Чтение 26–й страницы книги ~Исполнение желаний~

Они молчали, даже мясо в рот не лезло. Любая рана, нанесённая когтем вурдалака заражает его ядом! Пусть даже у волшебников есть средство! Но, до них о-го-го как далеко!

— А, главное, его нельзя убить обычной сталью. — мрачнее тучи обронил Долбер. — И наши жалкие клинки тут бесполезны. Мы загубим лошадей и сгинем сами.

— Зачем же ты привёл нас, Вещий Пустобрёх?! — гневно спросил у Ворона Костян. — Разве ты не знал, что дело бесполезно?!

— Прекратите обзываться! — не на шутку разозлился Ворон. — Да, я Вещун! И, пусть будет вашим милостям известно — не напрасно! И, если я в угоду вам нередко ломался под шута, то пусть не смущает вас некоторая одиозность в моих манерах! Так вот, я предпочёл бы трижды сдохнуть, чем послать вас всех на гибель без надежды! Но, я вам заявляю твёрдо: я — Вещун! И я провещеваю вот что: не знаю как, не знаю отчего, но вурдалаки все погибнут, а вы все будете целы!

— Да, — дрогнувшим голосом подтвердил Долбер. — этих тварей нужно уничтожить. Они пожрали всё в округе. Теперь они станут расползаться по Селембрис. А это значит,что начнётся новая волна заражений. Будет много жертв. Только я себе не представляю, как мы сделаем это! Волшебники били их молнией, уничтожали серебром! А у нас один на всех дивоярский меч! Не пойдёт же Лён в одиночку!

— Дай-ка мне твой меч, Константин. — тот вдруг прервал своё молчание.

Лён взял клинок и со свистящим звуком провёл дивоярской сталью по лезвию меча туда-сюда. Потом перевернул и сделал то же с другой стороны. И меч Костяна засиял! Костик охнул и схватил свое новое оружие. Подскочил к громаде турьей туши и с одного удара перерубил толстенную шею!

— Я никогда такого не видал! — в восторге крикнул он. И танцевал от радости.* * *

— Лыцари! — истошно завопил на рассвете чей-то хриплый голос. — Пора идти в атаку!

Пьяный в дупель Ворон сидел верхом на зайце, с чайной чашкой на башке, с морковью, насаженной на палку, и репой вместо булавы.

— Я командую парадом! — закаркал он.

— Тьфу! — плюнул кот. — Опять нажрался! Любуйтесь на него: позорище наше селембрийское!

Все торопливо собирались. Тщательно затягивали на лошадях подпруги, надеясь, что лошади продержутся хоть немного. Вот все четыре рыцаря собрались сесть на скакунов и отправляться вниз, в чёрную, сожжённую долину.

— Стойте! — вдруг воскликнул Лён.

Он провёл своим мечом по рукаву кольчуги. Все стояли и смотрели, как фигура их товарища окутывается серебристым светом. Теперь он весь был серебряным — от пят и до макушки. Всё вооружение, весь металл и даже кожа нагрудника стала непроницаемой защитой. Серебряный шёлк плаща бледнел перед этим светом и казался просто серым.

Так же и все трое рыцарей приобрели необыкновенные доспехи. Потом Лён занялся конями. Он провёл мечом по их крупам и ногам, по шеям, головам. Всё на секунду вспыхивало и меняло цвет на светло-серебристый. Теперь лишь по разноцветным плащам можно было различить где кто.

— Не соврал Вещун! — обрадовался Фёдор.

— Вещун не может врать. — ответил кот и вспрыгнул на седло к Лёну.

Рыцарь Долбер с надеждой посмотрел с горы на смутно виднеющуюся за лесом башню. Ворон не соврал — там была башня.* * *

Размётывая пыль и пепел, отважная четвёрка мчалась среди того, что когда-то было жизнью. Дивоярские доспехи так легки и так удобны, словно не металл, а шёлк струитсяпо рукам. Над ними летел Ворон — он не пожелал остаться в стороне и рвался в битву.

Все четыре скакуна с размаху проскочили изгаженную речку, миновали сожжённое селение и огибали призрачный чёрный лес. Тот состоял из обгорелых покорёженных деревьев. И вот открылся вид на башню!

— А где же розы?! — вскрикнул Долбер.

— Ты прав, охотник на диких туров! — ответил сверху Ворон. — Роз, как видишь, нет!

Высоченная башня вся заросла доверху чёрными змеиными телами взбесившихся шипастых стволов. Ни единого листочка и ни единой розы!

— Плевать на розы. — проронил Костян. — Братва, держись!

На них мчалась дикая орда.

Хорошо поживший на этом свете вурдалак не похож на свой первоначальный вид, как головастик не похож на взрослую лягушку. Его изменение завершается и в окончательном варианте все они становятся примерно одинаковы — разница лишь в деталях. То, что мчалось с визгом, воем и топотом на четырёх героев, было смесью дикого вепря, крокодила и броненосца. Но, мало этого, громадные вилообразные рога на голове! Из-под копыт вымётывался пепел, отчего всё дикое войско окуталось клубами дыма. Из-за воя, грохота копыт и тучи пепла казалось, что их несметное количество. Огибая мрачную громаду высокой серой башни, вытекали новые и новые потоки вурдалаков. Они широким фронтом двигались на четырёх героев. А те застыли от ужасающего зрелища.

— Что же это… — пробормотал Вавила.

"Мы пропали! Это слишком много!" — подумал Лён.

Их было не меньше двух тысяч! Видимо, после разгрома заражённых зон они сбегались все сюда, разоряя местность.

— Гранитэль, это невозможно! — в отчаянии воскликнул Лён.

— Верь, рыцарь! Вы неуязвимы в доспехах Дивояра. Джавайн вас слышит!

Лён схватил кота и засунул в седельную суму, провёл по ней мечом, прихлопнул и приказал:

— Сиди!

— Всем рассредоточиться! — крикнул Константин и они рванулись с места, как четыре диких молнии. Неутомимые скакуны несли их, словно обезумев от отваги. Бешено метались за плечами рыцарей плащи — четыре яркие пятна на мертвенно-выжженной равнине. Они расходились на скаку на расстояние полусотни метров. Четыре пепельных торнадо вырастали следом из-под копыт неистовых коней. Кто им подарил четыре этих ветра?! Они только не летали, но мощью не уступали лунным жеребцам!

Восторг и ярость! Ярость и восторг! Ненавистные порождения Сидмура! Проклятый извращённый мир! Больная демонская злоба!

О, мой меч! Ты насыщаешь меня силой! Я слышу, чувствую, я ощущаю, как сквозит по пальцам, по моим рукам, насыщает мышцы великолепие, блеск, бесконечное могущество Джавайна! Не кровь течёт по моим жилам — живой огонь! Пылает сердце, крик сотрясает небеса! Сгинь, нечисть! Бойся Гедрикса, Сидмур!!!

Со страшным рёвом армия чудовищ захлестнула четырёх отважных рыцарей. Кошмарные порождения тьмы лезли друг на друга, роняя ядовитую слюну. С выкаченными от лютогоголода и дикой злобы горящими буркалами, с оскаленными в жажде клыками! Это мясо, это пища, это кровь! Это враг, это недоступный свет, это ненавистная Селембрис!!! В истеричном хохоте они падали под копыта своих чудовищных собратьев, их топтали, разрывали на куски, подбрасывали в воздух! Разорванные вскакивали, не чуя боли, и кидались снова. Всё вокруг кипело чёрной кровью, ворочались растерзанные туши, клацали зубами, тянулись к горлам лошадей, к ногам рыцарей!

— Дерись! — крикнул Константин покачнувшемуся от ужаса Фёдору и первый рубанул по морде твари, ухватившей его за ногу. Тот тонко завизжал и провалился под копыта наступавшей массы.

Меч производил ужасное опустошение. Он разрубал любую тушу, словно лист бумаги, и та уже больше не вставала. Кони помогали седокам: они давили тварей своими сияющими серебром копытами, пробивали черепа, ломали кости. Гнусная масса содрогающейся плоти вурдалаков не оскверняла сияющих доспехов, не прилипала к шкурам лошадей, не пачкала плащей. Они воистину неуязвимы! С криком рыцари врубались в гущу демонических чудовищ, кромсали, резали, рубили!

Себя не помня, бился Фёдор. Кто он, что с ним, что было раньше и что будет после?! Прочь, время! Не позабудь меня, миг мой золотой!!

Сражался Долбер, словно побеждал сам себя, словно изгонял из души болезнь, занозу, память о Сидмуре! Алым пламенем горел он, одетый цветом отваги, страсти, верности, любви, надежды, славы!!

Как парусник, попавший в бурю, пробивался Константин через беснующееся море обезумевших монстров! Словно дуб могучий мечется в жестоких объятиях Борея — так рвался на ветру его зелёный плащ.

Сиял огнём доспехов рыцарь Лён, но бешенее самого бешеного огня сверкало пламя Дивояра! Сталь пела и кричала в неистовстве! Нет страха, нет сомнений! О, мой Джавайн, всегда со мной!!

Никто не помнил, сколько часов длилась битва. Никто не понял, что произошло. Только в один момент Лён вдруг понял, что больше некого рубить. Весь дрожа от возбуждения, он вертелся на своём коне, отыскивая взглядом живых врагов, перепрыгивал через груды туш — монстров не было! Он бросился на помощь к братьям.

Пробираясь по полю битвы, Лён оценил их мужество и стойкость. Это была победа — полная и окончательная. Всё ещё не веря своим глазам, Константин, Фёдор и Долбер кружились на своих неестественно сильных жеребцах среди кошмарных груд.

"Мне было легче, — подумал Лён, — со мной был Гедрикс и голос Гранитэли."

— Ну, братцы, вы богатыри! — воскликнул Вавила, высовывая растрёпанную голову из седельной сумки.

— Да я б ни в жисть бы не решился, — признался Константин, — если бы вот он не полетел вперёд!

— Ты что-то путаешь! — удивился Лён. — Я сам слышал, как ты крикнул: "Рассредоточивайтесь!"

— Крикнул. Потому что Фёдор с Долбером пошли за тобой хвостом, а этак-то мы стали бы рубить друг дружку. Федька, ты герой! — с жаром воскликнул он.

— Я потрясён! — в самом деле потрясённо проронил Вещий Ворон. — Как жаль, что я не летописец, а то непременно запечатлел бы эту битву!

ГЛАВА 35. Зачем Вещуну был нужен тур

Взгляды всех невольно обернулись к башне, сурово возвышавшейся посреди всеобщего разгрома. Её стены оплетала густая чёрная паутина безжизненных стволов. Едва ли это были розы.

Четверо рыцарей неспешно ехали на своих конях к подножию серой башни.

— Так, значит, это и есть та башня, в которой спит прекрасная принцесса? — спросил Долбер и, сняв шлем, расправил светлые кудри.

— Довольно мрачная архитектура была в Верошпироне. — заметил Фёдор.

— Само собой, это же здание банка, а не оперного театра. — ответил кот. — Видите эти выразительные решётки на окнах верхних этажей?

Высокие узкие окна под самым верхом башни в самом деле были забраны густой решёткой.

— А что это за шум? — насторожился Лён.

Все четверо прислушались. В башне явно что-то происходило!

— Там внутри чудовища! — воскликнул Долбер. Он моментально выхватил из ножен меч и, спрыгнув с лошади, отважно ринулся к двери. Но, тяжёлая, окованная толстыми железными полосами, дверь не поддавалась. Напрасно подёргав за скобу, Долбер обернулся к товарищам.

— Попробуй, дивоярец, — сказал он, — сам я так и не освоил магию.

— Двоечник ты, Долбер, вот что! — ответил Лён.

Он подошёл к двери, совершил магический пассаж и сказал открывающее слово. Ничего ровным счётом не случилось. Всё верно — в пересечённой зоне магия Селембрис не действует.

Костя попытался залезть на корявый чёрный ствол.

— Брось. — сказали ему. — До самого верха не залезешь — упадёшь.

— Мне кажется, всё дело в той штуке, которая приделана на самом верху башни. — сообщил Ворон. — Я попытался открыть её, да ничего не вышло. Не те силы у меня.

Все отошли подальше и, задрав головы, попытались рассмотреть, что там такое на заросшей уродливыми ветвями крыше. Что-то явно было, вот только — что?

— Пусти меня, Иван-царевич, — глубоким басом проговорил кто-то позади. — я тебе службу сослужу.

Все подскочили и расступились. На сцену вышел топтыгин мишка.

— Это ещё что такое… — растерялся кот.

Лён расхохотался:

— Я думал, это шутка!

Медведь и в самом деле полез по дереву. Он ловко перелезал с ветки на ветку, с отростка на отросток и добрался до верха крыши. А потом взревел и с размаху ударил лапой по какому-то предмету величиной с хороший ящик. На землю полетел сундук, окованный цепями, от удара он разбился, и оттуда выскочило что-то необычайно юркое и пустилось наутёк. И тут же по его следу помчался длинноногий и длинноухий заяц. Откуда взялся он в пустой и полностью разграбленной местности?! Серый спринтер догнал беглеца и они оба покатились сплошным клубком. И тут же из кучи-малы вылетела серенькая утка.

— Всё путём. — удовлетворённо заметил Лён, наблюдая, как синий селезень налетел и тюкнул уточку клювом в спинку. Та закрякала и выронила яйцо.

— Вы щуку не ловили там, на бережку? — спросил Ворон, глядя, как яйцо падает на берег возле грязной речки.

— Нет, а что? — простодушно спросил Костик, который сказок не читал.

— А вот то! — воскликнул Ворон, кинувшись на спасение яйца.

Всё оказалось хорошо: яйцо разбилось сразу, как упало. И теперь Вещий Ворон торжественно вручал рыцарям волшебный ключ от двери. Волнуясь, Лён вставил ключ в скваржину, повернул и дверь открылась.

— Дайте посмотреть! — завопил Вещун и резво проскочил в открывшуюся щель. Все вбежали следом.

— Однако как тут грязно! — удивился Костик, — рассматривая помёт на каменных ступеньках.

— Ещё бы! — отвечал Фёдюня. — Сто лет тут, кроме птичек, не ходили люди!

Долбер ничего не говорил — он бежал вверх по ступенькам.

— Да погодите вы, братцы, — бормотал Вавила. — Куда бежать-то так?!

Никто его не слушал — все торопились увидать принцессу. По дороге они спотыкались о какие-то вёдра, чаны, лопаты — всё грязное и ржавое. На лестнице царил отвратительно острый запах.

— Мне кажется, Долберу лучше подождать немного с поцелуем. — пробормотал Федюн, наблюдая за кувырканием по лестнице деревянной кадки. — Сначала лучше вывезти принцессу из этого гадюшника, а потом уже реанимировать по всей программе.

Чем выше поднималась компания, тем громче становился шум. И вот, наконец, они достигли верхней площадки. Там была всего одна лишь дверь, и около неё стоял, прислушиваясь, Долбер.

— Мне кажется, туда набились птицы. — встревоженно повернулся он к друзьям.

Из-за двери доносился оглушительный гвалт.

— А если это снова вурдалаки?! — предположил Федюн. Все схватились за мечи.

— Нет там никаких вурдалаков. — прокаркал с балки Ворон. — Вы всех убили. Давай, Лён, поработай ключиком. И покончим с этим делом!

Едва Лён вставил ключ в скваржину, как шум превратился в настоящий рёв. Все взяли наизготовку мечи и приготовились сражаться. Но, серебристое сияние доспехов испарилось, даже меч Лёна больше не сиял. И все с тревогой ждали, что их встретит там, за этой дверью.

Тяжёлые створки распахнулись, и на ошеломлённых рыцарей вынеслась оглушительно орущая стая чёрных птиц. Они неслись с неистовым галдением и устремились, словно траурный поток, вниз по лестнице. Друзья отмахивались от ошалевших ворон, их спасали лишь доспехи.

Атака завершилась столь же внезапно, как и началась. Из склепа тянуло такой вонью, что невозможно было продохнуть. Но, Долбер превозмог себя и бросился внутрь. Все остальные стряхивали с себя перья, мусор и убирали в ножны не пригодившееся оружие.

— Где принцесса?! — вскричал Долбер.

Принцессы не было. И гроба не было. Не было и сейфа. И вообще не было ничего, кроме изгаженных напрочь стен, множества перьев и толстого слоя птичьего помёта на полу. Валялись по углам кадки, вёдра, корыта, чугунки. Наверху, под стропилами ещё сражались с воплями и взаимными ругательствами пара воронят.

— Что, все вылетели? — опасливо заглянул в помещение Вещун.

Долбер повернулся к нему с искажённым лицом.

— Что это такое?! — ошеломлённо спросили Федюн с Костяном.

— Папаня! — раздался сверху хриплый вопль. — Скажи этому казлу, чего он обзывается!

— Дети, ведите себя, пожалуйста, прилично. — сдержанно отозвался Ворон, стараясь не глядеть никому в глаза.

На пол свалился комок грязных перьев и ещё один улетел за дверь.

— Вот, извольте, — с довольным видом представил Вещий Ворон это чудо. — Мой младшенький. Сынок, скажи дяденькам спасибо.

— Так это и есть твоя принцесса? — с осуждением спросил Лён. Все остальные молчали.

— Мне очень стыдно признаваться в этом. — признался Ворон, старательно сдерживая воронёнка, пока тот пытался попинать ногами Федюна. — Но, никто из вас не думал, каким образом Лембистор вынудил меня к сотрудничеству с ним? Кто бы из вас отправился освобождать моих детишек да ещё с такими трудностями? А вот принцесса — это совсем другое дело.

Долбер резко развернулся и направился на выход.

— Мне кажется, комментировать всё это излишне. — сухо ответил Лён.

— Ну вы же знали, что я немножко негодяй! — оправдывался Ворон. — Вы же сами давали мне всякие такие прозвища. Да вы только посмотрите, в каких условиях жили мои дети весь последний год! Не мог же я признаться волшебникам, что попался Лембистору, как последний идиот! Вот смеху было бы в Селембрис: Вещун погорел на собственном потомстве! Один Вавила, друг сердечный, ведал о моей беде.

Никто не отвечал — все спускались вниз, стараясь не поскользнуться на вороньем помете и не поехать по ступенькам. Теперь понятно, откуда все эти кадки — вурдалаки приносили воронятам пищу.

После вони, царящей в башне, миазмы, исходящие от дохлых вурдалаков, показались очень скромными.

— Ты знал, чем это кончится? — спросил Вавилу Лён.

Тот не стал отпираться:

— Надо же было как-то спасать этих пернатых бандитов.

— Батя, дай я ему по макушке клюну, чтоб не крякал! — кровожадно прокаркал воронёнок.

— Малолетний хулиган! — с осуждением произнёс Вавила.

— Ходь до мэне, сынка, — скорее позвал папаша, — дай-ко сопельки утру.

— Ему ремня бы надо. — продолжал Вавила. — Вишь, как его избаловал!

— Батя, я пойду и дам казлу по пятаку! — не унимался воронёнок.

— Ты мне завидуешь! — с достоинством ответил Ворон. — У меня такие детки, а ты не знаешь, сколько у тебя котят!

Воронёнок нагло подскочил к коту и попытался с ним подраться.

— Пошёл ты вон, зараза! — возмутился тот и поддал нахалу толстой лапой под драный хвост.

— Чтоб тебя собачка закусала! — со слезами закричал ему пернатый недоросль, отлетев обратно к папе.

— Сынок, — озабоченно спросил папа, — там твои братики не потрошки дерут туровы?

— Где?! — взвился ракетой воронёнок и быстро скрылся из виду.

— Непедагогично как ты поступаешь! — обратился к Вавиле Вещий Ворон. — Он маленький ещё, психика не устоялась!

Все поспешно покидали поганую верошпиронскую башню со всеми её вёдрами и кадками. Костян с Федюном восприняли всё очень философски.