Чтение 18–й страницы книги ~Благие намерения~

- А мне двадцать девять… То есть знаешь, что получается? Что кивающие молоты появились совсем недавно!..

- Ну и что?

- Да нет, ничего… - Ар-Шарлахи вздохнул. - Просто колдун утверждает, что молоты эти кланяются тем, кто нас уничтожит.

- Ну, это не он один говорит, - заметила Алият. - Я это часто слышала…

- От кого?

Она пожала плечами:

- Да мало ли…

Оба замолчали. Алият недовольно поглядывала на Ар-Шарлахи, ожидая, когда он прекратит этот странный и ни к чему не ведущий разговор.

- Слушай… - сказал он и задумчиво постриг зубами нижнюю губу. - А кто-нибудь эти молоты видел? Хоть в миражах…

- В миражах?.. Шарлах, говорит, видел… А может, врет. Не знаю.

- Ну и как они выглядят?

Алият нахмурилась:

- Н-ну… Он говорил, огромный такой молот… весь из железа… а может, из стали. Блестит, в общем. Посередине рукоятки - подставка. Ну вот на ней он и качается - вверх-вниз… Да! Еще он говорил, что голова у молота округлая…

- А люди? - жадно спросил Ар-Шарлахи.

- Нет, про людей он ничего не рассказывал.

- Ну и чем же они так опасны, эти молоты?

- Откуда я знаю! - вспылила Алият. - А море чем опасно?

Ар-Шарлахи озадаченно почесал вздернутую бровь:

- Да, действительно…

- Слушай, я пойду! - Алият встала. - Скоро уже Туркла покажется…

На этот раз прибытие Шарлаха в Турклу стало событием. С разбойниками - как с полководцами: крутится, бывало, на глазах у всех молоденький погонщик, о котором не знаешь, что сказать, а потом вдруг несколько блестящих побед подряд - и вот он уже караванный, и имя его не сходит с языка…

Слух о налете на Зибру ошеломил даже ко всему привычных обитателей Турклы. Когда же стали известны подробности, город загудел. В кофейнях и на рынках спорили до ругани о том, что же именно спасло Шарлаха: удача или колдовство? Разбойничков с «Самума» и «Белого скорпиона» приветствовали на улицах, зазывали на кувшин вина - и выспрашивали, выспрашивали, выспрашивали… История с нападением черных дикарей на разбойничий караван тут же обросла устрашающими подробностями, и за Шарлахом в Туркле прочно утвердилась репутация колдуна. Не зря же он, в конце концов, перед самым походом на Зибру продал через перекупщика почтовую каторгу самому себе! От этого поступка всех оторопь брала, настолько он был непонятен… Хотя следует заметить, что почти всех знаменитых разбойников (того же Анарби, например) молва всегда представляла именно колдунами и непременно заговоренными. Так что ничего удивительного…

Сам Ар-Шарлахи, признаться, был сильно напуган своей внезапной славой. Кроме того, из Зибры снова поползли тревожные вести. Там со дня на день ждали гнева государя иломали головы, что делать с тем, кто командовал караваном: то ли подвергнуть опале за возвращение без приказа, то ли осыпать почестями за спасение города от разбойников. Ясно было одно: Харва этого дела так просто не оставит…

Сразу после прибытия, вечером, на борт «Самума» пожаловал служитель и объявил, что завтра утром левый погонщик Турклы Аилша надеется видеть Шарлаха у себя во дворце. Честь, конечно, была неслыханная, но, зная свой не в меру проворный язык, Ар-Шарлахи идти один не решился и поставил условие, что прихватит с собой двух верных людей, от которых у него нет секретов. Разумеется, он бы предпочел, чтобы сопровождала его только Алият, но обижать Лако тоже не следовало.

К ночи служитель принес ответ, что Аилша не возражает, и утром все трое двинулись к небольшому ажурному дворцу, изукрашенному резьбой до полного исчезновения стен.Ровных поверхностей здание не имело.

Левый погонщик Аилша с виду был лукав, тщедушен и, подобно всем состоятельным гражданам Турклы, предпочитал просторные пышные кимирские одеяния. Белой, по традиции, была одна лишь повязка, прикрывающая лицо. Смешливо вздернутые брови, вечно сморщенный лоб и глаза, похожие на два черных круглых камушка. Погонщик восседал на подушках в центре черно-алого ковра, служащего оправой рыжевато-серому куску кошмы, свалянному из подшерстка верблюда по имени Зибра. Корявый, оправленный в золото посох, знак власти погонщика, Аилша держал на коленях.

Подали вино. Гости пригубили его без боязни. В отличие от судьи - досточтимого Ар-Мауры - левый погонщик Аилша никогда не учился в Харве. В Кимире же травить врага вином было не принято. В Кимире было принято душить, колоть - все что угодно, только не травить. Такой способ расправы считался подлостью.

Обменялись любезностями, причем вежливый хозяин ни разу не назвал налет налетом, а добычу добычей. Он предпочитал куда более красивые слова «подвиг» и «награда за подвиги», произнося их, впрочем, с мягкой иронией.

- Однако не скрою, - продолжал он, воздав должное доблести Шарлаха, и на морщинистом его челе отразилась некая скорбь, - что ваши деяния вызвали восторг далеко не у всех. Судья Зибры, досточтимый Ард-Нур (кстати, мой старый друг), сообщает, что государь уже вынес решение по этому поводу. Харва намерена подтвердить все наши привилегии. Но при этом она ставит нам довольно жесткое условие, а именно: выдать Шарлаха.

Погонщик сделал паузу. Стало слышно, как шуршит колеблемая ветерком шелковая занавеска на забранном узорной решеткой окне.

- Меня одного? - хмуро спросил Ар-Шарлахи.

- Да. И это весьма удивительно. Обычно требуют выдать всех… э-э… смельчаков.

- То есть решение еще не поступило? - уточнил Лако.

- Нет. Но пергамент уже в Зибре. Конечно, досточтимый Ард-Нур, понимая мое щекотливое положение, отправит его сюда по старой дружбе не сразу, но и особо медлить ему тоже нельзя.

Левый погонщик Аилша с ласковым сочувствием оглядел угрюмо молчащих гостей.

- Не выполнить требования государя мы не можем, - мягко продолжал он. - Но и выполнить - тоже. Если Туркла хотя бы один-единственный раз выдаст кого-либо властям, это покроет ее вечным позором. Многие будут просто опасаться заходить в наш порт. Я, разумеется, имею в виду первый порт…

- А как же Анарби? - спросил Ар-Шарлахи. - В песнях поется, что его схватили именно в Туркле…

Аилша небрежно шевельнул насмешливо изогнутыми бровями.

- Ну, если мы будем верить песням, - молвил он, - то мы вряд ли доберемся до истины… Анарби схватили на выходе из порта, то есть за пределами города. В ту пору я был еще мальчишкой… Так вот, как мне рассказывали, он просто протянул время и пустился в бега, когда уже было поздно. Уверен, что тогдашние погонщики предупредили его точно так же, как я теперь предупреждаю вас.

- Сколько ты нам даешь на то, чтобы убраться из Турклы? - прямо спросила Алият.

Левый погонщик Аилша задумался на секунду.

- Почтовая каторга скорее всего придет завтра к полудню. Стало быть, вы должны отбыть либо сегодня в ночь, либо, самое позднее, завтра на рассвете…

Глава 19

ПЬЯНЫЙ КОРАБЛЬ

- А ловко ты ввернул насчет Анарби, - заметил Лако, когда, выйдя из ажурного дворца, они двинулись по гранитной, дугами выложенной брусчатке к порту. - Какая разница: выдали они его или просто поздно сказали о погот не!.. Как бы вот только они и нас точно так же не подвели..

- Людей собрать до вечера успеем? - озабоченно спросила Алият, ни к кому отдельно не обращаясь. - Пьяные же все наверняка… Их ведь, пока последний улькар не пропьют, ничем не остановишь…

- Да надо бы остановить… - проворчал Лако.

Ар-Шарлахи шел молча.

На углу перед кофейней прямо на мостовой под заплетенным виноградными лозами навесом были расстелены коврики, а на них брошены подушки. Птичьими глотками смакуя горячий кофе, там расположились человек десять. Впрочем, нет… Кофе уже никто не смаковал. Перед кофейней разгоралась ожесточенная ссора, грозящая перейти в драку. Слышно было, как кто-то с риском для жизни назвал собеседника употребленным четырьмя верблюдами.

- Посмотри-ка, наших там нет? - очнувшись, забеспокоился Ар-Шарлахи.

- Ну как же нет! - усмехнулась Алият. - Вон Горха буянит.

Огромный разбойник с вывороченными красными веками уже приподнимался с коврика, явно намереваясь при" чинить кому-нибудь увечье.

- Ты мне про Шарлаха? Мне, да? Мне? Да я с ним только что из Зибры!..

- Так я ничего и не говорю… - отвечал испуганный басок. - Я только говорю, что видел его третьего дня в Пьяной тени…

- Да не было его там третьего дня! Не было!..

- Ну чего разошелся?.. - Седобровый дородный сосед Горхи лениво потянул буяна за роскошный малиновый халат, обильно залитый вином и кофейной гущей. - Сам же сказал: колдун… А раз колдун, чему ж тут удивляться? Про Анарби вон тоже говорили, что его однажды сразу в двух местах видели…

Тут поднялся такой гомон, что из него теперь удавалось вылущить лишь отдельные слова. Замелькали растопыренные пятерни, но ударов пока не слышалось, да и на ноги никто не вскакивал.

- …баба с ним еще…

- …Алият!..

- …так это раньше!.. Алият… А теперь молоденькая… как звать, не знаю…

- А ну-ка подойдем! - сказала, чуть побледнев, Алият, и все трое направились к месту спора.

Кто-то ахнул, завидев Шарлаха, кто-то обернулся и схватил соседа за руку. Крикуны смолкали один задругам, спор заглох, и люди задвигались, привставая с подушек и ковриков. Послышались негромкие опасливые приветствия. Горха, сидевший спиной к подошедшим, недоуменно крутил головой. Наконец тоже догадался оглянуться.

- С кем спорил? - негромко спросила Алият, пристально оглядывая невольно поежившуюся толпу.

Горха неловко поднялся, зачем-то вытер большие ладони о малиновый шелк на бедрах и хмуро кивнул в сторону оробевшего человека в белом балахоне и накидке, прихваченной узорно плетенным налобным ремешком. Судя по одежде, житель какой-нибудь из восточных теней Пальмовой Дороги. Ар-Исаан скорее всего…

Алият шагнула, всмотрелась.

- Кажется, мы где-то с тобой встречались… - озадаченно произнесла она.

Что до незнакомца, то он, судя по всему, узнал ее сразу же. Ошеломленно потряс головой и, как бы опасаясь за целость своего рассудка, коснулся пальцами лба.

- Госпожа… - шепнул он, округляя глаза. - Да… Мы встречались однажды… Это было в тени Ар-Нау, но… - Он уставился поверх плеча Алият. - Но это же не тот Шарлах…

На беду, Горха расслышал его шепот.

- Кто не тот? - взревел он, снова подаваясь вперед. - Да за не того, знаешь…

- Тихо! - оборвала его Алият. - Давай быстро на «Самум» и скажи Айче…

- Айча в городе.

- Хорошо? Скажи Ард-Геву, чтобы к вечеру собрал всех людей на борт. Так что пусть посылает за ними уже сейчас.

- Так мы же… - Горха не договорил, тупо поморгал, потом, видать, сообразил, что дело, кажется, серьезное. Ринулся было прочь, но тут же остановился. - Хозяин! - рявкнул он. - За дюжину кофе и два кувшина!

Хозяин, вышедший на крыльцо еще в самом начале ссоры, с неожиданной для своей комплекции ловкостью поймал брошенную издалека золотую монетку, поблагодарил посетителя глубоким кивком и снова с надеждой воззрился на знаменитого Шарлаха: не удостоит ли тот его своим посещением…

Ставший за два дня легендарным разбойник хмурился и норовил отвернуться. Все только на него и смотрели. Алият это было на руку. Она увлекла встревоженного незнакомца в сторонку и, обернувшись к Ар-Шарлахи и Лако, жестом попросила их подождать.

- Ничего не бойся, - понизив голос, торопливо предупредила она. - Отвечай все как есть. Ты видел его в Пьяной тени?

- Да, госпожа… Он пришел туда с добычей… на почтовой каторге…

- Где он ее взял?

- Да говорили, вроде здесь купил…

- Добыча большая?

- Не очень. Разбил какого-то торгаша в Таллане…

- Куда он собирался дальше? Не знаешь?

- Нет… Откуда?..

- Так… - Алият помедлила, чуть опустив веки. Вконец сбитый с толку незнакомец ждал вопроса.

- Кто с ним? - Алият произнесла это, едва шевельнув губами. Во всяком случае, прикрывающая лицо повязка не шелохнулась.

-Госпожа…

- Я же сказала: ничего не бойся, - напомнила она, по-прежнему не поднимая ресниц. - Как зовут?

- Не знаю…

- Возраст. Лицо.

- М-молодая… Лицо?.. Ну, что сказать?.. Красивое, круглое…

Алият медленно, словно через силу, подняла веки. Темные глаза ее показались мужчине невероятно усталыми.

- На, возьми, - безразлично сказала она и вложила в руку незнакомца несколько золотых монет с профилем Улькара.

- Дай вина! - потребовала Алият, стоило им с Ар-Шарлахи переступить порожек каюты.

Тот удивленно приподнял брови, но беспрекословно достал из шкафчика запечатанный кувшин и, сорвав воск, вынул пробку.

- Что это с тобой сегодня? - подозрительно спросил он, доставая пару чашек и сбрасывая повязку с лица. - Что-нибудь еще случилось?

Не отвечая, она приняла у него из рук полную чашку и долго угрюмо на нее смотрела. Потом решительно сорвала повязку и сделала большой глоток.

- Ненавижу… - прошипела она и снова отхлебнула.

- Чего ж пить, если ненавидишь? - подивился он, привычно смакуя глоток за глотком и неуверенно поглядывая на странно себя ведущую Алият. - Или ты не про вино?..

Та через силу прикончила чашку и нахохлилась, опустив голову. Потом вскинула темные, беспощадно прищуренные глаза, устремленные сквозь Ар-Шарлахи куда-то вдаль. И, должно быть, кому-то не по себе стало сейчас в этой самой дали.

- Идем в Пьяную тень! - срывающимся голосом объявила ни с того ни с сего Алият и вдруг скрипнула зубами. - Ну, дай только добраться!.. Я ее, тварь, «Самумом» перееду!..

- Э! Э! - наконец-то встревожился Ар-Шарлахи. - Ты о ком?

Алият не слышала.

- Молодая… - язвительно произнесла она, словно кого-то передразнивая. - Красивая… Ну, недолго тебе быть красивой… - Не глядя, сунула Ар-Шарлахи пустую чашку: - Еще!

Тот заколебался, и это привело ее в бешенство.

- Еще! - крикнула она, оскалясь, и оробевший Ар-Шарлахи невольно подчинился.

- Послушай… - растерянно сказал он. - Ты это брось. Нам сейчас из Турклы бежать. Должен же на борту быть хоть кто-то трезвый…

Нехорошо улыбаясь, Алият мечтательно смотрела на алебастровую статуэтку Улькара со свитком и молнией.

- Одним колесом - ее, другим - его… - шепнула она государю чуть ли не с нежностью и снова припала к чашке.

Ар-Шарлахи выругался и сел на ковер. Он наконец-то сообразил, что случилось. Надо полагать, его тезка (если, конечно, пренебречь титулом и лишней буквой «иат») объявился в Пьяной тени с новой женщиной… С одной стороны, это хорошо - ясно хотя бы, где он сейчас обретается… Да, но вот с другой… Ар-Шарлахи взглянул на Алият, и ему стало страшно. Ее смуглое широкоскулое лицо, казалось, отвердело от ненависти. Однако, когда Алият вышла из жуткого этого оцепенения, Ар-Шарлахи подумалось, что уж лучше бы она в нем и дальше пребывала…

Начала Алият с того, что отшвырнула чашку, ненароком плеснув опивками в левый глаз Ар-Шарлахи.

- Ш-шакал! - и впрямь как кобра прошипела она. - Да если бы не я, он бы до сих пор бревна таскал на верфи!..

Ар-Шарлахи ошеломленно протирал глаз повязкой. А из розовых уст Алият сыпалось такое, что пергамент съежился бы и обуглился, занеси на него кто-нибудь подобные речения. Некоторых слов Ар-Шарлахи не доводилось слышать ни от разбойничков, ни даже от скарабеев.

- Тварь!.. - рычала она. - Кто ему давал все наводки?.. Кто за него все делал?.. Ведь только же я! Я!..

- Да погоди ты… - растерянно начал Ар-Шарлахи. - Ты сначала разберись… Ну, женщина, ну, молодая…Может, он пленницу взял… для выкупа…

Однако фраза его лишь добавила смолы в огонь.

- Пленницу?.. - совсем уже зашлась Алият. - Знаю я его пленниц!.. Куда дел чашку? Дай сюда!..

Ар-Шарлахи поднял чудом уцелевшую чашку, наполнил до половины из кувшинчика и подал Алият.

- Вином только больше не брызгайся, - сердито предупредил он. - Раскидалась…

- Даже если он решил, что меня казнили… - не слушая, задыхалась она. - Даже если так… Одной ведь луны не прошло!..

- Ты или пей, или не пей, -досадой сказал Ар-Шарлахи. - Плещешь вон…

Алият с жадностью и в то же время с отвращением припала к чашке. Осушив до дна, бросила на пол и медленно поднялась с ковра. Пошатнулась, взялась рукой за косяк.

- Ты куда?

- В свою каюту, - буркнула она, открывая дверь.

- А ну стой! - Ар-Шарлахи вскочил и, взяв ее за плечи, повернул к себе лицом. - Никуда я тебя не пущу! У тебя же там вино от Ар-Мауры хранится!.. Ты что задумала?..

На секунду гримаса тяжелой ненависти на ее лице сменилась выражением яростного изумления.

- Дур-рак! - чуть ли не с наслаждением выговорила она. - Боишься, отравлюсь?.. Да я скорее вас всех отравлю, чем сама…

Ударом накрест сбила его руки с плеч и хлопнула дверью.

- Повязку накинь!.. - запоздало крикнул он вслед. Замолчал, недоуменно поглядел на дверь, на пятно от вина на ковре, на лежащую вверх дном чашку… Хотя… Алият ведь женщина. По обычаям Пальмовой Дороги лицо ей прикрывать вообще не положено… Да, кстати! Ар-Шарлахи торопливо накинул на нос и заправил за ухо собственную повязку. Сглотнув, оглянулся на кувшинчик… Нет-нет! На сегодня, пожалуй, все. Ни капли. В самом деле, должен же быть на борту хоть кто-нибудь трезвый!..

Ближе к вечеру на корабли стали прибывать загулявшие в городе разбойнички. Как и следовало ожидать, твердо державшихся на ногах среди них не было. С «Белого скорпиона» уже вовсю доносились взрывы ругани - Лако привычно и сноровисто приводил команду в чувство. Ар-Шарлахи с непривычки приходилось куда труднее. Честно говоря, кораблем он командовать не умел. Выход нашелся сам собой.

Поскольку от Айчи, только что изъятого из недр веселого дома, толку было маловато, Ар-Шарлахи приказал второму помощнику Ард-Геву любой ценой подготовить «Самум» квыходу в пустыню, сам же просто следовал повсюду за ним, без особых усилий сохраняя мрачный вид. При виде угрюмого Шарлаха разбойнички на какое-то время трезвели и даже не слишком огрызались на отрывистые распоряжения носатого низкорослого Ард-Гева.

С превеликими трудами уложив в гамаки невменяемую часть команды и сунув по очереди всем остальным под нос заветный пузырек из каюты караванного, Ар-Шарлахи почувствовал себя вымотанным до предела. В пору было добраться до своего ложа, рухнуть и просто полежать, предварительно перевернув песочные часы в медной оправе.

- Значит, дальше давай сам, - сипло сказал он Ард-Геву, жалобно заломившему при этих словах густые сросшиеся брови. - Если что - зови. Приведут сильно пьяных - тоже…

Почти уже дойдя до своей каюты, Ар-Шарлахи столкнулся с молоденьким большеглазым разбойником, несшим куда-то два нераспечатанных кувшина с вином. Это был тот самыйюноша, который по утрам убирал каюту Ар-Шарлахи и у которого тот постоянно забывал спросить, как же все-таки его зовут. Услужливый и постоянно озабоченный, разбойничек этот вечно бегал со всякими мелкими поручениями, и все время почему-то возникало подозрение, что остальные пользуют его в походах взамен женщины.

- Куда? - грозно спросил Ар-Шарлахи. Винный погребок был заперт по его приказу.

Разбойничек обмер и чуть не выронил оба кувшина.

- Алият, - вымолвил он наконец.

- Алият?.. - Ар-Шарлахи нахмурился и недовольно посопел. Может быть, так оно и лучше… Главное, чтобы из своей каюты не выходила. А там, глядишь, проспится - успокоится малость…

- Ладно, неси, - разрешил он наконец. - Хотя постой… А сам почему выпил?

Разбойничек округлил большие выразительные глаза и потряс истово обоими кувшинами.

- Заставила… - плачущим голосом пожаловался он.

- Ладно, иди куда шел! - Ар-Шарлахи безнадежно махнул рукой. - Только сам больше - ни капли, понял? Скажи; я не велел…

С этими словами он проследовал в свою каюту и, с маху повалившись на низкое ложе, перевернул песочные часы.

- «Я не велел», - злобно проворчал он, передразнивая сам себя.