Чтение 61–й страницы книги ~После нас

Лишь в одном-единственном случае отягощенный интеллектом бедолага может кого-либо переспорить: если вовремя сообразит прикинуться совсем уже полным кретином. Возьмем, к примеру, тех же политиков… Вы думаете, они и в жизни такие же, как в Парламенте?.. Конечно, нет! В жизни это умнейшие люди. Ну сами прикиньте: разве сможет какой-нибудь средний заурядный дурачок достичь той высокой степени идиотизма, за которой доверие избирателей к своему депутату становится поистине безграничным?..

Да, Николай Выверзнев был умен, но не настолько, чтобы не казаться таковым. Вот в том-то вся и беда…

- Ну ты силен мочалки жевать… - с недоброй улыбкой молвил он, пристально глядя на Кученога поверх бокала. - Припадок у тебя как настоящий вышел… Я, главное, поверил, врача вызвал… Охрану-то хоть протопарторгу обеспечил? Или запудрил мне мозги, а сам прямиком сюда?..

- А ну-ка хватит о работе! - скомандовала Ника. - Чем о работе - лучше бы домового помог найти! Сыщик называется! Домового найти не может!..

Выверзнев едва не прикусил край бокала. Осведомленность Ники во всем, что ее не касалось, неизменно поражала его. Он действительно собирался заняться поисками дымчатого беглеца, только чуть позже, предварительно спровадив весьма некстати нагрянувших «херувимов»…

- Хотели окропить - не разрешила… - не подумавши, виновато пояснил Аристарх.

Подполковник медленно повернулся к Ретивому.

- А вам-то он зачем?..

- Не им, а мне! - вмешалась Ника. - Может, я ему уже панталончики сплела! Кружевные!..

Николай досадливо склонил ухо к плечу и потряс головой - точь-в-точь вышедший из воды пловец. Надо полагать, вытряхал словесный мусор…

- Та-ак… - молвил он наконец, с любопытством глядя то на Панкрата, то на Аристарха. - Тогда давайте колитесь… Сами пришли за домовым или Африкан прислал?..

А вот этого тем более говорить не стоило.

- Африкан - в городе? - взвизгнула Ника. - Мальчики! Так что же вы молчите?..

К счастью, протопарторг еще не покинул офис коммерческой фирмы «Дискомфортъ», и с ним удалось связаться по служебному телефону Клима Изузова. Со сдержанным недоумением выслушал Африкан сбивчивую речь Аристарха Ретивого. Суть ее была такова: «Ограбанкъ» сильно засвечен, не исключено, что и «Дискомфортъ» - тоже. Встречаться по любому из этих двух адресов рискованно, а то и чревато провалом. Запросто могут, например, взорвать машину с динамитом у подъезда… Поэтому Кученог предлагает следующее: провести сходку в назначенное ранее время, но на конспиративной явочной квартире - под видом чаепития. Хозяйка (довольно известный в Баклужино художник-дизайнер) - абсолютно вне подозрений, давно сочувствует движению «Красных херувимов», не раз выполняла отдельные церковно-партийные поручения - словом, человек надежный…

Протопарторг хмыкнул, подумал - и как-то слишком уж легко согласился.

Аристарх Ретивой обессиленно положил трубку и обвел соучастников опустевшими глазами.

Ника сияла. Совершенно измочаленный подполковник Выверзнев сидел в кресле, уронив лицо в ладони.

- Ну ты можешь хотя бы понять… - безнадежно и глухо выговорил он, - что нельзя мне присутствовать на этом вашем чаепитии…

Ника сверкнула глазами.

- Ты хочешь оставить меня наедине с чужими мужчинами?

Подполковник издал нутряной стон, каким обычно оглашают пыточную камеру перед тем, как всех выдать.

- Ну сама подумай!.. - взмолился он. - Я и Африкан за одним столом!.. Да за это - под трибунал…

- Да?.. - взвилась Ника. - А Панкрат?.. Он больше тебя рискует, а посмотри, как держится!..

Выверзнев отнял ладони - и посмотрел. Панкрат был близок к обмороку…

Боже мой! Боже мой! Одна взбалмошная бабенка - и вот уже все вокруг летит кувырком: явки, адреса, начало революции… Одно утешение, что из школьных учебников истории вырежут потом эту бредятину к чертовой матери! И правильно сделают. Нечего смущать юные неокрепшие умы…

Глава 10.

НИКОЛАЙ ВЫВЕРЗНЕВ, ТРИДЦАТЬ ЛЕТ, ПОЛКОВНИК

Представьте себе одну из великих битв прошлого - не важно какую… Вершина холма. На барабане истукан истуканом сидит полководец и вот уже несколько часов подряд в тупом отчаянии смотрит на поле боя. Там валяются вразброс тысячи полторы трупов, дымится сотня воронок, а сама битва давно уже вышла из-под контроля и разбрелась по округе. За рощицей, судя по воплям и треску выстрелов, все еще дерутся. Иногда пролетает шальное ядро, выпущенное наобум и неизвестно кем. Время от времени к холму прорываются галопом осунувшиеся ординарцы с безумными глазами и сообщают одно и то же: генерал такой-то попал в переделку и просит подкрепления. Короче, разгром…

Покряхтывая, полководец угрюмо косится на свиту. Бледная свита переминается и тоже покряхтывает. На лицах - вежливое сомнение: сдаться прямо сейчас - не слишком ли торопливо?.. Может, все-таки немного погодить?..

Внезапно полководец в сердцах поворачивается к трубачу, колеблется еще секунду, а потом развязно говорит: «Да пошло оно все на хрен! Наглеть -так наглеть!.. Труби победу!» Приблизительно так были выиграны все величайшие сражения нашей эпохи - и граф Толстой тому порукой…

Нечто подобное произошло и с подполковником Выверзневым, невольно угодившим в положение вышеописанного полководца. За чаепитие с Африканом могут съесть с потрохами - это Николай понимал с предельной ясностью. Не арестуешь - спросят: «Почему не арестовал? Сидел за одним столом - и не арестовал!..» Уйти?.. Ника сказала: только через ее труп… Ладно, допустим, ушел через труп… Все равно ведь спросят: «Как же это ты, а?.. Знал место сходки, знал время - почему не накрыл всех разом?..»

А оно ему надо?..

Минут пятнадцать Выверзнев пребывал в тупом отчаянии, не видя выхода. А потом с ним произошло то же самое, что и с полководцем: он задумался на секунду - и вдруг на красивом лице его оттиснулось выражение, соответствующее историческим словам: «Да пошло оно все на хрен! Наглеть - так наглеть!»

И подполковник Николай Выверзнев приказал трубить победу.

- Значит, так… - вымолвил он, упруго поднявшись из кресла и уперев указательный палец во впалую грудную клетку Панкрата. - Я - ваш человек в контрразведке… О том, что «Ограбанкъ» и «Дискомфортъ» засвечены, вам тоже сообщил я… Африкан - он как? Только чудотворец или еще и ясновидец?

«Херувимы» переглянулись и пожали плечами. Способности протопарторга за время его отсутствия в Баклужино неминуемо должны были возрасти… Может, и ясновидец…

- Понятно, - сказал Николай. - Значит, сведем вранье к минимуму… - Он повернулся к Нике. - К чаю что-нибудь нужно? Ну там, я не знаю, коржики, печенье…

- Ой! - всполошилась Ника. - Чай! Чаю купи…

- Ладно, сейчас схожу… - Подполковник шагнул было в направлении прихожей, как вдруг замер, пораженный какой-то внезапной и, надо полагать, неприятной мыслью. - Что-тоне хочется мне тебя здесь оставлять… - с мужской прямотой сказал он Панкрату. - Пошли вместе!..

Вот что значит вовремя сыграть победу! Совсем еще недавно разбитый, смятенный, чуть ли не заживо себя хоронивший Николай снова был собран, боеготов, изобретателен. Последний же его ход просто поражал своей виртуозностью.

- Панкрат - гость! - немедленно вскинулась Ника. - Не хватало еще гостей за чаем гонять! Аристарха возьми…

Именно на такую реакцию Выверзнев и рассчитывал.

- М-м… Аристарха?.. - с сомнением промычал он, меряя взглядом Ретивого. - Да нет, Аристарх лучше побудет здесь. Так спокойней…

Все, что нужно было Николаю, это оторваться от «Красных херувимов» минут на десять.

Последний раз в жизни подполковник Выверзнев сбежал по лестнице и отворил дверь подъезда. Вечерело. Удалившись от крылечка шага на три, он выхватил из кармана трубку сотового телефона.

- Толь Толич? Докладываю обстановку. Вышел на Африкана. В девять встречаемся… Нужна твоя санкция.

- А-ы… - Такое впечатление, что генерал Лютый начал заикаться похлеще Кученога. Видимо, не ожидал он от Николая такой прыти…

- Ну что «аы»?.. Все! Край, понимаешь? У меня минут пять - не больше!.. Уничтожать его?

- А… - Кажется, генерал приходил в себя. - А почему, собственно, уничтожать?..

Голос у него был несколько блеющий.

- Толь Толич! Ну ты что, с коня упал?.. Это же Африкан! Выходи на Кондратьича, делай что хочешь, но установку мне - уточни! И быстрее давай - нас уже прослушивают наверняка!

Ну просто нет слов! Интригу подполковник плел напоследок блестяще. Заключительная фраза насчет прослушивания была - брильянт! Голубой карбункул! Дескать, каждое твое заикание, генерал, каждое блеяние - фиксируется, а то и пишется. Так что не поможет тебе твой обычный трюк: отдать полприказа - и в кусты…

- Да, и еще одно… - уже подходя к мини-маркету, добил окончательно Николай генерала Лютого. - Вместе с Африканом на явочной квартире собираются «Красные херувимы»… Так что есть возможность накрыть всех разом…

Генерал подавился вновь - и Николай не смог удержаться от злорадной улыбки. «Херувимов» Лютый берег, как зеницу ока, поскольку с каждого заказа брал втихаря весьма крупные комиссионные. Выверзнев, правда, тоже, но он хотя бы совесть знал…

- Сейчас… перезвоню… - выдавил наконец генерал - и отключился.

Над перекрестком каплей чернил в стакане воды расплывался лиловый вечер. В прозрачнейших сиреневых сумерках возникали бледные очертания неоновых реклам, вспыхивали квадраты окон. Благословенная прохлада коснулась на прощание разгоряченного лба подполковника…

Купив цейлонского чая, торт и солоноватые крекеры (на тот случай, если протопарторг не употребляет сладкого), Выверзнев вышел из стеклянного, сияющего белыми лампами теремка и хотел уже достать пачку сигарет, когда телефон застрекотал снова.

- Ну что, Толь Толич?.. - нетерпеливо спросил Николай, прижав трубку к уху. - Какие распоряжения?..

- Э-э… Полковник Выверзнев?.. - осведомился наушник глубоким звучным баритоном.

Николай тихонько крякнул.

- Подполковник, Глеб Кондратьич… - почтительно, но с достоинством поправил он.

На том конце провода недовольно помолчали, подумали.

- Нет… - вымолвил наконец баритон. - Подполковник - это слишком длинно… Пусть лучше будет - полковник…

И подполковника Выверзнева - не стало. На долю секунды Николай лишился дара речи.

- Служу Баклужино! - несколько сдавленно выговорил он.

- Вижу… - с мрачным удовлетворением изрек Президент. - Когда и где намечена встреча с Африканом?..

- В двадцать один ноль-ноль, Ефрема Нехорошева двадцать один, квартира десять…

- Тогда слушай задание… - Баритон потеплел, зазвучал более интимно. - Никакой пальбы, никаких захватов… Только присутствовать и наблюдать. Это все. Меня интересуют планы протопарторга… И учти: с этого момента ты подчиняешься не Лютому, а лично мне…

Услышав такое, Николай, признаться, ошалел вконец. Больше всего он боялся, что Глеб Портнягин потребует немедленного захвата Африкана любой ценой, и мучительно прикидывал, как бы поделикатнее убедить Президента в преждевременности этой акции… ан фиг - полный консенсус!.. И полковничьи погоны в придачу…

- Вопросы?..

- Никак нет, Глеб Кондратьич!..

- Тогда все… - И Президент дал отбой. Кстати, весьма вовремя - Николай уже входил в подъезд. Хотел сунуть трубку в карман, но не успел - опять застрекотала. Пришлось задержаться на крылечке.

- Ну? Что решили? - жадно спросил генерал Лютый.

- Толь Толич… - взмолился Николай. - Некогда мне…

Генерал обиделся.

- Но должен же я знать… - оскорбленно начал он.

- Не должен, - жестко прервал его Выверзнев. - Теперь уже не должен. Сведения совершенно секретные и сообщить их я тебе имею право только с разрешения Кондратьича. Так что не могу, не проси…

Гробовая тишина в наушнике. Кажется, до генерала наконец дошло, что его все-таки подсидели…

С недоброй ухмылкой Выверзнев отключил сотовик и вошел в подъезд. Незримая война с бывшим участковым вступала в новую фазу…

На промежуточной площадке между вторым и третьим этажами в уголке притулился начекалдыкавшийся бомж. Поравнявшись с пьянчужкой, полковник приостановился и достал сигареты.

- Всем накрыться хвостом… - процедил он, прикуривая. - Быть на местах, носа не высовывать…

Спрятал зажигалку и бодрым пружинистым шагом взбежал по ступеням. В глазах сияли звезды - большие и светлые. Всего два обстоятельства тревожили теперь Николая. Первое - это удивительная сговорчивость Африкана. Как-то уж слишком легко согласился протопарторг изменить место встречи - и вроде бы ничего не заподозрил, что уже самопо себе вызывало смутные подозрения. Но это ладно, с этим разберемся. А вот о втором обстоятельстве, честно говоря, даже думать было страшновато. Потому что называлось оно - Ника Невыразинова…

Притушив звезды в глазах и вообще убрав с лица какое-либо подобие знаков различия, Николай Выверзнев с озабоченным хмурым челом (скромный работяга-подполковник) ступил в комнату, где немедленно был исцелован Никой и лишен покупок.

- Я там своим приказал, чтобы не светились… - буркнул он, поворачиваясь к Панкрату. - И ты тоже давай с «херувимами» разберись… А то расхаживают, понимаешь, по тротуару в рясах, в бронежилетах…

Будучи профессионалом, Выверзнев редко опускался до лжи и зачищал концы преимущественно с помощью правды. Кроме того, на улице за ним, разумеется, следили и просто не могли не заметить, что до мини-маркета и обратно он шел, не отнимая трубки от уха.

Квартира звенела Никиным щебетом, с грохотом разъезжалась мебель, дребезжала посуда, над раздвинутым столом парашютно взметнулась скатерть… Подготовка к историческому чаепитию шла полным ходом…

К девяти часам начали собираться встревоженные гости. Все они были знакомы Николаю, поскольку все на него работали. При виде контрразведчика, обомлев, замирали - и, с опаской косясь на главарей, подсаживались к накрытому столу.

- Ну так где он, ваш Африкан?.. - вот уже, наверное, десятый раз капризно вопрошала Ника. - Чай стынет!..

Протопарторг не спешил. Будет печально, если, заподозрив провокацию, он не придет вообще… Подобная мысль, судя по выражению лиц, пугала Панкрата с Аристархом не меньше, чем самого Выверзнева. Страшнее могло быть только одно: Африкан ничего не почуял - и в самом деле скоро явится…

Без пяти девять Кученог, чьи волосы уже не облепляли узкое мятежное чело подобно струйкам смолы, но пушились и кудрявились от чистоты, приказал затворить окна, задернуть шторы и, скособочившись сильнее прежнего, настроил приемник на волну Лыцкого радио.

- …разучиваем цитаты из Святого Писания, - любезно известил прекрасный женский голос. - Итак: «Не любите мира, ни того, что в мире…» Первое соборное послание апостола Иоанна. Записали?.. Отлично! Следующий стих: «Отрясите прах от ног ваших…» Евангелие от Матфея. Записали? Прекрасно!.. «Не сотвори себе кумира!..» Вторая заповедь Моисеева… А теперь все вместе - хором!..

И в динамике запели - стройно, мощно и душевно:

Отречемся от старого мира,

Отрясем его прах с наших ног!

Нам не нужно златого кумира…

Далее в пение мелодично вплелся дверной колокольчик. Это пришел Клим Изузов и с ним кто-то еще - впоследствии оказавшийся Африканом. Никем не узнанный, протопарторг сел прямо напротив Выверзнева и, поскрипывая стулом, осмотрелся. Встретившись взглядом с полковником, подался к нему через стол и дружески полюбопытствовал вполголоса:

- А ты, мил человек, случаем, не из контрразведки?..

- Ну почему же случаем?.. - холодно отозвался тот. - Из контрразведки…

- И в чинах небось?..

- В чинах…

Неузнаваемый протопарторг уважительно кивнул. А может, просто спрятал усмешку, наклонив лицо…

За окном куранты на Ефреме Великом внятно пробили девять, и участники сходки, внезапно прозрев, увидели, что Африкан-то - вот он, уже среди них… Онемели все - даже динамик. Даже Ника! Протопарторг поднялся, кряхтя, и отвесил собранию низкий поклон, что, учитывая его корпуленцию, было не так-то просто сделать.

- Каждому - по потребности… - протяжно молвил он в звонкой предрасстрельной тишине. Собравшиеся шевельнулись - и встали.

- Воистину по потребности… - прошелестело в ответ - испуганно и нестройно.

- Аминь… - с удовлетворением заключил протопарторг и дал знак садиться.

Перед тем как сесть, все перекрестились - в том числе и Выверзнев. Поступок подкупающий, но рискованный: Николай был без бронежилета, зато в пиджаке, заговоренном отклинка и от пули. После крестного знамения чары, ясен хрен, развеялись, и теперь только оставалось надеяться, что ни перестрелки, ни поножовщины сегодня тут не приключится…

- Африкан! - опомнившись, взвизгнула Ника, и Выверзнев зажмурился, не решаясь даже представить, что произойдет дальше. Панкрат с Аристархом, видимо, сделали то же самое.

- А ты разливай, девонька, чай, разливай… - благостно и неторопливо молвил в пятнистой вибрирующей темноте голос Африкана. - А косыночку-то кумачовую - повяжи, повяжи, будь ласкова… Нехорошо распокрытой-то…

Николай сделал над собой усилие и осторожно разъял веки. Увиденное ошеломило. Ника, боязливо глядя на протопарторга, покорно завязывала под подбородком кончики алой косыночки… Выверзнев был не робкого десятка (в контрразведке других не держат), но сейчас ему стало по-настоящему страшно. Лучше, чем кто-либо из присутствующих, он понимал, насколько Африкан опасен. Переход границы по воде, аки посуху, чудо с гирей, первичные половые признаки, выросшие на пятке у незадачливого жулика… Но чтобы вот так - походя, парой небрежных фраз! - усмирить Нику Невыразинову?..

Да, это еще вопрос: кто кого заманил на чаепитие…

Полковник сделал повторное усилие и осмелился взглянуть в упор на грозного собеседника. Словесный портрет Африкана он помнил наизусть, но среди перечисленных примет отсутствовала самая существенная… Протопарторг был на кого-то неуловимо похож, и Выверзнев судорожно пытался припомнить: на кого именно?..

Африкан тем временем с видимым удовольствием отхлебнул чаю, надкусил крекер (сладкого, видимо, и впрямь не уважал) и, прожевав, заговорил - все так же размеренно и неспешно:

- Что должна дать людям Пресвятая Революция?..

Некоторое время все вдумчиво ожидали продолжения. Потом дошло, что пауза сделана не для красоты и что Протопарторг действительно интересуется мнением собравшихся.

- Свободу… - кашлянув, отважился Ретивой, за что был удостоен благосклонного взгляда.

- Верно, свободу… - как бы удивляясь слегка смекалке Аристарха, согласился прогопарторг и пронзительно оглядел присутствующих из-под лохматых пегих бровей. - А где ее взять?..

Кто крякнул, кто заморгал, кто потупился… Уж больно неожиданной показалась постановка вопроса!.. В наступившей тишине отчетливо было слышно постукивание носика заварочного чайника о края чашек - бессловесная Ника в алой косынке шла вокруг стола и обслуживала гостей. Жуть - да и только…

- Чтобы дать кому-нибудь свободу, - назидательно молвил Африкан, - надо ее сперва у кого-нибудь отнять… Иначе и давать будет нечего… А у кого?

Все выжидательно посмотрели на Ретивого. Отвечай, дескать - никто тебя за язык не тянул…

- У колдунов?.. - безнадежно предположил тот.

- А сколько их, колдунов-то? - пренебрежительно хмыкнул протопарторг. - Раз, два - и обчелся! Нет, если, конечно, взять порыльно, то свободы у них много. А сгрести ее вместе - ан и нет ничего… Так что единственно возможный выход - это отнять свободу у тех, кому мы ее собираемся дать…

Он снова сделал паузу и доел крекер. Остальные машинально прикоснулись к фарфоровым ручкам чашек, но отхлебнуть так и не решились.

- Как думаете: отнимем?.. - полюбопытствовал Африкан, неспешно обмахнув усы и бороду от крошек.

Сходка молчала, уставив напряженные лбы в чайные приборы.

- Не отнимем! - раздельно и веско, словно ставя камень на камень, кирпич на кирпич, ответил себе протопарторг. - Если сами не отдадут - ни за что не отнимем… Стало быть,надо, чтобы отдали сами… Как?.. - Он обвел сходку лукавым всезнающим взглядом. - Клим!.. Вот ты, я слышал, принимал денежные вклады от населения… Как ты это делал?

Клим Изузов, полный розовый блондин с личиком несколько поросячьих очертаний, вздрогнул и вытер вспотевшие ладони о выпуклый животик.

- Н-ну… Известно… Под проценты…

- Под проценты!.. - многозначительно повторил Африкан, поднимая толстый указательный палец. - Вот где собака-то зарыта!.. Дайте нам вашу свободу, а мы ее потом вернем вам с процентами… И несли, Клим?..

- Ну а как же… Несли, конечно…

- А почему?

- Кризис был… - поеживаясь от неловкости, пояснил тот. - И потом, мы ж навару больше всех обещали…

- Кризис!.. - тихонько воскликнул протопарторг, вздымая брови и таинственно выкатывая глаза. - То есть с денежками было туговато. Вот так же оно и со свободой! Чуть поприжмет - и повалит, повалит к нам народ, понесет сдавать под проценты свою свободушку… А уж проценты-то мы пообещаем!.. Двести, триста… Да хоть тысячу!..

- Н-но… потом-то ведь все равно отдавать! - испуганно напомнил кто-то.

Африкан одарил спросившего отечески ласковым взглядом и снова повернулся к Изузову.

- Клим!.. - позвал он. - Кстати!.. А ты деньги-то вкладчикам - вернул?..

Полный блондин жарко порозовел, как умеют розоветь одни лишь полные блондины.

- Верну! - истово пообещал он. - С процентами! Честное экспроприаторское!.. Ну не сейчас, конечно… Попозже…

- Во-от… - удовлетворенно протянул Африкан. - Так же и со свободой… Вернем. Но не сейчас. А в светлом будущем. Ну а пока потерпите…

Старейший подпольщик Маркел Сотов со смятым в сплошные морщины лицом уныло вздохнул и почесал просвечивающую сквозь редкую седину макушку.

- Что, Маркел? - соболезнующе обратился к нему Африкан. - Сложно?..

- А то нет, что ли?.. - расстроенно отозвался тот. - Тебя, Никодим, послушаешь - умом тронешься. Раньше оно как-то все проще было… Кто виноват - понятно, что делать - тоже… Знаешь, что я тебе скажу? Зря мы тогда всех жидочков побили… Надо было хоть на развод, что ли, оставить…