Чтение 22–й страницы книги ~Исповедь грешницы, или Двое на краю бездны~

— Конечно, должен.

— Тебе ведь самой неприятно, что какой-то козел назвал твоего мужа ослом?

— Конечно, неприятно.

— Спасибо за то, что ты со мной солидарна.

— А разве может быть по-другому?

— Он не мог умереть от одного удара. Это всего лишь обыкновенный удар в ухо, и все. От такого еще никто не умер. А он потерял равновесие… Он просто потерял равновесие. Он слабый какой-то. Еле на ногах стоит. Каши, наверное, с самого утра не ел. Он сам ударился головой о перила, а затем повалился на пол. Я здесь ни при чем. Я просто заехал ему в ухо.

Ева, ты же видела, что я его не убивал?!

— Конечно, не убивал.

— А что теперь будет, Ева?! Что будет-то?!

— Что будет?.. Нужно вызвать милицию.

— Зачем?

— Не знаю, но в таких случаях всегда вызывают милицию.

— Ева, но меня посадят.

— Нет, Вить.

— Откуда такая уверенность?

— Тебя не посадят, потому что ты никого не убивал.

— Ты думаешь, что мы сможем это доказать?

— Конечно. Любая экспертиза докажет, что он умер не от удара в ухо, а от того, что ударился о перила. Вить, ты уверен, что он мертв?

— Уверен. Если есть желание, то можешь сама потрогать его руку и убедиться в том, что у него нет пульса.

— Что? Я? — Одна мысль, что я должна прикоснуться к покойнику, привела меня в состояние ужаса. — Нет, ты что! Я тебе доверяю! Я… Я не смогу!

— Ева, меня посадят. — Голос моего мужа заметно дрожал, и мне показалось, что он с трудом сдерживает себя от того, чтобы не разреветься, как маленький мальчишка. — Ева, это тюрьма.

— Витенька, да какая, к черту, тюрьма?

— Зачем он тебя провожал? Зачем я вышел тебя встречать? Почему он так упирался?! Ева, почему?

— Если бы я знала Если бы я могла это знать…

Я бы не впустила его в подъезд. Я бы ни в коем случае не впустила его в подъезд. Но кто мог знать. Кто мог об этом подумать… Кто…

— Ева… Евушка… А может, не будем вызывать милицию? Я ей не доверяю…

— Кому?

— Милиции. Я никогда ей не доверял и не доверяю. Они ж виновных не ищут. Они же меня схватят.

Им только найти козла отпущения. Кто будет разбираться? Да никто. Если я ему дал в ухо, значит, я его и убил.

— Вить, но ведь ты его не убивал!

— Это ты и я знаем, а другие сразу отметут эту версию.

— Но ведь бывает смерть по неосторожности. И в ней нет виноватых. Ведь это бывает.

— Бывает, — судорожно кивнул головой Виктор. — Только смерть по неосторожности очень тяжело доказать. Получается, если я дал ему в ухо, то он из-за меня потерял равновесие. Именно из-за меня, а не из-за кого-то другого. Он же не сам упал. Получается, что я его толкнул. Короче, все эти рассуждения — палка о двух концах. Смерть по неосторожности бывает, но, как правило, всегда ищут крайних Тут может случиться все, что угодно. Но то, что меня посадят, можешь не сомневаться! Ева, а что будет дальше? Что? Ведь я твой муж, я отец твоей дочери Я кормилец семьи, как вы будете здесь без меня?! Как же глупо я пострадал… Как глупо… Как вы будете без меня жить? Как я сяду в тюрьму, ведь я такой домашний?! Вы ж без меня пропадете!

— Витя, подожди… Виктор, ведь тебя еще пока никто никуда не посадил.

— В том-то и дело, что пока.

— Мы наймем адвокатов. Мы докажем.

— Да какие, к черту, адвокаты.

Виктор тихонько всхлипнул. Я не знаю, плакал он или нет, но так паршиво я еще себя не чувствовала никогда в жизни. Мне захотелось упасть на пол, громко кричать и отчаянно бить ногами, призывая хоть кого-нибудь на помощь.. Хоть кого-нибудь…

— Вить, что делать-то? Может, не нужно в милицию сообщать? — Я не могла представить своего мужа в тюремной форме. Такой вежливый и обходительный Виктор в тюремной форме… Это невозможно. Это действительно невозможно… — Вить, что делать-то? — вновь спросила я напряженным голосом. Я прекрасно знала, что мой муж никаким боком не причастен к убийству, и знала, что доказать этот факт милиции очень тяжело, а быть может, и невозможно. Наше правосудие оставляет желать лучшего.

Сколько невинных людей сидят за решеткой! Сколько загубленных жизней из-за какого-то недальновидного стража порядка… И никому ничего не докажешь.

Толкнул — значит, убил. Другого нет и не может быть.

Все скажут, что мой муж совершил преступление сознательно, да еще и на почве ревности. Сознательно…

Нет, но ведь это не так…

— Ева, время идет. В любой момент в подъезд может кто-то войти. Нужно взять себя в руки. Ты точно не знаешь этого человека?

— Нет.

— Это случайный человек?

— Я просто попросила его довезти меня до дома.

— Никто не видел, что ты садилась в эту машину?

— Нет, — соврала я. — Никто.

Я вспомнила, что Роман дал водителю денег и запомнил номер моей машины, но ведь это ни о чем не говорит. Вообще ни о чем. Я могу сказать Роману, что этот горе-водитель прекрасно меня довез и уехал.

И все. То, что произошло на лестничной клетке, знаем только я и мой муж. Это тайна двоих, и третьему тут нет места. Мне было неимоверно жалко своего мужа, потому что они в самом деле никого не убивал и никогда не был способен на какое-нибудь убийство. Он просто защищал свою честь. В конце концов, его обозвали при жене, а это само по себе уже оскорбление, за которое настоящий мужчина обязательно спросит.

— Ева, где его машина?

— Прямо напротив подъезда.

— Сейчас четыре утра. Весь народ спит. Самое сонное время. Сбегай, пожалуйста, домой. Принеси плед и какие-нибудь тряпки.

— Зачем?

— Плед для того, чтобы я его завернул, а тряпки Для того, чтобы вытереть кровь.

— И что дальше? — Я никак не могла понять, что же собрался делать мой муж. — Отнесем его в его же машину и отвезем подальше от нашего двора. — Виктор достал из кармана водителя ключи от машины и быстро сказал:

— Ева, так ты поднимаешься или нет? Если в подъезд кто-то зайдет, то считай, что мне крышка.

Считай, что твоего мужа похоронили заживо, то есть упрятали за решетку ни за что. Если хочешь, то побудь здесь, а я сам поднимусь наверх.

— Нет, я сама! — крикнула я, перебив своего мужа, и помчалась наверх. Мне было страшно представить, что я должна остаться один на один в темном подъезде рядом с трупом. И я побежала через одну, а то и через две ступеньки наверх.

Вернувшись с большим покрывалом, я отдала его мужу, который тут же завернул в него покойника, и, включив фонарик, принялась вытирать кровь. Муж взвалил на плечо труп, завернутый в плед, и деловито спросил:

— Ева, ты все убрала?

— Все. — Я еще раз осветила все фонариком.

— Теперь открой мне дверь, а затем багажник. — все так же деловито скомандовал он и понес труп вперед.

Я сделала все, как велел мой супруг, и, как только труп оказался в багажнике, тут же села в машину — Вить…

— Что?

— А если гаишники остановят? — спросила я своего мужа, который только что завел мотор и выставлял под себя зеркала.

— Ева, я сам ничего не знаю, — заметно волновался он.

— Если они нас остановят и проверят багажник…

Да у тебя и документов на машину нет — Документы на машину я у него уже вытащил.

Они у меня в кармане.

— Когда ты успел?

— Пока ты домой бегала.

— А ведь доверенности на вождение нет…

— Если остановят, скажу, что доверенность дома забыл. Денег дам в крайнем случае. Я же на угонщика совсем не похож? Посмотри повнимательнее.

— Нет, не похож.

— Во г и я так думаю. Сейчас деньги решают все.

Не бойся, выкрутимся. Тем более я в машине не один, рядом со мной такая представительная женщина.

— Какая?, — Представительная.

— Я, что ли?

— Ну понятное дело, что не я.

— Я сейчас на чучело похожа. Тоже мне, нашел представительное чучело. Нарочно не придумаешь.

— Очень даже симпатичное чучело.

— Спасибо за комплимент.

Как только мы отъехали от дома, я закрыла глаза и стала мысленно молиться о том, чтобы все было хорошо, чтобы нас никто не остановил. Тут в моей сумочке зазвонил мобильный телефон. Мой муж насторожился и посмотрел на меня испуганным взглядом.

— Ева, кто. — это? Кто звонит в такой поздний час?

— Это…

Я взяла телефон в руки и увидела, что высветился номер Романа. Я совсем забыла о том, что он просил меня позвонить, да и когда бы я могла это вспомнить.

— Кто, Ева? Кто тебе может звонить в пятом часу утра?

— Это Лиза. Витя, это всего лишь Лиза. Она за меня очень переживает, потому что я обещала ей позвонить после того, как вернусь домой.

— Ах Лиза… — У мужа отлегло от сердца.

Сняв телефонную трубку, я постаралась унять нервную дрожь и быстро заговорила:

— Лиза, привет! Не переживай, пожалуйста. Я уже дома. Виктор меня встретил.

— Ева, я так счастлив услышать твой голос, — послышалось на том конце провода. — Я уже успел соскучиться. Я понял, что ты там не одна. Как же я жду завтрашний вечер… Как же жду. А я еще не дошел до своего дома, но уже почти. Иду, думаю, размышляю, мечтаю о том, как мы с тобой будем жить. Представляю. У нас все получится. У нас обязательно все получится.

— Что-то ты долго не ложишься спать?

— Я иду медленным шагом. Зашел в ночной магазин, купил бутылку пива, посидел на лавочке, поразмышлял за жизнь. Признаться честно, меня совсем не тянет домой. Зато когда мы будем жить вместе, я буду лететь домой на крыльях.

— Давай ложись спать. Уже очень поздно.

— Я уже почти у цели. Уже виден мой дом. Подхожу к подъезду.

— Спокойной ночи.

— Ладно, спокойной ночи, любимая. Приятного .тебе сна.

— Спокойной ночи, Лиза. Я тоже уже ложусь.

Приятных тебе снов.

Сунув мобильный в маленькую сумочку, я слегка прокашлялась и стала напряженно смотреть по сторонам.

— И чего это Лизке не спится?

— Я же тебе говорю, что я обещала ей позвонить и не позвонила.

— Хорошая у тебя подруга. Преданная. Я всегда уважал вашу дружбу, хотя мне казалось, что женщины вообще не умеют дружить. Я думал, что на свете бывает только мужскаядружба.

— Почему?

— Потому что у вас зависть, чувство соперничества.

— Бред. Бывает нормальная женская дружба.

Муж слегка отвлекся от вождения и украдкой посмотрел на мою сумасбродную прическу и чересчур откровенное вечернее платье. Он только сейчас увидел, как я выгляжу, иувиденное привело его в шок.

— Ева…

— Что?

— Ева, а ты почему так выглядишь? — В его голосе звучал испуг.

— Как?

— Прическа как у Бабы-Яги.

— Сам ты Кощей Бессмертный.

— А платье…

— Что, платье?

— Я такого раньше не видел.

— Это новое.

— Оно такое…

— Какое?

— Словно ты из ресторана вышла.

— Да ни из какого не из ресторана. Это Лизкино платье, — врала я напропалую. — Я взяла поносить.

— Ты ж терпеть не можешь надевать чужие вещи.

— Просто мне это платье очень уж понравилось.

Я и надела. Думала, приеду, ты увидишь и в обморок упадешь, а тут такое случилось. Никто не думал, не гадал.

— Ева, ты мне хотела понравиться?

— Тебе, Витенька. Конечно, тебе. Думала, приеду и сражу тебя наповал. Ты увидишь, какая я писаная красавица, и полюбишь меня еще больше.

— А я, дурак, непонятно чего себе надумал. Просто я люблю тебя сильно. Люблю и ревную. Когда любят, всегда ревнуют. Куда уж больше-то можно любить.

— Можно и капельку побольше.

— Больше не бывает. Я и так люблю тебя до одури. С такой любовью можно в любой момент головой поехать. Как я, например, сегодня.

Приехав на окраину Москвы, мы остановились на каком-то пустыре и вышли из машины.

— Жуткое место. — Я обхватила себя руками и затряслась как осиновый лист.

— Тебе холодно? Лето на дворе.

— Это нервное. На улице лето, а на душе зима.

— Ева, мне самому паршиво. Ничего, Евушка, прорвемся. Где наша не пропадала.

Оглядев пустырь, рядом с которым была брошенная новостройка, Виктор достал из кармана валидол, сунул таблетку под язык и слегка прижал меня к себе.

— Вить, тебе плохо?

— Сердце прихватило. Что-то мотор сегодня пошаливает. Сбивается и отказывается нормально работать. Я в жизни комара не убил, а тут незнакомого мужика…

— Не говори ерунды. Ты ни в чем не виноват. Тебе сильно плохо?

— Паршиво.

— Может, на обратном пути в «Скорую» позвоним?

— Да не до «Скорой» сейчас. Постараемся обойтись собственными силами.

Неожиданно Виктор решительно пошел вперед и подошел к какому-то колодцу.

— Вить, ты куда? Вить…

— Подожди минутку.

Я вновь съежилась и пошла следом за мужем.

— Вить, ты куда?

Но Виктор не ответил. Он снял крышку с колодца и посмотрел вниз.