Чтение 24–й страницы книги ~Айсберг~

Дженни пристально вглядывалась в снежную завесу:

— Я ничего не вижу…

— Десять градусов по правому борту! Подождите, пока ветер утихнет!

Через несколько секунд мутная пелена вихрящегося снега на мгновение расступилась и внизу мелькнул тусклый огонек.

— Ты уверен, что это то самое место? Том кивнул.

— Ледовая станция «Грендель», — простонал Ковальски. Дженни начала медленный спуск, внимательно наблюдая за высотомером. Без топлива о возвращении на «Омегу» немогло быть и речи, а садиться в безлюдной ледяной пустыне было подобно самоубийству. Только посадка рядом с русской базой давала им хоть какие-то шансы на выживание.

План был рискованный, но не безрассудный. Русские их не ждут. Если бы им удалось приземлиться незаметно, Том, неплохо знающий планировку станции, мог бы провести их внутрь через одну из вентиляционных шахт. Там бы они смогли укрыться, пока русские не покинут базу.

Впрочем, альтернативы все равно не было.

«Оттер» содрогнулся от неожиданного рывка. Левый двигатель несколько раз кашлянул и заглох. В мгновение ока самолет превратился в одномоторник. Дженни вцепилась в штурвал и выпустила закрылки. Самолет круто нырнул вниз.

— Держитесь крепче!

— Я уж догадался, — пробормотал Ковальски, сжав оба подлокотника мертвой хваткой.

Дженни внимательно следила за показаниями высотомера — видимость снаружи была нулевая. Самолет медленно снижался, поддерживаемый в воздухе напором встречного ветра.

Дженни закусила губу, пытаясь вспомнить расположение мелькнувшего на мгновение огонька, который вновь исчез в снежной пелене. Следуя собственным инстинктам и показаниям приборов, она мысленно рисовала примерную схему посадки.

Стрелка высотомера пересекла двухсотфутовую отметку. Дженни выровняла самолет, борясь со шквальным ветром и компенсируя отсутствие заглохшего двигателя. Пелена падающего снега стала еще плотнее, смешавшись со снежными вихрями у поверхности льда.

«Теперь спускаться нужно медленно и плавно, — подумала Дженни, — пока последний двигатель не заглох». Стрелка высотомера пересекла сотню футов… семьдесят… еще ниже…

— Осторожно! — прокричал из-за спины Том.

Дженни оторвала взгляд от приборной доски. Впереди, всего в сотне метров, сквозь рассеявшуюся на мгновение снежную завесу мелькнули темные силуэты зубчатых ледяных пиков. Она быстро сообразила, что перелететь через высокую гряду торосов на одном двигателе им не удастся.

Ковальски разразился потоком брани, напоминающим богохульную версию молитвы.

Дженни стиснула зубы и резко надавила на штурвал, бросив самолет в крутое пике. «Пошло все к черту, — решила она, — как сядем, так и сядем, лишь бы не врезаться в ледяную стену».

Самолет нырнул навстречу опасным скалам. Земли попрежнему не было видно.

Ковальски заругался с еще большим пылом, закончив свою «молитву» фразой:

— Я тебя ненавижу, просто ненавижу!

Дженни даже глазом не моргнула, сконцентрировав все внимание на приборах, которые показывали, что поверхность где-то рядом. Она полностью выпустила закрылки, и самолет резко клюнул носом.

Оставшийся двигатель не выдержал такого жесткого обращения, поперхнулся, кашлянул и заглох. Самолет, как ледяная глыба с крыльями, устремился к земле.

— О черт! — закричал Ковальски, упершись руками в приборную доску и лобовое стекло.

Дженни напевала себе под нос. Самолет еле-еле держался в воздухе. Стрелка высотомера медленно опустилась до нуля, а земли все еще не было видно.

Внезапно полозья мягко коснулись льда.

Дженни резко подняла закрылки, пытаясь замедлить стремительное скольжение самолета — они приземлились на слишком большой скорости.

Самолет качнулся под яростным порывом бокового ветра и чуть не задел крылом гладкую поверхность ледяной равнины. Умело управляя закрылками, Дженни выправила «оттер» и, скорректировав курс, направила самолет прямо навстречу ветру.

— Стена! — прокричал Том с заднего сиденья.

Самолет стремительно приближался к маячащим впереди ледяным вершинам. С выпущенными полозьями приходилось уповать только на закрылки и силу трения, чтобы затормозить самолет. С закрылками-то Дженни могла справиться, а вот трения ей явно не хватало.

Проездив десять лет на собачьих упряжках, она отлично разбиралась в тонкостях скольжения металлических полозьев по льду. «Оттер» продолжал нестись к ледяным утесам впереди. Столкновение стало неизбежным. Дженни понимала, что спасти самолет ей уже не удастся.

— Это будет больно, — пробормотала она.

Все сейчас зависело от гладкости льда, умелого управления закрылками и точного расчета времени. За мгновение до удара о ледяную стену она резко опустила закрылки на правом крыле, полностью подняв их на левом. Самолет пошел юзом и закрутился на льду, как опытный фигурист.

В момент столкновения хвост самолета принял на себя большую часть удара и отлетел в сторону. Дженни чуть не вылетела из пилотского кресла. Затем настала очередь одного из крыльев, которое вмялось в стену и еще больше смягчило удар. В результате последовавшее столкновение кабины со скалой показалось им лишь легким касанием. Все были живы — отделались легкими ушибами.

Бейн с недовольным видом запрыгнул обратно в кресло. Дженни повернулась к Ковальски. Тот обхватил ее лицо обеими руками, притянул к себе и поцеловал в губы.

— Давайте больше никогда не будем ссориться, — промолвил он в порыве ликования.

Снаружи послышался грохот отваливавшегося от крыла двигателя.

— Надо поскорее убираться отсюда, — сказал Том, направляясь к выходу.

Прежде чем покинуть самолет, Дженни опустошила ящик с неприкосновенным запасом, захватив с собой фонарик, пару меховых курток, варежки, виток полипропиленовой веревки и ракетницу с запасными патронами. Она с сожалением взглянула на пустую стойку, где обычно покоился ее штатный дробовик, в душе проклиная Сьюэлла за то, что тот конфисковал оружие.

Выбравшись из кабины, Дженни сунула одну из курток в руки Ковальски.

— Похоже, что Рождество в этом году наступило раньше времени, — пробормотал он и попытался втиснуться в парку, которая была ему явно не по размеру.

Смотрелся он в ней смешно и неуклюже, но жаловаться, похоже, не собирался.

Дрожа от холода на ветру, Дженни быстро накинула на себя меховую куртку. Даже ледяная стена не могла защитить их от яростного натиска снежной бури.

Бейн трусцой обежал вокруг останков самолета и, подняв ногу, выпустил на них дымящуюся на морозе струю желтой жидкости.

Ковальски не удержался от комментария:

— Вот же умный пес! Если бы мне сейчас захотелось, я бы сделал то же самое. Клянусь, что больше никогда не сяду в самолет, меньший по размеру, чем «Боинг-747».

— Имейте совесть. Этот самолетик пожертвовал собой, спасая всех нас.

Дженни с сожалением посмотрела на развороченный фюзеляж.

Том обхватил руками узкие мальчишеские плечи, плотнее прижимая куртку к телу:

— Куда теперь?

— Туда, где нам не будут рады. — Ковальски показал на гряду торосов. — Попробуем незаметно пробраться на базу с черного хода.

— Куда ведут эти скрытые вентиляционные шахты? — спросила Дженни уже на ходу.

Том как мог объяснил устройство вентиляционной системы ледовой базы. Русские прорубили колодцы до самого нижнего уровня станции и даже глубже. Из-за разницы в весе и температуре холодный воздух с поверхности опускался по шахтам вниз и вытеснял более теплый, застоявшийся воздух в глубинах айсберга.

— Это так называемая система пассивной циркуляции, — пояснил Том. — Свежий воздух заполняет лабиринт ледяных тоннелей и пещер вокруг станции, а потом по вентиляционным трубам попадает в помещения, нагреваясь по пути.

— Значит, по колодцу мы попадем в пещеры? — уточнила Дженни.

Ковальски кивнул:

— Да, там мы должны быть в безопасности. Том согласился:

— Мы называем это место «подсобкой».

14часов 13 минут

Ледовая станция «Грендель»

Мэтт и остальные беглецы быстрым шагом продвигались по круговому коридору, уставленному цилиндрами с замороженными в предсмертной агонии телами. Он пока насчитал двадцать два резервуара. Если судить по интервалам между цилиндрами и по длине периметра лаборатории, всего их должно быть не меньше пятидесяти.

Угроза, прозвучавшая в ледяном голосе русского командира, заставила беглецов искать другой выход из лаборатории — где-нибудь в глубине просторного помещения.

Преодолевая отвращение, Мэтт остановился и посмотрел на противоположную стену коридора, в которой виднелись окна офисов, закрытые на замок двери и несколько открытых входных люков. Он заглянул в один из них и увидел узкий коридор, в который выходили зарешеченные тюремные камеры. В соседнем помещении находилась, по его предположениям, казарма.

«Здесь русские, наверное, содержали узников, — подумал Мэтт, размышляя о трагической судьбе участников эксперимента. — Интересно, знали ли они, что их ждет?»

Доктор Огден, следовавший за ним, периодически останавливался у резервуаров, протирал заиндевелые стекла цилиндров, всматривался и тяжело вздыхал, что-то бормоча себе под нос.

Мэтт покачал головой — у него явно не хватало научного любопытства, чтобы продолжать смотреть на этот ужас. Он хотел побыстрее выбраться из ледяного морга и оказаться на любимой Аляске, где самой страшной угрозой были голодные медведи.

Входная дверь внезапно содрогнулась от ударов — русские пытались ворваться в лабораторию. Коммандер Брэтт сверился в очередной раз со схемой уровня, которую сжимал в руках, и произнес:

— Это должно быть где-то здесь, метрах в десяти.

Крейг время от времени поглядывал из-за спины офицера на листки бумаги, на которых специалист по материаловедению из НАСА по памяти набросал расположение технических и вспомогательных систем станции. Мэтт надеялся, что тот не упустил ни одной детали.

Грир, шедший впереди группы, опустился на колено и прокричал:

— Сюда!

Из люка между двумя резервуарами по полу и потолку в разные стороны тянулись трубы, шланги и провода.

Перлсон показал на диаграмму, висящую на стене прямо над люком. Судя по всему, это был схематический план всего уровня.

— Мы здесь, — постучал он пальцем по красному крестику на рисунке.

Мэтт посмотрел на схему, потом огляделся вокруг. Они находились примерно в середине кольцевого коридора с резервуарами.

Перлсон и Грир, используя стальные скальпели, принялись откручивать болты с металлического щита, закрывающего отверстие люка. У всех беглецов в руках имелись медицинские инструменты, позаимствованные из лаборатории в качестве оружия: острые скальпели, медицинские пилы, стальные молотки, даже два крюка для подвешивания туш,

которые где-то умудрилась откопать Уошберн. Мэтт боялся даже представить себе, в каких целях русские ученые использовали все эти инструменты в ходе эксперимента. Сам он сжимал в руке метровую стальную трубу.

Пока моряки откручивали болты, Мэтт наблюдал за разношерстной группой гражданских и военных, которая напоминала толпу первобытных охотников, вооруженных заточенными хирургическими инструментами. «Нелепая и мрачная картина», — подумал он.

Огден снова пытался очистить окно ближайшего резервуара от налета инея. От скрипа ткани по стеклу Мэтту сделалось не по себе. Он с трудом удержался, чтобы не огретьбиолога стальной трубой. «Оставьте их в покое», — чуть не закричал он.

Как будто прочитав его мысли, Огден повернулся к нему, прищурив глаза.

— Все они коренные эскимосы, — хрипло пробормотал он, и Мэтт вдруг понял, что профессор находится на грани нервного срыва и пытается держать себя в руках, найдя хоть какое-то полезное занятие. — Все до одного.

Переборов себя, Мэтт с озабоченным видом подошел поближе:

— Коренные эскимосы?

— Инуиты. Алеуты. Эскимосы. Называйте их, как хотите. — Огден обвел рукой цилиндры с замороженными телами. — Они все одной расы. Может быть, даже из одного и того же племени.

Мэтт посмотрел в окно резервуара, которое биолог только что протер от инея. Сначала он подумал, что цилиндр пуст, но, посмотрев вниз, увидел сидящего на полу в застывшей позе маленького мальчика.

Доктор Огден говорил правду: по всем признакам это был инуит. Черные волосы, узкие миндалевидные глаза, круглое лицо, смуглая кожа, хотя она и посинела от долгого пребывания тела во льду.

«Инуит. Один из соплеменников Дженни». Мэтт опустился на колено.

Глаза мальчика были закрыты, как будто во сне, но маленькие ручки вжимались в стену ледяной тюрьмы, словно в мольбе о помощи.

Мэтт положил ладонь на стекло, покрыв ею крошечную ладошку мальчонки. Другая рука непроизвольно сжала стальную трубу. Какие монстры могли так поступить с ребенком? Мальчику на вид было не больше восьми лет.

На Мэтта нахлынули мрачные воспоминания. «Он примерно того же возраста, что и Тайлер». Мэтт смотрел на застывшее лицо, а перед глазами стояла картина из прошлого: Тайлер, лежащий на сосновом столе в их лесной хижине. Закрытые глаза. Посиневшие губы. Его сын тоже умер в объятиях льда. «Как будто просто уснул».

Мэтта охватила острая боль. Хорошо, что Дженни не видела всего этого. Он молился, чтобы с ней все было в порядке, чтобы она никогда в жизни не столкнулась с такой ужасной картиной.

— Простите, — прошептал он, обращаясь к обоим мальчикам.

На глазах у него навернулись слезы.

Аманда тихо подошла и опустила руку ему на плечо.

— Мы расскажем об этом всему миру, — сказала она, с трудом выговаривая слова от волнения.

— Как такое могло… Он же был еще совсем ребенком. Кто же за ним присматривал?

Она с сочувствием сжала плечо Мэтта.

Тот продолжал завороженно смотреть сквозь стекло. Огден пригнулся рядом, изучая уставшими глазами панель с кнопками и рычажками. Он провел пальцем по какойто надписи и удивленно произнес:

— Хм, это довольно странно.

— Что именно? — спросил Мэтт.

Огден схватился за один из рычагов и с небольшим усилием опустил его вниз. Раздался громкий щелчок. Кнопки на панели вспыхнули тусклым свечением. Стекло на цилиндре легко завибрировало, когда находившийся долгое время в бездействии мотор вдруг ожил, кашлянул и заработал с монотонным гулом.

— Что вы сделали? — с гневом выкрикнул Мэтт.

Огден отступил назад, виновато поглядывая то на Мэтта, то на Аманду:

— О господи, вся система по-прежнему функционирует. Я не думал, что…

По стенам лаборатории гулким эхом разнесся грохот падающей двери.

— Русские, — промолвил Брэтт. — Им удалось вломиться.

— Мы тоже уже почти закончили, — сказал Грир, наблюдая, как Перлсон выкручивает последний болт из щитка.

Крейг, стоящий за их спинами, с беспокойством поглядывал в сторону входной двери, откуда доносились приглушенные команды на русском и стук ботинок по металлическому полу.

— Ну давайте же быстрее, — взмолился он.

— Готово! — сплюнул Грир, сдвигая вместе с Перлсоном крышку люка.

— Все в люк! — скомандовал Брэтт.

Крейг нырнул в отверстие первым; остальные последовали за ним.

Мэтт, внезапно почувствовавший слабость и усталость, оставался стоять на коленях у резервуара. Ладонь горела от прикосновения к холодному стеклу, вибрирующему в унисон с гудением мотора.

— Поторапливайся, Мэтт, — позвала его Аманда, приготовившись нырнуть в темную дыру.

Он взглянул в последний раз на тело мальчика с чувством вины за то, что покидает его, не в силах что-либо предпринять, встал на ноги, все еще касаясь пальцами стекла, и повернулся к спасительной лазейке.

Грир помог Аманде протиснуться сквозь узкое отверстие и махнул рукой Мэтту.

Тот отказался от его помощи и сам юркнул в лаз. Уошберн, сидевшая на корточках у самого входа, показала одним из своих крюков в глубь узкого тоннеля, прорубленного во льду. На полу его были расстелены резиновые коврики, а по стенам бежали провода и трубы.

Мэтт последовал на четвереньках за Амандой, удерживая стальную трубу под мышкой. Группу возглавлял Брэтт; за ним карабкались Крейг и биологи. Мэтт поспешил освободить пространство оставшимся позади Уошберн, Гриру и Перлсону.

Через некоторое время тоннель неожиданно погрузился в сумрак. Мэтт обернулся и увидел, что Грир заслонил отверстие щитком, в надежде, что русские либо не заметят их убежища, либо потратят на поиски достаточно времени, чтобы беглецы могли скрыться. Задача у противника была не из легких — прочесывание огромного уровня в поисках неприметной лазейки могло затянуться надолго.

По мере продвижения в глубь тоннеля воздух становился холоднее. Наконец они оказались в небольшой пещере, вырубленной во льду в виде куба. Русские, по-видимому, использовали ее как кладовку — на полу стояла старая деревянная мебель, повсюду были разбросаны катушки с проводами и медной проволокой, металлические щитки, резиновые шланги. В углу виднелся стеллаж с инструментами.

Лестница, состоящая из вколоченных в лед деревянных скоб, поднималась по одной из стен к другому лазу на высоте семи метров.

Брэтт сверился со схемой и прошептал:

— Эта лестница, похоже, ведет к третьему уровню. А там должны быть другие похожие лестницы, по которым мы сможем добраться, от уровня к уровню, до поверхности.

Уошберн подняла голову вверх:

— Может быть, нам удастся пробраться к старой оружейной комнате на третьем уровне. Она находится в центре уровня, но, если ненадолго отвлечь внимание русских, небольшая группа могла бы проникнуть туда незамеченной.

Брэтт кивнул:

— Поднимаемся.

Беглецы рассовали хирургические инструменты по карманам и стали взбираться по лестнице в том же порядке, что и прежде. Мэтт, следовавший за Амандой, добрался до последней ступеньки и, подтянувшись на руках, ввалился в узкое отверстие очередного тоннеля.

За спиной, из глубины лаза на четвертом уровне, вдруг послышался окрик на русском.

— Черт! — выругался Грир. Русские обнаружили их убежище.

Раздался выстрел. Пуля рикошетом вылетела из нижнего тоннеля и впилась в ледяную стену в нескольких сантиметрах от Уошберн, все еще взбирающейся по лестнице.

Мэтт высунулся в отверстие и помог ей вскарабкаться в тоннель. Гибкое женское тело легко проскользнуло мимо него вглубь узкого лаза.

— Поторопите тех, кто впереди.

Дважды предупреждать было не нужно. Застывшие на месте после выстрела беглецы с удвоенными усилиями продолжили ползком продвигаться по ледяной шахте.

Снизу вновь послышалась русская речь. Судя по голосу, кто-то отдавал приказания. Мэтт почувствовал что-то неладное и, высунувшись из лаза, прошипел:

— Давайте быстро наверх!

Грир и Перлсон, вжавшиеся в стены по обе стороны от входа в нижний тоннель, чтобы не попасть под огонь, бросились к лестнице.

Грир стал взбираться первым, цепляясь за скобы, как обезьяна. Перлсон карабкался сразу за ним, чуть ли не хватая его за ноги.

Мэтт ухватился за капюшон меховой куртки Грира, втянул моряка в отверстие и протолкнул в глубь тоннеля.

Перлсон ухватился рукой за край лаза, и Мэтт развернулся, чтобы помочь ему вскарабкаться наверх. Из-за плеча матроса он увидел, как в кладовку влетел черный металлический предмет, по форме напоминающий небольшой ананас. Глаза его расширились от ужаса.

— Что?.. — спросил Перлсон, увидев испуганное выражение на лице Мэтта, и посмотрел вниз.

Черный предмет крутился на льду, ударившись о стену прямо под лестницей.

— Черт! — пробормотал Перлсон и резко повернулся к

Мэтту.

Тот метнулся к нему и ухватился за капюшон меховой куртки моряка.

Перлсон отбросил его руку и подтянулся наверх, загородив своим телом отверстие в стене.

— Ползи отсюда! — прокричал он.

Мэтт отпрянул назад вместе со взрывом гранаты. Ударной волной его отбросило в глубь тоннеля. Ослепленный яркой вспышкой, он почувствовал, как тело его обдало горячим воздухом. Из груди вырвался крик, но он его не услышал — уши заложило от оглушающего грохота.

Вспышка исчезла почти мгновенно, но жар продолжал нарастать.