Чтение 35–й страницы книги ~Айсберг~

Мэтт быстро прокрутил в голове обстоятельства встречи с репортером, его реакции и поведение. Не зря он иногда чувствовал, что за неуверенностью и даже слабостью в душе у Крейга скрываются железная воля и поразительная находчивость. Но он никогда бы не подумал, что…

Рука Мэтта сжалась в кулак. Сколько раз он спас этому козлу жизнь, и вот как тот с ним расплатился.

— Чертов подонок…

— Как будем выкручиваться? — спросила Уошберн. Мэтт был слишком обеспокоен судьбой Дженни и озлоблен на «журналиста», чтобы думать о собственной ситуации.

— Зачем они нас здесь держат? — продолжала Уошберн. Прежде чем кто-либо успел ей ответить, входная дверь распахнулась и в тюремный блок ввалились двое солдат, которые ранее забрали у пленников документы. Они перебросились короткими фразами с часовым и подошли к камере, в которой сидел Мэтт.

— Ты пойдешь с нами, — сказал один из них на ломаном английском.

Часовой открыл ключом замок и распахнул дверь клетки. Другой русский стоял у входа, направив на Мэтта пистолет. «Интересно, смогу ли я завалить хотя бы одного и завладеть его оружием?» Мэтт поднялся с топчана. Ноги подкосились. Голова пошла кругом, и он чуть не свалился на пол.

«Пожалуй, нет».

Ближайший к нему солдат стволом показал на выход.

«Ну вот мы и узнали ответ на вопрос Уошберн. Нас собираются допрашивать. А что потом?» Мэтт уставился на пистолет. Пользы от пленников было мало. К тому же они являлись ненужными свидетелями. Участь их была очевидна.

Мэтта отконвоировали по проходам между комнатами к центральному залу лаборатории на четвертом уровне. Солдаты остановились перед распахнутой дверью в отдельный кабинет и втолкнули его внутрь.

Он оказался в просторной комнате, обставленной дорогой мебелью: широкий рабочий стол, шкафы, серванты. Пол покрывала шкура белого медведя с оскалившейся мордой.

В глаза ему бросилась фигурка маленького мальчика. На нем балахоном свисала мужская рубашка. Малыш стоял на коленях и гладил голову медведя, что-то нашептывая ему на ухо.

Услышав шаги, мальчик повернулся лицом ко входу. Мэтт вскрикнул от неожиданности — это лицо запомнилось ему на всю жизнь. Споткнувшись о шкуру, он упал на колено. Один из охранников крикнул что-то по-русски и грубо схватил его за ворот. У Мэтта не было сил, чтобы сопротивляться.

Из глубины кабинета донесся новый голос, суровый и властный. Мэтт поднял глаза и увидел высокого широкоплечего мужчину в черной морской форме. Голову его украшала копна седых волос.

Русский офицер встал с кожаного кресла, приказал солдату покинуть комнату, а потом внимательно посмотрел на Мэтта холодными серыми глазами.

— Пожалуйста, проходите и садитесь, — сказал он на прекрасном английском.

Мэтт поднялся на ноги, но садиться отказался. Он уже понял, что перед ним командир русского отряда, и безропотно повиноваться ему не собирался.

Конвоир вышел из кабинета и захлопнул за собой дверь, но часовой у входа свой пост не покинул. Мэтт также успел рассмотреть кобуру на поясе офицера.

Русский командир продолжал смотреть на него суровым взглядом:

— Я адмирал Виктор Петков. А вы?

Мэтт краем глаза заметил свой бумажник на столе. Врать не было смысла:

— Мэтью Пайк.

— Инспектор природоохраны?

В голосе офицера слышалось сомнение.

— Там же все написано, — ответил Мэтт, стараясь, чтобы его голос звучал убедительно.

Русский адмирал прищурился. Похоже, ему редко приходилось сталкиваться с откровенной дерзостью и неповиновением. В голосе у него появились стальные нотки:

— Мистер Пайк, мы можем продолжить наш разговор как цивилизованные люди или…

— Что вам от меня нужно? — ответил Мэтт усталым голосом.

Играть роль благородного рыцаря он не собирался. «Пусть этим занимаются герои шпионских романов, типа Джеймса Бонда».

Лицо адмирала покраснело; на скулах заиграли желваки. В нависшей тишине ребенок поднялся со шкуры, подошел к адмиралу и взял его за руку.

— Это же эскимосский мальчик из ледяного резервуара, — произнес Мэтт, не скрывая изумления.

Адмирал погладил малыша по руке:

— Чудесный результат экспериментов моего отца.

— Вашего отца? Петков кивнул:

— Он был великим ученым, ведущим экспертом по Арктике в России. Будучи руководителем научной экспедиции, он занимался исследованиями в области криогенной заморозки.

— Он экспериментировал над людьми, — осуждающе бросил Мэтт.

Петков с теплотой посмотрел на эскимосского мальчика:

— Вам легко сейчас осуждать моего отца. Но не забывайте, что тогда были другие времена. То, что сегодня вызывает омерзение и гнев, тогда считалось высшим достижением науки. — В его словах и интонациях слышались одновременно стыд и гордость за деяния отца. — В период между двумя мировыми войнами ведущие мировые державы вели жестокую конкуренцию за лидерство в научном прогрессе. Все усилия ученых были направлены на военные разработки. Представьте себе, какие преимущества получала на поле боя страна, обладающая секретом криогенной заморозки! Раненых солдат можно было бы замораживать до тех пор, пока их не доставили бы на операционный стол; органы можно было бы сохранять длительное время. Да что там — целые армии можно было бы держать в спячке и бросать в бой в нужный момент и со свежими силами. Медицинский и военный потенциал этого открытия безграничен.

— Поэтому-то ваше правительство и решило использовать эскимосов, проживавших на севере России, в качестве подопытных кроликов?

Петков бросил на него внимательный взгляд:

— Неужели вы действительно не знаете, что здесь произошло?

— Поверьте, понятия не имею, — признался Мэтт.

— И вы, конечно же, не знаете, где находятся украденные дневники моего отца. Кто их похитил?

Мэтт хотел было соврать, но потом передумал. «Пусть русские и Крейг Тиг между собой разбираются».

— На станции их нет.

— Они были у тех, кто сумел скрыться на парусных санях?

«Так значит, им все-таки удалось оторваться от погони?» Дженни, насколько он понял, была среди беглецов.

— Они живы? — спросил он дрожащим от волнения голосом.

Петков несколько мгновений пристально смотрел Мэтту в глаза, раздумывая, стоит ли говорить американцу правду.

После долгой паузы, то ли сжалившись над Мэттом, то ли решив, что тот не представляет никакой угрозы, адмирал промолвил:

— Мои люди не сумели их догнать, беглецы благополучно добрались до станции «Омега».

Мэтт отступил назад и бессильно свалился на стул, от которого еще минуту назад отказался.

— Слава богу! Дженни… Моя бывшая жена… Она была с ними.

— В таком случае она сейчас в еще большей опасности, чем вы.

Мэтт с удивлением посмотрел на адмирала:

— Каким образом?

— Противостояние между нами еще далеко от завершения. И нам всем по-прежнему угрожает опасность. — Петков перевел взгляд на мальчика. — Эта ледовая станция на самом деле не русская…

У Мэтта внезапно засосало под ложечкой. Петков снова посмотрел на него:

— Она американская.

18часов 16 минут

Дрейфующая станция «Омега»

Дженни соскочила с буера на лед. Развороченные края полыньи рядом со станцией были покрыты темными пятнами мазута и слоем пепла. На остовах двух вертолетов все ещеполыхали языки пламени. В воздухе стоял резкий запах гари и разлитого горючего.

Над ледяной пустыней раздавался оглушительный рокот лопастей вертолета, делающего заход на посадку неподалеку от парусных саней. Аманда уже успела свернуть парус и устанавливала тормозные колодки под полозья буера. Обернувшись, она увидела, как «сихоук» опускается на лед, покачиваясь на ураганном ветру.

Крейг направился к вертолету, согнувшись под напором снежного вихря, поднятого вращающимися лопастями. Рукой он прижимал к горлу воротник куртки с микрофоном,

разговаривая с командиром отряда «Дельта» на борту вертолета.

От бараков к ним подошла группа солдат с оружием в руках. Солдаты настороженно оглядывались в готовности отразить внезапную атаку русских.

— Следуйте за мной. Я проведу вас в барак, где находятся сотрудники станции, — обратился один из военных к Аманде и Дженни. — Русские тут везде понатыкали зажигательные бомбы, и, возможно, мы еще не все обезвредили.

Дженни кивнула и двинулась за солдатами в надежде на скорую встречу с отцом. «Только бы с ним ничего не случилось».

Яростные порывы ветра продолжали сновать между стенами бараков, хотя обильный снегопад прекратился. Судя по маршруту, они направлялись к той самой постройке, которую русские превратили во временную тюрьму.

От воспоминаний на глазах у нее вновь навернулись слезы, хотя после удачного побега от погони она пообещала себе больше не плакать. Тревога и скорбь переполняли душу. Ковальски пропал. Том, скорее всего, погиб; Бейн тоже. А Мэтт… Неужели она потеряла всех, кто был ей близок и дорог?

Погрузившись в тяжелые мысли, Дженни споткнулась перед самым входом в тюремный барак и чуть не упала. Солдат открыл дверь, и она проскользнула в теплую прихожую. Аманда следовала за ней по пятам.

В глубине прихожей у двойных дверей стояли двое часовых.

— Это для вашей же безопасности, — пояснил сопровождающий их охранник. — Лучшего места, чтобы защитить сотрудников станции от нападения русских, которые окопались всего в тридцати милях отсюда, пожалуй, не найти.

После того, что с ней произошло, Дженни против такой перестраховки не возражала. Солдат распахнул перед ними двери.

Барак был полон людей. От работающих нагревателей и избытка тел внутри стояла удушливая жара. Дженни огля делась и тут же заметила коммандера Сьюэлла. Голова его была обмотана бинтами. Правая рука висела на перевязи.

Дженни остановилась перед ним с широко открытыми от удивления глазами. Сьюэлл взглянул на нее сквозь щелки для глаз в повязке:

— Вы все-таки решили остаться?

— Что с вами произошло? — взволнованно спросила она.

— Вы мне приказали защищать вашего отца, — пожал он плечами. — А для меня приказ — это закон.

Толпа расступилась, и за спиной Сьюэлла показалась фигура отца. «Жив!»

Дженни бросилась в его объятия.

— Папа!

— Джен, девочка моя…

Старый эскимос крепко прижал ее к себе. Она на мгновение потеряла дар речи. Внутри что-то перевернулось. Слезы, всхлипывания, боль, радость и облегчение — все смешалось в одном эмоциональном порыве.

Она жива, хотя многие близкие ей люди погибли…

— М-мэтт, — хрипло пробормотала она сквозь слезы. Отец обнял ее еще крепче и усадил на кровать, даже не пытаясь утешить словами. Слова придут позже. Сейчас ей просто нужно было прильнуть к родному человеку, почувствовать его тепло и заботу. Джон медленно покачивал дочку в объятиях. Через некоторое время всхлипывания и дрожь прекратились. Дженни подняла голову с груди отца и оглядела барак затуманенным взглядом.

Пока она находилась в полузабытьи, к ним присоединились Крейг и военный в арктической форме спецназа. Сейчас они что-то обсуждали с Амандой и Сьюэллом.

Незнакомец держал под мышкой вертолетный шлем. На вид ему было лет тридцать пять, но суровое выражение лица и ужасный шрам от уха до шеи делали его старше. Короткие черные волосы были зачесаны назад.

Он склонился над столом рядом с Крейгом и рассматривал какие-то документы.

— Я не вижу, каким образом это влияет на выполнение нашей задачи, — сказал он, трогая пальцами шрам на шее. — Я предлагаю нанести удар сейчас, пока русские не успели подготовиться к обороне.

Дженни выскользнула из объятий отца и погладила его по руке.

— Джен?..

— Мне уже лучше, — успокоила его Дженни, а про себя подумала: «Во всяком случае, на время».

Она поднялась с кровати и подошла к группе, собравшейся у стола. Крейг оторвал глаза от документов и внимательно посмотрел на нее:

— Вы в порядке?

— Лучше, чем можно было ожидать. Он вернулся к беседе с остальными:

— Это дневники, которые я вынес с русской базы. Они написаны каким-то секретным шифром. До сих пор я не продвинулся ни на шаг в их расшифровке.

— Он боится, что мог ошибиться и взять не те документы, — пояснила Аманда, взглянув на Дженни.

— Какая разница? — недовольно пробурчал спецназовец. — Моя группа может очистить станцию от русских за два часа. Потом вы можете направить туда целую толпу дешифровщиков.

Дженни окинула взглядом незнакомца. «Это, должно быть, командир отряда “Дельта форс”», — предположила она.

— Русский адмирал не дурак. Я уверен, что он уже подготовил станцию к уничтожению в случае, если возникнет опасность ее захвата. Прежде чем атаковать, нам нужно иметь больше информации о ситуации на ледовой базе и планах русских. Нужно действовать более осмотрительно и разумно.

Дженни молчаливо согласилась.

«Уж чего-чего, а мозгов военным явно не хватало».

Она посмотрела на раскрытый дневник, лежащий поверх еще двух томов. Внимание ее привлекла самая верхняя строчка, написанная, как и остальной текст, крючковатыми символами.

Дженни наклонилась над столом и взяла дневник в руки. Крейг недоуменно взглянул на нее.

— Последнее слово здесь «Грендель», — промолвила она, проведя пальцем по верхним строчкам.

Крейг резко повернулся к ней, чуть не слетев со стула:

— Вы знаете шифр? Дженни покачала головой:

— Нет. Остальное мне непонятно.

Она вопросительно посмотрела на отца, показав ему раскрытую страницу. Джон тоже отрицательно качнул головой:

— Ничего не могу здесь прочитать.

— А как же тогда?.. Я не понимаю…

Крейг в растерянности уставился на обоих.

— Мне самой это странно. — Дженни перелистала несколько страниц дневника. — Здесь все написано «инуктитутом», точнее — алфавитом диалекта племени инуитов, но это не инуитский язык. Я смогла прочитать последнее слово только потому, что это имя собственное, фонетически воспроизведенное с помощью алфавита.

Крейг поднялся со стула и заглянул в книгу через плечо

Дженни:

— Фонетически? Она кивнула.

— Вы не могли бы прочитать вслух первую строчку? Мне хотелось бы услышать, как это звучит.

Дженни пожала плечами:

— Я попробую. — Она стала медленно, по слогам, читать текст, ведя пальцем по странице: — «Э… сто… рии… я… ле… дья… ной… стан… цеи… Грендель».

Крейг, внимательно слушавший ее голос, встрепенулся:

— Это же русский язык! Вы говорите по-русски! — Он повторил прочитанную фразу в нормальном темпе: — «История ледяной станции “Грендель”», — и тут же перевел фразу на английский.

Дженни ошарашенно уставилась на него. Крейг ударил себя по лбу ребром ладони:

— Ну конечно! Ученый, руководивший исследованиями, прекрасно знал диалект инуитов. Они же были объектами его экспериментов, и ему необходимо было общаться с ними. Поэтому он и выбрал инуитский алфавит для шифровки своих записей. — Он повернулся к Дженни. — Мне нужно, чтобы вы перевели эти дневники.

— Все три? — спросила она с сомнением.

— Только то, что представляет интерес. Мне нужно удостовериться, что это те самые документы, которые мне было приказано выкрасть с базы.

— А именно результаты исследований, — уточнила Аманда, внимательно следившая за их беседой.

Крейг рассеянно кивнул, снова погрузившись в изучение книги, которую Дженни держала в руках.

С необъяснимой тревогой Дженни быстро взглянула на Аманду и, убедившись, что Крейг по-прежнему увлечен записями, проговорила беззвучно, одними губами:

— Вы ему доверяете?

Аманда лишь слегка качнула головой.

«Нет».

18часов 35 минут

Ледовая станция «Грендель»

Виктор Петков с удовольствием наблюдал за замешательством пленника. Ему претило лицемерие американцев. Их привычка обвинять правительства других стран в нарушении прав человека, в жестоком обращении со своими народами и одновременно отрицать те же самые преступления в отношении собственных граждан приводила его в ярость.

— Чушь! Эта база не может быть американской, — продолжал настаивать пленник. — Я обошел ее вдоль и поперек. Здесь от всего несет русским духом.

— А это потому, мистер Пайк, что находка, обнаруженная в Арктике, принадлежит нам. Мы не дали американцам присвоить себе право на это открытие и воспользоваться в одиночку его результатами. — Петков пренебрежительно махнул рукой. — Мы лишь позволили им финансировать и курировать наши исследования.

— Так это был совместный проект? Адмирал кивнул в ответ.

— Получается, мы вкладывали деньги, а вы их тратили?

— Ваше правительство вложило в проект не только деньги. Виктор усадил ребенка на колени. Мальчик сонно прильнул к нему всем телом, устраиваясь поудобнее. Адмирал пристально посмотрел на пленника:

— Вы также предоставили материал для экспериментов. Судя по исказившемуся лицу американца, он догадался,

о чем шла речь. Взгляд пленника застыл на спящем ребенке:

— Это невозможно! Мы бы никогда на такое не пошли. Это противоречит всем принципам, на которых построено наше государство!

Виктор решил напомнить возмущенному пленнику несколько фактов из истории Соединенных Штатов Америки.

— В тысяча девятьсот тридцать шестом году элитное подразделение американской армии высадилось на берегу озера Анджикуни. Солдаты опустошили целое эскимосское поселение и увели с собой всех мужчин, женщин и детей. — Петков погладил дремлющего на его коленях ребенка по голове. — Они забрали даже древние останки, погребенные в заледеневших могилах, чтобы потом использовать их как материал для сравнения с результатами экспериментов. Согласитесь, идея была неплохая — кому нужна какая-то горстка эскимосов, о существовании которых и так знали только понаслышке?

— Это неправда. Мы никогда не стали бы принимать участие в экспериментах над людьми.

— Вы абсолютно в этом уверены?

Американец смерил его презрительным взглядом.

— Ваше правительство на протяжении всей истории вашего государства использовало так называемых «нежелательных» граждан, или представителей национальных мень шинств, в качестве материала для всевозможных экспериментов. Я больше чем уверен, что вы знакомы с проектом