро – через обочину, дальше по траве, в поле, и лишь потом вернулись на дорогу. Хорошо, что ни в какую канаву не влетели, но следы скрыли. Дальше был короткий марш по мягкой лесной дороге, и затем фары высветили слегка покосившиеся избы, выложенные из посеревших от времени и непогоды бревен, стоящие за полуразрушенными и покосившимися заборами.

– Нормально, – сказал я и скомандовал в рацию: – Колонна, стой! Выгружаемся.

Надо было рассредоточить и замаскировать машины, но для этого неплохо было бы определить подходящие места, а заодно и проверить деревню на предмет нежити или лихих людей. Поэтому машины снова отогнали чуть назад, к опушке близкого леса, выставив возле них охранение.

Пошли на осмотр двумя тройками, с противоположных концов. Деревенька крошечная была, чуть больше десятка дворов, съехали из нее давно. Или старики жили да и вымерлипостепенно, как случалось у нас обычно с «неперспективными» деревнями. Много таких раскидано по просторам нашей необъятной, ой как много… Полуразваленные сараи, покосившиеся дома, завалившиеся заборы. А вот стекла в половине домов есть – деревеньку никто не разорял, она сама обезлюдела. Если кому надо – заезжай да живи, без вопросов.

В каждую избу сначала смотрели через окно, подсвечивая фонариком, затем заходили по скрипучему и часто полуразвалившемуся крыльцу и досматривали уже так, изнутри.

– Гля, грядки перекопаны, – сказал Большой, показав стволом АКС на огородик в четвертом по счету дворе, в который мы зашли.

– Замерли все, – немедленно среагировал я, скомандовав в рацию. – Признаки цивилизации проявились.

Дом стоял перед нами, пустой и безжизненный, но Большой был прав – по грядкам кто-то с заступом прошелся. Тут уже не перепутаешь и не ошибешься, но вот еще проверочку…

– Окна держите и вокруг, – шепнул я Татьяне с Большим. – Сортир проверю.

Скворечник «русского народного сортира» высился в дальнем углу двора, за огородом. Постоянно оглядываясь на дом, подошел к нему и обнаружил, что там даже двери нет,а дощатый пол провалился в выгребную яму уже много лет назад. Да и запах характерный отсутствовал. Выводы? А какие угодно. Из другого дома огородник ходит, для конспирации, или вообще приезжает откуда-то. Плохо, что в темноте шаримся, и плохо еще, что за нашими телодвижениями давно наблюдают, если кто в деревне живет.

– Повнимательней, здесь есть кто-то.

Наверняка есть, вот только где? Точно не в этом доме, где огород вскопан, в другом где-то люди. И имеют основание опасаться гостей. Впрочем, сейчас у всех такие основания есть. Гости бывают разные, если цитировать почти точно некоего Кролика из детской сказки. Иных и поопасаться не грех.

А вот насчет того, представляют ли местные обитатели опасность, – это уже вопрос такой… откуда нам знать, как у людей с нервишками и выдержкой? Но не думаю все же, что тот, кто прячется и наверняка следит за нами, будет первым стрелять. Как нам его обнаружить только?

Почва здесь песчаная, лесная, не думаю, что следы заметать кто-то будет. Огород огородом, а таскать за собой куст срубленный, например, даже до ветру мало кто догадается.

– Осмотритесь, следы на земле видит кто? – снова заговорил я в рацию.

Через несколько секунд ответ пришел, Леха заговорил:

– Видим. В калитку ведут, у которой мы стоим. И открывали ее недавно.

– Ты где? Мигни красным.

Чуть поодаль часто замигал небольшой красный кружок сигнала. Ага, понятно, через двор от нас. Туда мы и направились всей тройкой. Лехина же тройка позиции заняла за углами дома напротив, отойдя подальше от возможного противника и укрывшись. Грамотно, но… опасно. Если так двигаться перебежками, то нормальный человек может неправильно понять, что мы задумали, и если у него есть оружие, то и пальнуть, решив свою жизнь подороже продать. Поэтому надо тактику менять немедленно и резко.

– Здесь ждите, – сказал я своим и совершенно открыто направился к калитке.

– Куда? – возмутилась было Татьяна, а затем вдруг замолчала и просто пристроилась ко мне.

– Куда? – возмутился уже я, на что получил исчерпывающий ответ:

– Если демонстрировать миролюбие, то лучше с дамой.

С этими словами она стащила с головы «шэпээску» с целью упрощения ее половой идентификации.

– Может, лучше топлес? – предположил я. – С твоими формами оно надежнее и все такое.

– Сейчас сам без штанов пойдешь, – буркнула она, ткнув меня локтем в бок. – Пошли.

За калиткой успели сделать шагов пять, не больше, прежде чем откуда-то из темноты послышался голос:

– Стой! А то стрелять буду!

Голос был мужской, чуток испуганный, но это даже опасней – пальнуть с переляку – святое дело, побоку последствия.

– На хрена? – крикнул я в ответ, пытаясь заодно определить, где прячется крикун.

Похоже, что человек на какой-то момент растерялся от заданного вопроса, но затем мы услышали:

– А что вам здесь надо?

– Да ничего, собственно говоря! – крикнул я в ответ. – Мы здесь проездом, думали место под ночлег найти.

– А зачем по домам ходите? Зачистку устроить решили?

Голос стал требовательным. Но это уже лучше – чуток успокоился, значит и меньше риск того, что стрельба начнется.

– На мертвяков проверяем! – закричала Татьяна. – Чтобы ночью к нам никто не пришел.

Женский голос сработал, судя по всему. Напряжение из голоса невидимого человека чуток ушло. А я заодно понял, где он сидит – в сарае, что сразу за домом, и смотрит на нас через какое-то окошко.

– Откуда здесь мертвякам браться? – спросил тот рассудительно. – Деревня опустела давно. Двое стариков жили, да скончались недавно. И все, ни души здесь.

– А вы что, за «душу» не проходите? – с усмешкой крикнул я в ответ. – Ладно, не в этом дело. С вашей стороны возражений нет, если мы тут ночь проведем?

– А если возражать начну, то вы что, уедете? – с иронией спросил голос. – Сразу же?

– Нет, но вежливость – первое дело, – честно ответил я. – А вообще, выходите пообщаться, веселее будет, заодно подскажете, как здесь и что. Если бы чего дурного хотели, то дали бы из «Мух» по окнам, а потом просто гранатами забросали.

– В дом, что слева от вас, заходите, – ответил невидимый собеседник. – Он совсем целый, даже крыша не течет. А я чуть позже выйду.

Немного удивившись такому заявлению, я ответил согласием и скомандовал всем выйти из укрытия. Наверняка прячущийся человек сказал это для того, чтобы разглядеть нас получше. Ну ладно, его право, он тут первый исторически сложился, это мы здесь проезжими.

Решил я о нем показательно забыть, чтобы дать совсем расслабиться, да и чем заняться у нас было. Проблема поисков нашей колонны с воздуха никуда не исчезла, поэтому машины на улицы деревни не выкатывали. К счастью нашему, с обратной стороны могучий хвойный лес, простеганный понизу осинником, подступал к крайним избам, так что туда машины и загнали, проследив, чтобы колеса не катились по мягкому грунту – следы на нем с воздуха заметить легко, они даже в глаза бросаются. Нарубили мелких веток,натянули масксети, предварительно забрав из транспорта все нужное и ценное, и направились к домам, оставив там парный пост в составе Пашки и Ксении – специально так подгадал. Наказал им еще при этом из кунга не вылезать, смотреть через окна по сторонам – мало ли какого морфа принести сюда может? Хоть и сомнительно это, конечно.

«Невидимка» не соврал. Изба, на какую он нам указал, была еще вполне целой, разве что в ней чувствовался запах пыли и немного – прелого дерева. И печка в ней была, вполне добротная, без единой трещины – я ее сразу же со всех сторон осмотрел. Была даже во дворе небольшая поленница, не знаю, правда, сколько лет она там пролежала, дрова по цвету стали как сами избы – серыми. За ними погнал Большого со Шмелем, да и сам пошел.

Вскоре от соседнего дома, смутно видимые в лунном свете, отделились четыре силуэта. Послышались шаги по песку, затем скрипнула калитка. Ага, «невидимка» решил все же нас навестить. Мы не против, в общем, милости просим.

Гостей оказалось четверо – средних лет мужчина вполне городского вида, в военном бушлате, но по которому видно сразу, что гражданский, с ним женщина, лет сорока, с волосами, убранными в хвост, и совершенно незапоминающимся лицом, и двое детей, мальчик и девочка. Мальчишке, похоже, четырнадцать, подросток уже, а девочка младше, ей двенадцать, должно быть.

У мужика за спиной «помпа» с длинным стволом, у мальчишки – трехлинейка, карабин образца сорок четвертого года. Вероятно, их где-то здесь раздавали, потому что мужики в Васильевском Мохе такими же вооружены были. Явно из одной нычки, точнее, склада длительного хранения. Жена и девочка не вооружены на первый взгляд.

– Здрасте, – сказал мужик, немного растерянно оглядываясь – явно не зная, к кому конкретно обращаться.

– И вам не болеть, – сказал я, шагнув вперед и протягивая руку. – Меня Сергеем зовут. Это Володя и Мишка.

– Николай. Сермяжный, фамилие моё такое, – заулыбался он, ожидая привычной реакции на забавную фамилию. – Это Дина, жена, Петька, сын и Оля – доча. Живем мы здесь пока, в общем.

– Одни? – удивился я.

– Одни, – кивнул Николай. – А что? Пока вокруг такое творится, одним так и неплохо.

– Откуда вы? Местный?

– Почти. Из Бежецка я, неподалеку отсюда. Ну относительно, конечно.

– Зайдете? – пригласил я его в дом. – Так спецом угостить нечем, но тушенка найдется.

– Тушенка у всех сейчас найдется, – сказала Дина. – Я картошку поставлю вариться. Не против? Тогда и тушенки можно.

– Не обожрем вас? – обеспокоился Леха. – Нас одиннадцать рыл здесь.

– У нас картошки целый подпол, и на посадку, и на еду – на все хватит, – ответила женщина.

Она решительно повернулась и пошла обратно. Николай с детьми остался во дворе, сын Петя подхватил охапку дров – помогать взялся.

Вскоре в плите гудел огонь, все расселись кто где. Николай с детьми пристроился к лавке у окна. Расспрашивать начал он, кто мы и откуда. Мы ничего не скрывали из того,что относится к «открытой информации», в результате немало человека удивили. Наврали, правда, про место нашего базирования – вместо «Пламени» Кантемировскую дивизию приплели. И дальше, и страшнее звучит.

– А как вы в эту глушь залететь сумели?

– На Васильевский Мох ездили, на разведку, – ответил я. – Знаете, кто там у руля?

– Бандиты там какие-то, – осторожно ответил Николай. – Я подъезжал в ту сторону, просто с местными на дороге поговорил, ну и обратно повернул.

– А в ту сторону, на Горицы, что делается?

– Там какая-то ментовская сборная осела, из ОМОНа областного, СОБРа, пэпээсников обычных, остатки конвойного полка из Васильевского к ним присоединились. Тоже не лучше. А в нашем Бежецке у них теперь вроде как основная база получилась. Мертвецов в городе мало было, отбились легко, туда их всех и принесло в результате. Были вояки, аэродром там у нас, истребительный авиаполк ПВО, так они снялись да и в Мигалово перелетели.

– Так разве плохо? – удивился я. – Менты все же вроде как защита.

– Защита? – усмехнулся Николай. – При такой защите немецких оккупантов не надо. У нас в городе и в мирное время если менты пьяные, то мимо лучше не проходить, чтобы под горячую руку не попасть, а теперь у них вообще душа в рай понеслась. Полная воля. В общем, подумал я, подумал и решил, что без такой защиты лучше.

– Вы пешком сюда, что ли? – спросила вдруг Вика, сидевшая на полу, обхватив колени руками, возле открытой дверки плиты и смотревшая до этого на огонь.

– Почему пешком? – удивился Николай. – У меня «девятка» в сарае стоит, за домом. И потом, с овощебазы грузовик с картошкой угнал.

– Грузовик? – поразилась Вика. – Как мы его не заметили?

– А он не здесь, – усмехнулся Николай. – Я его в лесу спрятал. Случись чего, на нем сбежать можно будет. Тут просека есть, она параллельно идет, а с шоссе никак не пересекается.

– И что? – чуть нахмурившись, переспросила она.

– Как – что? – удивился собеседник. – Если кто сюда на машинах приедет, то попасть на просеку только пешком может. Или в объезд. А если мы до машины добежим, то на колесах уедем.

– А вообще есть смысл так жить-то, между двух огней? – спросил Леха.

– А других вариантов пока не видим, если честно, – ответил Николай. – Мы ведь знаем только, что по соседству происходит, дальше не совались.

– А в области вроде как целое государство образовали, – сказал Леха. – Вроде и власть появилась, и защита, и все такое.

– Там тоже разное говорят.

– А что именно? – уточнил я.

– Власть там такая, загадочная, – с сомнением сказал собеседник. – Непонятно кто, непонятно, откуда вынырнули, непонятно, чего хотят. Подождать будем, присоединиться никогда не поздно.

– Картошку высадите – будет поздно, – высказал я свое мнение. – Урожай жалко станет.

– А мы торопиться не будем, – пожал он плечами. – Соберем сперва, а потом уже и подумаем.

– А не рискованно? Вас же всего одна семья, любой может сбеспредельничать.

– А сюда любой не ездит. Кто и знает про эту деревню, тот в курсе, что не живет никто. Да и необязательно все подряд беспредельничать будут – других забот хватает.

Чуток наивный взгляд, как мне кажется. И долг мой чисто человеческий – попытаться на него как-то повлиять. Или хотя бы объяснить, чему мы свидетелями уже были в ходесвоих приключений за последние недели.

– Тут моментик один… – задумчиво начал я. – До Васильевского Мха два шага отсюда, так ведь?

– Ну да… – подтвердил Николай.

Дети сидели по-прежнему молча, но заметно прислушивались к разговору, до этого они тихо болтали о Чем-то своем.

– Там добычу торфа возобновили. Бандиты. Будут продавать его в область, новой власти, на ТЭЦ какую-то.

– НаТЭЦ-3, наверное, туда железка идет, – явно машинально пояснил Николай. – А вообще торф не в Васильевском добывают, туда узкоколейкой на погрузку возят.

– Верно, – согласился я. – Теперь вопрос: откуда рабочая сила на добычу торфа?

– Не хочу гадать, сами скажите. Откуда?

– Сила рабская, – четко, с ударениями, ответил я. – Местных не трогают, судя по всему, лишних проблем не хотят. А из других мест людей привозят. Продолжать надо?

Тот подумал минутку, закусив губу, затем спросил:

– Полагаете, что нас в случае обнаружения присовокупят к рабочей силе?

– Не только, – ответил я. – У вас две женщины. А там – одни блатные, расписные как стена в общественном сортире. Развивать идею нужно?

Николай поднялся с лавки, подошел к окну, задумчиво в него глядя. Никто не мешал ему, все молчали. Молчал он долго, минут пять, наверное. Затем обернулся ко мне, спросил:

– Насколько вы уверены, что они сюда доберутся?

– Вообще не уверен, – поразился я такому вопросу. – Но вероятность все равно имеется, и риск – соответственно этой самой вероятности.

Опять пауза на минуту примерно, затем он снова заговорил:

– В обратную сторону тоже не хочется. Там, чуют мои сердце вместе с задницей, уже среди ментов разборки назревают, кому кусок жирнее и слаще положен. Город с гулькин нос, а уже поделен по рекам аж на три части, дальше хуже будет. Можно и в жернова попасть, мука получится.

– Но там же не одни менты, верно? – несколько удивился я. – Там же люди живут.

– Люди живут, верно, – согласился он. – Но боюсь, что людей тоже втянут во все это. Мы сюда в расчете на спокойную жизнь двинули. Тут и рыбалка рядом, и сад вот с огородом. Мы от мертвяков едва успели увернуться, не хотелось бы в людские разборки влезать.

– Тогда, как мне кажется, вы не самое удачное место выбрали. Прямо посередке, меж двух огней, так сказать.

– Посередке, да в сторонке. Четыре версты от дороги до деревни, и указателей давно не осталось.

– Остались карты, а на них все есть, – ответил я. – Как мы вас нашли, так и другие найдут. Рано или поздно дойдет до того, что кто-то свои права на территорию предъявит, ну и поедет проверить, что здесь делается. Не может не поехать, это неправильно будет.

Чувствуется, озадачил я его по самое «не могу». Человек уже планы на жизнь построил, решил, что так оно удачней всего будет, а тут я со своими идеями. И главное, что в его глазах мои идеи дурацкими не показались – поверил сразу. Тут Дина вошла в избу, притащив с собой огромную кастрюлю с водой и плавающей в ней чищеной картошкой.

– Мне плиту топить надо, а у вас уже горит, – объявила она, бухая тяжелый алюминиевый бачок на круглую конфорку. – Вот и пускай здесь варится, а я хоть послушаю, что в мире делается. А то как перебрались сюда, так все, тишина полная, даже радио молчит.

– А что в мире может делаться? – сказала Татьяна. – Съели мир подчистую, остались от него огрызки вроде нас. Вот и болтаемся, как… вот эта ваша картошка по кастрюле, когда вода кипит.

– Вот мы и думали здесь переждать, пока перекипит все, – сказала Дина.

– Вам все же куда подальше надо забираться, – сказал я. – Очень уж соседство плохое.

Сам я сидел над картой, пытаясь найти какой-нибудь разумный маршрут, который выведет нас к Кимрам и Иваньковскому водохранилищу. Проблема была в том, что Тверская губерния вся из рек да речушек состоит, венами и капиллярами пересекающих карту во всех направлениях. У нас впереди и Медведица, и Кушалка, и Шемля, и Ивица, и Дупля, и Чернявка, и еще прорва речек да ручейков. И получается, что дорог вроде и много, да вот мостов мало. И кто контролирует мосты, тот держит под контролем все движение.

Теперь бы главное понять вот что… ну послали, скажем, разведгруппы на вертолетах, перекрыть мосты – это самое разумное. Бурковские – народ серьезный, я их видел, такие вполне сумеют это сделать. Сбросят десяток бойцов у мостика, те и посидят пару-тройку дней, приглядят за дорогой. Что им? Лишь бы сухпая хватало.

Но при этом я не думаю, что они сунутся на чужую территорию – можно нарваться на нечаянные проблемы, которые никак не искупают вероятного выигрыша. Не каждому понравится, что на его территории какие-то пришлые хозяйничают. А вот в наличие «бесхозных» мостов я не верю – никто не оставит их без присмотра, если претендует на владение хоть какой-то территорией. Даже если не сейчас, а в будущем.

Чтобы попасть к Кимрам, нам надо по часовой стрелке обогнуть невероятное по размерам болото Оршинский Мох, испещренное, как сыр дырками, небольшими торфяными озерами. Кстати, клюквы в таких местах должно быть завались.

Правда, позже, не сезон еще. Дорога самая короткая, на Соловьево, Кошкино и Кривой Выселок, проходит в неприятной близости от торфоразработок. Если бандиты местные подгребли их под себя полностью, то есть риск нарваться. Да и бурковские, если что-то сообразят, или убитый успел дать им знать, или выпытали как-то у бандита Валеры, будут нас на этом маршруте ждать.

С другой стороны, если они не в курсе, кто стрелял, или если противник переоценит нашу хитроумность, то может решить, что мы пойдем на северо-восток, из «земель бандитских» в «ментовские края», решив спрятаться на уже чужой для бурковцев территории. А то и вовсе подумают, что напавшие оттуда пришли. Возможно? Вполне. Но если враг пришел оттуда, то он там примерно через час и окажется, не так туда далеко ехать. И что это нам дает? А дает это нам то, что если противник не засечет никакой подозрительной активности в ближайшие три, скажем, дня,то поиски он свернет. Решит, что мы уже давно свалили.

Итак, что мы со всего этого имеем? Имеем мы сухпая на неделю. И это определяет все наши дальнейшие действия.

– Народ! – сказал я, обращаясь к своим. – Сидим здесь трое суток. Службу несем в усиленном варианте.

– А что, что-то случилось? – насторожился Николай.

– Да гнаться за нами могут, – честно ответил я.

– А… понятно, – кивнул тот. – Спасибо, что заехали.

Александр Бурко

18 апреля, среда, утро

Вчера на конец рабочего дня намечалось совещание, но пришлось перенести его на сегодня – в «департаменте» Пасечника что-то произошло, а без него проводить встречусмысла не было. Увиделись лишь с утра, когда сам Бурко наведался к нему в кабинет.

– Что случилось вчера? – спросил он у своего главного по безопасности. – Что-то серьезное?

– Что серьезное – тут вопросов нет, – ответил бывший генерал. – А вот что именно – пока понять не можем. Двух людей у меня убили, капитана Рыжкова и сержанта, Панкратова Васю. Причем очень странно убили, непонятно совсем.

Людей убивали и до этого. И во время боев с бандами, и при переделе пограничных территорий, хоть потери были невелики. Но Пасечник не просил из-за этого переносить общие совещания, такое в первый раз случилось.

– А что странного?

– Рыжков к Колену от меня поехал… – начал Пасечник, но, наткнувшись на непонимающий взгляд шефа, пояснил: – Авторитету уголовному, который поставки торфа на себявзял. Из Медного, еще базар у них там.

– Понял, – кивнул Бурко. – И что?

– В общем, приехали они туда, с разговорами в местный кабак пошли. Дальше уже со слов его товарищей знаю: в кабаке была еще компания какая-то, из которой он вроде бы узнал кого-то.

– Кого?

– Не сказал никому, вроде как уверен не был, – покачал головой безопасник. – Но задумался сильно и даже сюда хотел быстрее вернуться, про это все говорят. А еще говорят, что эти люди довольно быстро снялись с места, словно тоже его узнали. Причем мои бойцы, что у машины остались, сказали, что те по улице чуть не бежали, и вид был такой… напряженный.

– А что за компания? – насторожился Бурко.

– Странная, – осторожно заключил Пасечник. – Я вот очевидца позову, сам все доложит.

Генерал утопил клавишу коммуникатора, сказал откликнувшемуся женскому голосу:

– Баринова вызови ко мне. Бегом чтобы.

– Немедленно, Александр Васильевич, – откликнулся аппарат.

«Бегом» из уст Пасечника воспринималось буквально, потому что всего через пару минут в кабинет влетел запыхавшийся сержант в черном прыжковом костюме и с пистолетом на поясе.

– Товарищ генерал, сержант Баринов по вашему приказанию прибыл! – вполне по-уставному отрапортовал он.

– Вольно, – кивнул Пасечник. – Доложи еще раз, для руководства, что вчера было с Рыжковым. Все не надо, расскажи только, что за компания была в кабаке?

Баринов довольно четко и немногословно описал компанию как смешанную, в которой все довольно молодые, есть и мужчины, и женщины, но экипированы очень хорошо, даже внимание этим привлекали. «Горки», оружие новенькое, у некоторых переделанное. Заметно, что обращаться с ним умеют. Подумав, добавил, что, по описаниям охраны местной стоянки, машины у них были необычные.

– Чем? – спросил Бурко.

– Да как для «Париж – Дакар» подготовлены, в камуфляж крашены. Два «уазика» и грузовик внедорожный с кунгом. Пулеметы на турелях, охрана стоянки даже «Мухи» внутри видела. Серьезно ребята подготовились, в общем.

– И что дальше было?

– Рыжков потом всю дорогу мучился. Упомянул, что кого-то узнал вроде бы, а вспомнить, кто это, не может. Сказал, что если бы те не снялись с места так резко, то плюнул бы и забыл, но их суета подозрение вызвала. Хотел быстрее с делами в Васильевском Мху закончить и в Центр рвануть.

– А там что случилось? – спросил Пасечник.

– Туда приехали вместе с Коленом и его шоблой, – ответил Баринов, скосив глаза на Бурко, когда тот поморщился от слова «шобла». – Те каких-то людей наловили и на торф везли. Ну и мы с ними в колонну встали. Дошли до станции, там все тихо было. Бандиты рабов выгружали, а капитан с Коленом о чем-то говорил. Все тихо было, никто ничего не ждал.

– К сути давайте, – поджав губы, сказал Бурко.