Чтение 16–й страницы книги ~Москва~

– Хм… – Капитан задумался. – Даже не знаю. В лаборатории спросишь, я как-то и не интересовался. Я все больше о практической стороне дела.

– Это тоже практическая, – сказал я. – Если разложение продолжается, то они сами развалятся, рано или поздно. Если останавливается, то мы просто получаем какую-тоновую форму жизни, которая еще и доминировать будет.

– М-да… интересно, – задумался он. – Ладно, дальше пошли.

– Ты мне вот что скажи… – спросил я у него, пока он возился с навесным замком на воротах, – «ветераны», которые продвинутые, они понимают, что из клетки добраться до добычи не могут?

– Еще как! – оживился Бугаев. – Они даже в спячку впадать догадываются, причем когда живые рядом. «Свежие» на клетку бросаются, зубы скалят, грабки тянут, а этим уже все по барабану, пожрал – и баиньки. Зоопарк, туды его в душу.

Я оглянулся на уже прополоскавшуюся Татьяну, но та просто махнула мне рукой, мол, «иди дальше сам, я на крылечке посижу». Ну ладно, не вопрос.

– А здесь у вас что? – спросил я, когда мы зашли во второй бокс.

Спросил просто так, на самом деле, потому что в клетках были мертвые животные. Преимущественно собаки, но нашлась и свинья, к моему удивлению. А дальняя стена вся сплошь уставлена была клетками с мертвыми крысами.

– Во блин, некрозоологи… – восхитился я. – И кто у вас главный собаколов?

– Издеваешься? – скривился Бугаев. – Моя же команда. Противотеррористический центр Главного разведывательного управления Генерального штаба Вооруженных сил Российской Федерации, мля. Прикинь, карьера!

– Ага… прям маршал, – съехидничал я и чуть не схлопотал подзатыльник.

– Командир приказал – я под козырек, – добавил капитан. – Наше дело телячье: обгадился – жди, когда подмоют.

– А с этими тварюгами что за опыты? – спросил я, переводя беседу в деловое русло.

– Ну морфов наши научники выращивают, – ответил капитан. – В последнем боксе сидят, в двойных клетках. Такие, я тебе доложу, монстры получились, любой фильм ужасов курит бамбук. Из собак и из крыс соорудили.

– Кстати о бабочках… – перебил я его. – Крыс если изучаете, то такой вопрос: на людей нападают?

– Нет, – ответил он решительно. – Если только ты не провалишься куда-то, где их будет куча против тебя, сотен сколько-то. А так убегают. И пальцы не суй куда не надо,тогда тяпнуть может.

– Это хорошо, – вздохнул я. – А то как представил, что пойдет от крысок к мышкам, а тех везде полно, и как давай все кусаться… Кстати, слышал, что кошкам все укусы по фигу. Это так?

– Так! Сам обалдел, когда узнал, – подтвердил он. – Ну укус есть укус, кошану больно, но не умирает и не обращается. Почему так, наши пока не поняли. Надеются из этого что-то полезное узнать.

– Была у меня теория, можешь им рассказать, – сказал я.

– Это какая? – заинтересовался он.

– Ну у кошака девять жизней, так? Вот он одну тратит на то, чтобы в зомби не превратиться, а с остальными восемью живет в свое удовольствие.

– Да иди ты! – отмахнулся капитан. – Я думал, ты серьезно. А вот морф крысиный, кстати, опасен. Видел таких?

– Не-а… – удивился я. – А что с ним не так?

– Да все с ним не так, увидишь сейчас, – сказал Бугаев. – Пошли.

Дело дошло до следующего бокса. Пока закрывали предыдущий, к нам подошел какой-то дядька в белом лабораторном комбинезоне и в защитных очках. На шее висел снятый респиратор.

– Дим, экскурсии водишь? – спросил он Бугаева.

– Это Крамцов, – представил меня капитан. – Тот самый, ну… ты понял. Серег, а это у нас главный по науке, Скуратович Игорь Иваныч. Знакомьтесь.

– А-а… – поднял брови Скуратович и протянул мне руку. – Будем знакомы. Это я от вас на хранение материал принял.

– Не работаете с ним? – спросил я.

– Собираемся, – кивнул тот. – Оборудование нужное появилось вроде, обеспечили ребята, а запасов в контейнере хватит и на нас, и на случай, если придется вторую партию везти. Хотя, если честно, не очень я сейчас в Горький-16 верю.

– Это почему? – удивился я.

– Думаю, что не до науки им сейчас, других проблем там хватает. Да и связаться не получается, давно и упорно.

– Глушат их напропалую, как нам кажется, – сказал Бугаев. – А не их, так кого-то поблизости. Но очень серьезно глушат, целенаправленно. Другим путем связь организовать не получается – все сети развалились, а мы с ними ведомствами никак не пересекались. Если честно, то я бы на твоем месте вообще туда не ехал.

– Верно, – добавил Скуратович. – Квалификация и у нас не хуже, я в новосибирском центре десять лет проработал, но мы уже точно работаем, а вот что там будет… это вопрос другой.

Новосибирский центр. Ну конечно же вот откуда я фамилию Скуратович слышал. Интересно, а как он в Москве оказался в такой момент? Удача или перевели? Но спрашивать небуду, такие знания как бы даже не к лицу специалисту по системам слежения и безопасности. Не нужно своей истинной специальностью размахивать.

– В любом случае я это сделать обещал, – сказал я. – Тем более – умирающему человеку. И чем черт не шутит? А вдруг у них там все работает и они тоже подключатся? А может, хоть так связь установлю, да потом вы с ними по-другому договоритесь? Персонал тамошнего центра сюда переберется, как вариант.

– Ну тебе виднее, – пожал плечами Бугаев. – Может, ты и прав. Но командир четко сказал: форсировать работы по теме здесь, на месте, к этому приложить все усилия, а твой поход считать делом второй степени важности. Поможем материально, а дальше ты сам. Он это на совещании неделю назад огласил, я своими ушами слышал. А до тебя не довели?

– Нет, – покачал я головой. – Но не удивлен, я примерно что-то такое и полагал.

– А может, подумаешь все же? – снова спросил капитан. – Был у командира разговор с летчиками, и те однозначно сказали, что самолет туда никто не погонит, это топлива надо сжечь столько, что ой-ой-ой. К тому же обстановка неясна, можно там сесть или нельзя. А у вертолетов дальности хватит разве что с дозаправкой на месте. Продолжать надо?

– Нет, не надо, – покачал я головой. – Если там что не так, то никакой дозаправки не будет, вертушки там и останутся. Да я и не сомневался в этом, собственно говоря, мы машины готовим.

Тут я ни капли душой не покривил. С самого начала, когда решил к Пантелееву обратиться, был уверен, что помогут, но – в меру. Потому что проблем у каждого и так выше головы, да и рисковать своими людьми или серьезной техникой никто не захочет. А насчет людей – так я сам давно решил, что если и будут предлагать кого-то в помощь – откажусь. Потому что командовать спецназерами не смогу, рылом не вышел, а пускать их у нас командовать тоже нельзя, слишком много рассказывать придется, да и вообще не стоит. Лучше уж сами.

А насчет того, что командир решил здесь организовать работы по «шестерке»… Тут тоже ничего удивительного. Кто успеха добьется в таком деле, в будущем чуть ли не диктовать условия миру сможет. А командир о своем «племени» печется, ищет пути к его процветанию. Так что еще хорошо, что мне дают возможность куда-то ехать.

– Ну тебе виднее, – еще раз сказал Бугаев. – Суперкрысу смотреть пойдем?

– А как же! – вмешалась в разговор оклемавшаяся после увиденного Татьяна.

– Посмотрите и заходите ко мне, – пригласил Скуратович, направляясь в лабораторный корпус. – Если что интересно будет, все расскажу, без утайки.

Вновь Бугаев повторил ритуал с заглядыванием в глазок в воротах, затем мы вошли в бокс. Из нескольких клеток заняты были лишь две. В одной, той, что слева, сидел двойник такой же твари, какую мы подстрелили у «Ашана», разве что редкая шерсть, клочьями торчавшая по спине, была другого цвета, как у сенбернара. Тварь лежала неподвижно, глядя на нас мутными бельмами глаз. К моему удивлению, мертвецкий запах от нее ощущался слабо. Закончилась перестройка организма? Вообще, если тварь охотится из засады, запах ей противопоказан, как кошке. Приспосабливается? Очень может быть.

В остальном… жуткие когти на непривычно длинных и мощных пальцах, шипастый хвост-хлыст, челюсти чуть ли не как у крокодила. Клетка, в которой существо находилось, тоже внушала уважение – двойная решетка, да еще и сетка между прутьями. Во второй аналогичной клетке сидела невероятно мерзкого вида тварь размером с крупного спаниеля. Опознать в ней крысу было нереально, существо не напоминало никого. Зубы-иглы, странно горбатый силуэт, очень мощные конечности, тоже с относительно длинными, как и у собакоморфа, пальцами и страшными когтями. Хвост обвивает стальной прут – тварь, по всему судя, еще и висеть на нем может. А это значит, что если она агрессивна,то запросто может свалиться на башку.

– На людей бросается? – спросил я у Бугаева.

– Еще как, – ответил он. – Но соображает, через две решетки даже не дергается. А когда попробовали через триплекс приблизиться, атаковала сразу, стекла не распознала.

– Здесь откормили?

– Здесь. Обоих, и крысана, и псину.

– И сколько живых крыс скормили?

– Мм… – Бугаев заметно задумался. – У Иваныча спросишь, они скармливали. Но много, несколько десятков, как мне кажется.

Ну это еще ничего. Несколько десятков себе подобных мало какой морф в природе найдет, так что появление этого создания имеет смысл скорее академический, нежели практический.

– А псине?

– Меньше, – уверенно заявил он. – Три-четыре штуки, никак не больше. Да и то скрепя сердце, собаки теперь, сам знаешь, в большой цене стали. Еле отловили этих кабыздохов.

– Верно, слышал, – кивнул я. – Любую нежить издалека чуют. Но коты ведь тоже, так?

– Так-то оно так, да вот неувязочка – кот еще должен быть в настроении тебе об этом сообщить, – усмехнулся он. – У меня самого два полосатых, дочка подобрала, так что изучил. А собака – что? Учуяла и давай гавкать – простая душа. Ну что, насмотрелись? Пошли к Иванычу?

– Век бы их не видеть, – зябко передернула плечами Татьяна. – Пойдемте отсюда, ну их в задницу, морфов этих.

Заперев ворота, мы направились через дворик, в двухэтажный кирпичный корпус, в каких обычно располагались штабы полков. Правда, в этом, как показал Бугаев, был еще иогромный, местами даже двухэтажный, подвал, из которого вытащили ставшие ненужными тренажеры, а вместо них устроили лабораторию, тщательно помещения изолировав. Вобщем, получилось все, как у нас в фармкоровском НИИ.

Скуратович встретил нас в своем кабинете, сразу взялся поить чаем с печеньем, от чего мы отказываться не стали. Я долго не мялся и сам задал свой главный вопрос:

– У мертвяков разложение останавливается?

– Безусловно, – ответил тот. – Вас же интересует, развалятся они сами или нет? Верно?

– Именно так.

– Не развалятся, – покачал он головой. – Это новая форма жизни, хоть и неспособная к самовоспроизводству.

– А так бывает? – спросила Татьяна. – Любая форма должна воспроизводиться.

– Если она не бессмертна, как эта, – усмехнулся ученый. – С поправкой на умение прекращать любую жизнедеятельность по собственному желанию, такая тварь может жить века. А способность обращать в свой аналог существа другого вида с успехом заменяет воспроизводство.

– А вонь тогда откуда? – снова спросила Татьяна. – Разве не от разложения? От них прет так, что дышать невозможно.

– Сами по себе «ветераны» и «живчики» пахнут слабо, больше ацетоном, – пояснил собеседник. – Запах или впитан одеждой с того момента, пока шло разложение, либо набирается от других мертвяков, они же всегда группами. Сами знаете, что по въедливости с мертвечиной мало какая вонь сравнится. Ну а привычки мыться у них нет, так что сами понимаете.

– Знаем, – сказал я. – Очень хорошо знаем. Тогда еще вопрос: мне показалось как-то, что мертвяк пытался напасть на меня с дубиной…

– Бывает, – даже не дослушав, сказал Скуратович. – Мертвецы из «ветеранов» в этом неоднократно замечены. Думаю, что это войдет в систему.

– Камень в лобовое стекло один уже метнул, – добавил Бугаев. – Сам видел, потому как в этой машине и ехал. Вышел такой из-за угла с бульником в грабле и… получи, фашист, гранату. Хорошо, что сетка стояла, а то бы разбил.

– И вот еще что… – вспомнилось мне по ходу разговора. – Почему они прячутся? И лезут куда-то, где потемнее.

– До конца мы этого пока не поняли, если честно, – задумчиво ответил Скуратович, наливая себе уже вторую чашку чаю. – Есть теория, что им все же грозит обезвоживание. Испарение есть, а в том, что они пьют воду, пока не замечены. Соответственно, забираются туда, где темно и сыро.

– Но там же еще и холодно, так? – удивился я. – Активность снижается.

– Достаточный запас энергии для того, чтобы проснуться и добраться до другого места, у них есть, аккумулирован, можно сказать. Зато затраты на сохранение своего организма в таких местах ниже. В общем, к чему это я… – Помешав сахар в чашке, он отпил, задумавшись на секунду. – К тому, что любой подвал теперь становится смертельно опасным местом, если вы собираетесь в городе шляться. Мертвецы имеют привычку в таких местах заваливаться в спячку.

– Ну ладно, мертвецы мертвецами… а вот морфы как себя ведут?

– С морфами сложнее, – кисло сморщился Скуратович. – Из наблюдений отметили, что многие из них активны, то есть ищут добычу. Для чего покидают Москву, например, и двигаются дальше, переходя в статус чуть ли не «лесных хищников». В общем, проблемы от них ожидаются.

– Случаи уже были? – спросил я.

– Были, – ответил тот. – Не у нас, но в сводке по области уже несколько случаев нападения на скот и людей в неожиданных местах.

– А почему решили, что они из Москвы? – не понял я. – Могли откуда угодно взяться.

– Могли, – согласился Скуратович. – Но откуда бы ни взялись, до этих мест они добрались специально, потому что раньше их там не было. Налицо достаточно сложное поведение. И думаю, что оно и дальше будет усложняться, так что прогнозы не радужные.

– А между собой не дерутся? – осенился я идеей.

– В смысле?

– В смысле, если морф претендует на охотничьи угодья, он должен их оборонять от конкурентов.

– Можно и в стаи сбиваться, – скептически сказала Татьяна.

– Для хорошего морфа смысла нет, как мне кажется, – запротестовал я. – Он и так не имеет естественных врагов, по способностям к нападению на десять голов впереди планеты всей. Так какой ему смысл делить пищу? Тем более что каждый съеденный человек его еще сильнее сделает.

– Хм… не лишено смысла, – кивнул Скуратович, задумавшись. – Возможно, так и будет. Но как говорили в Одессе, будем посмотреть.

Валера Воропаев

15 апреля, воскресенье, утро

Любаню Валера все же не застрелил. Не из жалости, а скорее из мстительности, потому что решил, что смерть слишком простой выход для нее. Вместо расстрела он низверг ее с высот любимейшей из наложниц и хозяйки всего и вся на самую нижнюю ступень местной социальной лестницы, послав обслуживать клиентов в саунах. Жизнь совершила круг, и Любаня вернулась к тому, с чего и начинала. А старшей над девками Зять поставил Иру Губастую, бывшую ее подружку, которая Любаню взялась скорее гнобить, чем помогать ей по старой дружбе. Глядя на них, Валера лишний раз убедился, что ждать чего-то хорошего от проституток нельзя. Если уж баба выбрала себе такой путь заработка, значит, на месте души у нее помойка смрадная, и ничто ее не исправит. А если уж с кем и жить, то точно не с труженицей панели.

А вскоре представилась возможность покарать ее окончательно: в гости наведалась команда пацанов из Тверской области, во главе с неким Коленом, открывавших там подобный базар под крышей какого-то Центра, и Валера продал им Любаню, взяв еще и обещание не давать той выбираться наверх, а так и держать в дерьме.

Избавившись от жадной девки, он даже вздохнул с облегчением, потому что в последнее время ее соседство стало его тяготить. Сам он по жизни отличался широтой души и полным отсутствием жадности, а у Любани этого мерзкого душевного качества хватило бы на всю их команду.

Заодно выяснил, что в соседней области какой-то толковый и серьезный мужик, вроде как даже из бывших олигархов, успел организовать свою армию, вооруженную до зубов и подготовленную как спецназ, которая уже крышевала половину области, решая, кому давать дышать, а кому и не надо. Сопротивляться им не мог никто, не по Сеньке шапка, но и те не беспредельничали, в чужие дела не лезли, брали разумный налог, да еще и помогали, случись такая необходимость. И глаза у новоявленной армии были аккурат под размер желудка, поэтому те, кто под их крышу идти не хотел, просто переезжали подальше, и от них отставали.

Тверская братва прибыла с интересной целью – набрать людей на торфоразработки. Жизнь там ожидалась не то что не сахар, а самая настоящая каторга, поэтому набирать планировали двумя путями – или обманом, или насильно. Брикеты прессованного торфа должны были закупаться на корню работавшей местной ТЭЦ и еще какими-то общинами под крылом местного «князя», который еще и узкоколейку до выработок собирался обновить, так что овчинка выделки стоила. Поэтому и приехали они к Москве, где в «Центрах спасения» оставалось еще много неприкаянных, не знавших, куда девать себя в рухнувшем мире. Да и бабы требовались братве, потому что жизнь им светила на болотах скучная, знай себе брагу ставь да работников гоняй.

Разговор на эту тему шел в бане, под пивко, и расслабленный Валера лениво подумал, разглядывая почти сплошную синеву партаков на торсе Колена, что как же быстро все изменилось. Как тонок и ненадежен был на всех налет цивилизованности, если всего за месяц мир от «обшечеловечности» скатился к работорговле и междоусобным войнам последних выживших. И мало того что скатился мир, это половина дела – скатилось человеческое сознание, воспринимая новую реальность как нечто само собой разумеющееся, словно так и надо, так и было задумано.

В общем, приезд Колена оказался толковым. Договорились о сотрудничестве, об обмене товаром, братва купила винта местной выделки в немалом количестве, для себя и для перепродажи, а Самбист заодно приказал подготовить старый склад на берегу, подальше от базара и чтобы вообще с глаз долой, для содержания рабов – Колено обещал за голову платить патронами, и платить щедро, не чинясь. А заодно обещал прислать оборудование и специалистов для наладки бойлерной на торфе, что было бы настоящим подарком для базара. Откуда брать рабов, у Самбиста идея была.

Собственные дела тоже шли в гору. В качестве заместителя Валера «приподнял» Борика, и тот проявил себя на новой должности куда как хорошо. Все контролировалось, все происходило вовремя, все были довольны. Самбистова бригада выросла почти до сотни человек, к ним подтянулась уцелевшая братва из Москвы и области, ну и новые люди влились, кто сумел показать требуемые качества. И еще пятьдесят с лишним человек было теперь у Зятя, охрана территорий и его «гвардия».

Территорию рынка пришлось расширять, существующая всех торгующих уже не вмещала. Кроме того, в дачном поселке начали селиться многие полезные специалисты, завелся неплохой автосервис, и даже несколько врачей, через Валеру разжившись оборудованием, открыли самую настоящую клинику, где можно и зуб было вырвать, да и аппендицит вырезать при необходимости. И к ним клиентура уже понемногу потянулась.

Пустующих домов становилось все меньше и меньше, к тому же в некоторые из них приехали их настоящие хозяева. Возникли было непонятки, но Самбист беспредельничать запретил категорически, плохая репутация базару вредила бы, так что хозяева чем владели, в том и жили. Пацаны уступили жилплощадь не чинясь, понимая, что на своей земле не гадят, да и свободных мест все же хватало с большим запасом.

Но, в общем, даже с виду поселок становился все более и более оживленным, приманивая своей обжитостью все новых и новых людей.

К счастью для производства, поток проигравшихся в пух и прах не редел. Даже излишки возникали, которым теперь предоставлялась возможность не только отработать долг, но еще и отработать часть утерянного имущества, все равно девать их всех было некуда. Именно им Самбист и планировал предлагать «поработать под Тверью за отличные бабки», решив продажей врабство завершить процесс естественного отсева дураков из остатков общества.

Один знающий дедок в толстых очках, который после этого немедленно был назначен «министром сельского хозяйства», посчитал, что только урожай картошки с имеющейся площади может кормить все население базара, как его уже стали называть. Этот же дедок присоединился к одной из мародерских бригад, которую погнали на какой-то рынок «Все для дачника» за всевозможными семенами, рассадами и один Бог ведает чем еще. Бойцы ржали, выражая надежду найти рассаду для травы, но поехали беспрекословно и вернулись, со слов все того же дедка, с немалыми трофеями. А Валера тут же принялся из должников формировать сельхозбригаду.

Лохотроны и казино приносили все больше и больше дохода, и Валера не мог надивиться на невероятный коктейль из жадности и глупости, ведущий к гарантированному проигрышу все больше и больше людей. Сам он никогда не играл ни во что, даже в преферанс в училище, даже в подкидного, глубоко презирая игроков вместе с их страстью. И теперь, пересчитывая выручку с игры, он испытывал настоящее удовлетворение, осознавая, что даже гибель мира вовсе не равнялась гибели дураков.

Благодаря Борику прибавилось свободного времени. Круглосуточная забота о хозяйстве уже начинала Валере наскучивать, по складу характера личности скорее авантюрной, нежели педантичной. Ежедневная рабочая рутина была не для него, усидчивости и методичности не хватало. Валера даже во времена работы на тестя дураком не был, он всегда умел разглядеть выгоду, составить схему, придумать, как достичь цели, но дальше предпочитал новое дело передавать в руки более усидчивых своих подчиненных.

«Интересно, а где мой тестюшка нынче? – лениво подумал он. – И кобыла эта, женушка?»

С того момента как Валера покинул свой дом, застрелив двух тестевых холуев, мысль о «родственниках» в голову ему ни разу не приходила. Даже о бывшей жене, где она, что делает, с кем… Плевать он хотел на нее и всю ее родню. Не до них было, лишь где-то в глубине души оставался легкий след того чувства освобождения, которое он тогда испытал.

Появилось еще одно занятие: набрав бригаду строителей, Валера взялся за перестройку неплохого особнячка на берегу, одного из немногих, которые были выстроены в самом обычном дачном поселке. Не такой дворец, как был у него на Рублевке, куда как попроще, двухэтажная коробка из красного облицовочного кирпича, но достаточно просторный и удобный, с бильярдной в подвале. Его переделывали под отопление дровами, строя сразу три печки в разных комнатах и выводя дымоходы, или соляркой, но без электрического насоса, а самотеком, для чего бойлер размещали наверху, на чердаке, благо крепость бетонных перекрытий это вполне позволяла. Второй подобный коттедж, прямо за забором, заняли Валерины «гвардейцы» из дезертиров. Неподалеку собирался поселиться Самбист, так что жизнь и в бытовом плане тоже налаживалась.

Ров от канала до водохранилища почти докопали. Еще немного, и можно будет взрывать перемычки и пускать в него воду, окончательно превращаясь в остров. Только мост достроить оставалось, но и там прогресс был налицо – подряд на строительство взяла толковая бригада и строила его очень капитально, с бетонными сваями и стальными рельсами.

Кстати, обзавелись и лодками. На местных водохранилищах хватало яхт-клубов, откуда удалось угнать с добрый десяток довольно больших моторных яхт и немало моторок. Оказии пользоваться ими пока не было, но пригодиться они всегда могли, все же вода кругом.

Сегодня же с утра Валера вызвал пятерых своих «гвардейцев» и сказал:

– Пацаны, два УАЗа заводите, и выезжаем через час. Надо прокатиться кой-куда, вещи забрать.

– Далеко? – спросил Виталик, возглавивший группу.

– На Рублевку сгоняем, – пояснил Валера. – Надо вещички из дома забрать, да и по мародерке оглядимся. Оттуда народ свалил наверняка, много чего полезного бросить могли, а вам самим обустраиваться надо.

– Да мы вроде и так нормально, – усмехнулся Виталя, похлопав себя по дорогому натовскому камуфляжу «мультикам». – Вашими заботами, так сказать, и своей практичностью.

Действительно, бывшие дезертиры сейчас выглядели как киношные рейнджеры, разжившись всем, о чем только боец мечтать может. В отличие от Самбистовой братвы, щеголявшей в тренировочных костюмах и разгрузках, Валерины дезертиры сохраняли военный стиль.

– Ну для дома что-то, мало ли? – пожал плечами Валера. – Да и в город надо бы выбраться будет, есть одна мысля, что покою никак не дает.

– В город? – насторожился Виталя. – По окраинам или в центр?

– Да в центр бы надо, – чуть нахмурился Валера. – А что?

– Босс, тут такое дело… вы в Москву давно не выбирались, а народ катается, – осторожно сказал Виталя. – Давайте грузовик рейдовый с кунгом у пацанов позаимствуем, на нем надежней.

– Это почему?

Действительно, Валера «технологией мародерства» интересовался мало, других забот хватало, так что нужного для таких поездок транспорта в его распоряжении не было.

– Потому что на «козле» просто прокатиться хорошо, а если где стоять, то закрытая машина нужна, – пояснил сержант. – Особенно в центре – узких улиц хватает и сверху прыгают, случается.

Валера подумал секунду, но решил не обязываться ни перед кем, поэтому ответил:

– Отказать. Из гаража мой «Рэйндж» и один «крузак» бери, они с железными крышами, авось не запрыгнут. Да и дело у нас небольшое, только сейф и вывезти.

– Большой? – уточнил Виталя.

– Нет, – покачал головой Валера. – Только к полу прикручен, с этим проблемка ожидается.

– Это фигня, отломаем, – отмахнулся Виталя. – Главное, чтобы в багажник влез.

– Влезет. А как ломать будем?

– Да тротилом, – засмеялся сержант. – Пацаны на мародерке придумали. Чуть снизу пол расковыривают, туда шашку и взрывают. Ящик подскакивает, а все костыли, на чем держался, – с мясом.

– Понятно, – согласился Валера. – Тогда готовимся и через час – выезд.

Через час и выехали. Валера успел отвыкнуть от своего «Рэйнджровера» и теперь наслаждался тишиной в салоне, плавностью хода и легкостью управления – он еще и за руль сел. Машина шла ходко, легко, но на Кольцевой Валера разогнался всего до сотни, да и то сразу скинул. Страх налететь на что-то неожиданное был теперь у всех в крови. Да и вообще ездить стали сверхосторожно – и топливо экономили, и страх повредить машину и остаться с ней посреди мертвого пустого мира был силен. Вроде и вторая машина сзади едет, есть на чем смыться, и все равно страшновато.

На самом деле Валере ничего особого дома нужно не было, влекло его туда самое банальное любопытство. Кое-кто из знакомых уже катался в те края, сообщил, что мертвяков там мало и людей практически не осталось, все разбежались. Вот и захотелось заглянуть к себе домой, посмотреть, чем закончилось его кровавое бегство от прошлой жизни.

По поводу же поездки в центр – уже отдельная тема. Как-то на досуге, предаваясь воспоминаниям, Валера вспомнил тот день, когда его чуть не убили «приличные мальчики», работавшие на подпольного банкира Уринсона. Что-то не складывалось в той картине, не стали бы они убивать Валеру за сумку с долларами. Они ведь в течение всего дня такие сумки развозили, если верить тому же Уринсону, а причины врать у него точно не было. А раз развозили, то могли и просто не вернуться в офис, присвоив мешок-другой. Какой вывод? Очень может быть, что на Валеру налетели случайно, заодно уж польстившись лишней добычей. А шли они к своему боссу, причем, если вспомнить выстрел, не ссамыми мирными намерениями. Тогда… зачем?

Что-то личное? Вряд ли, не тот народ. Наличные Вадим к тому времени все раздал, сам проболтался. И вспомнилось, как тесть когда-то упоминал, что «банкир» еще балуется нелегальным оборотом золота и камушков. И вот эти-то вещи, ничуть не обесценившиеся и сейчас, вполне могли быть предметом их поиска. Двоих из трех Валера убил, причемоба они были сотрудниками Уринсона. Кто был третьим? Сумел он получить то, что хотел? Может, и сумел, а может, и нет. Уринсон вовсе не так прост, как кажется на первый взгляд, а когда все идет наперекосяк с самого начала, результат может быть любым. В любом случае проверить место надо, пусть даже десять процентов за то, что там что-тоосталось, потому что Уринсон мелочовкой не занимался. Если там что-то есть, то этого много.

– Тротил не забыли, пол ковырять? – спросил он, обернувшись к сидевшему справа Виталику, задумчиво глядящему в окно.

– Нет, все на месте, – ответил тот, спохватившись. – Десяток шашек по двести грамм в багажнике.

– На фига столько?

– Ну… мало ли? – пожал тот плечами. – Вдруг еще зачем-то пригодится? Запас в попу не сношает, как известно.

– Тоже верно.

Дальше ехали в полном молчании, лишь время от времени первый «мародерский» канал ловил какой-то обмен. Добрались до места без приключений, даже не встретили на дорогах никого, словно весь мир вымер окончательно. «Гелендваген» со двора угнали, да и трупов в подвале не оказалось. Зато на стене в том месте, где они валялись, была надпись, сделанная головешкой из камина: «Валера, найдем и завалим!»

– Ага, успехов, – усмехнулся Зять, прочитав надпись. Впечатления она на него особого не произвела.

– Где тут пошариться можно? – спросил Виталя, стоя за спиной.

– Да вон в соседний дом идите, – показал Валера рукой. – Хозяева вечно за границей были, наверняка ничего не вывезли. Только поосторожней там, на какую-нибудь тварь не нарвитесь.

– Я Петьку с Саней оставлю с вами, а остальных ребят возьму. Нормально?

– Давайте, – кивнул Валера и пошел из подвала наверх, решив все же прихватить кое-какие вещи из шкафа.

Сергей Крамцов

15 апреля, воскресенье, утро

Володю Большого мы не планировали, а он возьми да и соберись с нами. Вечером в столовой вызнал, что собираемся на разведку, и договорился со своими о подмене. Алена Кабакова покочевряжилась, но пообещала его прикрыть, так что он присоединился. Попытался я ввести его в экипаж вместо Татьяны, оставив ее в «Пламени», но она так вызверилась на меня, что эту мысль пришлось оставить. Вынужден был заявить, что едем всемером. Тут ситуация осложнилась окончательно, потому что «право на выезд» попытались реализовать сестры, а заодно, к моему немалому удивлению, еще и детная мать Маша.

– Стоп! Стоп! – крикнул я, когда гвалт за столом начал вносить некий диссонанс в общую столовскую гармонию. – А куда это вы все собрались? Планируется разведка по маршруту, среди семи людей уже один лишний.