Чтение 6–й страницы книги ~Исполнение желаний~

В лучах восходящего солнца он видел картину, которую никогда не забудет: Иван-царевич убивает змея.

Костян стоял на спине зверюги в своих здоровых гриндерах, в подвёрнутых джинсах, в рубашке и всаживал свой меч между драконьих чешуй. Дракон непрерывно верещал и просил пощады.:

— Царевич, смилуйся! Я больше так не буду!

— Нет, козёл, я из-за тебя все гриндара испачкал! — отвечал разгневанный царевич. И продолжал колоть.

— Я подарю тебе сундук с сокровищем! — вопил дракон.

— Пошёл ты на фиг! Мне уже обещали полцарства и принцессу!

— Проси, что пожелаешь, рыцарь!

— Японскую куртку, штатовские джинсы и финские ботинки! — потребовал неугомонный цесаревич.

— О-ооо!

Так они и продирались вверх по течению по Смородине. Вода всё прибывала. А рыцарь всё лупил дракона по башкам. Те хлебали воду и изрыгали перья. Лён бежал по бережку,стараясь не упустить ничего из фантастического зрелища.

— Всё. Утопил гадюку. — сообщил Федюну Костян, вернувшись через два часа.

Тот был одет в белую рубашечку, в холщовые штаны и лапти.

— А им всё равно пока не нужно. — рассудил он.

— Я посвящаю тебя в рыцари! — торжественно сказал Лён, возложив на плечо Костяна его меч.

— Служу Отечеству! — воскликнул тот.

— Ну, Федюня, а тебе достанется девятиглавый змей. Всех-то и делов! — сказали они поповичу.

ГЛАВА 8. Младой Федюн и евонная одёжа

— А может, отдохнёте, братцы? — подошёл с предложением Федюн.

Но, отдыхать было некогда: все понимали, что третья атака пойдёт на лабаз, в котором всё так же спали ребята. Нормально спали, сопели во сне, переворачивались с боку на бок и не просыпались.

— Какие-то чары, не иначе. — высказал Лён, сидя вместе с Костей на крыше и свесив ноги сквозь доски.

Идей никаких не было, а солнышко уже катило к западу. Перетаскать сотню хлопцев через стены и где-то спрятать было нереально.

Федюня озабоченно бродил внизу — он тоже думал. Потом поплёлся к мостику. Там всё было безобразно разворочано. Только одинокая ива кренилась над речкой своим титаническим туловом. По воде плыл мусор. Берега с другой стороны моста выглядели так, словно по ним гулял бешеный бульдозер.

Задумчивый Федюн взошёл на мостик. Вот здесь всё это и было. А он не видел ни первого, ни второго боя. Первый они с Костяном проспали. А когда тот принялся дразнить дракона через окошко сторожки, Федюн думал, что им обоим пришёл капец. Зверюга раскидает брёвна и поест обоих, как котлеты. И вот он не видел ни одного дракона. Но, можносебе представить, каковы они, если бортами обдирают берега! И такое с речкой сотворили. Нет, он, Бубен, не герой. Он не может лезть с окороками к самому драконовскому носу. И не может ехать на чудище верхом, орудуя мечом, как заправский рыцарь. К тому же этот девятиглавый. Не лучше ли заснуть? Не спасут они хлопчиков. Не спасут.

Он сел на бревно и представил, как девятиглая сволочь будет вытаскивать парнишек из лабаза, как из консервной банки. Будет подкидывать их вверх по-крокодильи и глотать целиком. Посмотрел на восток.

Федька видел, словно наяву, как этот грузный мешок дерьма тяжело машет крыльями и долгими рывками приближается к мостику. Все головы его извиваются, как змеиные тела. Он голоден и думает только о жратве. Умолять его о милосердии? — смешно. Тварь подлетает, а тут, прямо на мосту сидит он, Федюн, в своей ворованной рубашечке и в светлых лаптях. И шёлковых портянках. Вот портянки и были особенно отвратительны.

Бубен пошёл по мосту и дошёл до ивы. От неё во все стороны торчали тонкие отростки. Вот такие дедушка нарезал, вымачивал и плёл в Кукуеве свои знаменитые корзины. От нечего делать Федюн срезал ножом несколько ветвей и начал не глядя плести хоть что-то. Видение не отставало.

Дракон планировал на мост. А на мосту сидели ребята. В белых своих рубашечках. И не пытались убежать. Гад садится и начинает скусывать головки. Светлые детские головки — по возрасту ребята просто пятиклассники. На каждую башку змеёву — по головке.

"Чтоб ты подавился, гад." — в тоске подумал Федюн. Ни с того, ни с сего вспомнился дед. Как в детстве хорошо было летом у него в деревне. Как сидели они с дедом на лавке под рябиной и листали книжку со сказками. Кругом всё зелено, вот как тут сейчас. Воздух такой сладкий-сладкий, пахнет мёдом и земляникой. Дедушка ему читает сказку про братца Кролика и братца Лиса. Федюня смеётся. Ему нравится этот хитрый братец Кролик. Как он с этим дёгтем придумал!

Дёготь. Бубен вдруг посмотрел на то, что сплёл. Маленькое донце, в четыре стороны торчат прутья основы. Он машинально собрал их ладонями и согнул, собирая в чашу. Плети он дальше — получится маленькая круглая корзинка. Величиной с голову ребёнка. Обмазать её дегтем да подсунуть братцу Лису… или кому другому.

— Лёнька, Костян! — кричал Федюн на бегу. — Я знаю, что делать! Снимайте с хлопцев одежду!

Любопытный Бубен в день приезда пошёл до ветру да заодно пошарил вокруг лабазов. И обнаружил большую бочку. Он сунул в неё нос. Это был дёготь. Видно, тут в здешних лесах идёт сбор смолы, когда драконы не летают. Тогда смолу хранят в лабазах. Вот оттуда этот острых запах, который он учуял ещё вначале.

Федюн быстро плёл из лозы высокие цилиндры. Это будут туловища. Вместо ног будут чурбачки. Костян и Лёнька рубят их своими палашами. Руки можно набить любым тряпьём. Главное — головы. И он торопливо вязал круглые корзинки. Потом все вместе они запихивали в них разорванные рубашки и заливали густой дёготь — материя сдержит вытекание. Потом обтягивали плетёные головы второй половиной белой рубашки. В туловище тоже помещали мешок с дёгтем. И ставили одетое в рубашку тулово на чурбачки, задрапированные штанами. Чурбачки тоже приклеены дёгтем к мосту. Универсальный материал. Потом водружали головы. Дальше шла тонкая работа. Рисовались всё тем же дёгтем лица и густо намазывались круглые макушки. На дёготь лепили перья из разодранной перины. В слабом рассветном свете корзинки будут похожи на растрёпанные детские головки — на светлые лохмы деревенских пацанов.

Бубен работал против обыкновения молча. Он пытался видеть картину глазами дракона. Вот гад летит над тёмной и тихой землёй. Вот завидел издали Калинов мост. Подлетает ближе. А на мосту, прямо посередине стоят в ряд понурые отроки. Девять их. Но, дракон их не считает. Он в недоумении. Проснулись и вылезли? Он злится, понимая, что теперь придётся шарить по кустам в поисках сбежавшего обеда. И резко идёт на посадку. А эти и не думают разбегаться. Понятно, ещё не отошли от кайфа. Они не убегают даже когда дракон сел у основания моста.

— Всё. Пора прятаться. — деловито проговорил Костян.

Федюн поднял голову. С востока наступал рассвет. Он проверил головы, крепко ли держатся. И направился в укрытие.

— Надо было их усадить. — заволновался он. — Упадут от сотрясения.

— Теперь поздно. — ответил Лёнька.

Они забрались внутрь сторожки. Три маленьких окошка, даже не окошка, а просто вынутых куска бревна, направлены на мост. Сколько тут царевичей встретило свою участь?Хотя, нет, у монархов свои приёмы.

Из окошек не было видно, как летел змей. Но, усиливающийся гул доложил о его прибытии. Все трое прильнули к амбразурам и уставились на мост расширенными глазами. Поначалу ничего не происходило, только скользила по земле какая-то тень.

— Озадачен. — прошептал Фёдор. — Не знает, как садиться.

Дракон решился: опустился за мостом и тяжело потащился к неподвижно стоящим фигуркам. В раздумье он потихоньку выдувал из ноздрей немного пламени.

— Дяденька, не трогай нас! — прокричал в окно Федюня.

— Что, разбежались разве?! — рассерчало чудище. — Не так уговорено было!

— Дяденька, прости нас! Дяденька, не надо! — завопили все трое в окошки.

Дракон взревел и накрыл разом всех девятерых раскрытыми пастями. Чурбачки вылетели и покатились по мосту.

Дракон давился. И не мог разжать челюстей. Выкатив глаза, он силился проглотить мерзких человечков. Из его пастей тёк дёготь и сползал по шеям. Чудовище фыркнуло и выбросило языки пламени из восемнадцати ноздрей — и подожгло себя! Тогда завыло и начало кататься по мосту, всё более обмазываясь дёгтем. К нему прилипали деревяшки.Постепенно пламя разгоралось, завоняло палёным мясом. Но, он был ещё крепок.

— Не подходи. — сказал Лён Костяну, взявшемуся было за палаш. — Сам подохнет.

Змей взлетел. Однако продырявленные крылья не держали — вражина рухнул наземь где-то за мостом.

Победители бросились обниматься.

— Я посвящаю тебя в рыцари! — торжественно сказал Костян Федюне.

— Служу Отечеству! — чуть не заплакал тот.* * *

Они прошли меж двух скал. Там уже никого не было, лишь оставались следы пребывания дружины. Те перекрывали выход, чтобы обречённые не сбежали. С вершин утёсов стражники видели поочерёдно всех трёх летящих на рассвете змеев. А после этого спокойно удалились. Дань уплачена, и тридцать лет их землю не будут трогать драконьи выродки.

Всё это рассказали трём героям отроки. Детей всё время держали в тайном месте и напаивали одурманивающим зельем, чтобы не шумели и не сбегали. Теперь же они возвращались к своим домам.

Но, трое товарищей не могли всех ждать. Они спешили возвратиться к князю и потребовать одежду Федюна. Может, ещё не выкинули. А, если так, то пусть сделают что-нибудь подходящее. Только языком-то мелется быстрее, чем ногами. Лишь у Костяна была хорошая обувь, а у Лёньки и Федюна на ногах лапти! А пути три дня, а то и больше!

— Откуда они тут взялись, эти Горыны? — недоумевал путём Федюн.

— Бубен, это же Селембрис. — объяснял ему Костян.

— Да! — тоже вспомнил Лён. — Это же Селембрис. Братцы, нет нужды идти пешком.

Он вышел на открытое место и громко крикнул:

— Сияр!

— Я всё забываю, что мы в волшебной стране. — сказал немного позже на ухо Федюну Костян. Они летели все трое на лунном скакуне.* * *

— Как жаль. — огорчился Костян, — что мы не можем на нём явиться к князю. То-то был переполох.

В город они вошли пешком.

— А я предлагаю сначала навестить моего папашу. — предложил Федюн. — Едва ли у его ворот дежурит дружина. Все успокоились, нападения не ждут.

Дормидонт и в самом деле не был готов к сюрпризам.

— Я буду краток, папенька. — учтиво заявил Бубен. — Я полагаю, вы своего Ваню уж нашли. И он, я полагаю, мои ботиночки не носит. Извольте, папа, вернуть имущество егозаконному владельцу.

— Вы сбежали? — в ужасе спросил Дормидонт.

— Хуже, папаша. — вмешался цесаревич. — Мы завалили всех трёх Горынов. А теперь выдайте молодцу доспехи и мы провалим прочь.

Батюшка молчал, только слегка подёргивал щекой. Входила дворня и молча шарахалась от гостей.

— Я и сам уж вижу, что меня тут разлюбили. — горько отвечал попович.

— Давайте шобоны! — рассердился Костян.

— Идите-ка вы к князю. — наконец, продавил Дормидонт.

Федюн рассвирепел. Выходит, он остался без куртки, без джинсов и без обуви!

— Папа, вертайте взад мою одёжу. Хорошо прошу пока.

— Да ведь… сожжёно всё. — проронил папаша. — Мы думали, вы демоны!

Федюня всплеснул руками и рухнул на лавку.

— Тогда вы должны усыновить мальчика. — рассудил Костян. — Он не может вернуться без своей демонской личины. И я вернусь к князю. Выгоню самозванца и воцарюсь достойно.

На лестнице послышались крики. В горницу влетел князь Милован.

— Почему вернулись?! — гаркнул он.

— А шо прикажете там делать? — поинтересовался Чугун. — Драконов-то больше нэма. Усих змеюк порубали. Теперь вот думаю бразды приять. А велико ли королевство?

Князь зарычал и забегал по горнице.

— Упустили! Срубить головы виновным!

Он остановился и с ненавистью глянул на Костяна.

— Говорили мне! — прошептал он. — Другого надо было брать! Да больно уж похож, проклятый!

— Я тоже вас люблю, батя. — улыбнулся несостоявшийся царевич. — Кстати, вот ваш инвентарь.

И торжественно протянул «папаше» разукрашенный палаш. Князь мельком глянул на богатое оружие и с отвращением сказал челяди:

— Выкиньте игрушку.

Костян всё понял.

— Так жалко Горынов? — подал голос Лён. — Любимые домашние зверьки?

Все в ужасе смотрели на троих друзей.

— Вы не понимаете. — с отчаянием проговорил Дормидонт. — Это был выкуп. Так мы на тридцать лет покупали своей стране покой. Вы убили младших змеев, к тому же самых глупых. Их там целая семья: старшая — Змеиха, и три её дочери. Теперь они обрушатся на нас.

Больше здесь делать было нечего. Трое повернулись и молча пошли вниз по лестнице. Вот такова Селембрис. Всегда в ней очевидное выворачивается наизнанку и оказывается собственной противоположностью.

Федюню тронули сзади за рукав. Он обернулся.

Старая бабка.

— Сынок, я не сожгла твои вещицы. Всё цело. Идите, похлебайте щей с дороги.* * *

— Учтите, — предупредил Лён. — проснёмся мы все в изоляторе. Так что придётся что-то придумывать для оправдания. Только не говорите, что вы пошли в лес по грибы да заблудились.

Они укладывались спать в коровнике на сеновале, куда их отправила почивать сердобольная бабка. Костян и Федюня застегнули куртки, хотя была жара. И надвинули поглубже шапки, чтобы всё своё забрать с собой. Это дивоярцу можно раскидывать вещи по Селембрис, а им лучше поберечь.

ГЛАВА 9. Избушка в лесу

— И пропадали-то только сутки. — бурчал Костян. — А уж сразу из лагеря долой.

— Ну, заблудились, — наступал на Катю Федюня. — Ну, сами напугались! Так ведь вернулись!

— Вы вот моей мамане объясните, что потеряли мальчика в снегу. Вот тогда узнаете, шо такое материнская любовь! — пообещал Костян. — Хорошо, если получите год условно. А то и вовсе усих вас найдут весной в сугробе.

— А ко мне вообще не знаю, чего лезут! — удивлялся Лён. — Пьяный! Сказать такое! Да я вам в трубочку дышал?!

Переполох замяли. И то правда — все живы, все здоровы. Катя поступилась принципиальностью и не стала стучать на эту троицу. А то придётся признаваться руководству, что в её отряде бегают ночами в лес и тайно распивают водку под сосной. Тогда она премии не получит от заводских шефов.

В отряде истории про ночное блуждание под ёлками особенно не верили. Склонялись к версии, что Чугунков попёрся в гости к бабе, а Лёнька и Бубно — подглядывать за ним. Косицыну там по малолетству дали по лбу, чтоб не путался, а Бубен обкурился дури и не нашёл дорогу.

Вся троица ни от чего не отпиралась, но приводить подробности отказывалась. И всё-таки кто-то что-то подозревал. Например, Миняшин Вовка утверждал, что видел собственными глазами, как эта троица просто испарилась из кресел.

— Ну и что? — спокойно возразил Костян. — Вот у нас у школе говорящий кот-мутант был. Так никто ж не удивлялся. То ли ещё теперь бывает.

Всё сказанное было верно. Но, всё-таки вся троица ощущала к себе нездоровый интерес. За ними явно подглядывали и шушукались. Теперь Костян и Федюня понимали, какие сложности испытывал Лёнька, пропадая по два месяца на Селембрис. То-то удивлялись, что так быстро отрастил волосы! Вот и Костяна подловили.

— А что это у тебя так быстро волосы отрасли за один день? — ехидно поинтересовался всё тот же Миняшин.

— Дитя моё, — сосредоточенно отвечал Костян, — всё это обнаковенные геопатогенные зоны. Мы как раз попали в них. И закружил же нас леший! Насилу оторвались и ушли.

— А почему так загорели? — не унимался вредный Миняшин.

— Да говорят же тебе: солнечная радиация. — терпеливо объяснял дурачку Федюня. — Ты зря стоишь рядом. Я разряжаю батарейки у часов.

Через два дня им стало скучно. Костян с Федюней сидели в беседке и о чём-то оживлённо говорили. Стоило кому-то подойти и удивиться столь странной дружбе идейных врагов, как они тут же замолкали и начинали зевать по сторонам. Это была болезнь и называлась она Селембрис.

— То-то он две недели ходил, как обалделый. — вспоминали они. Было это в октябре.

Этой ночью они не спали. Не сговариваясь, тайком наблюдали за Лёном. Тот с беспечным видом завернулся в одеяло и вскоре спокойно задышал. В палате было тихо. Федюн уже почти заснул, и тут вдруг слабо засветилась фиолетовым светом кровать Косицына. Костян тут же приподнялся на локте и уставился на плоско лежащее одеяло. И Федюн тоже — сон покинул его. Они переглянулись. Зачем Косицын отправился на Селембрис?

— Он не всегда контролирует это. — шепнул Федюн.

Тогда в палате поднялась третья тень.

— Ага! — зловредно зашептал Миняшин. — Я же говорил! Вы что-то знаете.

Оба моментально упали на подушки и притворились спящими.

— Я сейчас пойду и всё расскажу вожатой Кате. — прошептал, нагнувшись над ухом Костяна Вовчик.

Чугун забрендел во сне губами, перевернулся на спину и нечаянно выставил вверх кулак. Вовчик отшатнулся и стал раздумывать.

Ну, положим, явится он, разбудит вожатых. И станет говорить, что Косицын опять исчез, причём прямо из кровати. Катя пока оденется, пока притащится, а тот у же на месте — просто в туалет ходил.

"А, может, я спал и мне привиделось?" — думал Вовчик. Бывает же так, думаешь, что глаз не сомкнул, а пары часов как не бывало.* * *

— Лён… — позвал тихий голос.

Сон поглощал его, и Лёнька не откликнулся. Слегка прижатый, словно из-под подушки, вибрирующий звук то наваливался на голову, то снова отступал. Под веками кружили, вспыхивали, разлетались множество Вселенных. Покровы сна расползались и Лён проваливался сквозь них, как сквозь мягкие чёрные подушки. Слои нереальности пропускали его, едва он прикасался к ним щекой. И вот расползся, словно туча, последний слой. Лён вылетел в свободное пространство. Тьма небес щедро сдобрена, как солью, миллиардами миллиардов звёзд. Алмазная пыль текла по небесам. Небеса вращались. Он вдохнул прохладный воздух, засмеялся, расправил крылья и взлетел. Чёрный шёлк шуршал по обе стороны от его плеч. Его крылья великолепны.

— Лён… — снова тихо позвал голос.

Он прислушался. И замер в прозрачном, сияющем, как кристалл, воздухе.

— Лён, ты нам нужен… — слабо позвал голос.

Кто это?

— Лён, выйди в реальность. — попросил голос. Но, Лён не знал, как это сделать.

— Кто со мною говорит?

— Это я, волшебница.

— Брунгильда?

Он огляделся. В необозримой дали неба не видно ни одного живого существа. Он взглянул на землю. Её скрывали клубящиеся, тёмные облака.