Чтение 19–й страницы книги ~Огромный черный корабль~

— Что, как вы знаете, не спасло столицу.

— Да, к сожалению, сработал запасной вариант, о котором я тоже не имел ранее понятия. Непосредственные исполнители не ведали, что творят, но и они мертвы. Их уничтожили свои же.

— Адмирал, — разбуженный внезапным импульсом, вклинился в разговор Лумис, — а вы знаете, кто стоит за этими взрывами?

Они встретились глазами и некоторое время сканировали друг друга навылет. Адмирал сел.

— Господин Диностарио, вы сумеете использовать информацию по назначению? Вы вообще давно в повстанцах?

— Очень давно. Там, в Пепермиде, погибло множество близких мне людей. Я бывший «черный шлем», а в террористах хожу бог знает сколько.

Значит, я попал по адресу. Майор, я хочу поговорить с вашим другом наедине. Поверьте, это не из недоверия к вам, но мне так удобнее. Тем более чисто профессионально я чувствую, что вам эта информация будет только мешать.

— Нет проблем, — пробормотал Мероид растерянно и был таков.

Когда адмирал покинул объект, оседлав свой трехколесный газовый мотоцикл, в кармане у Лумиса оказался целый лист информации, записанной адмиралом по памяти. Теперь было о чем подумать, вот только некогда — началась суета.

КАК ЗАСОРЯЮТ МОРЯ

Первое в этой новорожденной войне крупное морское сражение между Империей Эйрарбаков и Республикой Брашей произошло вблизи экватора, в Потустороннем море. И та и другая стороны уже давненько желали помериться военно-морской мощью напрямую, но уже целую эпоху подряд им не выпадало такой возможности, политики никак не хотели развязать руки агрессивным адмиралам. В отличие от армий, которые вовсе вот уже двенадцать циклов не имели возможности прямого столкновения между собой в связи с размещением на разных материках, расположенных к тому же в противоположных полушариях, флот имел с неприятелем частые, иногда довольно кровавые встречи. Ведь после окончившейся последней крупной войны, не приведшей к полному поражению ни одну из сверхдержав и затухшей постепенно в связи с истощением ресурсов, между противниками так и не был подписан никакой официальный мирный договор, то есть они по-прежнему находились в состоянии войны. Посему, когда какая-либо страна топила чужую подводную лодку или торговый корабль, это не являлось неожиданностью, это было что-то вроде проверки противника на прочность нервов. Ясное дело, что по такой причине флот психологически оказался гораздо более подготовлен к активным действиям. Ну и конечно, концепция обороны Империи базировалась на превентивном нападении. Вообще, Империя имела перед брашами одно значительное преимущество: она не собиралась захватывать вражеский материк, ей хватало прочих территорий, так или иначе ей подконтрольных, Республика ей просто мешала, и задача перед флотом ставилась простая: в случае войны — стереть ее в порошок. А вот брашам было значительно сложней: они готовились к захвату неприятельских владений.

Сразу после поступления информации о нападении на «Возмездие» боевые корабли Республики стали искать соприкосновения с флотом эйрарбаков с целью его обнаружения и истребления. Из портов срочно вышли все двадцать боевых соединений и, сгруппировавшись, начали обшаривать море и придвигаться к чужим берегам, стремясь заблокировать недруга в портах. Им нужен был полный перевес в силах для спокойной высадки гигантского десанта.

В отличие от прошлых времен, когда на некоторое очень недолгое время авиация заняла ведущее место как средство ведения войны, когда она даже начала базироваться на кораблях и когда обнаружить противника с воздуха с помощью реактивного самолета было делом достаточно простым, теперь атомные крейсера были вынуждены обшаривать горизонт практически так же, как это делали парусники в неизмеримо давнее время. С исчезновением на планете нефти, газа и угля синтетические топлива делать стало практически не из чего, а потому летательные машины, сжирающие за час полета несколько тонн бесценного сырья, стали настолько невыгодны, что даже в военных целях их использование потеряло смысл. Полностью отказаться от владения воздушным океаном, конечно, не решились, самолеты сменили медлительные, довольно уязвимые гибриды дирижабля с вертолетом — горючего, вырабатываемого из растений, кое-как хватало на эти нужды. Конечно, на секретных подземных аэродромах сохранилось некоторое количество грозных бомбардировщиков, способных без дозаправки добраться до вражеского стана, но уж легендарных гиперзвуковых разведчиков, поглощающих за десяток часов полета сто тонн (!) топлива, не осталось точно.

В Потустороннем море после продолжительного поиска друг друга сошлись со стороны Империи Четвертый и Пятый Флоты Закрытого Моря, а со стороны Республики — Восьмая Ударная Гвардейская Армада. В результате долгих маневров и отыскивания врага оба громадных соединения, по иронии судьбы, как бы поменялись местами: тыл эйрарбаков был повернут к югу, то есть они как будто бы прикрывали материк брашей, а те, в свою очередь, вражеский. Потеряв по нескольку десятков разведывательных дирижаблей ичуток подводных лодок, обе группировки примерно сориентировались относительно местоположения друг друга и, совершив заранее спланированные пертурбации, начали сходиться, построившись в боевые порядки. И та и другая стороны имели друг для друга множество тактических и технических сюрпризов не первой свежести, но, однако, еще никогда реально не применяемых. Слабостью обеих было отсутствие информации о противнике, и узнать о враге больше была только одна возможность — визуально увидеть.

Если оценивать по обычным меркам, исходный перевес в силах имели эйрарбаки, но ни одна из сторон в начале боя этого не знала. Дело в том, что после того, как авианосцы как класс кораблей потеряли свое значение, на сцену снова вышли линейные корабли, и мощь их оценивалась, как и ранее, по дальнобойности, калибрам и толщине брони. Ядерное оружие, конечно, внесло в общую схему некоторые коррективы, но благодаря изменениям в тактике, в целом все осталось по-прежнему. Просто теперь среднее расстояние между кораблями увеличилось, дабы один атомный снаряд не накрывал несколько целей, и гораздо больше внимания стало уделяться противолодочной обороне: возле каждого линкора сновала небольшая флотилия эсминцев и фрегатов со специфическими, заранее обусловленными обязанностями.

Так вот, объединенный флот эйрарбаков, кроме линейных крейсеров и обычных линкоров, стреляющих на сорок километров, а также тяжелых линкоров, забрасывающих снаряды на шестьдесят, имел в своем распоряжении восемь КДАДов (кораблей дальней артиллерийской дуэли). Эти чудища пушечного искусства умели попадать в цель на расстоянии триста восемьдесят километров, и не только в этом была суть, их гигантские двуствольные орудия позволяли Империи экономить атомные снаряды до лучших времен. Обладая калибром около двух метров, канониры имели возможность в каждом выстреле отправлять противнику подарок в виде восьмидесятитонного всесокрушающего снаряда. Два КДАДа эйрарбаки оставили в резерве, а значит, шесть находились в активном режиме. Резерв был необходим по той причине, что после двадцати выстрелов громадный ствол пушки полностью расходовал лимит своей прочности, а это требовало недельного нахождения в доке для замены орудия. И тем не менее, имея по два ствола на корабль и общее количество их шесть, ФЗК обладал возможностью выпустить по брашам двести сорок снарядов, каждый из которых был бесповоротным приговором судну любого класса. Учитывая, что другие виды кораблей тоже не сидели бы сложа руки, при классическо-теоретическом развитии событий Ударная Армада была обречена. Но слабым местом КДАДа, как и всего флота, была разведка. И еще одной ахиллесовой пятой была сама жизнь, она всегда вносит нюансы в умозрительные выкладки.

Флот Закрытого Моря, название коего происходило, видимо, от чрезмерной самоуверенности — считалось, что стоит ему высунуться из порта, и для всех остальных океан закрывался насовсем (к концу начавшегося сражения эта уверенность сильно пошатнулась), двигался вперед по такой схеме: вначале подводные лодки, дирижабли-разведчики и всякая надводная мелочь, затем компактные группы крейсеров разведки, чья задача была умереть, но перед этим выдать координаты какой-нибудь цели, достойной сверхкалибра, после линкоры и линейные крейсера, сгруппированные по два, но в то же время не слишком близко друг к другу, по указанной выше причине (их задача была не допустить прорыва неприятеля в глубь боевых порядков), затем шли два здоровенных корабля с размещенными на борту гигантскими загоризонтными локаторами, а уж потом, на солидном расстоянии, шесть попарно расставленных КДАДов. Все это, конечно, было обильно разбавлено мелкими атомными миноносцами, фрегатами ПВО и прочей мелюзгой.

Корабли с локаторами двигались почти перпендикулярно остальному флоту, потому что сами антенны представляли собой длинные неподвижные прямоугольные конструкции, тянущиеся вдоль палубы из конца в конец корабля. Загоризонтные РЛС давно засекли вражескую группировку и, в принципе, почти точно определили ее надводный состав, несмотря на помехи и периодически выстреливаемые кораблями неприятеля специальные снаряды, разбрасывающие миллионы кусочков фольги, отражающей радиоволны, но станции давали огромную аппаратную ошибку по дальности, составляющую десятки километров. Эти данные не годились для наведения орудий.

В ход пошли разведывательные ударные группы. Линейный крейсер «Генерал Авак», наводясь по данным, передаваемым с патрульного дирижабля, наконец засек на горизонте силуэты чужих кораблей. Расстояние было гораздо менее его дальнобойности, и он тут же выстрелил давно заряженными орудиями передней башни. Реактор стал выдавать предельную мощность, и сопровождающие «Авак» эсминцы отстали. Корабли противника подобно осьминогам закутались в чернильные облака — враг ставил дымовую завесу. «Авак» дал второй залп, теперь из другой башни, расположенной выше первой (в размещении вооружения крейсер уподоблялся ступенчатой пирамиде). Через десять секунд ближайший эсминец противника запылал. Теперь «Авак» отслеживал более удаленные цели с помощью локатора и телеоптической системы наведения. Он открыл согласованныйогонь из всех четырех носовых башен. Фрегат противника сразу же получил шестнадцать пробоин выше ватерлинии в левый борт, и внутри его, наверное, материализовался ад. Более вблизи не имелось ничего интересного, и «Авак» произвел разведывательный выстрел специальным калибром. Снаряд особой конструкции, попав в верхнюю точку траектории, выбросил парашют и теперь, медленно планируя, передавал на крейсер круговую панораму местности. Офицеры разведки, сидящие за пультом глубоко в недрах «Генерала Авака», отметили координаты двух линейных кораблей противника, находящихся за линией горизонта и невидимых с корабля. Эти данные тут же были переданы на флагман и на капитанский мостик. «Авак» принялся сбавлять ход, разворачиваясь боком, желая применить более мощные пушки средней палубы и те, что располагались на корме.

В этот момент прекратилась передача с дирижабля: охваченный огнем, он стремительно сближался с гладью морской, а его экипаж более медленно планировал туда же на парашютах. Они не успели еще коснуться воды, а с расположенного за сорок километров малого авианосца «Принцесса Ба» взлетел новый экипаж смертников.

«Генерал Авак» невероятно быстро для такой массы завершил маневр и теперь двигался поперек своего прежнего курса. Он дал залп большими боковыми калибрами в загоризонтную цель. Это был прикидочный обстрел, но благодаря еще не упавшему снаряду-наблюдателю офицеры-разведчики успели получить новую информацию. Ни один снаряд непоразил вражеский линкор, все они рассыпались, не долетев тридцати метров до борта.

«Электрокинетическая защита?» — вслух предположил один из операторов. Другой кивнул и доложил на мостик о том, что координаты цели выбраны верно. Затем он выдал данные на флагман. В это время передача с наблюдательного снаряда прекратилась, хотя воды он не достиг. По всей видимости, его сбили. Из-за этого разведчики не смогли пронаблюдать, как силуэты брашских линкоров окутались дымом. По траектории снарядов, пущенных крейсером, браши определили его координаты с небольшой ошибкой, имеющей место вследствие взаимного движения. О приближении смертоносной гирлянды противника на «Аваке» узнали по вою сигнализации, реагирующей на радиоимпульсы, испускаемые головками самонаведения. Снаряды были крупнокалиберные с активно-реактивной концовкой траектории. В борт и палубу «Генерала Авака» их воткнулась целая стая. Одновременно он получил торпеду в днище, сделанную из пластика и поэтому не засекаемую магнитометром. Ее выпустила висящая на глубине ста метров подлодка. Тем, кто наблюдал эту скоропалительную трагедию с ближайшего эсминца, показалось, что крейсер взорвался изнутри, а столб черного дыма, ударивший в небо, возвестил и удаленным наблюдателям о его славной кончине.

А в это время к обоим линкорам уже летел привет от куда более мощного класса кораблей. Обе жертвы обнаружили приближение этих подарков заранее и, прекратив стрельбу, снова включили свою электрокинетическую защиту. Эта штука жрала страшно много энергии, но, поскольку на каждом линейном корабле имелось два реактора, это не было проблемой. Энергия тратилась на создание вокруг корабля мощнейшего электромагнитного поля. Любой металлический предмет, попадая в него, замыкал цепь, и тогда поле мгновенно усиливалось: снаряд обычного калибра за тысячные доли секунды превращался в нем в облако намагниченной пыли.

Но это были не обычные снаряды. Сверхкалибр прошел сквозь поле, лишь немного нагревшись более нормы, и, пробив пятисантиметровую броневую палубу, разорвался, подчиняясь чувствительному детонатору. Детонатор имел специальную штырь-антенну, иначе снаряд мог пронзить корабль насквозь, не заметив. Громадный линкор вздрогнул, переваривая эту попавшую внутрь закуску, а когда более сорока тонн взрывчатки рвануло, он просто разлетелся на куски. Тысячетонные башни главного калибра некоторое время парили над волнами в состоянии невесомости, плохо видимые в тучах воды и пара.

Второму кораблю тоже не помогла защита, а броня тем более. Над ним разорвался снаряд другого сорта, с очень горячей начинкой. Это была напалмовая смесь со спецдобавками для повышения температуры горения. Напалм не был металлом, и защитное поле на него не сработало, зато он хорошо прожигал железо. Никто из экипажа не выжил, а сам дредноут еще в течение часа держался на воде, и в огне его надстройки и орудия таяли, теряя форму, словно пластилин на батарее центрального отопления.

Крейсер в обмен на два линкора, не считая мелочи, — первый раунд был явно в пользу эйрарбаков. Все ждали продолжения, и оно последовало.

Эскадры сошлись в пределах поражения линейных кораблей стандартного размера. Громадные стволы КДАДов, имеющие сложную внешнюю форму, поскольку для охлаждения использовались низкотемпературные циркулирующие охладители, конечно, не входили в это число: в их зоне поражения давно оказалось все соединение брашей. Рейдеры Эйрарбии стали в разных местах вторгаться в рассредоточенные боевые порядки республиканского флота, и, хотя они в львиной доле случаев тут же попадали под перекрестныйогонь, первых пристрелочных выстрелов или даже ответных залпов противника было достаточно для точной координатной засветки недруга. Какой-то из КДАДов тут же перенацеливал одно из орудий и производил стрельбу. Это не занимало много времени, поскольку каждый КДАД уничтожал противника в отведенном заранее квадрате, и поэтомувеликанское устройство не надо было сильно ворочать. В основном получалась теоретически отработанная схема: один выстрел — одно поражение. Даже в случае, если снаряд удавалось сбить с курса помехами, ставящимися против его радиолокатора, взрыв вблизи судна имел почти такой же эффект, как прямое попадание, особенно это касалось снарядов с зажигательной начинкой. Флот брашей попал в гигантские акульи челюсти, и они начали безжалостно перемалывать его.

Первым заметившим неладное был заместитель командующего Четвертым флотом семизвездочный адмирал Ри-Экли. Он, как и все окружающие, любовался, видя, как на большом экране, транслирующем обработанную картинку, даваемую загоризонтным локатором, одна за другой исчезают метки вражеских кораблей. Ри-Экли наверняка не был самым умным человеком во всей многотысячной эскадре, но, по всей видимости, прозорливейшим среди тех, кто имел возможность видеть всю оперативную обстановку в целом.

— Странно, — сказал он, обращаясь более к самому себе, чем к окружающим офицерам. — Почему это браши не бегут, у них нет никаких шансов? На их месте я бы давно скомандовал общее отступление. И почему они не применяют атомные снаряды, это бы несколько сравняло наши огневые возможности?

Он повернулся к адъютанту, холеному, не очень молодому капитану второго ранга:

— Соедините меня с командующим соединением.

— Соединением или флотом? — решил уточнить адъютант, он подумал, что адмирал вряд ли будет перепрыгивать через командира собственного флота, но начальник пронзил его таким холодным взглядом, что тот торопливо выполнил приказание.

Ри-Экли по всей форме доложил о своих сомнениях девяти-звездочному адмиралу Друману. Они были давно знакомы лично и даже состояли в дальнем родстве.

— Не нервничайте так, Ри, — успокоил его «дядюшка». — Мы не можем прекратить бой из-за каких-то предчувствий. Корабли достаточно рассредоточены, противолодочные группы начеку. Мы не попадем ни в какую минную или еще какую-то ловушку, потому что я уже дал приказ застопорить наши «двустволки».

Он ошибался.

Через некоторое время КДАДы действительно остановились, как и подвижные локаторы. Теперь они продолжали свою работу, не сходя с места. Хотя КДАДы имели в своем названии слово «дуэль», в нынешнем положении это больше походило на загон шаров в бильярдные лузы, когда противнику не отдают ход. А тяжелые линкоры с именами принцев крови на борту продолжали вгрызаться в боевые порядки противника, походя топя всякую мелочь, с равными им соперниками прекрасно справлялись шесть КДАДов, носящие название шести почивших императоров. КДАДы располагались в линию, попарно, на расстоянии пяти километров друг от друга и десяти между парами. А два незадействованных корабля мирно дремали в пятнадцати километрах южнее.

Перед этим боевым порядком медленно перемещался флагман эскадры тяжелый линкор «Принц Оюза». А впереди, на севере, в диапазоне от восьмидесяти до двухсот и на площади почти-пятнадцать тысяч километров, гибли люди, много лет готовящиеся к этому часу специалисты, сотнями и тысячами в минуту, а вместе с ними корежились от напалмаи выворачивались наизнанку тротилом красавцы-корабли. Это было славное зрелище. Уже совсем без свидетелей обломки этих линкоров и фрегатов стремительно опускались на дно, в никем не измеренную глубину, часто унося в чревах еще живую команду. Именно оттуда и должна была прийти посылка от неприятеля. Если бы адмирал Друман был осведомлен о судьбе Третьего ФЗК, он бы был менее самоуверен. Но пока в трагедии, постигшей Горманту, никто не мог досконально разобраться, свидетели начисто отсутствовали. Нельзя сказать, что эйрарбаки совсем не знали о «Лилипутах», но разведка почему-то считала их давно списанным анахронизмом начального этапа атомной гонки. А тут, прямо перед носом объединенного флота, у Армады имелось две субмарины-носителя, и они ждали команды. «Лилипут-1» при разработке не предназначался для поражения подвижных целей, но, когда стратеги пришли к выводу об ограниченности достойных его целей в прибрежных участках суши Империи, а навыпускали «Лилипутов» уже порядочно, лодки-матки включили в состав некоторых флотов.

Когда, радиосканируя подлетающие гига-снаряды, браши поняли, что они выпускаются из неподвижных кораблей, морской генералиссимус Гвардейской Армады Ка-Рара-Нук понял — ловушка сработала, и отдал команду одной из лодок. Гигантская торпеда, получив координаты, начала стандартное погружение в полуторакилометровую глубину.

До того момента, когда она, по расчету, через два с половиной часа изменила вектор движения на обратный, флот брашей безропотно умирал, слабо маневрируя под градом смерти, летящим по навесной траектории. Это была необходимая жертва богам: Ка-Рара-Нук боялся спугнуть врага. Только в полдень он скомандовал общее экстренное отступление.

Наблюдающий за экраном Ри-Экли сам уже внутренне клял себя за длинный язык, теперь о нем начнут шептаться за глаза как о паникере. В это время «Лилипут-1», почти не израсходовав атомную начинку за столь короткое путешествие, достиг запрограммированной глубины четыреста метров. Дальше он мог попасть под воздействие противолодочных сил, поэтому тут и произошел подрыв.

Подводный взрыв имеет свою специфику и прелесть. Мощность была чудовищной, и только в первую секунду она направлялась во все направления, затем вся она пошла вверх. Находившиеся непосредственно над «Лилипутом» две плавучие атомные крепости на неуловимо малое мгновение как бы приобрели прозрачность, просвеченные насквозь высокочастотными световыми квантами. Их гигантские запасы еще не использованных взрывчатых веществ приняли решение — «взорваться», согласно своей природе и наклонностям, но физика более высокого порядка заставила их изменить атомную структуру, молекулярные связи более не имели значения.

Корабли, удаленные от эпицентра и не попавшие в огненный шар, повели себя по-разному, некоторые все-таки взорвались изнутри, другие, не очень большой массы, повыскакивали из воды, словно рыба на заре. А эсминец «Гладиатор-4», весом всего лишь пять тысяч тонн, поднялся вверх, подобно воздушному шару, только гораздо быстрее, и уже оттуда спланировал на палубу КДАДа «Император Алванесс». Он переломил ему оба гигантских орудия, и на броню хлынул поток жидкого аммиака из системы охлаждения стволов. Более сотни моряков умерли странной смертью среди всеобщего огненного ада: они превратились в ледяные статуи.

За подводной ударной волной последовала воздушная. Эти две подружки прекрасно повеселились: они прошлись по эскадре Друмана, как паровой каток.

Несмотря на глобальность всего происходящего, продолжалось это очень недолго, от силы несколько минут. Очень скоро только сильный ветер, направленный внутрь зоны поражения, где произошел взрыв, напоминал о случившемся. Два флота эйрарбаков превратились в лежащие на глубине пяти тысяч метров радиоактивные металлические скелеты кораблей. То там, то здесь на дне встречались сильно поврежденные корпуса реакторов, создающих быстро затухающий с расстоянием поток различного рода излучений.Оставшиеся на поверхности корабли оказались без централизованного управления и представляли собой компактные отряды, действующие сами по себе и отрезанные флотом противника от собственных берегов. Вскоре бои возобновились, теперь браши, понесшие от супервзрыва гораздо меньшие потери, набросились на вражеские суда. По крупным целям, типа тяжелых линкоров, они применили атомные снаряды.

РАСПИСКА МЕНЮ

В помещении присутствовала масса народа: были представители офицерства, повстанцев и науки. По негласной договоренности председательствовал глав-штурм-майор Мероид.

— Итак, я проинформировал вас о соотношении сил. Сейчас выслушаем мнение всех участвующих сторон, но хочу подчеркнуть, это не научная дискуссия, вопрос идет о жизни и смерти. Мне не нравится перспектива бегства, не потому что я такой уж бесстрашный человек, просто в таком случае я не вижу впереди вообще никаких перспектив. Сразу хочу ввести полемику в более узкие рамки. Есть вопросы к господам ученым. Во-первых, каковы кратчайшие сроки, в течение которых вы сможете завершить доработку-модернизацию лазера? И сразу же второй: будет ли «пушка» способна после этой самой доработки реально отразить атаку? Слово взял Фаро Ражпуган:

— Отвечаю на первый вопрос: мы недавно говорили вам, какое время примерно потребуется. Сейчас можно будет его уменьшить, поскольку мы уже проделали кое-какие подготовительные работы. Далее, по поводу отражения атаки. Мы пока что не успеваем автоматизировать процесс наведения, посему наводиться на цели придется вручную, это сильно снизит темп, я бы сказал, на два порядка, как минимум. Большая цифра, согласитесь. Но против нас будут воевать не роботы, а живые люди, так? Они не знают о наших трудностях с наведением. Следовательно, надо учитывать психологический фактор. Будем надеяться, что у них сдадут нервы, когда против них начнет действовать принципиально новый вид оружия. Кроме того, я хотел бы узнать, что за бронированные машины используют эти горные стрелки. Мне думается, это не слишком мощные колымаги, я прав?

— Да, это легкие электроброневики. Вооружение слабое, но, похоже, против нас хватит, — мрачно пояснил Мероид.

— Это очень хорошо, что электро, — неожиданно высказался Лиарид, молодой гений электродинамики, — даже луч средней мощности, намагнитив корпус, сможет вызвать разряд накопленной внутри машины емкости, я прав, коллеги?

— Надо просчитать, — осадил его кто-то из ученых.

— Нет, ребята, это на самом деле приведет к экономии мощности и снизит напряжение на систему! — завелся Лиарид.

— Помолчите пока, это детали, — успокоил своих Фаро Ражпуган. — Теперь далее, майор. Я думаю, стрелять по отдельным людям, пехотинцам, лазер при ручном наведении не сможет, так что с пехотой придется разбираться вам. И еще по поводу первого вопроса: вы не знаете время, когда они начнут? Как это обычно бывает? Нападают на рассвете?

— Здесь этого не требуется, — объяснил штурм-майор. -Раненько, с утра, атакуют, когда ставятся глобальные цели, к примеру продвинуться вперед сквозь боевые порядки неприятеля километров на пятьдесят-восемьдесят в течение светлого времени суток, а здесь задача ограничена. Сколько занимает наш объект в длину? Мизер. Значит, начнут они прямо с ходу, в любое время. Правда, единственное, в чем я уверен, ночью они не возьмутся за дело, у них приказ не выводить из строя технику, а в темноте очень легко ошибиться. Теперь вопрос ко всем военным: чем мы будем сдерживать их, покуда наша наука не завершит дело? Лумис?

— У нас есть время. Минируем все, что возможно, и окапываемся. Тут я в растерянности: с одной стороны, лучше встречать их на дальних подступах, тормозя продвижение изаставляя совершить перегруппировку, а с другой — непосредственно возле объекта они будут больше связаны в применении тяжелого оружия, подвижных минометов, автоматических пушек и прочего. Нам, честно говоря, нечего им противопоставить. Несколько минометов, сколько-то пулеметов, гранаты, ручные гранатометы, в общем, всякая мелочь. Иглометы, ясное дело, но надо еще сойтись на дистанцию их стрельбы. У противника всего этого навалом, и людей у них больше. На нашей стороне то, что мы знаем его план и сможем сконцентрировать силы на нужных участках, обнажив остальные. Там местность будет совсем открыта. Слава богу Эрр, что горные стрелки не применяют летающие платформы, а то бы они сразу засекли бреши в наших боевых порядках.

— Ну, с платформами мы бы разобрались быстро, Лумис, — ухмыльнулся эйч-капитан Анахт. — Поэтому их и не будет.

— Далее, — продолжал главарь повстанцев, — у меня еще один вопрос к господам ученым. У вас имеются бронемашины, как я слышал, они защищены от снарядов неким волшебным полем. Это правда? Если так, то можно будет их задействовать. Какой калибр у пулеметов?

— Да, действительно, — покрылся краской Фаро Ражпуган, — мы абсолютно забыли про свои «Бамбулы». Пожалуй, у наших противников не найдется оружия, способного поразить эти машины. Только вот что: у нас там, внутри, полно ценной аппаратуры, надо ее выгрузить и дополнить запас патронов к пулеметам. И еще, чтобы вы знали. Когда пулемет стреляет, защита автоматически блокируется. Это для того, чтобы собственные пули не размазывались в облачко пыли. Так что в это время «Бамбула» может быть поражена, имейте это в виду.

— Значит, я могу рассчитывать на ваши машины? — уточнил Лумис. — Ну и далее, по поводу их запасного плана, касающегося какой-то химической гадости. Что нам делать с этим?

— Будем надеяться, — ответил Мероид, — что они не прибегнут к химической атаке. Местность уже поражена радиацией, я думаю, они догадываются, что мы уже ходим в «защите».В общем, — подвел итог глав-штурм-майор, — всем все ясно. Принимаем бой. При некоторой доле везения мы имеем шанс. И дай бог, чтобы за время доработки лазера не произошел новый атомный налет. Давайте, господа ученые, займитесь делами, техника в вашем полном распоряжении, а военные, ко мне! Спланируем по карте оборону родной крепости.* * *

«Черных орлов» было десять человек, крупные, угловатые парни, гораздо крупнее лазерщиков-технарей, слава Эрр, все без оружия.

— Так, братцы, — обратился к ним отеческим тоном Лумис, — отдохнули в заточении?

Никто ничего не ответил, они щурились от казавшегося ярким, но в действительности довольно тусклого дня. Всех их взяли в плен при захвате объекта, и вот уже несколько суток они света белого не видели. Теперь увидели и даже поняли, как сильно он преобразился за столь малое время.

— Я думаю, отдохнули. Дело вот в чем. В мире началась большая-большая заваруха, а следовательно... Пока это не ощущается, но поверьте, очень скоро ресурсов, говоря попросту жратвы, хватать не будет. Какой смысл держать вас, здоровых бугаев, взаперти? Жрете — раз, охранять вас надо — два, помещение занимаете, а теперь защищенная отрадиации жилплощадь на вес золота, — три. Так что предлагаю следующее: или вы начинаете подчиняться мне, начальнику объекта, и так далее, кому требуется, работаете и служите, или — расстрел без суда и следствия.

«Орлы» не ответили, тугие у них были мозги, непривычные к переменам. Лумис решил вывести их из этого дремотного состояния.

— Ну, так что, ребятки, выясним, кто из нас будет главнее? — Лумис встал в воинственную бойцовскую позу. — Я готов, хоть и староват стал для выяснения отношений таким способом. Кто желает размяться?

Это уже было им ближе, все же служба на объекте была у них не слишком тяжелая и оставляла время для спорта.

— Ага, уже лучше, ну-ну, кто еще желает поучаствовать? А можете и втроем, да хоть все. Попробуем? Обещаю, завалите меня — отпущу на все четыре стороны.

— Не обманешь, начальник?

Тут уж они решились. Встряхнулись, стали обходить, брать в клещи.

— Бои без правил? — задал вопрос кто-то для прояснения ситуации.

— А как хотите, мне и так и эдак сойдет. — Голова Лумиса уже работала в другом направлении — он преобразовывался в боевую машину и на глазах молодел.

Потом они напали, или, возможно, он на них, ничего было уже не разобрать.
* * *

Не так уж много секунд миновало, а выяснение отношений закончилось: почти все «черные орлы» лежали пластом, кое-кто сидел, массируя атрофировавшиеся мышцы. Над всей этой массой Лумис возвышался, словно танк, въехавший на постамент.

— Ладно, уморили, — сказал он, делая серию глубоких вдохов. — Забыли, что вокруг радиация. Надышишься тут с вами всякой гадости, мне рак на старости лет не нужен. Значит, к делу. Я ваш командир, а непосредственный начальник сейчас подойдет. Эй, Бенс! — заорал Лумис, ощущая свою былую силу. — А вы чего разлеглись? Строиться марш!

Вызванный вскоре появился. Изуродованная щека, даже не щека, а шрам величиной со щеку, произвела впечатление. Кроме того, Бенс хромал сильнее обычного, так посоветовал ему Лумис в предварительном инструктаже. Все эти травмы были следствием той, известной встречи сГГ.

Вот, — заявил Лумис, сияя, — ваш непосредственный командир. Он очень не любит всяких полицейских и прочих связанных с ними типов, они его сильно обижали в детстве. Ему зарезать какого-нибудь «патриота», что мне свернуть кому-нибудь из вас челюсть. Хотите? — Он поднес руку к самому рослому. Выбранный торопливо отодвинулся. — Так вот, я даю ему право из этого игломета расстреливать любого, кто откажется выполнять приказания. Всем все понятно? Ты только, Бенс, не увлекайся. Ребята молодые, они привыкнут. Вот тебе списочек с фамилиями, сделай для начала переучет. — Лумис подвинулся ближе и прошептал: — Ты проще, проще держись, не напрягайся, справишься.

— Да не смогу я, Лумис.

— Сможешь, я тебя видел в действительно страшной ситуации, ты справишься.

— Ну что, братья по оружию, — бодро начал Бенс заранее продуманную речь, — командование пока нам, то есть вам, оружия не доверяет. Начнем с лопат, с рытья окопов, а там видно будет.

КАК ПОРТЯТ ЛАНДШАФТЫ

Еще один «Лилипут», всего один, нацелился на Мирандолу, маленькое, все еще официально независимое королевство парганов. Он прибыл из глубины рассчитываться с потомками за смелые грехи предков, и не было ему преграды.

Он вошел в залив и, никем не останавливаемый, устремился к городу Пиршекл, уже тысячелетие не меняющему старинное название. На «Лилипут» среагировали датчики-буи, выставленные когда-то эйрарбаками, поскольку, согласно оперативным планам, Мирандола оставалась под оперативным прикрытием Одиннадцатого Флота Закрытого Моря. Однако из всего этого флота непосредственно у побережья королевства остался устаревший тяжелый крейсер «Морской черт», а на дальних подступах две атомные субмарины малой дальности. Но суперторпеда вынырнула из пучины в используемые обычным оружием глубины позади них, в оперативном тылу. «Морской черт» ринулся с места, вспоминая свою боевую юность.

Он не знал, с кем имеет дело, но все же выдал предполагаемые координаты нарушителя в эфир. Война бушевала уже вторые сутки, но покуда она обходила легендарное королевство стороной. Теперь все знали, чем пахнет тотальная ядерная буря, и нечеткость информации только дополняла картину.

«Морской черт», имеющий в офицерской столовой почетную доску с выбитой золотом надписью в честь некогда служившего здесь Дука Сутомо, успел пустить четыре торпеды, поскольку идентифицировал цель как малую лодку нового типа — носителя боевых пловцов. Люди, наводящие оружие, не успели догадаться, что имеют дело с адской штуковиной более старого выпуска, чем сам крейсер. А она уже прибыла в эпицентр будущего катаклизма.

И снова плеснуло, расшвыривая в дрогнувшее пространство десятимиллионноградусный жар. И снова повторилось. Но ведь мы это уже проходили. Однако логике глобальной войны не было никакого дела до нашей скуки и однообразия, как нет дела миру до бесконечного дублирования в галактиках звезд и самих галактических туманностей в нем.Прошло несколько секунд бурного праздника энтропии, а окружающие ландшафты сменились радикально. Город Пиршекл с древними замками и довольно свежим портом исчез:на его месте громоздились какие-то несуразные кипящие болота-лужи; акватория порта стала сверхглубокой — в него мог войти чудо-корабль с шестисотметровой осадкой; вблизи берега родились из ниоткуда два новых острова, а один существовавший ранее, отстоящий в двадцати километрах, имеющий историческое, мистически-ритуальное значение остров Борро — улетучился вместе со своими реликвиями. Этот же катаклизм скачком перевел целый народ из разряда интересов антропологов к археологам, а оттуда также скачком в мифическое предание, так как не сохранилось не только самого народа парганов, но даже их костей и предметов культуры. Перепись населения, осуществленная полцикла назад местным королем Такешем-Ох Десятым, сразу же устарела.

«Морской черт» тоже исчез. Составляющие его металлокристаллическую решетку атомы подвисли на границе ионосферы и не желали сразу возвращаться на обидевшую их поверхность Геи.

СЕРВИРОВКА СТОЛА

— Слушай, Карбан, и все остальные тоже сюда, — объяснял Лумис со значением. — Мин у нас впритык. Вот ящики, В этих трех не мины — пустые болванки и всякая железная дребедень, лазерщики насобирали. Вон там, на холме справа, только не смотрите пока туда, потом глянете ненароком, «черные орлы» роют окоп под командой бравого Бенса. С такого расстояния они ни черта не разглядят, где вы будете ставить мины, а где муляж, понимаете? Будем действительно минировать только правую сторону долины, на второй половине делать имитацию, но пусть это будет хорошая имитация, понимаете? Ставьте и те и другие примерно равное время и одинаково аккуратно, как настоящие. Вы понимаете план. И не проговоритесь, даже между собой не надо вести разговоры на эту тему. Нескольким «орлам» мы организуем побег, вот пусть они так и расскажут легионерам, сколько здесь мин понатыкано. Давайте, за дело. Только ты, Карбан, на карте своей отметь все по-реальному.

— Я все понял, Лумис. Будь спокоен.

ПРОЦЕСС

Преодолев начальный, приблизительно суточный период раскачки, когда командования обеих сверхдержав действовали сообразно с обстановкой, которую они не знали, скорее чувствуя себя участниками учений, чем войны, оба партнера взялись за дело по-настоящему, с применением всего накопленного запаса смертельных сюрпризов. К этому времени эйрарбаки получили суперудары по двум крупнейшим портам, одним из которых явился злосчастный Горманту. Третий порт-цель был прикрыт более умелыми защитниками, и ни один «Лилипут» не смог приблизиться к нему на оперативно-тактическое расстояние. Еще три значительные боевые морские базы Империи располагались в хорошо прикрытых заливах, а посему атаковались другими способами. Исчез и один маленький союзник-вассал Империи, от избытка мощи один из «Лилипутов» атаковал полунезависимое королевство Мирандолу, погасив векселя по каким-то старинным обязательствам. К великому огорчению брашей, буквально целый вид вооруженных сил они уже потеряли. Их генералы удивились бы еще сильней, знай они, что для вновь испеченного командования Эйрарбии то, что сотворил «Железный кулак», тоже явилось полной неожиданностью. То, чем были похоронены триста многосту-пенчатых ракет марки «Великий привет-7», являлось буквально посланием из будущего. Никто из живущих не мог представить себе теперь даже технологии, с помощью которой это осуществлялось. Но браши не отчаялись. Оставшиеся виды вооружений могли самостоятельно решить проблемы. Поднятые с секретных подземных аэродромов самолеты-реликты с плохо обученными пилотами все из-за той же проблемы с горючкой, понеслись к своим запланированным мишеням. Многие заблудились над океаном, сбитые с толку помехами, но остальные выполнили порученную работу на «ура». Над Империей встали многочисленные грибовидные облака, оживив в памяти ветеранов прошлых баталий умильные картины юности. Адмиралы морских армад, не обладая скоростями воздушных гигантов, пока с завистью слушали сообщения об их успехах по радиоприемникам, забиваемым помехами и перевозбужденным радиацией. Втянутые во встречные океанские сражения, они вынуждены были приближаться к Империи не самыми короткими путями. А уж о пехотных генералах и маршалах пока и говорить не приходилось. Их грозные для суши танки и гаубицы являлись пока для флота балластом, возможность правильного избавления от которого была очень гипотетической. Но железу было легче, гораздо хуже приходилось забившим трюмы минометчикам и пулеметчикам: армады проходили район экватора, обойти который было, разумеется, невозможно. Сейчас здесь хозяйничал период муссонов, и морская болезнь выворачивала непривычных к морю вояк наизнанку.

ХОЛОДНЫЕ ЗАКУСКИ

— Командир, — орал в микрофон Бенс, хотя Лумис слышал его чрезвычайно четко, — «черные орлы» в передних окопах сдаются в плен! Что делать? Дать по ним очередь? — Бенс уже держал руки на двуствольном пулемете со снятым предохранителем.

— Да пусть сдаются, бог с ними, — лениво протянул Лумис. — Сиди тихо, не выдавай свою позицию заранее. Если машины стрелков двинутся дальше, начнем, как договорились — одновременно с трех сторон, а если вдруг станут обстреливать ваши порядки, сразу уходите на запасную позицию. Отбой, нас наверняка прослушивают.

Бенс расслабил кисти. Впереди, ниже по склону, без бинокля было видно, как «черные орлы» с поднятыми вверх иглометами вылезают из своего убежища. «А ведь хорошо были замаскированы, гады», — подумал он со злостью. Еще он вспомнил о тех «орлах», которые сидели в соседних с ним окопах. Он подвинул ближе игломет. Далее внизу произошло непредвиденное. Из-за боевых машин выскочили семенящие за броней легионеры. «Черных орлов» сразу разоружили и тут же начали избивать. Криков с такого расстояния слышно не было. «Да, — констатировал Бенс, — не любят ребятки полицейских, сразу видно». Ему стало смешно, хотя садистом он не был. Это была хорошая разрядка перед серьезным делом, да и его соседям «орлам» явно пошла на пользу.

* * *Лумис размышлял. Кресло обладало таким убаюкивающим удобством, что просто не могло быть создано для войны — для размышлений оно было создано, для созерцания горных окрестностей, но уж никак не для управления пулеметами. «Боевая машина будущего, — думал Лумис, — теперь, наверное, прошлого». Все, все теперь осталось в прошлом. Следовательно, он сидел в самой совершенной машине безвозвратно ушедших времен. Как странно, всю сознательную жизнь он жаждал, добивался разрушения этой проклятой Империи, и вот — на тебе. Она уже в конвульсиях, еще бычится, изображает птицу, легендарную неистребимую, но на самом-то деле крах неминуем. Невозможно представить уже произошедшие разрушения, а то ли еще предстоит? Сколько там в запасниках обеих сверхдержав еще сохранилось неприкосновенных, отложенных до «лучших» времен запасов ужаса? И ведь обидно. Империя рухнула, но остался пепел. Не этого, не этого они хотели, желали возрождения. А сейчас, сейчас что впереди? Средневековье? Да и то, наверное, сочли бы за счастье. Ведь радиация всюду, на тысячи циклов наперед отравление земли и воздуха.

Что потом? Полный хаос, сплошная дикость. «Прав был подлец Хромосом, действительно предвидел будущее, — внезапно вспомнил Лумис. — Не верил я тогда, хотя нейтронные „мелочи“ уже рвались. Где-то он теперь. Дай бог не встретиться больше».

Он снова глянул на экран. Вот удобство-то, не надо из укрытия вылезать: выдвижная микрокамера-перископ, сиди себе за холмом и смотри по сторонам, еще и сама сигнализирует об изменениях пейзажа. Обалдеть! Оказывается, когда техника, пусть даже военная, разрабатывается — она замечательна, а когда доходит до войск, что от нее остается? По сравнению с проектом — пшик. Наверняка и эта машина, если бы была запущена в серию, стала бы убожеством, ну, может, и не убожеством, но уж не такой, как эта. Пришли бы экономисты и сказали: «Вы что тут, в институте своем, офонарели? Сколько будет стоить такая техника? На черта такое кресло? Наш солдат в нем заснет, распустит сладко слюни и прозевает атаку. Нужно, чтобы его трясло, как в вибраторе, чтоб задница была в синяках и ссадинах, чтобы ноги было неизвестно куда опереть, а руки затекали. Вот тогда он будет настоящим бойцом, тогда он будет истреблять врагов со злобой, дабы хоть чем-то отвлечься от своей горемычной жизни. А это что — глушитель шума? Да вы чокнулись? Слух портится? У нас музыканты — в ансамбле песни и пляски Верховного командования, там их и так считать не пересчитать. Вы для чего вообще эту машинуделали — для катаний с девушками на лоне природы или для боя? А если для боя, то стоять ей до этого самого боя в НЗ, а потом существовать в этом самом бою минут пять-десять, а то и менее, так на черта тогда эти удобства?»

...В наушнике пискнуло. Да, действительно, на экране возникло движение. Вот они — машины горных стрелков.

— Эй, Каро, ты там не спишь?

Каро был кандидатом наук, но сейчас обретался в боевом экипаже Лумиса. Вряд ли бы они успели за сутки подготовить нового водителя, это был не просто вездеход — он был с атомным реактором.

— Появились наши друзья.

— Вижу, у меня же тут свой монитор. Что делать будем?

— Сейчас посчитаем хотя бы передние ряды, а потом вырулим на холмик с включенной защитой, пусть приканчивают свой боеприпас впустую.

— Я вообще-то поле и не выключал, — заявил Каро.

— А не жалко энергию?

— Нисколько не жалко, она вовсе не тратится, поле возникает в момент пересечения снарядом или пулей определенной границы.

— А, — сказал Лумис.

— Лекцию по электродинамике или граничным условиям полей хотите?

— Не время. Жми на холм.

Лумис тронул кнопку, камера наблюдения бесшумно втянулась внутрь башни. Экран сразу изменил вид, теперь он демонстрировал пейзаж впереди. А над блоком управления спаренными пулеметами автоматически зажегся еще один небольшой монитор. Башня высунулась из-за естественного препятствия. И сразу там, далеко впереди, на зеленых корпусах зашевелились дула и боевые опрокинутые тарелки вражеских башен. «Господи, — подумал Лумис, — неужели эта незримая защита существует на самом деле?» Он словно чувствовал летящие в его сторону неисчислимые острые жала, сходящиеся сюда со многих-многих ракурсов. Он был местом схождения векторов, смертельных векторов, точкой мирового соединения.

А корпус его высокой боевой машины из будущего-прошлого уже выпирал, вываливался наверх, открывая взору все более широкие перспективы. Руки рвались, рвались снять предохранители пулеметов, которые он специально не снял. Он чувствовал, как течет под мышками пот. Давненько он не стрелял из пулемета, правда, вчера выпустил пару очередей для пробы по фанерному щиту. Такой точный, убийственный огонь, ни противного шума, ничего. Отточенное, стерильное убийство, вот как это называется. Он не понял, когда вражеские снаряды начали замыкать цепь. Не случилось ничего, ни визга, ни тупых оглушающих ударов, ни сотрясения брони, ни грохота, ни дыма, ни копоти — бесшумная, невидимая резка, эдакая шинковка пуль и снарядов на тонкие ломтики, не снимая шкурки и не оставляя крох. Те вдали, ясное дело, ничего не поняли. Палили и палили, потом, наверное, опомнились, стали по новой регулировать прицелы, и снова жать на гашетки, и снова мимо, откуда им знать, что происходит? Это у нас внизу водитель ученый, со степенями докторскими, мыслями академическими, ведет сейчас вычисления разницы вероятностей попаданий в подвижную и неподвижную мишень, а у них — у них парень деревенский жмет на курок и думает: «Вот опозорюсь-то перед ребятами, в такую большущую трехэтажную дуру не могу угодить очередью, все в молоко, позор!» Не позор, не позор это, паренек, просто отстал ты от жизни, ушла она, голубок, вперед, не повезло тебе, бросили вас на бойню, а сказали, что на веселое развлечение. Дай бог тебе уцелеть и потом в госпитале, с легким ранением, рассказывать байки о волшебстве, тобой лично наблюдаемом, как испаряются и проваливаются в четвертое измерение тридцатимиллиметровые пули целыми лентами и ящиками, только смотри не увлекайся, а то переведут в отделение для психов.

А стрельба действительно все не кончалась. Ну что ж, подождем, перекурим. Как бы тут самому не свихнуться от всесилия...

СМЕНА ТАРЕЛОК

Теперь в кабине стало гораздо тесней. «Большие лбы» разместили здесь новый пульт — для управления зеркалом. Пракс прозвал его «пиратским». Так это название и внедрилось. А народу внутри было не продохнуть, да еще все старались пробиться поближе к экранам «пиратского».

— Начал набор высоты, — доложил доцент радиолокации Шчилан, сидящий в кресле «пиратского». Он был с брюшком и до блеска лыс, но докладывал, как заправский летчик, это было очень смешно, но в эти минуты смеяться нельзя, там, за границами колючки, умирали люди, выкраивая лишние минуты, а порой и секунды для них, большелобых. Смеяться сейчас было бы просто кощунственно.

— Высота десять метров. Полет нормальный. Высота двадцать... пятьдесят.

— Попробуй горизонтальное перемещение! — скомандовал ему Фаро Ражпуган.

— Есть сдвиг вправо...

Пошла проверка целой цепочки функций.

— А ускорить нельзя? — взмолился Мероид.

— Нет, майор, тем более мы никого не задерживаем, ведь те, кто стыкует блок усиления вашей «пушки», еще не закончили.

— Успеем?

— Мы делаем все возможное. Не мешайте, мы же вам не мешаем, когда вы воюете.

— Есть смещение на север.

— Достаточно, достаточно. Поднимись еще. И врубай батареи.

— Там ведь пасмурно, все в дыму?

— Какая разница, мы все равно зафиксируем их исправность.

— Есть... Пошло, пошло накопление.

— Вот видишь.

— Сажай, глянем показания внутреннего давления.

— Доиграетесь, — проворчал недовольно кто-то из офицеров, — саданут из пулемета автоматического, будет вам...

На говорившего цыкнули.

— Выравнивай, выравнивай крен! Вот, другое дело.

И так без конца. А совсем недалеко отсюда рвались мины.

ГОРЯЧИЕ МЯСНЫЕ БЛЮДА

Лумис уже ничего не думал. Вокруг вершилась мясорубка. Благо наблюдал он ее через красивые экраны. Он ничего не мог поделать с гусеничной техникой, бессмысленно выписывающей пируэты вокруг, но что он делал с пехотой! У двуствольного пулемета была бешеная скорострельность — людей он резал пополам и всегда, всегда попадал. Кудаони только не пытались спрятаться. Правда, теперь появился шумовой фон: магнитная защита почти все время находилась на блокировке, а посему часто по корпусу его машины шелестели бессмысленные иглометные заряды. А однажды рванула ручная граната — наверное, противопехотная, — ничего не случилось, просто резануло по ушам, и все. Машина постоянно перемешалась, специально, они боялись самоходных минометов, которые могли быть у наступающих. Да еще Каро то и дело дергал вездеход в сторону, не мог по своей интеллигентности наезжать на трупы.

Наконец все кончилось: и патроны, и люди, им предназначенные, — все сразу.

— Трогай назад! — заорал Лумис. Руки у него тряслись, еще никогда он не убивал столько народу за один заход.

А эти придурки в броневиках все никак не могли решить, куда им направляться без пехоты: вперед или назад? Только когда колдовская машина забралась на холм и уже почти скрылась, а рядом с ней вырисовалась копия-близнец, они очухались. И на раненых своих, корчащихся на поле брани, им стало абсолютно наплевать.

«Лицо в норму! Привести лицо в норму! — приказал себе Лумис. — Сейчас придется показаться своим людям. Нужно держать лицо. Нужно быстренько заряжать новую обойму. Там, на других направлениях, возможны прорывы, и тогда все эти трупы зазря. Время, время не в нашу пользу. Какая скорость у этой „Бамбулы“? Забыл. И что там наши физики-химики, скоро ли сварганят свое страшное зеркало?»

— Каро, сколько времени шел бой? — заорал он как безумный.

— У вас хронометр на мониторе, он все отмечает автоматически, — голос у Каро стеклянный.

«У вас», — зауважал, паразит. «Лекцию по термодинамике не желаете?» «Видел теперь электроимпульсы свои в деле, а, доктор? Видел, как твоя теория поля в кровушку людскую перерабатывается, а, доцент-кандидат ученый? Чистоплюи, вот вам ваши формулы, к политике отношения не имеющие, вот вам теория вероятностей, круговое отклонение — в правый или левый желудочек сердца, вот в чем ваше отклонение выражается, в боль она выплескивается, в боль, неизмеримую ничем, ни киловаттами, ни децибелами, ни плотностями облаков ваших электронных. По фигу электрону вашему, внутри живого он крутится или внутри пылинки бесчувственной. И пуля для него, что туманность неизмеримой громадности, зато плотности несуществующей. Как тот астроном рассказывал, не страшна она ему нисколечко, и все равно ему, в мозгу моем он сейчас мысль по нейронам передает или летит в тартарары от рассыпавшейся на части головы моей, в ее малюсеньком осколке, к атому своему приклеенный. И не думай, господин профессор, что кончилось уже все, не надейся. Сейчас, сейчас патронами подзарядимся и „продолжение следует“, „читайте в следующем номере“, внимательно, внимательно читайте, дабы увидеть все то, что кроется между строк. И сейчас мы тебе еще клизму вставим, за то, что машину дергал — прицел мне сбивал, чистеньким хотел остаться, рученьки не замарать, колесики не испачкать. Не выйдет, дорогуша, по локоть окунемся оба, а то, что не закатал ты рукавчики, так то твои проблемы».

ДЕСЕРТ

— Да, не зря за вами присматривал ОКН, — с восхищением высказался штурм-майор Мероид, глядя на Фаро Ражпугана.