Чтение 14–й страницы книги ~Огромный черный корабль~

— Я надеюсь, это не арест, капитан?

— Нет-нет, майор, просто формальность, — улыбнулся полицейский. — Мы вам полностью доверяем.

И тогда Мероид выстрелил ему в лицо и попал.

ЗАМЫКАНИЕ КОММУТАТОРА

Она долго, неслышно ковыряла стену вилкой и ложкой, вытаскивая из-под жесткой пластиковой крышки на свет божий яркий разноцветный жгут.

"Милый мой мальчик, — говорила она про себя. — Не отвечай мне, не надо. Потому что если ты ответишь мне, то станешь убеждать, и я тебе поверю. А ведь это ни к чему, я уже все решила. Конечно, очень не хочется, но другого пути нет. Лучше короткое мучение, чем длинный, унизительный путь к предательству. Ведь если я не осуществлю это сейчас, они влезут мне в душу, испоганят тело, и я перестану быть собой, а буду другая "я", корчащаяся и молящая о пощаде. Ведь это неминуемый путь. Не в моей власти выбратьтот или другой. Помнишь, как ты учил меня водить мобиль? У меня, дурехи, никак не получалось — все время он хотел соскочить куда-то на обочину, я так не хотела этого, аон все рвался туда. Если. бы не ты, тем бы, наверное, и кончилось. Сейчас совсем другое — жизнь тянет меня вперед, руль жестко зафиксирован, а мне надо свалиться в кювет, глубокий, глубокий кювет, чтобы наверняка не выбраться.Ониуверяют, что впереди ровная дорога, но я не так глупа — я не верю. Сейчас у меня последний шанс, пока они еще надеются на сотрудничество. Скоро за мной придут, сделают укол, чтобы я впала в полудремотное состояние, они говорят, что при этом вроде бы улучшается связь с человеком-приемником. Знай, милый Браст, я тебя очень люблю, даже больше, чем раньше, когда ты был рядом. А тогда я недостаточно тебя любила, я должна была тебя никуда не пускать, спрятать от этой проклятой армии, защитить от этого всего, ведь все это обман, весь этот долг перед родиной, надо было просто спрятаться, спрятаться вместе с тобой. Неужели нам бы стало хуже, чем сейчас, когда мы разделены тысячекилометровым изгибом планеты. Вот и придется мне теперь расплачиваться за тогдашнюю наивность и нерешительность. Прошай, Браст. Прощай, а то я так буду говорить и говорить, сама себя останавливая. И ничего не успею. Ведь если они найдут меня сразу, то могут что-то предпринять, у них тут полно медицинской техники. Нужно еще успеть остыть. Как страшно об этом думать. Не хочу. Целую тебя мысленно. Вспоминай меня чаще".

Маарми осторожно оголила провода. Теперьонобыло окончательно готово к применению — страшное орудие убийства. Нужно только взяться одновременно за две фазы, взяться мгновенно и крепко, а потом руки сами не отпустят, надо будет только единственное — не закричать. Она постарается, иначе все зря. Пятьсот вольт, двести герц — стандартная бытовая электросеть Эйрарбии. До окончания выделенного ей срока еще целый час — она успеет превратиться в обгоревшую головешку, такую страшную, что они сами испугаются, когда найдут ее...

КАК ИЩУТ СООБЩНИКОВ

Глав-штурм-майор Мероид был, видимо, очень везучим человеком, да еще и прирожденным авантюристом. Он сам удивился, обнаружив в себе подобные качества, и даже мельком подумал, правильно ли он выбрал воинскую специальность, может, стоило податься в боевые разведчики, хотя вряд ли бы он прошел по конкурсу. Там необходимо лошадиноездоровье, по крайней мере, так было в его молодости. Вот уже час он контролировал свой объект, блокировав все мешающие факторы. Он арестовал обоих «патриотов»: все обошлось без стрельбы, пока он заговаривал им зубы, внушив, что их начальник ведет проверку его личного сейфа, прибыл вызванный по телефону вице-лейтенант Пракс с двумя вооруженными операторами энергокабины. Гостей обезоружили и взяли под стражу. Затем Мероид по очень срочному делу пригласил к себе в Центральную кабину гаупт-майора Бода — командира охраняющих базу «черных орлов». Здесь прибывшего вместе с еще двумя головорезами разоружили. Бод был ошарашен, кипел от злости, но, чувствуя животом многоствольный раструб игломета, сдался без боя. Одновременно с этим Пракс, следуя приказу командира базы, взял под контроль узел связи, заодно арестовав связиста, давно выявленного Мероидом осведомителя штаба. Теперь все эти действия требовали разъяснений, нужно было открывать карты перед своими возможными сторонниками или противниками. Везению пора было кончиться. Глав-штурм-майор предчувствовал, что очень скоро он окажется в меньшинстве даже среди офицеров-техников, а ведь еще оставалась полная казарма «черных орлов», ныне не имеющих командира. Его мозг лихорадочно искал выход и везде натыкался на препятствия. Внутренних сил наспех состряпанного боевого ядра, само создание коего было проблематично, явно не хватало для непредсказуемо долгого, к тому же тайного для штаба контроля «пушки» и всего объекта. Все упиралось в очень большую вероятность кровавого столкновения среди знающих друг друга людей, если создастся хотя бы одна небольшая коалиция. Сама возможность такого столкновения остановит любое выступление против официального приказа, хотя проблема с пропуском брашей над своей территорией возмутит большинство. Очень многие могут проявлять доблесть, ощущая за собой мощь государственной пирамиды, но почти никто не решится на героические, смертельные трюки из-за внутреннегодискомфорта, вызванного расхождением исходящих сверху директив. Очень трудно в наше время иметь собственное мнение и тем более умирать за него.

Глав-штурм-майор внезапно понял, что знает, как выкрутиться из щекотливой ситуации. Если задачу по уничтожению браша нельзя решить внутренними силами базы — нужнывнешние, и он знает, где они находятся.

— Лейтенант Пракс, — сказал он в микрофон. — Оставьте в узле связи надежного солдата, просветите, как выводить все звонки на меня, пригрозите трибуналом, дабы он чего-нибудь не ляпнул в микрофон, и приходите сюда.

Для него, Мероида, карьера кончилась, это однозначно, за убийство Барша его могут отправить в мир иной, к луне Мятой на поруки. И почему для выполнения долга, которыйон видел в уничтожении брашей, надо предварительно уничтожать своих? Правда, имечко у покойного очень смахивало на враждебную расу, но это в расчет не примут.

С вице-лейтенантом Праксом у них был долгий продуктивный разговор.

— Ну, что ты решил? — спросил наконец Мероид. — Еще не поздно отойти в сторону, я просто арестую тебя как своего противника, и делу конец. Если я проиграю, выиграют браши, они прикончат несколько миллионов наших земляков, зато КПГВПС будет доволен, меня поставят к стенке, а тебя выпустят из заточения.

Я очень уважаю вас, — медленно произнес лейтенант. -Вынастоящий боевой офицер.Я не помню, чтобы вы совершали ошибки, надеюсь, и сейчас вы сделали правильный нравственный выбор, поэтому я буду с вами. Аонимне поверят?

— Постарайся убедить их. Сейчас я принесу кое-какие бумаги, ты пока побудь здесь за меня. Покуда нас с тобой только двое, помни об этом. Я выпишу тебе какой-нибудь максимально допустимый пропуск, поставлю все печати, которые у нас имеются, — майор улыбнулся. — Пусть у «патриотической полиции» глаза вылезут от удивления. Но лучше, конечно, не иметь с ними дела.

везение городов

Бурм, помните то сообщение от нашего человека из императорского гнезда? — спросил Лумис в трубку кристаллофона.

Черт возьми, да оно у меня из головы не выходит ни на минуту, — раздраженно ответил помощник командира обороны северной части города. С некоторых пор, после трений с Баллади по поводу того, что Лумис отпустил «мангустов» на все четыре стороны, он был в распоряжение Бурма.

— Есть еще одно подтверждение.

— Что за источник?

— Он сидит в соседней комнате. Это вице-лейтенант с секретного объекта в горах.

— Какого?

— Вы не поверите, он с того места, возможность захвата которого мы вчера начали готовить.

— Извини, Лумис, но за долгие годы подполья я привык не верить в подобные совпадения. Я сейчас буду у тебя, хочу на него взглянуть. Больше никому из руководства покане сообщай.

— Думаете, у нас в верхах шпик?

— Ни слова больше. — Главный «потрясатель основ» рассоединился...

ВСТРЯСКИ ЛЕСА

На мгновение Брасту показалось, что его что-то ужалило, словно тряхнуло током и через тело, сверху вниз, пронеслась молния, высушивая мозг, испепеляя позвоночник и создавая на ребрах мерцающее искрящее сияние. Он моргнул, отгоняя накатывающуюся пелену. Господи, не дай бог Эрр, какая-нибудь местная гадость прицепилась, легче застрелиться, чем мучиться, как Варкиройт или Профессор. Еще он почувствовал какое-то освобождение внутри, некую легкость. Он почему-то подумал о Маарми. Обычно такие мысли всплывали к ночи. Нарушение распорядка: сумасшествие позволено при свете лун, но никак — среди бела дня. Вообще-то, день не белый, как всегда, зеленоватый, но это условность.

Он занимался тем, чем и остальные, навешивал на траки расширители гусениц. Опять они угодили в болотистую почву, и нельзя было объехать, неизвестно, на сколько эта мокрота тянулась в стороны. Вот что значат низины, на тех местах, где по карте значились возвышения, все-таки действительно в основном было сухо.

Вид Маарми не шел из головы. Грустная она была, растерянная, как тогда, в момент разлуки. Все же почему он ее тогда не поцеловал? Теперь он очень жалел о том, что удалился от нее молча. Опоздал бы на построение? Минута бы дела не решила. Дурак, что можно еще сказать. Только забравшись в эти бесконечные болота, можно определить истинную цену поступков. Тогда у него была Маарми, а теперь? Теперь только долг и ничего, кроме долга.

Он начал крутить ключ другой рукой, правая уже устала. Крутил он основательно, навинчивал с пристрастием, уж что-что, а утонуть в вонючем бессмысленном болоте, ну ужнет, увольте. Он снова удивился живучести местных растений. Даже здесь вверх вздымались гиганты-плауны, а еще выше в необозримые высоты, как всюду в Мерактропии, ввинчивались, подпирая зеленое небо, чудовищные секвойи.

ПЛАНЫ ГОРОДОВ

— Мы крайне рискуем, — настаивал на своем Бурм. — Если этого лейтенанта подослали, вся группа угодит в ловушку.

— Послушайте, — Лумис говорил спокойно, но внутри он кипел. — Тот план, что у нас был до этого, вообще никуда не годится. Я уже вчера говорил, что такие объекты захватываются после чудовищно кропотливой подготовки, и тем не менее в наших безвыходных, честно говоря, условиях я был согласен попробовать. Теперь у нас появился реальный шанс. Я склонен верить перебежчику, но это только часть дела. Я в данном случае (не хочу это выпячивать, но как вас еще убедить) рискую своей головой.

— Лумис, это удар ниже пояса. Ты возглавляешь операцию, потому что от тебя там будет больше всего толку, — наконец подал голос Радлиф Toy. — Я знаю тебя дольше других из здесь присутствующих, поэтому подозреваю, что ты уже состряпал новый план с учетом изменившейся ситуации.

Лумис благодарно кивнул ему.

Для плана нужны две летающие платформы, людей потребуется меньше, чем в предыдущем варианте, поэтому мы поместимся даже с минометом. В данном случае нужна быстрота, извините, но каждая лишняя минута обсуждения уменьшает наши шансы. Надо срочно связаться с этим глав-штурм-майором, если он еще жив, но даже в худшем варианте у нас теперь есть офицер оттуда, плюс подробнейший план постов охранения и мест подхода.

— Лумис прав, — подвел итог председатель Штаба Революционных Армий. — Голосуем.

ТЕНИ ГОРОДОВ

Для всех окружающих эти люди были тенями. Их задачей было оставаться невидимками, и они отлично с этим справлялись. Мало кто догадывался об их существовании вообще, а тем более о том, что они находятся в этом районе. Их собственное Верховное Морское Диверсионное Командование (ВМДК) было введено в заблуждение сложно проведенной интригой и посему наивно думало об их местоположении в лагере переподготовки Министерства Южно-Континентальной Разведки (МЮКР), а то, в свою очередь, считало их прикомандированными к специальному отряду противоводолазных действий, который базировался на Внутренних озерах. Однако и там были уверены, что эти люди временно числятся на бумаге, только для прикрытия, а в действительности готовятся на южной стороне континента к диверсии в заливе Вымершей Коровы. Тайным силам, правящим в настоящий момент Империей Эйрарбаков и укрепляющим свое текуще-шаткое положение лидеров, весь этот въевшийся налет секретности и подозрительности, царящий на северном материке неисчислимое количество циклов, был сейчас очень-очень по душе, они проворачивали свои славные делишки, и вероятность схватить их за руку была просто исключена.

Люди-тени находились на обратном конце этой длинной запутанной цепочки устных и письменных указаний и, образно говоря, не ведали, что творят. В текущий момент они, попарно оседлав торпеды, осуществляли перемещение в подводном пространстве реки Рар. Их было восемнадцать человек, плюс один прикомандированный специалист, который знал о сути операции, но не спешил делиться этим знанием со своими сопровождающими. Сейчас, разумеется, он бы и не смог это сделать. Они находились на глубине два метра, в его зубах торчал мундштук подающего воздушную смесь шланга, и данное обстоятельство сильно мешало живому человеческому общению. Им надо было торопиться. Но это было не его, инженерного работника, дело. Непривычный к подводной жизни, он давно потерял счет времени и смутно предполагал, что путешествие тянется вечность или несколько вечностей, хотя на самом деле они погрузились в Рар десять часов назад. Для окружающих его людей-лягушек водная среда тоже не была родной, но в силу привычки они слабо воспринимали раздражающее действие текущей действительности, и, кроме того, они были заняты работой. В их понимании инженер представлял собой подобиечемодана сложной формы, который, наряду с другим грузом, было необходимо доставить к месту назначения. Этим местом был Северный район, город Пепермида, столица Империи. Данное задание в первичной фазе представлялось им довольно легким делом, учитывая их подготовку: перемещаться им пришлось по течению, а не против, хотя готовили их обычно именно ко второму. Ведь материк брашей в любом варианте надо было штурмовать со стороны океана Бесконечности, а всеихреки, назло Эйрарбии, текли навстречу будущим диверсантам. Несправедливость устройства материального мира просто била по глазам любого, кто хоть чуть-чуть о нем задумывался. Люди-тени, люди-лягушки мимолетом слышали теорию, высказанную еще во времена культурного расцвета Империи, о том, что все живые существа некогда зародились в воде, но безумность сего утверждения заставляла их скрипеть зубами. Достаточно было вынуть изо рта мундштук и попробовать прожить в этой враждебной среде хотя бы минут шесть, не всплывая, как подобная гипотеза становилась скверным анекдотом.

Первый человек-тень бесшумно высунул обтянутую резиной голову из воды и осмотрелся. Еще недавно сияющая огнями столица предстала перед ним погруженными во тьму черными обелисками гигантских зданий и их скелетов. Вдали периодически вспыхивало зарево, но это было за пределами их оперативного пространства и не могло им помешать. Тренированные глаза внимательно изучали берег: до него было рукой подать. Затем голова повернулась и бегло глянула вокруг. Вблизи не находилось ничего примечательного, кроме двух мирно движущихся по течению мертвецов, а слева смутно угадывались очертания одного из гигантов-мостов и такой же темный, затаившийся противоположный берег, занятый правительственными войсками. Течение было довольно сильное, но пловца практически не сносило: левой рукой, опущенной вниз, он держался за свой электрический транспорт, режим которого контролировал его помощник, скрытый под поверхностью. Человек отстегнул от пояса небольшой прибор инфракрасного видения ивновь начал впитывать береговые детали, но уже в другом спектральном диапазоне. Пловца звали Даккара Лос, он был лучшим из лучших среди профессионалов боевых подводных операций. Даккара был воспитанником «униш», он не знал своих родителей и происхождения, но и не нуждался в этом. По очертанию скул он догадывался, что его предки не были выходцами из центральных областей метрополии, и, видимо, его внешность не очень помогала его продвижению по службе. Тем с большим азартом он брался за новые смертельно опасные задачи, доказывая себе и окружающим, что он достоин того, чтобы состоять в элитных подразделениях. Несмотря на довольно молодой возраст, он был одним из тех, кто реально участвовал в военных действиях не только против каких-то мелких полунезависимых государств, но и против Республики. Так, он был единственным вернувшимся и, скорее всего, единично выжившим после потопления прямо в порту враждебного континента большой танкодесантной субмарины, гиганта «Кархародон». Это было славное приключение, но пятеро его коллег так и не узнали результата диверсии, а еще четверо не успели вволю порадоваться успеху. Никто из них не стал национальным героем только лишь по причине того, что данное событие было крайне секретным, ведь война-то тогда официально не велась. В тот день ему повезло, но это сегодняшнее поручение ему очень не нравилось, и вовсе не потому, что они промышляли на собственной территории, просто это путешествие имело продолжение: в этот раз им надо было выбираться на сушу.

Даккара Лос остался удовлетворен осмотром. Он нырнул, а через некоторое время передовые разведчики его маленького отряда бесшумно материализовались у самого берега. В течение семи минут все люди-лягушки вместе с тяжелым оборудованием изменили среду обитания, бросив свои исчерпавшие ресурс торпеды-носители. В месте их высадки несколько невысоких заводских построек упирались в плиты набережной, и, быстро проскочив по древним гранитным блокам, они оказались закрыты от какого-либо наблюдения. Затем они начали внедрение в промышленное сердце захваченной повстанцами столицы. Восемь человек прикрывали и разведывали маршрут, а остальные были малобоеспособны — они тащили на спинах по шестьдесят килограммов технологического груза. Прикомандированный специалист поклажи не имел, но он едва поспевал за ними в их периодических стремительных бросках. Никто из них не знал, что в своем ночном путешествии они были не одиноки. Еще две группы-близняшки высадились этой ночью в других районах мегалополиса.

КАК ЖДУТ ДРУЗЕЙ

— Штурм-майор Мероид, как вы слышите нас?

— Все в норме, вице-лейтенант. Где вы находитесь?

— Мы на пути к вам. Сядем где-нибудь километрах в десяти восточнее, не хотим привлекать внимание командного пункта. Слишком откровенно будет садиться прямо на объект.

— Поторопитесь, у меня тут не все идет гладко. И разговаривать я больше пока не могу — некогда. Жду.

Он положил микрофон, на всякий случай сбил частоту передатчика. В подземелье номер «один», где находились основные кабины управления «пушкой», уже ломились. Без мощной взрывчатки нападающие, безусловно, не имели шансов: входная дверь весила пятьсот килограммов и состояла из цельной отливки. И даже после этой малопреодолимой преграды их ждали задраенные кабины, но ведь и сам Мероид был бессилен. В его распоряжении находились всего пятеро солдат, явно не слишком желающих умирать, и три офицера с внутренним смятением от перспективы перестрелки с «черными орлами». А самое главное, отсиживайся он здесь хоть вечность, что толку? Все было задумано для уничтожения воздушного агрессора, а сейчас в этом плане он был более чем немощен: он потерял контроль над энергокабинами, над реактором и над кучей других периферийных устройств. Все эти объекты охрана взяла без боя, так же, как освободила пленных, захваченных ранее. Но дело обстояло еще хуже: будь в его власти сейчас все места управления, не контролируя внешнюю территорию, он не смог бы произвести залп. На месте Бода, выпущенного из-под стражи, он бы даже не тратил силы на штурм. Для того чтобы выстрелить, лазер должен выдвинуться из подземного хранилища, но там, на поверхности, с ним можно сотворить все, что угодно, простой железной кувалдой, а ведь еще были локаторы, ажурные конструкции из легкого сплава, была также спрятанная в настоящий момент под стекломильметолом плита антенной решетки с миллионом усиков антенн — безумно дорогая вещица, да еще кабели, сотни кабелей: повреди любой — и планы Мероида превратились бы в химеру.

— Глав-штурм-майор, — раздалось по «громкой» связи. Это был Бод, он говорил из кабины «пять». — Еще раз предлагаю сдаться. Кончайте этот цирк. Офицеры и солдаты, обращаюсь к тем, кто сидит в кабинах «один», «два» и «три». Арестуйте этого предателя Мероида. Я советую вам от имени командования. Откройте входную дверь. Давайте обойдемся без трупов.

Мероид слушал молча, он мог отключить связь: это ничего не решало, в этой кабине он был один, а в других связь отключалась только автономно. Рука его сжимала тяжелый игломет, но и это было лишь проявлением бессилия, даже если «орлы» ворвутся сюда, он не станет сражаться, любой выстрел в этом напичканном техникой пространстве приведет к гибели сложнейшего оборудования.

ТАЙНЫ ГОРОДОВ

Даккара Лос с интересом рассматривал созданную инженером конструкцию-ребус. Как он ни напрягал свои от природы гибкие, но несколько выпрямленные долгой службой извилины, он не мог угадать назначение этой штуки, а спросить он не имел права. Она не походила ни на подслушивающую станцию, ни на ядерную мину-фугас, хотя одновременно напоминала и то, и другое. Для произведения разведывательных ведомств штуковина имела слишком мало антенн, а для фугаса не располагала сверхпрочным тяжелым корпусом. Даккара Лос жалел о своем малом техническом образовании и понимал, что загадка о назначении этой штуки будет волновать его еще очень долго.

— Вот и все, — прокомментировал инженер, глядя на дело рук своих. — Пора в путь-дорогу.

Он сиял, проделанная работа явно доставила ему огромное удовольствие.

Дело происходило под землей, в одном из ответвлений атомного военного завода, в который они попали полтора часа назад. Перед этим они установили и замаскировали антенну-ретранслятор на поверхности, в каком-то пыльном заброшенном здании, а между делом ликвидировали пятерых враждебных элементов, мешающих продвижению к цели маршрута, и спрятали их трупы. В отряде потерь не было, но это был вопрос времени, и оно уже пришло. Даккара сделал знак своим людям, помогавшим в передвижении тяжелых таинственных предметов, и они исчезли.

— Все сработает? — спросил он.

Его вопрос не имел для него никакого значения, это был просто отвлекающий маневр. Инженер оскалился.

— Еще как сработает, — загадочно произнес он.

— А это что? — указал Даккара на один из ящиков. — Провод оборвался?

Прикомандированный озадаченно повернулся и наклонился вперед. Позиция была идеальной. Ладонь Даккара Лоса взлетела и, бесшумно раздвинув воздух, единственное разделяющее их материальное препятствие, ребром опустилась на шею, круша позвонки. Профессионал Даккара быстро обшарил карманы специалиста в поисках каких-либо документов и бумаг. Как, впрочем, и следовало ожидать, все было чисто. Он еще раз глянул на таинственную конструкцию и направился вслед за своими людьми.

КАК ТЕРПЯТ ПОРАЖЕНИЕ

«Однако жарко сегодня», — подумал Мероид. Он посмотрел вверх: небо было совершенно прозрачным. Мозг профессионально отметил: условия для стрельбы идеальные, даже не надо подстраивать частоту луча, дальность поражения была бы максимально возможной. Вот именно — была бы. Он остановился и сразу получил удар в спину: бил профессионал, чувствовалась большая практика. Захотелось потереть ушибленное место, но руки были скручены — обидно.

— Поаккуратней, — сказал Мероид. — Я все-таки глав-штурм-майор, а вы всего-то унтер-лейтенант.

Они сопровождали его втроем, те давешние «патриоты» и гаупт-майор Бод. Его снова толкнули, и он пошел.

— Ничего, лейтенант, я обеспечил вам продвижение. Покойный унтер-капитан Барш просил меня походатайствовать за вас.

Он снова получил удар в спину, еще более чувствительный.

— Через пару минут, — осклабился Бод, — ты с ним повстречаешься. У тебя просьбы-то есть напоследок, а, майор?

— Да, мой милый охранник, потише толкайтесь, а то завтра, чего доброго, обострится радикулит. Знаешь, я заработал его в море Печали, в бою у острова Куку, холодно там было зверски, но пришлось вытаскивать из зенитной башни пораженных ми-газом подчиненных. А вы, друзья, где отогревали тогда задницы?

— Стоять! — внезапно сказал сопровождающий.

Они отошли уже довольно далеко от объекта. До колючей проволоки, последнего внешнего ограждения, было метров пятьсот. «Они действительно хотят меня прикончить илиблефуют? — подумал Мероид. — Странно, неужели у этих приезжих такие большие полномочия». По идее, с ним должны разбираться довольно долго, это дело прокуратуры, даи вообще, «патриотам» должно быть интересно, по своей инициативе он действовал или по сговору. Он обвел взглядом окружающий пейзаж. Слева, совсем рядом, высокий кустарник радовал глаз, на объекте ведь растительность отсутствовала, там была создана искусственная бетонно-стекломильметоловая пустыня.

— Майор, — ухмыляясь, произнес Бод, — вот мы и прибыли. Мероид молчал, как-то не верилось, что пришел его черед. Он снова посмотрел в небо: ни облачка, только темная голубизна. Там, внизу, у подножия этих старых гор, голубизна не бывает такой глубокой. Поначалу, попав сюда, он некоторое время чувствовал скованность дыхания, только месяца через два окончательно привык к разреженному воздуху. Этот разреженный воздух способствовал прохождению когерентного излучения, значительно увеличивая зону поражения.

— Майор, — будничным тоном начал говорить один из «патриотов», — вы обвиняетесь в измене Империи, в разложении дисциплины среди личного состава, в пособничествеэкстремистам, в преднамеренном, заранее запланированном убийстве особо уполномоченного...

— Как это «заранее запланированном»? — перебил Мероид. — Откуда я знал, что вы приедете?

— Майор Бод ударил его под дых, все так же ухмыляясь. Удар был страшный: внутри накатил спазм, все поплыло перед глазами. Где-то в черепе мелькнула мысль: «А ведь этопо-настоящему. Ведь они сейчас убьют меня. Меня больше не будет». Снова удар в область желудка. Мероид сложился пополам, мыслей больше не было, а была только боль. Резко затошнило, его вырвало прямо на китель. Чья-то сильная рука схватила его за шею и стала наклонять, наклонять вниз. Он пытался противодействовать, все было тщетно.Его лицо вдавилось в собственную рвоту, а сверху продолжали напирать. Он хотел сопротивляться, хотя бы обозвать их, но ему не давали приподнять голову. Он вдыхал запах рвоты, чувствовал, как отходит боль. Кто-то над ним продолжал что-то бубнить о преступной деятельности. Снова удар — ногой в бок. Он закашлялся, весь бок онемел. Героическая смерть не получалась — хотелось визжать. Они стали топтать его ногами. В этот момент пришло озарение, совсем сейчас не к месту. Он понял, почему его надо было убить вот так, без суда и следствия: он являлся свидетелем, единственным человеком на объекте, который видел преступный приказ стратегического министра, а остальные, все, кого он привлек на свою сторону, только слышали об этом с его слов. Потом им внушат, что это было порождением больного мозга штурм-майора, вот и все.

Они продолжали избиение, удары слились для него в непрерывную цепь. Он сжал ноги, очень боясь удара в промежность... И вдруг что-то изменилось. У него гудело в ушах, поэтому он более не воспринимал внешних звуков. Он лежал, пытаясь отдышаться: удары прекратились. К запаху рвоты примешался вкус крови, он отдыхал, не раскрывая глаз. Кто-то перевернул его, он почувствовал на лице прикосновение мягкой материи, с него убирали грязь. Мероид приоткрыл веки...

Над ним склонился незнакомый крупный человек в шлеме-каске с опущенным забралом.

— Извините, глав-штурм-майор, — сказал он, поднимая защитное стекло, — мы немного опоздали. Понимаете, пока вы не упали, я боялся открыть огонь: в игломете очень опасные иголки с новым бинарным ядом, мы их на днях прихватили на подземном складе в столице.

Незнакомец улыбнулся.

— Вы можете встать? Разрешите представиться. Меня зовут Лумис Диностарио.

ИНСТРУКЦИИ ЛЕСА

Глаза уже привыкли к темноте, и он ясно различал покатую спину Метли, всю в грязных, почти неразличимых пятнах инфрапоглотительной материи. Метли, раздвигая ветви папоротников, нисколько не заботился об идущих позади, и Браста то и дело хлестали по щекам холодные, мокрые листья. Надо было попросить Метли «просачиваться» поосторожней, но не хотелось связываться, и к тому же, хотя он сам старался как можно мягче приподнимать покрытые росой хвощи, было слышно, как пружинят они о комбинезон Сименса.

Наконец впереди вырисовался штабной вездеход, а когда Метли буркнул: «Побыстрей», на секунду зажегся свет в проеме люка. Браст протиснулся внутрь и зажмурился от сияния неоновой лампы. Затем он узнал полковника Варкиройта, вытянулся по стойке «смирно», хотя это давно стало для всех «робинзонов» условностью, и отстегнул от пояса вибротесак, что тоже было атавизмом. Варкиройт сидел по пояс голый и совершенно непристойно для своего звания почесывал свою небритую грудь. Он красноречиво посмотрел на Метли и прохрипел:

— Выйдите, штаб-сержант. Не пускать сюда никого. Метли скорчил недовольную мину, такое недоверие командира было ему непонятно, и исчез за дверью.

— Мальчики, вы знаете, зачем я вас позвал? — спросил Варкиройт.

Он закашлялся и трясущейся рукой сунул в рот таблетку антидота. Похоже, несмотря на старания дока Геклиса, полковник все еще болел этой неизвестной доселе разновидностью лихорадки.

— Так вот, ребята, нас, кажется, засекли браши, — прошептал Варкиройт, глядя в лицо Браста.

Сзади Сименс тяжело глотнул. Это известие было равносильно долго ожидаемому землетрясению.

— Во всяком случае, «Железный кулак» заарканят в ближайшие сутки, — так же спокойно добавил Варкиройт.

Теперь облегченно вздохнул Браст: сутки — это все-таки срок.

— Вы готовы исполнить свой долг? — осведомился начальник с таким видом, словно вопрос имел какое-то значение.

— Моя преданность безгранична, я готов без промедления выполнить любое задание, пойти на любые жертвы... — в один голос принялись отчеканивать солдаты, но Варкиройт остановил их жестом.

Я думаю, господин полковник, что взрывчатки хватит, а значит, не пройдет и часа, как вся техника превратится в пыль, — заявил Браст, внутренне торжествуя. — Никто не сможет после взрывов опознать...

Полковник вскинул бровь.

— Ты слишком торопишься с решениями, Браст. Это не всегда хорошо.

Варкиройт уставился ему в глаза.

— Простите меня, господин полковник, я высказал незрелые мысли, — потупился Браст, натурально заливаясь краской от представления образа идиота, который сам создал.

— Полно, мой мальчик, — офицер широким жестом пригласил солдат сесть. — Я потому и вызвал вас, что искренне доверяю. Да, Браст, ты действительно выдал неспелую идею. Наша главная задача не только сохранить тайну операции, но... — полковник перешел на шепот, так что Брасту с Сименсом пришлось придвинуться поближе, чтобы слышать. — Вспомните приказ министерства: «Задание должно быть выполнено при любом повороте событий». При любом повороте событий, — повторил Варкиройт голосом заговорщика.

Браст почувствовал, что сейчас необходимо задать какой-нибудь глупый вопрос, и так же тихо прошептал:

— Что же делать?

— Можешь не ломать себе голову, парень. Мы выработали вполне сносный план, но я не зря спросил вас о долге. Теперь судьба операции зависит от вас в самой большой степени.

— Что мы должны совершить?

— Смотрите, — полковник встал, и это же поспешно сделали солдаты.

Затем Браст увидел, как лиловая поверхность стола посветлела. И вот перед ними рельефная карта северного побережья Мерактропии, даже не карта, а словно остановленное мгновение действительности, только с очень большой высоты.

— Вот наше местоположение, — быстро сказал Варкиройт. На стереофото уже светилась маленькая красная точка.

— Это база «Возмездие», остров Мадогос, — среди океана яркая линия обвила одинокий островок. — В принципе, наша пушечка может пальнуть и сейчас, но это будет бесполезный залп. Мы должны приблизиться еще чуть-чуть, но тогда нас наверняка прикончат браши. Значит, нужно отвлечь их внимание хотя бы на несколько часов. Вы спрашиваете, как? -Полковник обвел окружающих внимательным взглядом. — Сейчас я скажу это, но вначале внесу несколько общих пояснений.

При этих словах на его еще недавно крепкий организм набросился приступ неудержимого кашля. Браст внезапно подумал о том, как стар Варкиройт, наверняка прошел последнюю Атомную от звонка до звонка. А ветерана перегнуло пополам, но он все же изловчился сунуть в рот очередную таблетку антидота. Затем полковник тыльной стороной ладони вытер слезы и продолжил:

— Все мы запрограммированные министерством трупы, возможности спасения ни у кого из нас нет и никогда не было. И не тешьте себя грезами. Но из этого вовсе не следует, что мы должны просто так похоронить себя. Наша первейшая задача выиграть войну, новую фазу которой мы и начнем. Первый удар Империи, острием которого мы являемся, будет смертелен. Эта дрянная Республика Брашей подавится нашей костью. Они не смогут переварить такое потрясение. Всего несколько килотонн и... — Варкиройт обвел кабину тусклыми, немигающими глазами. — Все понимают, о чем я говорю?

— Так точно, полковник!

Парни, на родине нам воздвигнут золотой обелиск, еще один будет стоять на пепелище городов этих пауков — брашей!

В этот момент, подобно внезапному шквалу, кашель снова навалился на старого вояку. Его согнуло пополам и скорчило над столом. Невероятным усилием он все же умудрился достать таблетку, но сил попасть ею в рот уже не было. Тогда, подчиняясь внезапному импульсу, Браст схватил покатившуюся по зеленой поверхности Мерактропии таблетку, подхватил главного местного стратега и, выпрямив его, сунул лекарство между синеющими губами. Кашель сразу отступил. Варкиройт оперся на плечо сержанта, но тут же отдернул руку, пытаясь изобразить это как похлопывание по плечу.

— Теперь к делу, — продолжал он как ни в чем не бывало. — Нужно отвлечь брашей от истинного местоположения «Железного кулака». Для этого вы, Браст, и вы, Сименс, будете выброшены летающей платформой на некотором расстоянии отсюда. Затем вы выйдете в эфир на нашей секретной частоте и доложите в штаб о невозможности начать операцию. Это все, разумеется, трюк. Вы будете работать на старом коде, который наверняка есть у вражеской разведки. Нужно убедить их, что мы уже не представляем опасности, чтобы не очень торопились бросать на нас бомбочку. Пусть лучше тратят время на новую разведку или на взятие «Железного кулака» в плен. Ребята, нам надо еще чуть-чуть времени на подготовку гаубицы и совсем немного продвинуться вперед. Вы понимаете?

Он снова пристально посмотрел на подчиненных.

— Я открыл вам все карты, кроме момента начала, но я сам его не знаю.

Полковник, как всегда, приврал, он сказал далеко не все. Он не сказал, что уже несколько дней кто-то открытым незашифрованным текстом дает команду на прекращение операции, призывая «Железный кулак» остановиться и хотя бы ответить на позывные. Более того, эти кто-то даже обращались к нему по фамилии, но и ее сумели перековеркать.Из всего случившегося старый вояка сделал вывод, что какая-то скотина в Штабе Наступательных Войск или в Подотделе Боевых Стратегических Операций выдала их планы противнику

концы в огонь и воду

Теперь люди-тени перестали быть таковыми — их обнаружили. Не зря, ой не зря Даккара Лос не любил воевать на суше, здесь было гораздо труднее спрятаться. В отличие отгидросферы воздух был слишком прозрачен, и с наваливающимся все ближе рассветом это его противное свойство усиливалось. Люди Лоса были опытными боевыми разведчиками, но противник имел резервы и был у себя дома. После десятиминутного боя люди-лягушки потеряли троих, но смогли оторваться от преследователей. Скрывшись в глубине высотного здания, диверсанты стали быстро подниматься по ступенькам. Они не имели груза и раненых, и этот скоростной подъем не представлял для них трудности.

Наверху радист на секретной частоте вызвал базу. Даккара Лос доложил обстановку и указал примерные координаты. В принципе все шло по плану, и на обратном пути их обязан был забрать дирижабль, просто это должно было произойти чуть подальше от места установки устройства.

— Хорошо, — произнес неизвестный Лосу собеседник. -Будьте на месте. По команде включите радиомаяк, и мы сможем вывести транспорт на вас.

Конечно, по закону подлости им не дали спокойно дождаться отправления. Очень скоро бой закипел на нижних этажах. С обеих сторон применялось легкое оружие и гранаты, правда, бросать их вниз было удобнее. Видимо, это обстоятельство, да еще уверенность в том, что противник никуда не денется из ловушки, позволили повстанцам прекратить атаки.

— Начальник, — доложил сверху наблюдатель, сидящий на плоской крыше. — «Птичка» появилась.

— Понял, — с облегчением произнес в микрофон Даккара Лос и переключил частоту карманного передатчика.

— Всем «лягушкам», отходим, — приказал он подчиненным.

Переместившись на последний этаж, он разместился под самой лестницей и стал считать поднимающихся людей. «Двенадцать, включая меня», — отметил Даккара. В этот момент сверху крикнули:

— Давайте быстрее, «дилижанс» приближается!

Шум мотора был уже слышен. Даккара молнией взлетел вверх и в проеме люка увидел зависающий над крышей транспорт. «Что-то он совсем маленький»? — отметил Даккара про себя. А помесь дирижабля с геликоптером уже нависла над солдатами. Те крепили на ремнях иглометы и снаряжение, с облегчением и надеждой глядя вверх на опорные лыжи. И тут оттуда сверху что-то вывалилось... Сознание Даккара Лоса еще не успело ничего понять, а неумолимый инстинкт жизни и опыт выживания сбросили его вниз с лестницы и заставили ужом скатиться еще ниже, в тень каменного выступа, когда оттуда, сверху, беззвучно полыхнуло огненным штормом. Даккара прикрыл веки и рванулся еще глубже, в спасительный холод двадцать девятого этажа, а вокруг него шипели и присасывались ко всему окружающему ослепительные вязкие капли. Временно ослепший, он перелетел через мгновенно образовавшуюся лужу пламени, сквозь универсальный комбинезон ощутив тысячеградусный жар, и, ломая перила, провалился еще на один уровень, а страшные аморфные сгустки, сохраняя сферическую форму, словно в невесомости, планировали сверху, подобно мыльным пузырям, в поисках съедобного для них материала. И теряли форму разделительные перила, расплавленным металлическим потоком настигая беглеца, и трескался, краснея, бетон, отваливаясь кусками и обнажая арматуру, начинающую светиться от нагрева, и одна малюсенькая смертельная частица вгрызлась в его предплечье, играючи пройдя сквозь огнеупорный материал и начала поджаривать егокожу и мышцы, стремясь добраться до кости, но он, не дыша, боясь вдохнуть ядовитые испарения, двигался и двигался, дальше и дальше от ада наверху, не обращая вниманияи даже не пытаясь смахнуть эту напалмовую каплю. Он знал, что лучше потерять одну руку, чем обе. Но охваченное ужасом и на мгновение отступившее в тень сознание уже породило страшную, отвратительную мысль: «Нас предали. Нас просто использовали, как презерватив, и выбросили на свалку!»

Наконец он остановился и перевел дыхание. Смерть осталась там, наверху, а может, просто играючи переместилась вперед по спирали времени и снова стала наслаждаться предвкушением временно отпущенной жертвы. Если его предали, то, может, ему тоже стоитихпредать, взять и рассказать этим необстрелянным воякам с нижних этажей об этом таинственном устройстве, которое сработает в нужную кому-то секунду и тогда что-то случится? Он не знал, что делать, но дороги назад у него не было. Он вспомнил своих подчиненных, зажаренных там. Так сидел он еще некоторое время, глядя на свою тлеющую руку и не чувствуя ее. Затем он двинулся вниз, выбросив оружие и подняв обе руки.

А пятью этажами ниже он попал под огонь сразу трех иглометов. Стреляли малоопытные, дрожащие от злости и страха перед этим профессионалом ребята: их проинструктировали, что таких людей нельзя подпускать близко, безопасней разделаться с ними на расстоянии, да и слишком много товарищей они сегодня потеряли. В течение считаных секунд в его тело вошло более сотни стальных иголок из выпущенных трех тысяч. В принципе, это не превышало средние показатели расхода боеприпасов в бою на одного противника в любой локальной войне последнего времени. Он умер очень быстро.

КАК СБИВАЮТ САМОЛЕТЫ

Лумис находился в кабине управления огнем. Сами лазерщики именовали ее между собой «главным барабаном». Эта штуковина была суперсекретной; похоже, попадись Лумис властям, только за ее посещение, даже если не учитывать все остальное, он мог схлопотать пожизненный срок. Он находился здесь уже часа четыре, и единственное, что он научился делать, это тихонько сидеть в уголке и прижиматься к стене, когда мимо него кто-то из спецов протягивал руку или протискивался к аппаратуре. Места здесь было немного и к тому же страшно жарко. Поначалу, когда он еще пытался поддерживать разговор, он поднял эту тему. Мероид, не глядя в его сторону, он калибровал частотомер, ответил, что шум, из-за которого они давно уже не разговаривают, а кричат, вызван работой охладителей, но, к сожалению, они охлаждают не людей, а аппаратуру. Вообще, Мероид в минуты некоторого спада активности просвещал Лумиса относительно происходящего.

— Мой любезный союзник, взгляните сюда. Вот на этом экране мы наблюдаем окружающее пространство на предмет наличия воздушных целей. Со стороны северо-запада и севера мы видим очень недалеко, нам мешают горы. Обычно в боевом режиме информацию о целях нам дает вышестоящий командный пункт, и мы, не выдавая себя, спокойно ждем добычу. Сейчас мы в этом плане отрезаны от окружающего мира, приходится делать разведку самим, а ведь мы ограничены горизонтальной видимостью.

— Что, противник может подобраться, и вы не заметите?

— Нет, просто мы можем себя выдать активностью, брашей это насторожит.

— И что делать?

— Наше дело ждать. Ждать и не оплошать в нужный момент.

Очень скоро этот момент наступил.

У Лумиса тоже были свои средства связи с повстанцами. По периметру объекта его люди окапывались на случай штурма. Еще его периодически беспокоил новый начальник —ворчун Бурм. Именно теперь он получил от него тревожное сообщение. Лумис решился потревожить штурм-майора.

— Уважаемый майор, позвольте вас оторвать. Новости из столицы: гвардейская пехота оставляет позиции и спешно отходит. Остатки «больших стволов» тоже откатываются.

— Спасибо за информацию. — Офицер повернулся к своим: — У нас все готово? — И снова к Лумису: — Противогаз держите наготове и предупредите своих людей, от этих сволочей в КПГВПС всего можно ждать.

Мероид начал соединяться с другими кабинами, проверяя готовность, но получил встречный вызов с КП.

—Главштурм-майор Мероид, вы слушаете меня? С вами говорит командующий группировкой войск прикрытия столицы маршал Диракузо. — Голос маршала шел по «громкой» связи, слышали все.

— Вот тебе на, только вчера был генералом, — отведя микрофон, прокомментировал Мероид. — Да, я слушаю, господин маршал.

Майор, вы боевой офицер, почему вы отказываетесь выполнять приказ?

Это преступный приказ.

Не нам с вами судить, мы ведь не политики, мы военные. Наше дело выполнять приказы. Я предлагаю вам прекратить этот бунт. Как заместитель министра стратегической обороны, я обещаю: никто не будет расстрелян, я буду ходатайствовать перед военным судом за вас.

— Я подумаю над вашим предложением, господин маршал. Мероид глянул вокруг.