Чтение 17–й страницы книги ~Огромный черный корабль~

Затем, еще не видя моря, он ощутил его близость. Доселе незаметный шум ветра и волн заглушил голос леса.

Первое, что он узрел, оглядев морскую гладь с высокого крутого берега, был бесшумно парящий над водой десантный бронекатер противника на воздушной подушке. Из его люка неиссякаемым потоком, по нескольку человек зараз, выпрыгивали «морские львы» — отборные гвардейцы брашей.

Браст залег, снял с плеча игломет и прицелился. Для его оружия расстояние было предельным, и имело смысл чуточку подождать. Он обвел взглядом окрестности. С четырехнаправлений, казалось, прямо на него, неслись голубые силуэты боевых геликоптеров.

«Все-таки решили брать в плен, — подумал Браст. — Варкиройт перехитрил их». Он прикрыл глаза, затем опомнился, понял, что находится не на стрельбище, и начал без всякой надежды обшаривать карманы. Он знал: гранаты нет, но все-таки, лежа на боку, ощупал все закоулки одежды. «Идиот! На праздник собрался, а не на войну», — клял он себя, но это ничего не меняло. Он не собирался попадать в плен живьем из принципа, и, кроме того, он прекрасно ориентировался в современном пыточном арсенале.

«Морские львы» лезли вверх, как муравьи. Он разглядывал их обмазанные краской лица, защитные очки и оружие. Это не походило на иглометы — что-то совсем новенькое, наверное, только что из конструкторского бюро. Браст выбрал ближнюю группу солдат на склоне и открыл огонь. Отдачи практически не было. Люди попадали, он не мог определить, убил он кого-нибудь или они просто залегли. Он скорее почувствовал, чем увидел десятки наведенных на него стволов. Опустив глаза, Браст спокойно вынул из запасной обоймы смертельную мелкокалиберную иглу с начинкой бинарного яда. Прежде чем неизвестное оружие брашей начало стричь растительность над его головой, он вколол в ладонь тоненькую острую смерть.

Его глаза остекленели, но мозг еще жил, хотя перестал получать внешнюю информацию, когда морские пехотинцы, перевернув его тело, углубились в сельву, а ракетометы корабля и геликоптеров выпустили первые заряды. Одновременно с этим за линией водного горизонта родилось ослепляющее сияние. Белый шар съел все тени и вознесся в невидимую за облаками высь, таща за собой бесшумную черную мантию вывороченного наизнанку острова Мадогос. Это было концом базы «Возмездие», концом холодной и началом долго откладываемой горячей войны на планете.

ПАЛОМНИКИ

В машинах, похожих на первую, прибыла вся остальная группа ученых-авантюристов. Их была целая толпа, были даже молодые женщины, и все страшно деятельные. Лумис вначале подозрительно приглядывался к ним, а потом бросил это дело: ну не было в них ничего опасного, не было, и все. Как эти люди могли создать и так долго скрывать свой заговор, он абсолютно не понимал. От нечего делать он подошел поглазеть на их мобили вблизи. Отсюда колеса казались гигантскими, и вообще этот механизм внушал уважение, а вот броня не производила впечатления солидной. Он сказал об этом стоящему рядом парню. Тот посмотрел на него как на последнего идиота:

Это экспериментальные машины, прототип боевых наземных устройств будущего. Мы их назвали — «бамбула». Им не нужна броня, у них электростатическая защита.

А-а, — проронил Лумис и отошел.

Да, интересные ребята приехали к ним в гости.* * *

Их организация появилась давно. Вначале это были всего четыре ученых, а уже после она разрослась до десятков человек. Дальше ее рост сознательно остановили. По закону больших чисел она достигла предела, за которым должен был последовать резкий скачок, а это неминуемо привело бы к разоблачению. Создали ее химики, трое из них были до сих пор живы. Всю жизнь они разрабатывали боевые отравляющие вещества, все более и более мощные, компактные, безопасные при хранении и транспортировке, все более и более смертельные. Им это крайне надоело, и поэтому параллельно основной работе они стали готовить планы отстранения от власти тех, кто делал такие заказы. Со временем к ним присоединились прочие специалисты боевых наук. Конечно, не все, но многие очень любили свою работу: любили прикидывать, на какой высоте оторвет ногу неосторожному солдату, когда он наступит на взрыватель; любили считать, сколько должен весить стальной шарик бомбовой начинки, чтобы пробить каску из кевлара; любили подводить цифровые итоги о количестве людей, испарившихся в городе стандартной застройки при вовлечении в реакцию разной дозы трития; любили засекать секунды, необходимые нескольким молекулам газа, для того чтобы вызвать состояние полного нервного паралича; любили измерять потоки бета-излучения для поражения спинного или головного мозга. Довольно много людей с удовольствием занимались этими веселыми экспериментами.

Однажды они ошиблись, ошиблись в человеке. Это был энтузиаст, он развивал теорию взаимодействия сред при проникновении боеголовки из разреженных слоев атмосферы в плотные. Когда они поняли, что он собирается их выдать, они устроили ему «несчастный случай» в лаборатории. Он нечаянно нюхнул новый ингредиент, очень секретную, еще не запущенную в производство штучку, это было своего рода первое боевое применение. Не осталось никаких следов преступления: всего десять молекулярных цепочек попали на его ноздревые нервные окончания. Полиция долго копала это дело, но безрезультатно. Они стали осторожнее.

Теперь, будучи повязаны кровью, они разработали программу. Все беды, говорилось в ней, происходят оттого, что у власти стоят самые жадные и самые бессовестные люди, эти люди, по большому счету, людьми не являются, потому как совесть — непременный атрибут человека разумного, а человек малоразумный есть давным-давно вымерший вид,и наличие таковых в настоящее время является таким же атавизмом, как хвостатость или аппендицит. Никто не трогает аппендицит, пока он не воспалится, но уж если так случилось, его ампутируют. Болезненная операция, но необходимая. Вот так и в этом случае: то, что у человека нет совести, не страшно, страшно, когда этот атавизм дорывается до власти. Вот тогда его надо удалять. Акция, разумеется, негуманная, но крайне необходимая, чтобы не погиб весь организм. Ведь человек неразумный добровольно власть не отдаст, не убедите вы его никогда разумными методами. Власть обычно у него перехватывают еще более жадные, еще более властолюбивые и мерзкие личности. Нормальные, разумные существа дойти до власти не могут, потому как те, кто там окопался, окружают себя себе подобными, и вся эта вечно ненасытная сволочь сплоченно защищает свои корпоративно-мещанские интересы. Сбросить их власть может либо внешняя сила, для этого надо, как минимум, проиграть войну, либо внутренняя. Обычно внутренняя включает в себя объединение таких же рвущихся к власти мерзавцев, первое время выдающих себя за ангелов небесных, либо это замордованные до оказания сопротивления рабы, которые, кроме как разорять и делить то, что уже имеется, ничего не умеют. Нужно в корне изменить ситуацию. Власть должны захватить, а другого пути нет, люди из будущего, те, кто живет не сегодняшними, а завтрашними проблемами. Такое правительство не потонет в сегодняшней суете, оно будет ясно видеть стратегические цели и по мере их решения ставить новые, еще более удаленные.

Они стали подготавливать почву для захвата власти. Это и последующее управление заговорщики собирались осуществить с помощью технологии. Они многого достигли.

Восстание в столице застало их врасплох. Некоторые предлагали примкнуть к народу, но большинство решило подождать результатов. Они ускорили подготовку своих планов. И тут выяснилось, что, по всей видимости, тайная полиция напала на их след. Тогда они решили начинать. Большинство их находилось на секретном научном полигоне «Хаос-12», он располагался в слабозаселенном районе. Рано утром, в начале рабочего дня, один из них сделал утечку быстроразмножающегося вируса «Вонючка-9», совсем новой штуковины, сделанной для обработки вражеских городов. Другой, заранее, специальным образом настроил систему аварийной сигнализации. Поэтому только свои, в нужное время, надели противогазы замкнутого цикла, обычные фильтрующие не помогали — вирус пробирался в них, как к себе домой. Еще кто-то вывел из строя связь на всем объекте. В общем, через полчаса, все дышащие атмосферным воздухом заполучили полное тромбирование легких, говорят, было очень страшно смотреть, как они ловят ртом воздух, но не могут его усвоить. «Вонючка-9» вывел из строя альвеолы в легких. Вирус хотел жить и размножаться, но благодаря своей деятельности повысил давление воздуха в этих микроскопических органах, и кислород перестал попадать в артерии. Через час вирус самоуничтожился, и, вообще, его больше нет нигде на планете, весь оставшийся небольшой запас они стерилизовали, перед тем как уйти.

Затем они подготовили «Хаос-12» к взрыву и, сев в свои экспериментальные машины, умчались. Несколько раз по пути их кто-то обстреливал, но у машин была включена зашита: снаряд среднего калибра не мог причинить им вреда. Они решили направиться к единственному в Империи большому лазеру, ведь они так и не успели создать его копию, хотя очень старались. Новость о гибели столицы застала ученых в пути.

УДАР МОЛОТА

После получения подтверждения об уничтожении базы «Возмездие» штаб оборонительно-наступательных операций (ШОНО) Республики Брашей понял, что тщательно подготовленный план нападения на Империю с перевесом сил и инициативы рухнул. Все опасались новых сюрпризов со стороны имперских военных, столь блистательно проведших первый акт. Но оплавленный остров Мадогос и затопленные искусственным цунами подземные ракетные шахты брашей оказались для правительства Империи столь же большой неожиданностью, хотя и приятной. В связи с участившимися в последнее время смещениями и заменой должностных лиц новые командующие были более заняты дворцовыми интригами и подсидками. Кроме того, армию втянули в борьбу с повстанцами, рассредоточили по городам, взвалив на нее полицейские функции, а посему вместо возможности воспользоваться временным преимуществом, полученным благодаря героизму «Железного кулака», и действий по плану, разработанному предшественниками на данный случай, маршалы и адмиралы Имперского Центра Обороны (ИЦО) затеяли бесконечные разбирательства по поводу случившегося, а новое правительство начало слать Республике ноты с извинениями и доказательствами своей непричастности к уничтожению базы. (ШОНО воспринял это как маскировку очередной пакости ИЦО.) Из дремотного состояния самобичевания их всех вывели поступившие из разнообразных источников признаки активизации вооруженных сил брашей.

Большая, поперечником около ста пятидесяти километров, антенна дальней длинноволновой связи, целиком погруженная на двухсотметровой глубине в заливе Вымершей Коровы, передала сигнал подводным флотам нападения, патрулирующим со всех сторон северного материка. Сотни субмарин, стоящих на якорях в глубине или крейсирующих, отслеживая ударные группировки противника, расшифровав сообщения, приступили к выполнению давно разрабатываемого плана. Три подлодки, построенные двадцать циклов назад и дежурившие в плохо исследованном море Холода, наконец обрели возможность применить оружие, до сих пор употребляемое только теоретически в командно-штабных учениях, но такой же давности, как сами лодки. Немного подвсплыв во избежание аварийного погружения при пуске на предельной глубине, они независимо друг от друга вытолкнули из пусковых труб свое единственное оружие — торпеды-гиганты «Лилипут-1». Лодки не зря поднялись до стопятидесятиглубинной отметки: выпустив термоядерных чудищ, они невольно заглотнули внутрь около сорока тонн соленой забортной воды на каждую и резко клюнули носом, а в результате последующей за этим продувки торпедных отсеков получили дифферент на корму. Спеша выровнять положение и быстрее, следуя инструкции, уйти из района атаки, одна из лодок приобрела слишком большую положительную плавучесть и почти выпрыгнула на поверхность. Ее тут же засек патрульный противолодочный дирижабль Имперского Флота и начал сбрасывать плавающие дымовые шашки, отмечая место. Атомные эсминцы, несущие дежурство в этой же акватории, приняв его сообщение, устремились в атаку, готовя ядерные и обычные боеприпасы в качестве подарков неприятельским подводникам. Их сонары обшаривали глубины, а опущенные на тросах тепловые датчики нащупывали след несчастной подлодки.

Дежурившая у окраины моря Холода, там, где оно в невидимом без карты месте переходило в океан Бесконечности, лодка-разведчик эйрарбаков, имея выдвижные усы антенныс шириной базы триста метров, сумела уловить не только момент пуска «Лилипутов», но и с потрясающей точностью отследить все три лодки-матки брашей, поэтому она выплюнула буй с радиопередатчиком и сообщила о случившемся в штаб Третьего Флота Закрытого Моря. Поскольку адмиралы в ФЗМ-3 еще жевали сопли, не понимая, что война из режима вечного ожидания перескочила в активную стадию, никто не потрудился тут же ретранслировать сообщение эсминцам-охотникам, и бесценные для них данные пропали даром. С большим трудом после многочасового поиска, израсходовав кучу магнитных бомб, они наконец-то подорвали подлодку, да и то без полной уверенности в успехе. Примерно в это время головной эскадренный миноносец наконец-то принял запоздалую информацию из берегового штаба, теперь уже потерявшую значение. А трудоемкое потопление металлической скорлупы с более чем сотней моряков не имело теперь для войны ровным счетом никакого значения. Даже если бы корабли потопили все лодки, это было бы бессмысленно. Лодки отстрелялись, и, хотя они возвращались в родные порты пополнить боезапас, в чем были уверены все команды, включая капитанов, это была ошибочная уверенность, вихпорту больше не было «Лилипутов-1» или чего-то подобного. Выпущенное малой партией давным-давно, это оружие более никогда не производилось ни в каких вариантах, всеналичное, оно стояло на лодках-носителях, которых, разумеется, было гораздо более этих трех. Его выпуск прекратился, а модернизация не делалась после того, как эксперты сумели довести до адмиральских подкорок нецелесообразность данного класса вооружений. Слабость его заключалось в его силе: у мощнейшей на планете Империи в наличии было только несколько целей, достойных для поражения «Лилипутами».* * *

А они двигались. Все по своим траекториям-курсам, но к единой цели. Выброшенный воздухом из носителя, каждый «Лилипут», словно вылупившийся из яйца ящер-гигант, начал тихое погружение в бездну морскую, и, хотя глубины океана в этих местах были неизвестны, для них не имело значения, где начинается дно: в пяти километрах или в пятнадцати, они не собирались его достигать, их стезя проходила на глубине тысяча пятьсот метров, недостижимой для лодок и любых других управляемых человеком аппаратов. Не обнаруженные никем, они погрузились и уже здесь, в царстве мрака, инициировали реакторы. Их размеры мало отличались от габаритов родивших их кораблей. Эти длиннющие пятидесятиметровые сигары диаметром два метра имели прекрасные ходовые качества и полную автономию. Особенность их конструкции заключалась в том, что двигатель являл собой одновременно и взрыватель. Реактор по команде мог пойти вразнос. Это было очень грязное, в радиоактивном плане, оружие: коэффициент его термоядерности теоретически достигал уровня бомб периода Второй Атомной, так что помимо большого запаса уранового топлива внутри, торпеда несла еще приличный запас изотопов водорода. Еще одну интересную деталь составляло то, что давно почившие от полученных в процессе научной карьеры рентген конструкторы не смогли точно посчитать окончательную мощность каждого «Лилипута», ведь в зависимости от дальности плавания всякая боеголовка тратила больше или меньше топлива, ну и самое главное: никогда напланете никто не производил взрывов такой мощности, а потому не было экспериментально проверено, какая доля термоядерной начинки сработает.

Торпеды двигались, лишь иногда выстреливая вперед ультразвуковые сигналы-пакеты, опасаясь столкновения с каким-либо препятствием. Доихцели, большой базы-порта эйрарбаков Горманту, было около полутора тысяч километров по прямой, а они к тому же двигались иначе.* * *

Следуя программе, «Лилипут-1» начал подъем из бездны, море становилось мельче, началось материковое поднятие морского дна. Вскоре он продолжил движение на глубине всего лишь четверти километра, став уязвимым для вражеской противолодочной обороны. Он прошел непосредственно под флагманом Третьего Флота, недавно покинувшего Горманту, не подозревая об этом, его примитивные мозги имели другое задание. Когда в своем далеком прошлом «Лилипут» обитал в корабле-матке, его взрывную мощь оберегали девять независимых ступеней предохранения, в момент выстрела отключилась первая и вошел в режим реактор, а достигнув предельной глубины, сработала вторая: механически слиплись два провода, замыкая цепь. Теперь, при начале подъема, автоматически открылась колба с сильным растворителем, который стал капать на болт, стягивающий пружину еще одной ступени, а на текущей глубине еще одна, уже четвертая по счету, ступень сорвала следующий ограничитель.

Не ведая, что творит, торпеда-гигант пронеслась над группой затопленных магнитных датчиков-индикаторов системы противодиверсионной охраны залива. Четыре небольших корабля-охотника тут же поспешили к месту происшествия, но она двигалась гораздо быстрее их, и вскоре торпеда с ходу протаранила защитную сеть-ограждение, предназначенную для затруднения действий вражеских водолазов. А корабли уже получили сообщение о новой цели, это был второй «Лилипут», но они об этом не знали и, ошибочно посчитав его той же мишенью, начали выслеживать. Им в помощь из порта вышли две небольшие подлодки береговой обороны и один тяжелый эсминец.

Следуя программе, торпеда последовательно отключила в своих внутренностях еще три оборонительных рубежа переключения реактора в боевой режим. В ее темных внутренностях началась энтропийная реакция смешивания трития и дейтерия, а часть энергии, вырабатываемой реактором, стала накапливаться в давно устаревшем баночном аккумуляторе. До цели оставалось еще около пятидесяти километров, но она уже находилась в теоретической зоне поражения боеголовки. В это время охотники запеленговали торпеду «два» и выпустили в ее сторону совсем маленькие по сравнению с ней самонаводящиеся, очень чувствительные к изменению магнитного поля и тепла торпеды ближнего боя. Они, в свою очередь, начали одну за другой снимать свои системы, предохраняющие от нечаянного взрыва. Когда гигантский корпус мишени максимально изменил пространственную конфигурацию магнитных линий, детонаторы подожгли очень сильное взрывчатое вещество, щедро напичканное в их нутро, созданное на основе новой технологии: развала кристаллической решетки под действием высокочастотного резонанса. «Лилипут-1» почти встал на дыбы, обшивка лопнула, из его внутренностей вывалился разнесенный вдребезги реактор, а безумно дорогой тритий начал смешиваться с океанской водой. Подрыв «Лилипута» произошел, когда он снял шесть барьеров из девяти. Радионуклиды приступили к долгосрочному отравлению акватории, но все это уже не имело значения.

Торпеда «один» находилась в сорока километрах от Горманту. Ее двигатель переключился на аккумуляторное питание, а из ядерного котла стали одна за другой выстреливаться пластины-поглотители нейтронов. Сам реактор уже захлопнулся в тяжелом сверхпрочном корпусе, назначением которого было сдерживать процесс ядерного распада в малой области пространства до максимально возможного предела с целью вовлечения в реакцию наибольшего количества урана. Торпеда все еще двигалась, но начало взрыва могло теперь инициировать все, что угодно. На шкале времени, в точке начала процесса, сходились макро— и микромиры.

Торпеду повторно обнаружили, что было теперь очень несложно, поскольку глубина ее погружения составляла менее сорока метров, она двигалась прямо по корабельному фарватеру. Заметивший ее катер доложил о ней по рации, ошибочно приняв эту чудовищную торпеду за подводную лодку, и начал атаку. Торопясь, поскольку ее скорость превосходила его пределы, он сбросил глубинную бомбу, а затем еще одну... Ни одна из них не успела взорваться, зато их падение и плеск отключили последнюю защиту. Началосьвпрыскивание медленных нейтронов внутрь активной области реактора. Макро— и микромиры встретились. Их объятия были очень горячи.

В течение долей секунды образовавшийся огненный шар не просто испарил окружающую исчезнувший «Лилипут» воду и все в ней, но он разложил ее на атомы и втянул в новую реакцию синтеза. Сам «Лилипут-1» вместе с предназначенными ему бомбами и выпустившим их катером разлетался в окружающем пространстве со скоростью несколько меньшей, чем свет перемещается в вакууме, из-за вязкости среды. Сила взрыва примерно соответствовала тысяче мегатонн, а это выводило данный искусственный катаклизм в разряд явлений космического масштаба. Электромагнитный импульс с невиданной скоростью переломал все электрические, нерадиво заземленные приборы на площади, равной территории небольшой страны, а стрелки компасов шатнулись в пределах полушария. Огненный шар стал быстро подниматься, желая достичь тверди небесной, но, миновав тропосферу, стратосферу и почти всю мезосферу, все-таки выдохся. Все млекопитающие, случайно смотревшие в его сторону на не имеющем значения расстоянии, ослепли. В этом плане он очень походил на легендарную Медузу горгону, но на данной планете эта красивая легенда не была известна. Поднятая перепадом давления волна, обогнав звук, устремилась во все стороны по дну и по поверхности залива. Вблизи берега она бесшумно поднялась, заслоняя небо и замедляя скорость. Те, кто ее увидел, испытали мистическое чувство ужаса, но, к сожалению, не смогли передать свои ощущения другим. Пятидесятиметровая водяная стена втянула их внутрь подобно пылинкам. У каждого еще до попадания в этот движущийся Мальстрем от разряженного давления перед фронтом волны лопнули барабанные перепонки. Две большие волны смыли порт, не заметив волнореза, и рухнули на город. Третья волна была погашена подоспевшей воздушной, но в данном пространстве ни той ни другой уже нечего было разрушать. Все двуногие, не находившиеся в укрытиях в радиусе примерно ста километров, были убиты на месте прямым или косвенным воздействием взрыва, еще на большей площади люди получили переломы, сотрясения и ушибы, им здорово повезло, человек вообще-то очень живучее существо и крайне любит испытывать себе подобных на прочность. Всякие технические штуки, созданные людьми, тоже повредились. Законы физики сработали безотказно: первоначальное значение имело удаление от места зарождения катаклизма, а уже потом прочность материала. Многим, ой многим предметам человек мог дать в прочности значительную фору.

Но самое интересное было впереди. Волна в открытом море была, конечно, слабей, и ударный флот, несколько часов назад покинувший порт, больше испугался, чем пострадал. Разумеется, не каждый корабль смог выдержать удар пятнадцатиметровой волны, но большим дредноутам это показалось слабым испытанием. Те, кто выжил, уже собиралисьприступить к спасению уцелевших, плавающих среди обломков товарищей и восстановить связь с берегом и между собой, когда из глубины начал подниматься третий «Лилипут», идущий по самому длинному пути. Они ничего о нем не знали, а он о них, но, когда он достиг расчетной глубины, его датчики уловили несуразности-изменения окружающего мира. Его донельзя простой железный мозг прикинул шансы на точное выполнение задания и, придя к отрицательному выводу, быстро перебрал запреты на снятие оставшихся предохранителей. Основных табу было два: достаточное удаление от корабля-матки и нахождение вне своих территориальных вод. В обоих случаях ответ оказался положительный. Вскоре началась реакция синтеза гелия, а местами и более тяжелых атомов.

Третий Флот Закрытого Моря оказался на двести пятьдесят метров выше гипоцентра.

ПАРЛАМЕНТЕРЫ

И снова к ним прибыли гости.

— Кто такие? — спросил Лумис в микрофон. Он полусидя дремал на каком-то ящике в самом большом убежище.

Военные, представители Командного Пункта Войск Прикрытия Столицы, — голос дежурного Дили, прорывавшийся через мембрану противогаза, был слышен глухо.

— Что хотят? Пусть Лемб держит их на мушке.

— Лемб своего не упустит, не волнуйтесь. Прибывший, двух-звездный генерал, утверждает, что дело срочное, чрезвычайной важности. Хочет видеть самого главного.

— Ну веди генерала в первый подземный бокс, только одного, без всякого сопровождения. Сейчас я тоже туда наведаюсь.

Лумис встал, сладко потянулся, насколько позволял низкий потолок спрятанного под землей помещения, и прошел через тяжелую дверь в шлюзовую камеру. Перепад давления мягко щелкнул по ушам. Начальник обороны объекта быстро облачился в защитную прорезиненную одежду. На позиции лазерной пушки радиационный фон покуда сдвинулся совсем чуть-чуть, но в любой момент ветер мог перемениться, и лучше было заблаговременно приучить людей к дисциплине.

Когда они расположились в помещении и сняли защиту, на лацканах генерала ослепительно блеснули знаки различия химической службы. «Атомщик, — зло подумал Лумис. — Чего ты здесь, а не там, внизу, где надо производить дезактивацию города».

— Готов слушать вас внимательно, но не слишком долго, -заявил он вслух.

Я бы хотел обратиться непосредственно к глав-штурм-майору, — неожиданно пискляво для столь крупного мужчины сообщил генерал.

— Майор Мероид занят. Говорите, что у вас, или проваливайте.

Лумис видел, как гостя перекосило от его тона, хотя тот постарался сохранить невозмутимую мину.

— Вот, — генерал достал из-за пазухи небольшой запечатанный пакет, скорее даже большой конверт. — Это для глав-штурм-майора. Поверьте, время не терпит. Обстоятельства очень круто изменились.

— Тит! — позвал Лумис громко.

Вызванный тут же материализовался. Тит попал в отряд Лумиса в последний момент, случайно нашлось место в летающей платформе, а о нем положительно отозвался «арготатор» Макки. Пока что Тит оставался для Лумиса темной лошадкой. В основном он был на подхвате.

— Ну-ка, давай покажи свое искусство. Проверь-ка этот конверт.

Тит достал приборы. Действовал он ловко и уверенно. «Когда-нибудь из парня выйдет толк», — констатировал Лумис. На всесторонний анализ ушло не более пяти минут.

— Никаких опасных примесей или взрывчатки нет, — доложил бывший участник отражения атаки «Абакуров».

Лумис демонстративно сам просмотрел показания приборов.

— Хорошо, Тит. — Лумис обернулся к генералу. — Вам приказано дождаться ответа?

— Да, очень желательно. Меня послал сам маршал Диракузо, знаете, кто он такой?

— Наслышаны. По моим скромным понятиям — военный преступник.

Видно было, как генерала снова перекосило. Наверняка, по его разумению, он вел сейчас переговоры с шайкой бандитов.

— Тит, давай-ка, братец, разыщи майора и пригласи сюда. Лумис сорвал печать с пакета, и генерал не решился ему возразить. Однако внутри была шифрованная хронопластина. Явившийся вскоре Мероид прочел ее без труда, не прибегая к дешифраторам и секретным книгам. Лумис даже позавидовал. «Читает и пишет без словаря» — так, кажется, говорится в опросных анкетах при приеме на работу. Однако посеревшее лицо штурм-майора очень не понравилось Лумису. Он поднял глаза на собрата по оружию:

— Есть разговор, Лумис.

Они прошли в соседнее, менее просторное помещение.

— Что-то случилось? — озадаченно поинтересовался Лумис. Он знал, что сейчас не до шуток, но все-таки попытался разрядить обстановку: — Вам присвоили очередное воинское звание?

— Мероид даже не улыбнулся.

— Война началась, Лумис. Настоящая большая война.

— Браши? — Лумис сглотнул слюну, но во рту сразу пересохло.

— По Эйрарбии проведена атомная атака, нас просят о сотрудничестве. Что будем делать? Решать нужно быстро, на счету каждая секунда. Уже уничтожены несколько городов. Теперь я понимаю, что это были за скачки напряжения в сети. А мы сдуру грешили на генератор.

— О господи! — выдохнул Лумис. — Думаете, надо сотрудничать?

— Сейчас посоветуемся с нашими «большими учеными лбами», но, по-моему, и так все ясно. Для эффективной работы нам нужно централизованное управление по приему «гостей». Это будет не отдельный бомбардировщик, это будет целая туча: необходимо четкое взаимодействие по высотам и секторам.

— Командование приказывает вернуться под его крылышко?

— Не приказывает — просит и умоляет. Без нас у него вся система обороны района трещит по швам.

— Они вернулись в оставленное помещение.

— Значит, так, — строго проговорил Мероид, — передайте Диракузо устно, мне некогда царапать и шифровать: нам требуется горючее для лазера (у нас пока есть, но я не собираюсь сжигать свои запасы для ваших нужд), и, чем больше, тем лучше. Далее, малейшая попытка использовать доставку топлива в каких-то диверсионных целях, и разговор окончен — обходитесь без нас. Кстати, качество окислителя я проверю лично, а то вдруг вы решили подобным путем вывести из строя «пушку». Никаких навешиваний на нас лишних целей, я буду вести параллельные расчеты, и, если увижу, что остальные дивизионы заняты не в полную силу, а все специально адресуется нам, дабы занять нас по уши, я сразу выйду из игры и буду действовать только в целях безопасности нашего объекта. Это пока все! Можете отправляться, генерал, я уважаю ваше звание, но сейчас мне не до сантиментов. Дальнейшие переговоры буду вести с маршалом по громкой связи, сейчас я ее включу.

В шлюзе они стали быстро облачаться в защитную одежду. Дили все еще дежурил снаружи с иглометом наперевес.

— Сопроводи посла к его машине! — распорядился Лумис.

РАЗВОРОТ ИСТРЕБИТЕЛЯ

Великие хитрые начинания провалились с треском. Весело было прикидывать и мечтать, как добро и справедливость торжествуют, посмеиваясь под наивным крылышком зла, сами маскируясь правой рукой тирании. Но зло оказалось хитрее, злее, чем планировалось. Можно водить за нос доверчивого Императора Грапуприса, подсовывая ему расстрельные списочки, с вписанными самолично дополнениями, но, оказывается, у Солнцеподобного мыслишки свои тоже имеются. Не все они вечерним передвижением танкослонов по игральному полю заморочены. Не все увяли от скуки и игры с одним и тем же партнером — Китом (у которого только это дело и осталось после взрыва принадлежащих емузаводов, и держится он за него, как за последнюю ниточку). Рождаются у Тридцать Первого приказы своего собственного сочинения. Вот так и засыпались придворные интриганы, откопавшие некогда Грапуприса в глубокой провинции. Думали, дурачок-простофиля, куда ему, а он всех и перехлопал, зажевал и выплюнул.

«А может, выполнить? — размышлял Руган. — Чего мне, право? Ведь не своими руками по линии подчиненного ведомства пойдет по цепочке команда — и все дела. Революционных армий больше нет, осудить меня за бездействие некому. Ну, прольется кровушка? Так ведь и так эти люди в лапах имперского правосудия, не освободить их, разве что чудо случится. Тысячи их в сотнях мест — не добраться и не успеть. Ну, погибнут они, для многих, наверное, даже к лучшему. Зато как взлетит мой личный имидж в глазах орла Грапуприса, обогревающего своим крылышком бывшего телохранителя. Кто тогда заподозрит Ругана в связях с повстанцами, истребленными под корень? Да хоть какие доказательства предъяви, если найдутся, кто поверит? И можно будет дальше, втихую, вершить правое дело — карать многочисленных гадов. Обидно, правда, что многие из них таки не догадываются о том, кто им головы рубит и за что. До последнего ведь уверены, будто конкуренты некие убирают их с дороги в процессе внутридворцовой грызни за кресла помягче и подушки сидельные, ближе к трону расположенные».

Да, собственно, размышления его были уже в пустой след. Принял он уже решение, и более чем принял, он уже привел план в исполнение. Конечная цель еще не осуществилась, но все шло к ней теперь, независимо от желания Ругана. Он принял решение вчера, когда Грапуприс ознакомил его с новым, еще не разосланным фельдъегерской почтой приказом. И предписывал он всего-навсего: «Срочную ликвидацию всех содержащихся под стражей политических заключенных, независимо от вынесенного ранее судом приговора». Простенько и со вкусом. Было и разъяснение: «В связи с переводом в ближайшее время всех ресурсов страны на военное положение». Приказ должен быть отправлен сегодня к вечеру по линии управления Ругана. Официально Руган по-прежнему занимал пост ответственного за внутренний порядок столичной зоны, но в реальности он почти единоначально руководил всеми полицейскими силами страны. Так сложилось.

Сейчас вероятность отправления верховного повеления по «местам не столь отдаленным» неотвратимо приближалась к нулевому уровню. Пятнадцать минут назад полковник Руган загнал в подземный гараж императорского атомного бункера электромобиль с часовым механизмом, соединенным с нейтронной боеголовкой малой мощности — пять килотонн. Теперь Руган медленно и чинно, в соответствии с саном, выбирался из убежища другим путем. Встречные охранники отдавали ему честь, он вяло отвечал. Они были уже не людьми — так, тенями. На всех них уже были нацелены смертельные нейтронные лавины.

Бывший телохранитель, а ныне телоуничтожитель, анализировал проделанную работу. Все ли он сделал как надо? Специалист по эксплуатации, угрюмый молодой инженер Забат, ставший совсем молчаливым после произошедшего в столице (может, у него кто-то остался там, в пепелище, кто-то родной?), был после приведения бомбы в готовность отправлен Руганом на все четыре стороны. Машина была закрыта, устройство не тикало и не шумело, так, мигал внутри индикатор, остановить его не представлялось возможным.Разве что взорвать рядом простую мину, дабы разнесла бомбу в клочья до осуществления цепной реакции. Даже взять и вывести машину на свет божий и то представляло бы сложность, уходя, Руган соединил проводок так, как ему показал и растолковал Забат; ну и главное, Солнцеподобный присутствовал в нужном месте — в своих апартаментах. Конечно, можно было отсоединить проводок и все же вывести электромобиль вон, но ведь для этого нужно было знать о плане. А кто теперь во всем мире, после огненного смерча в месте заседаний Малого Совета, знал о плане? Руган да Забат, и более ни одна живая душа на всем белом свете.

До времени «Икс» оставалось тридцать пять минут, умеренно неторопливый Руган уже находился у выхода, когда его нагнал запыхавшийся молодой посыльный. Сердце екнуло, ловя информацию-предчувствие.

— Господин полковник, — отсалютовал сопрано-сержант, — вас срочно приглашает Его Величество... — пошло перечисление титулов, без сбоев и почти не дыша, однако Руган уже не слушал, он усиленно поглощал адреналин телом, а мозгами сплошной шум нейронной паники.

Можно было плюнуть на посыльного и идти дальше... Только странное поведение главного полицейского будет доложено вверх. Можно было тихонько, но умело стукнуть посыльного и, бесчувственного, сдать под арест на выходе... Но снова подозрительное поведение молодого полковника будет доложено выше, и кто-то вспомнит об оставленном электромобиле. Странно ведь, приехал на нем, а убыл на своих двоих? А времени еще вагон, могут успеть разобраться, натасканы на заговорах. И могут сообразить, что трогать мобиль вовсе не нужно, а надо спешно провести эвакуацию. За лишнюю панику Император по голове не даст — любит суету.

— Где Великий? — Руган тянул время, он и так знал, недавно интересовался у дежурного по кристаллофону внутренней связи. С таким же результатом можно было спросить: «Который час?» Тоже сами знаем, который, на руке часы, а в голове хронометр.

Ответ о месте пребывания Солнцеподобного совпал.

— Молодец, сержант. Быстро бегаешь, — сказал Руган и развернулся на сто восемьдесят градусов.

ПЕРЕГОВОРЫ

— Итак, господин командующий прикрытием неизвестно чего, — сказал в микрофон штурм-майор Мероид, — вы получили мои устные требования?

—Господин глав-штурм-майор, вы забываете, с кем говорите! — взревел Диракузо. — Я командующий всей воинской группировкой, и не забывайте, если вы внимательно прочитали мое послание, что сейчас все части находятся в повышенной степени готовности, исключая вашу. В какой стадии готовности находитесь вы?

— Наш объект состоит в наивысочайшей готовности к отражению не только воздушной, но и наземной агрессии, — с издевкой отчеканил Мероид. — И у вас руки коротки свернуть нам шею. Сколько снарядиков израсходовала доблестная артиллерия намедни, а?

Разговор происходил по «громкой» связи из «главного барабана». За эти сутки солдатам и людям Лумиса, среди которых нашлись профессиональные сварщики, удалось починить и подвесить на место внешнюю броневую дверь, и теперь после фильтрации в кабине стало возможным сидеть без противогазов. Разговор слышал не только боевой расчет, дежуривший на местах, но и ученые, не занятые в настоящий момент модернизацией, и, разумеется, новорожденный Совет Старейших Диктаторов, как его с сарказмом окрестил кто-то из «больших лбов», в который вошли Мероид, Лумис и Фаро Ражпуган — организатор заговора ученых.

На противоположном конце линии некоторое время молчали, возможно, приглушили связь, пока Диракузо выплескивал гнев на попавшихся под руку подчиненных.

— И все-таки, — как ни в чем не бывало, гнул свою линию штурм-майор, — вы изволили выслушать мои предварительные требования, переданные через вашего парламентера?

— Он еще не прибыл, — наконец отозвался маршал. — И все же не надо наглеть, майор Мероид, помните, что за ваши прошлые действия вы вполне можете загреметь под трибунал. Тяжелое время вам на руку, своей активной помощью нам вы вполне можете искупить вину.

Благостное состояние Мероида улетучилось:

— Уважаемый маршал, еще неизвестно, кто из нас достоин отсидки в одиночной камере, мы, к сожалению, не удосужились заснять проведенную боевую работу, — майор поднес указательный палец к губам, предупреждая присутствующих, что врет намеренно, — но тем не менее ее результаты ясно показывают, кто из нас прав. Но оставим покуда перепалку, маршал, давайте перейдем к делу. Значит, вы не получили моих требований?

— Нет, не получил! Что вы хотите? Амнистию? Сразу говорю, я согласен.

— Амнистия дело десятое, до нее в сложившихся условиях еще нужно дожить. Вот мои требования.

— Штурм-майор повторил то, что говорил посланнику-генералу.

— О господи, майор, вы в своем уме? На отгрузку топлива нужно время, а пока оно доберется по назначению — браши будут уже здесь.

— Уважаемый маршал, для включения нашей «пушки» в общую линию обороны и проведения совместного контроля готовности понадобится не более двух минут.

— Но топливо точно не успеет доехать. К вам же надо добираться в горы, а неизвестно, в каком состоянии сейчас дорога после таких событий. Вы об этом подумали?

—Я обо всем подумал. Сделаем так. Мои люди отправятся к вам... — Мероид на мгновение прикрыл микрофон и повернулся к Лумису: — Коллега, ваша летающая платформа в порядке?

— Я распоряжусь, — кивнул Лумис.

— А сами вы готовы полететь? Проконтролировать этих напуганных маршалов?

Лумис снова кивнул:

— Но я все ж таки хочу дослушать: к чему вы придете в своих амбициях? — Диракузо все еще кипел.

— Так вот, господин командующий, к вам направится тяжелая летающая платформа. Учтите, мы будем тщательно отслеживать ее движение. Не вздумайте мешать. Вы в курсе того, что стало с вашим наземным постановщиком помех, или вассалы постеснялись доложить вам о казусе?

— Хватит язвить, майор, ближе к делу, вы же военный, а не журналист.

— Пусть ваши люди свяжутся по радио с платформой и укажут, куда сесть. Ясное дело, за здоровье и жизнь тех, кто прибудет, несете ответственность вы.

— Надеюсь, майор, это будут военные люди, а не всякий сброд. Надо все же хранить государственные секреты от гражданских лиц.

— Это будут те, кого я сочту нужным послать. — Мероид подмигнул Лумису.

— Господи Великий Эрр, Мятая луна мне на голову! Майор, вы нарушаете устав, так же нельзя, в конце-то концов. У вас на объекте и так находится группа гражданских лиц, не имеющая допуска на вход, так еще...

Мероид оборвал его, не дослушав:

— Маршал, эти люди не только допущены на объект, они еще и присутствуют здесь, в главной кабине управления. Мне чихать на их допуски.

— Ну это уж слишком, господин офицер, это уж чересчур...

— Неважно. Не забывайте о том, что с каждой секундой брашские летающие крепости все ближе. Я еще не услышал ответа: будет ли горючее в любом затребованном количестве? Понимаете, я не хочу после отражения налета противника оказаться голым перед вашей артиллерией. Жить хочется, причем не только мне, но и всем моим людям.

— Ладно, будет горючее.

— Но это еще не все. — Мероид щелкнул тумблером, отключая связь, и повернулся к молчаливым присутствующим: — Сейчас увидите, как он начнет вилять задницей, и, поверьте, никогда не выполнит этотребование. Он лучше отдаст всю Империю брашам, чем пойдет на это. Но реакция интересна, усекайте. — Он вновь включил «громкую». — Так вот, милый маршал, нам нужны снимки, отснятые командным пунктом во время налета гиперсамолета брашей. Мы хотим оценить эффективность нашей работы.

На том конце линии некоторое время молчали — сочиняли причину, а может, просто задремали в процессе скучной беседы. Все ждали.

— Глав-штурм-майор, я понял из разговора, что вам лично наплевать на грифы секретности, так? Но мне покуда вовсе не наплевать, вы это понимаете. Пленки секретные, они находятся даже не в моем ведении, они сразу после боевой работы сдаются в попечение Отдела Стратегического Анализа, или вы начисто все забыли за время своего мятежа? Поэтому, даже если бы я желал, я все равно не сумел бы представить вам эти пленки. А я к тому же не желаю. Вот закончится вся эта кутерьма, возьмете выходной, съездите в главное управление, получите допуск, и вперед — изучайте сколько влезет, а сейчас, извиняюсь, ни-ни.

Мероид посмотрел на всех торжествующим взглядом. Он ничего не произнес, но все и так поняли: «Ну, что я говорил?»

— Ладно, маршал, уболтали. Так я высылаю платформу? После положительного ответа Мероид вышел с Лумисом из кабины внутрь бункера. Они обсудили детали.

— Давай, пусть Эрр будет с тобой. Попадешь в самое логово, смотри, чтобы там тебя не шлепнул «Гематоген», им наши договоренности с командованием до лампочки.

Они пожали руки, а затем Лумис облачился в защитную одежду.

— Счастливо, Лумис. Пойду налаживать взаимодействие с автоматизированным командным пунктом. — Мероид снова махнул на прощание.

Лумис тоже вяло поднял свою затянутую в резину руку.

ВЫСШИЙ ПИЛОТАЖ

Сегодня на Императора напал словесный понос, обычно он был не очень разговорчив, все больше молчал и зыркал из-под нахмуренных бровей подозрительным взглядом или сидел, уставясь в одну точку, думая о чем-то своем, пока какая-нибудь придворная муха назойливо жужжала о чем-нибудь государственно-масштабном. Руган почти не слушал, в голове постоянно тикали часы, смотреть на наручные совершенно не требовалось, тем более что это могло показаться подозрительным или просто не понравиться Грапупрису, тогда его непредсказуемый нрав мог запросто сменить пластинку добродушной говорливости на что-то другое. Хотя какое это сейчас имело значение, время пролетало в сито со свистом, уносилось прочь со скоростью рейсового монотрона. До часа «Икс» оставалось двадцать пять минут.

А Владыка продолжал описывать, как выведет он на чистую воду то этих, то тех и открутит им головы (можно подумать, у самого бы лично, собственными ручками, духу хватило), как возьмет он и не остановит какой-то «Железный кулак» (Руган впервые слышал о таком фрукте, а спрашивать было неинтересно, что теперь вообще было интересно — секунды шли наперегонки). Оказывается, Император может его остановить, есть у него теперь новый парапсихолог (настоящий, не то что те, которые в самом глубоком этаже Великой Пирамиды сидели и ни черта не почувствовали опасности, когда время пришло), вот только надо взять сейчас и позвонить, как там идут дела с этой девицей-телепаткой, а то вот, понимаешь, отвлекся на несколько дней, так уже и не соизволят сообщить, что там у них происходит. Потом Тридцать Первый переключился на любимую тему о мерзких брашах. Вот, мол, ноту прислали, извиняются за содеянное, и, мол, самовольно этот их сверхскоростной бомбовоз приперся в небо Эйрарбии. Можно ли им в этом верить? Конечно, нельзя. Ясное дело, воспользовались нашей гражданской войной, знают, что тяжелая пехота и корабли рассредоточены для контроля территории, и тут же такую свинью умудрились подложить.

— А может, дать команду «Кулаку» пока затаиться и выждать чуть-чуть, а, Руган? — спросил Солнцеподобный.

Надо было что-то отвечать, но что?

— Я, Ваше Величество, в стратегии не силен, уж извините.

А ведь даже интересно: вот тикает времечко, и скоро уж никуда не денешься, может, специально судьба так распорядилась, дабы возле преступника этого Тридцать Первого в последнюю его минуту оказался прокурор, он же палач? Ведь ничто не помешает, когда секунд сто останется, поговорить по душам с Солнцем, к смертным сошедшим во плоти? Ведь даже неинтересно было в первичном варианте, когда рванет без предупреждения, сожжет, размечет на молекулы, и понять никто не успеет, что свершилосьВозмездие.Случилось то, чего ждали все нормальные люди, все, кто хоть что-нибудь понимал в этом мире, раздавленном Великой Дворцовой Пирамидой.

В разговор встрял Кободи Морот по кличке Кит. Несмело так встрял, не то что раньше, когда владел самыми крупными атомными заводами.

— А куда столицу переносить будем, Ваше Сияние? Грапуприс проигнорировал его вопрос как неуместный, но голову повернул.

— Ты ход сделал, Кит? — Он посмотрел в разложенное на огромном столе поле с фишками в виде танков и самолетов.

— Нет, все еще думаю, — отозвался Кит глухо. С трудом, с трудом давалась ему тактическая игра, но деваться было некуда, теперь это было единственное, ради чего с ниммог водиться Император, пшикнули его заводы, испарились.

«Ну, ничего, Кит, — думал Руган, — сейчас, через двадцать с мелочью минут, проверим, какого качества твои боеприпасы и не бывает ли среди них бракованных».

—Хорошее имя — Руган, — продолжил излияние Великий, -легко запоминается, правда?

«Интересные у нас темы идут в последние минуты мира», — констатировал обладатель хорошего имени.

—Что планируешь делать, а, полковник Руган? — спросил Возвышенный над всеми.

Это было уже получше.

— Знаете, Ваше Величество, хотел лично поехать в «Санаторий-П», это самый близкий отсюда для политических, и лично возглавить и принять участие в поставленной Вами задаче.

— Да? Молодец.

Я вот что думаю, может, не стоит тот циркуляр рассылать, а взять в виде инспекции объехать все лагеря по очереди и вместе с передачей приказания регистрировать осуществление. Великий даже залюбовался Руганом или его формой, до конца было неясно.

— Молодец. А ты как думаешь, Кит? Прав полковник?

— Руган, — откликнулся Кободи Морот, не глядя на собеседника, он переставлял многочисленные фишки, — вы вообще в курсе того, сколько у нас тюрем? Вы что, решили надолго покинуть наше общество? Вам, дорогуша, цикла не хватит все объездить, а уж тем паче проконтролировать, — и, повернувшись в сторону Солнцеликого, подобострастно: — Ваш ход, Ваше Величество.

— Вот видишь, полковник, что говорит промышленность? Но все равно — молодцом, инициатива у нас ненаказуема, правда? В ближний лагерь, наверное, съездить можно, что там — туда-сюда, день делов. А вот для инспекций звание у тебя некорректное, надо бы предварительно тебе хотя бы меццо-генерала присвоить, для солидности.