Чтение 18–й страницы книги ~Исповедь грешницы, или Двое на краю бездны~

Я посмотрела на окна Романа. В них горел свет.

Мужчина вышел из машины, дошел до подъезда, но тут же вернулся обратно и вытащил из машины ключи.

— Что случилось?

— Да это я так, на всякий случай.

— Не бойся. Не угоню.

— Теперь-то, конечно, не угонишь. "Кто ж тебя знает. Ты чокнутая.

— Меня такие модели не интересуют.

— Когда хотят угнать машину, никогда не смотрят на то, какая у нее модель.

— Не скажи. Угоняют определенные модели.

— Шестерки" угоняют чаще всего.

— «Шестерки» угоняют только лохи.

После моих слов мужчина сморщился и обиженно произнес:

— Разговариваешь много…

— И ты тоже. Деньги взял, иди отрабатывай.

— Смотри, а то передумаю.

Ощутив, что данный субъект меня окончательно утомил, я начала терять терпение.

— Послушай, мужик, заканчивай парить мозги.

Время идет, а мы с тобой здесь перебранку устроили.

Ты уже большой мальчик и должен понимать, что время — деньги. Я от тебя так устала.

— Если бы ты знала, как я от тебя устал.

Мужчина поправил ворот рубашки, посмотрел на подъезд, затем повернулся в мою сторону и пригрозил мне пальцем:

— Смотри у меня.

— Что?!

— Смотри, если это какая подстава, то я это так не оставлю.

— Какая еще подстава?

— Ну, если я поднимусь в эту квартиру, позвоню в дверь и мне откроет какой-нибудь здоровенный амбал, который кинется на меня с кулаками, проломит мне череп или, мягко говоря, просто меня убьет. А в это время ты позовешь своих сообщников, и они угонят мою машину.

— Ну, мужик, ты нафантазировал. Нагородил с три короба. Я даже не знаю, что тебе на это ответить.

За «шестерку.» никто не убивает.

— Сейчас даже за рубль убьют. И знай, что у меня при себе ничего ценного нет, кроме той стодолларовой бумажки, которую ты мне дала.

— Ой, да никому ты и даром не нужен.

— Смотри мне, — еще раз повторил мужик и зашел в подъезд.

Все время, пока он был в подъезде, я сжимала кулаки и покусывала губы. Я вспоминала страшную картину и того незнакомца, который прострелил мне колеса. И чем больше я его вспоминала, тем больше и больше ко мне возвращался кошмар всего произошедшего. В моей сумочке не переставал звонить телефон, на котором высвечивался номер моего мужа Не выдержав, я сняла трубку и заговорила радостным голосом — Але, Вить, ты давно звонишь?

— Уже черт знает сколько, — подавленным голосом ответил мой муж.

— А у меня музыка в машине кричит, и я ничего не слышу.

— А ты что мне сама не звонишь?

— А я только собралась тебе позвонить. Выключила музыку, взяла трубку и увидела там целую кучу непринятых входящих звонков.

— Ты почему так долго едешь?

— Да в пробке простояла черт-те сколько. Но я уже в пути, не переживай.

— Как я могу не переживать за свою жену? Я уже Лизке звонил. Она сказала, что ты уехала и, наверно, стоишь в пробках.

— Так и есть, дорогой.

— Странно. Сейчас время какое-то не пробковое.

Уже ночь скоро.

— Ты же сам знаешь, что в Москве столько машин, что уже давно нет разницы, день сейчас или ночь.

— Может быть, тебя встретить?

— Я позвоню, как только подъеду к дому, и ты спустишься. Вить, ну все, а то у меня телефон разряжается. Я позвоню.

Закрыв телефонную крышку, я тут же выключила телефон, как будто у него села батарейка и он отключился. Затем подумала о том, что, во сколько бы я ни приехала домой, у меня есть убедительная версия про заглохший двигатель Машина сломалась. Я вышла на улицу для того, чтобы попросить у кого-нибудь помощи Никого не нашла, а когда вернулась, то обнаружила, что у машины спущены два колеса. По звонить своему супругу я не могла, потому что на моем мобильнике разрядилась батарейка. По-моему, вполне достоверная ложь.

Я сидела, сгорбившись, свесив руки между коленей, и ждала, когда из подъезда выйдет хозяин машины и.., конечно же. Роман. Как и всегда меня слегка лихорадило: постепенно это становилось моим привычным состоянием.

— Спокойно, — сказала я сама себе и вновь подняла голову для того, чтобы посмотреть в окно. — Все это происходит с тобой в реальности, и все это ты должна пережить.Но ты не можешь преодолеть это в одиночку, иначе просто сойдешь с ума. Сейчас ты должна успокоиться и совершенно серьезно поговорить с Романом. В твоей жизни стали происходить нелепые вещи. Вещи, которые никогда не происходили с тобой раньше. И все из-за этого проклятого убийства, произошедшего на рыбалке. В конце концов, турка убил Роман. Да, я не отрицаю своей вины.

Я виновата в том, что попросила Романа остановить турка. Но ведь я попросила его всего-то остановить, но не кидать камень. Я попросила его остановить, но не убить, а это очень большая разница. Я не убивала этого? турка. Его убил Роман, так пусть же он тоже принимает участие в том, что происходит, и попытается меня от этого оградить. Я и так уже слишком много выдержала. Я выдержала то, что не под силу каждой женщине, а это значит, что я не так уж слаба.

Тут я осознала, что говорю вслух. Странно, почему тот, кого я послала за Романом, так долго не возвращается… Уже прошло черт знает сколько времени, а его все нет.

Когда из подъезда вышли двое, я облегченно вздохнула и почувствовала, с какой бешеной скоростью забилось мое сердце. К машине шел мужчина, которого я безумно любила, с которым хотела расстаться для того, чтобы все забыть и вычеркнуть из своей памяти, но не смогла… Не смогла потому, что из памяти можно вычеркнуть все, что угодно,но не любовь. Даже в темноте я ощущала притяжение его губ, которые так часто прикасались к моим губам и шептали слова, от которых кружилась голова и притуплялся рассудок.

Роман открыл заднюю дверь и сел рядом со мной.

Изрядно вспотевший мужчина сел на водительское место, достал платок и вытер выступивший на лбу пот.

— Если бы я знал, что он у тебя такой несговорчивый, никогда бы не согласился на подобную авантюру. Он мне вообще не хотел дверь открывать, — принялся жаловаться мужчина. — Черт-те сколько его уговаривал. Я, конечно, понимаю, что сейчас время такое, что никто никому двери не открывает, но ведь не до такой же степени. Я ему говорю, что его Ева ждет, а он не может понять, какая Ева. Хорошо, что хоть жена ничего не слышала. Она душ принимает. Можно сказать, что я его почти чудом уговорил.

Изрядно пришлось попотеть. Что-то какой-то непонятный у тебя любовник. У меня даже создалось впечатление, что он тебя не любит. Нормальный любовник к любимой женщине пулей вылетает, а этот с такой неохотой пошел. Мне даже показалось, что, пока он спускался по лестнице, несколько раз хотел вернуться обратно.

— Он меня любит! — с небывалым вызовом ответила я. — И дай бог, чтобы тебя так кто-нибудь любил, как мой любовник любит меня!

— Нет, мне такая любовь по барабану, — замотал головой мужчина. — Такая любовь мне и даром не нужна. Любовь должна быть честной и чистой. Что это за удовольствие с чужими мужьями и женами гулять?! Нужно учиться получать удовольствие с тем, с кем живешь. Нужно уметь делить с человеком быт.

А такую Санта-Барбару, как ваша, я не понимаю. Не по мне эго.

— Мужик, да что ты вообще можешь понимать в любви…

— Да кое-что понимаю. Университетов, конечно, не заканчивал, но кое-какой опыт имеется.

— А чтобы любить, не нужно что-то заканчивать.

Любовь тем и ценна, что она не зависит от каких-либо внешних факторов.

В эту минуту Роман решил напомнить о своем присутствии и закашлял.

— Ребята, мне кажется, что я здесь лишний. Быть может, я пойду?

— Куда это ты собрался? — я смерила Романа строгим взглядом. — Ты не представляешь, сколько труда мне стоило тебя вытащить.

— Не нужно было тратить силы. Нам не о чем говорить.

— А мне кажется, наоборот. Нам нужно многое обсудить. И это касается не только наших отношений, но и других интересных вещей, которые ты просто обязан выслушать и увидеть.

— Во-первых, у нас уже нет с тобой никаких отношений, а во-вторых, я тебе ничем не обязан.

Мужчина, сидевший на переднем сиденье, посмотрел на часы и завел мотор.

— Ребята, мне пора ехать. Я и так с вами уже везде опоздал. Будьте так любезны, выйдите из моей машины, пожалуйста, и разговаривайте здесь хоть до утра.

— А куда мы выйдем? — немного растерялся Роман и посмотрел в окно. — Куда мы вдвоем выйдем, если на балконе стоит моя жена?

— А я здесь при чем? — окончательно разозлился мужчина. — Мое дело было тебя позвать, но сидеть и слушать ваши разборки уже не мое дело. В этом вопросе, ребята, вы уж как-нибудь без меня разберитесь. Хотите, не хотите, а машину вы должны освободить. Выходите!!!

Роман смерил меня все тем же недовольным взглядом и быстро сказал:

— Послушай, будь другом, пригнись.

— Зачем?

— Затем, чтобы тебя моя Ленка не увидела.

Не став спорить с Романом, я тут же пригнулась и легла головой на пакет с лодкой. Роман приоткрыл окно и помахал стоящей на балконе жене.

— Лена, я ненадолго отъеду! У меня здесь у товарища с работы кое-какие проблемы. Через час буду!

— Нам часа не хватит, — произнесла я вполголоса и толкнула Романа в бок. — Скажи, что вернешься утром.

— Давай быстрее! Я без тебя спать не лягу! — крикнула стоящая на балконе Лена. — Я тебя буду ждать!

— Ленусь, я постараюсь как можно быстрее! За час должен уложиться. Иди пока что-нибудь почитай или телевизор посмотри! Я скоро приеду!

— Что-то серьезное стряслось?

— Да нет. Я по-быстрому. Нужно выручить человека. Приеду, расскажу.

Закрыв окно, Роман посмотрел на водителя и жестом показал ему, чтобы тот ехал:

— Давай трогайся.

— Куда?

— Отвези нас подальше от дома.

Мужчина завел мотор, и машина тронулась с места.

— Ты ей что-то обещал рассказать, когда вернешься. Ты не представляешь, как мне интересно узнать, что же ты ей расскажешь. Вот бы послушать.

— Это тебя не касается.

— Ты хочешь сказать, что тебя не нужно учить врать?

— Я хочу сказать, что у меня на тебя ровно час, потому что через час я должен вернуться к своей жене.

— Конечно, она же без тебя спать не ляжет. Ждет не дождется, пока ты вернешься домой и начнешь делать ей девочку.

— Это мы с ней сами разберемся.

— А раньше… Раньше ты всегда посвящал меня во все ваши дела.

— Это было раньше.

Остановив машину у детской площадки, мужчина повернулся в нашу сторону и миролюбиво сказал:

— Ребята, детская площадка вас устроит? Мне кажется, прекрасное место для того, чтобы разобраться в отношениях и поговорить по душам.

— Ева, а он что, тебя обратно не отвезет?

— Нет.

— А как ты будешь добираться обратно?

— Куда?

— К своему мужу.

— Пешком пойду, — язвительно ответила я и похлопала по плечу мужчину, который уже был похож на комок нервов и не мог скрывать свое раздражение.

— Ладно, мужик, не кипятись. Спасибо тебе за то, что хорошо выполнил свою работу и честно отработал выплаченную мною сотку баксов. До свидания, мужик.

— Нет, не до свидания. Прощай, женщина, и прими один ценный совет. Возьмись за ум. Прекрати искать приключения на свою симпатичную задницу и возвращайся к своему мужу.

— Спасибо, мужик. Если будет возможность, то я обязательно воспользуюсь твоим советом.

— На здоровье, женщина.

Роман вышел из машины, я схватила тяжелый пакет и вышла следом за ним. Мы зашли в деревянную беседку и сели друг против друга.

— Ева, ты на себя когда в последний раз в зеркало смотрела? — надменно спросил Роман.

— Я смотрюсь в зеркало по сто раз на дню.

— А обувь где потеряла?

— Я каблук сломала и выкинула босоножки в подъезде.

— А платье зачем такое откровенное надела?

— Я его надела, когда ждала тебя. Хотела тебе понравиться.

— Какого-черта ты приперлась ко мне домой, да еще в таком невменяемом виде?! Ты хоть сама понимаешь, что ты жутко пьяна?! Если ты приехала ко мне домой, то у тебя началась белая горячка и ты становишься опасна.

— Я не приперлась к тебе домой. Я ждала тебя в машине. У меня нет белой горячки, и я заметно протрезвела.

— Что-то я этого не заметил.

— Рома, я приехала к тебе не потому, что у меня началась белая горячка, а потому, что моя жизнь висит на волоске. — От негодования мне не хватало воздуха.

— Ева, ты действительно перепила. Поверь мне, твоя жизнь не представляет ни для кого интереса.

— Не скажи. Меня хотели убить.

— Да кому ты нужна!

— Роман, я не шучу. Меня и в самом деле хотели убить.

— Пить меньше надо, тогда и убивать тебя никто не будет. Я не верю ни одному твоему слову.

Я наконец глотнула столько воздуха, сколько надо, и почувствовала, как на мои глаза навернулись слезы. Передо мной сидел мой любимый человек, которому я слепо верила и думала, что он всегда придет ко мне на помощь в трудную минуту. По он… Он не хотел меня слушать и принимать в том, что со мной творится, хоть какое-то участие.

— Значит, говоришь, что ты не веришь ни одному моему слову?!

— Не верю.

— Тогда закрой глаза, ?а еще лучше — отвернись.

— Зачем?

— Не спрашивай. Сегодня я поняла, что твоя любовь не стоит и ломаного гроша и что тебе, мягко говоря, на меня плевать, но хотя бы выполни мою единственную просьбу.

— Что я должен сделать?

— Отвернись в другую сторону.

— Пожалуйста. — Роман ухмыльнулся, но все же повернул голову в противоположную сторону.

Я вытащила из пакета лодку и расстелила ее прямо в беседке. Затем надела кепку Икселя, на которой виднелись следы крови, и прицепила к своему платью табличку, которую когда-то носил Иксель. Затем взяла в руки записку с уже заученной фразой и, встав посреди спущенной лодки, громко скомандовала:

— Сейчас ты повернешься и скажешь, на кого я похожа. Поворачивайся!

Роман повернулся, посмотрел на меня глазами, полными ужаса, и открыл рот.

Глава 15

И это сработало. Роман дал мне возможность высказаться. Я сидела на спущенной лодке и взволнованно говорила. Я рассказала ему обо всем. О том, как вместо своего багажа я получила резиновую лодку вместе с запиской, о вещах, найденных на съемной квартире, о брошенной машине с передними простреленными колесами и о том, что, скорее всего, мужчина, помахавший мне рукой на ночном пляже, и тот, который прострелил мне колеса, — одно и то же лицо. Когда я наконец закончила свой бурный и сбивчивый рассказ, Роман посмотрел на меня ничего не понимающими глазами и не смог произнести ни слова.

— Ром, ты хоть слышал, что я тебе сказала?

Слышал.

— Ну и что?

— Что ты хочешь от меня услышать?

— Все, что угодно, только не молчание.

— Пока мне хочется помолчать.

— А мне хочется, чтобы ты что-то сказал.

— Со стороны это выглядит как полнейший бред;

И вообще…

— Что? — Я смотрела на Романа глазами, полны-. ми надежды, так, как смотрят на человека, который сможет помочь. — Что — вообще?

— Ты какого черта надела на себя кепку после покойника? Она же в крови.

— Точно. — Я тут же сорвала с себя кепку и кинула ее на пол. — Если бы я ее не надела, то ты бы черта едва мне поверил.