Чтение 7–й страницы книги ~Бельфеддор~

– Неужели же наш благородный Кессеттос испугался ручного гиппариона? Я не могу в это поверить.

– Конечно, нет! – браво воскликнул аристократ.

Аттаннасис отступил в сторону, в его глазах появился озорной блеск. Бельфеддор подмигнул юному спутнику и тоже отступил на шаг.

Кессеттос решительно взялся за повод Мрака. В тот же миг гиппарион взвился на дыбы и мотнул головой, отбросив смельчака в сторону. Пролетев по воздуху, Кессеттос сбил с ног раба, спешившего к хозяину с блюдом в руках, и упал лицом прямо в горку фруктов. Гиппарион угрожающе ударил копытом в плиты и окинул благородных господ своимдьявольским взглядом, издав все тот же странный звук – то ли сдавленное ржание, то ли не оформившееся рычание. Побледневшие аристократы отступили от грозного жеребца.

Аттаннасис весело расхохотался, ничуть не смущаясь тем обстоятельством, что присутствующие аристократы совсем не спешат разделить его веселье. Вид поверженного Кессеттоса, барахтавшегося во фруктовой мякине, так рассмешил юного студента, что он даже хлопал себя по коленям, заливаясь своим детским озорным смехом.

Кессеттос поднялся, с ненавистью глядя на Бельфеддора. Неожиданно Цемея рассмеялась. Тут же вокруг засияли угодливые улыбки. Уж если сама Цемея сочла инцидент забавным, приближенные аристократы не смели думать иначе и угодливо подхватили смех своего кумира. Лишь один Кессеттос стоял с видом крайней растерянности.

– Давайте поблагодарим нашего друга Кессеттоса за то, что не побоялся развлечь нас, – произнесла Цемея, одарив перепачканного аристократа очаровательной улыбкой. – Не каждый решится на подобную забавную проказу. Он смелый человек.

Кессеттос сразу приободрился – похоже, он даже не уловил иронии в словах Цемеи.

– Да, я не боюсь показаться смешным, – самоуверенно заявил он. – Рад, что смог доставить тебе удовольствие, прекрасная Цемея.

– Приведи себя в порядок и скорее возвращайся, – сказала ему Цемея. – Я с нетерпением буду ждать тебя. Мне будет отрадно видеть такого храбреца подле себя.

Кессеттос прямо-таки раздулся от гордости, отчего стал выглядеть еще глупее и нелепее. Учтиво поклонившись госпоже своего сердца, он бросил на Бельфеддора взгляд, полный презрения, затем крикнул двух своих рабов и удалился.

– Ну, что? Прав я был? – тихонько спросил Аттаннасис Бельфеддора, едва удерживаясь от смеха. – Не дураки ли здесь собрались?

– Кто твой друг, Аттаннасис? – громко спросила Цемея. – Будь добр, представь его.

– Изволь, благородная Цемея, – с поклоном отозвался юноша, при этом голос его был не столь учтив, сколь ироничен. – Это Бельфеддор. Как ты можешь видеть сама, он вольный воин.

– Ты можешь подойти ближе, Бельфеддор. – Цемея приглашающе указала на коврик подле паланкина. – Ты, наверное, многое повидал в жизни. Если сможешь позабавить нас какой-либо увлекательной историей, мы с интересом тебя послушаем.

«Она что, за шутов нас принимает?! – оскорбился демон. – Хватит глазеть на нее, пошли отсюда.»

– Прошу прощения, но эти благородные господа правы, – произнес Бельфеддор. – Действительно не пристало бродячему воину со своим жеребцом вторгаться в такое блестящее собрание, тем более если среди них находится столь очаровательная дама.

«Надо же, какие мы любезные, – с ехидством умилился демон. – Со мной ты так не разговариваешь.»

Цемея улыбнулась, польщенная незатейливым комплиментом.

– И все же я настаиваю, – сказала она. – Здесь так редко встречаются новые люди, тем более такие необычные, как ты.

– Ну же, бродяга, госпожа приглашает тебя сесть у ее ног, – нетерпеливо произнес один из аристократов. – Не смей отказывать ей, простолюдин.

Бельфеддор усмехнулся и тяжелым шагом направился к паланкину. Проходя мимо человека, поторопившего его, воин как бы ненароком наступил ему на ногу. Аристократ был обут всего лишь в легкие сандалии и смог в полной мере ощутить на своих обнаженных пальцах внушительный вес Бельфеддора в полном воинском снаряжении. Глаза благородного господина стали круглыми, как блюдца, он широко раскрыл рот, но тут же захлопнул, с трудом сдержавшись, чтобы не взвыть от боли. Бельфеддор поспешно отступил в сторону, при этом как бы случайно толкнув двух других людей так, что те едва не растянулись на плитах. Его нарочито неуклюжие движения снова развеселили юного Аттаннасиса.

– Прошу простить моего друга за неловкость, – поспешил он принести извинения пострадавшим, едва сдерживая готовый вот-вот вырваться задорный смех. – Он слишком много времени проводит в седле и не очень хорошо стоит на ногах.

– Если благородные господа считают себя оскорбленными, я готов принять их вызов на поединок чести, – с готовностью произнес Бельфеддор.

«Да с кем тут биться? – пренебрежительно фыркнул демон. – Чтобы справиться с этими господинчиками, тебе даже моя сила не понадобится. Ты мне настоящую забаву дай.»

Не в правилах благородных ногарских аристократов было вызывать на поединок простых смертных, даже купеческое сословие в таких вопросах не являлось для них ровней. Но для воинов, пусть и бродячих чужеземных наемников, в таких случаях делалось исключение. Впрочем, как и следовало ожидать, среди присутствующих не нашлось людей настолько решительных.

– Нет-нет, это излишне, – произнес охромевший аристократ, с опаской глядя на рослого воина снизу вверх. – Извинения достаточно.

– Слова истинно благородного человека, – нарочито преувеличено возвышенно и высокопарно произнес Бельфеддор, чем вызвал новый приступ смеха у Аттаннасиса.

Цемея рассмеялась и поманила воина к себе.

– Подойди, Бельфеддор, и сядь рядом со мной. Ты действительно очень занятный человек. Пожалуй, я должна поблагодарить Аттаннасиса за то, что он привел к нам такого гостя.

– Рад, что смог доставить тебе удовольствие, прекрасная госпожа, – произнес Бельфеддор, приблизившись к паланкину. – Надеюсь, мне еще не раз выпадет случай удовлетворить тебя.

– И я на это надеюсь, – многозначительно ответила Цемея, окинув могучую фигуру воина выразительным взглядом.

«Эй, ты что? Заигрываешь с ней, что ли? – насторожился демон. – Это слишком опасная игра, приятель. Она, конечно, шикарная баба, и я не прочь побаловаться с ней в постели, но ты вспомни, сколько народу после знакомства с ней отправились в мир иной. Взгляни на ее служанку – она следит за нами. У девчонки под плащом пара кинжалов, и она явно умеет с ними обращаться. Я не для того переселился в твое тело, чтобы быть отравленным или зарезанным.»

Бросив взгляд в сторону служанки, Бельфеддор и в самом деле заметил, что Мета пристально наблюдает за ним.

– Садись, – в третий раз пригласила воина Цемея.

– Позволю себе остаться на ногах, – вежливо отклонил приглашение Бельфеддор. – Как сказал мой юный друг Аттаннасис, я более привык сидеть в седле, нежели на коврах.

«Ну да, – хохотнул демон. – Кое-как научился ездить верхом и в седле сидишь, как мешок с… сам знаешь с чем.»

– Любой из этих господ на твоем месте был бы счастлив занять место у моих ног, – заметила Цемея с улыбкой. – Но ты можешь поступать, как тебе угодно, это твое правосвободного человека.

– И я обязательно им воспользуюсь, – многозначительно ответил Бельфеддор.

«Это что еще значит? – спросил демон. – Прекрати строить ей глазки. Эта девица нас угробит.»

– Откуда ты родом, Бельфеддор? – спросила Цемея.

– Я из тех странников, что не знают своего рода и племени, – туманно ответил Бельфеддор.

– Бродяга, – пренебрежительно фыркнул один из аристократов, внеся ясность.

– Мне больше нравится определение – странствующий воин, – поправила Цемея своего поклонника. – Что же привело тебя сюда, Бельфеддор?

– То же, что влечет в этот час на Императорскую площадь всех прочих. Просто гуляю, спасаясь от скуки.

– Есть множество других способов развеять скуку, – произнесла Цемея, одарив воина очаровательной белозубой улыбкой.

– Есть, – согласился Бельфеддор. – Придет и их черед когда-нибудь.

– Зачем долго ждать? Если бы такой воин, как ты, взялся служить мне, у него не было бы повода для скуки.

Поклонники очаровательной вдовы переглянулись. Цемея явно демонстрировала свое расположение к чужаку, чего не часто и с превеликим трудом добивались богатые аристократы из ее окружения. В глазах же Меты, как показалось Бельфеддору, появилась откровенная неприязнь.

– Мне лестно слышать это, – улыбнулся Бельфеддор в ответ. – Но пока я имею достаточно средств, чтобы вести вольную жизнь, и мне это нравится. Когда же придет времяискать службу, ты будешь первой, о ком я подумаю.

– Я это запомню, – пообещала Цемея.

Аттаннасис поклонился Цемее и произнес:

– Прошу великодушно простить меня, прелестнейшая, но я вынужден лишить тебя общества моего друга. Он собирался посмотреть торги.

– Да, нам пора, – согласился Бельфеддор. – Рад был познакомиться с тобой, благородная госпожа.

– Не смею вас задерживать, – кивнула Цемея. – Я тоже буду на торгах, но чуть позже. Надеюсь, мы еще встретимся, и не только на торгах.

При последних словах она бросила на Бельфеддора такой выразительный взгляд, что в демоне вновь взыграла похоть.

«Она хочет нас! – воскликнул он. – Точно хочет! Да, дружище, оказывается, ты умеешь охмурять девиц. Хотя, конечно, тут есть и моя заслуга, это же я сделал тебя таким привлекательным для женских глаз. Будь ты прежним плюгавеньким человечишкой, на тебя не польстилась бы даже продажная девка из портового кабака. Внимание прекрасной богачки, конечно, лестно, но я не советую продолжать с ней знакомство, – предостерег демон Бельфеддора, опомнившись. – Жизнь дороже.»

Простившись с Цемеей, Аттаннасис и Бельфеддор отправились на окраину площади, где уже все было готово к торгам. Верный Мрак все так же неотступно следовал за хозяином.

– Поздравляю, ты сумел ей понравиться, – заметил юноша, когда они отошли от паланкина Цемеи и ее свиты на порядочное расстояние. – Видимо, слухи об ее постельных пристрастиях не совсем правдивы. Она прямо-таки пожирала тебя глазами. Я даже засомневался, устоишь ли ты перед ее чарами.

– Ты считаешь, что я понравился ей настолько? – спросил Бельфеддор, польщенный словами спутника.

– Несомненно, – заверил его Аттаннасис. – Конечно, тебе немного недостает благородных манер, и речи твои порой неуклюжи, но на фоне тех глупцов, что окружают Цемею постоянно, добиваясь ее благосклонности, ты пользовался несомненным превосходством. Да и физически эти изнеженные рохли значительно уступают тебе, а женщинам нравятся крепкие мужчины.

Бельфеддор окинул юного спутника внимательным взглядом и покачал головой.

– Ты кажешься чересчур уж опытным для своих лет. Не обижайся, но это как-то… странно, что ли.

Аттаннасис весело рассмеялся, снова превратившись из философствующего студента в озорного ребенка.

– А кто из нас без странностей? Однако мы уже пришли. Пойдем вон туда, оттуда будет лучше видно.

Они успели как раз к началу торгов. Аттаннасис и Бельфеддор без труда пробились сквозь толпу поближе к площадке, где местные работорговцы выставляли свой товар.

На возвышении, которым служила длинная повозка, друг за другом на всеобщее обозрение выставлялись юные, едва прикрытые скромными одеждами, девушки и юноши. Состоятельные развратники нещадно торговались меж собой за право обладать приглянувшимися им невольниками.

Услышав, каких немалых сумм достигают ставки на этом аукционе, Бельфеддор слегка забеспокоился: на обычных невольничьих рынках рабы стоили не в пример дешевле.

«Ты можешь сказать, насколько мы богаты?» – спросил он демона.

«Двести пятьдесят золотых – наш предел, – ответил тот. – Цены здесь бешеные, но, думаю, выше полутора сотен вряд ли поднимутся. Не беспокойся, получишь ты свою Исинту.»

Цемея появилась на торгах, как и обещала. Вместе со своей свитой она заняла место неподалеку от Бельфеддора и Аттаннасиса. Прекрасная аристократка приняла живейшее участие в происходящем и вскоре стала обладательницей двух девушек и юноши.

– Не вижу, чтобы ты проявлял интерес к торгам, – заметил Аттаннасис своему спутнику. – Тебе не нравится товар?

– Я еще успею поторговаться.

«Зачем мы притащились сюда? – недовольно прорычал демон. – Вломились бы в дом этого Легона, уложили рядком всех его головорезов и спокойно увели девчонку с собой.»

«Ты плохо знаешь местные порядки, – отозвался Бельфеддор. – Легон – это тебе не делец из Темного города. Нападешь на него – и очень скоро придется знакомиться с городской стражей. Такие неприятности нам не нужны.»

Наконец настал черед Легона выставлять свой товар. На помост поднялась Исинта.

– Вот она! – вырвалось у Бельфеддора.

Аттаннасис внимательно посмотрел на своего спутника.

– Так ты пришел именно за ней, – догадался юноша.

Бельфеддор машинально кивнул, не отрывая глаз от прелестной юной девушки, с которой познакомился в Темном городе. Она стояла, вся съежившись под жадными похотливыми взглядами собравшихся, едва прикрытая полосками ткани, которые и одеждой-то трудно было назвать, похожая на испуганного ребенка, что придавало ей особое очарование.

– Красивая, – одобрил Аттаннасис.

– Обратите внимание, досточтимые господа! – воззвал к покупателям Легон, сухощавый высокий человек с рыжей бородкой в белой рубахе с алой вышивкой, выпущенной поверх льняных шаровар, – такая одежда была обычна для состоятельных инородцев. – Прекрасная юная дева, обучена танцам. Любой из вас может заплатить всего десять золотых монет и получить ее в полную собственность.

– Я беру! – услышал Бельфеддор знакомый голос.

Повернувшись, он увидел Аттеконноса, того самого молодого аристократа, с которым познакомился за обедом в «Императорском жезле».

– Взгляните на ее упругое молодое тело! – продолжал Легон расхваливать свой товар. – А какие роскошные волосы! А зубки – просто жемчуг!

– Пятнадцать! – послышалось с другой стороны.

– Двадцать! – не пожелал уступать Аттеконнос.

– Тридцать! – тут же поднял цену кто-то еще.

Ставки быстро повышались.

– Семьдесят! – прозвучал вдруг голос столь властный, что Бельфеддор не мог не обратить внимания на очередного претендента.

Оказалось, что цену поднял Сеттес.

– У тебя появился серьезный соперник, друг мой, – заметил Аттаннасис. – Всех прочих в расчет можешь не принимать, а вот Сеттес очень упрям и всегда получает то, что хочет. И он очень богат. Ты можешь похвастаться тем же?

– Посмотрим, – угрюмо отозвался Бельфеддор.

Увидев, что в торги вступил сам Сеттес, остальные покупатели сразу отсеялись, к явному неудовольствию Легона. Один лишь Аттеконнос не желал уступать и упрямо повышал цену. Однако когда со стороны Сеттеса прозвучала сумма в сто тридцать монет, он также был вынужден сдаться, покраснев от досады.

– Ты что-нибудь скажешь? – спросил Аттаннасис Бельфеддора. – Больше никто не рискнет перебить цену Сеттеса.

– Никто больше не желает поторговаться? – с надеждой спросил Легон. – Кажется, молодой господин иссяк. Неужели же больше не найдется состоятельных ценителей женской красоты? Нет? Тогда эта девушка достается господину…

– Сто пятьдесят! – громко произнес Бельфеддор.

Исинта встрепенулась, услышав знакомый голос. Она сразу узнала Бельфеддора. В глазах девушки засветилась надежда.

Сеттес бросил равнодушный взгляд на очередного соперника и сказал:

– Двести – и закончим на этом.

– Двести пятьдесят! – объявил Бельфеддор.

– Триста! – ответил Сеттес.

У Легона отвисла челюсть. Он рассчитывал получить за девушку втрое меньше.

– Вижу, ты иссяк, – произнес Аттаннасис, заметив, как помрачнел Бельфеддор.

Он извлек из-под тоги кошель и протянул его спутнику.

– Здесь сто монет золотом. Можешь продолжать торги.

– Прибавь к этому еще сто пятьдесят, – послышался рядом знакомый голос.

Обернувшись, Бельфеддор увидел рядом с собой Аттеконноса. Молодой аристократ протянул воину свой кошель.

– Вряд ли тебе это поможет, – произнес Аттеконнос, – Но пусть Сеттес заплатит подороже.

– Почему ты решил поддержать меня? – удивился Бельфеддор.

– Не ради тебя, громила, не обольщайся. Просто хочу насолить этому самовлюбленному гордецу. Продолжай торг.

– Господин с двумя мечами желает еще поднять цену? – осведомился Легон. – Если нет, то…

– Желает, – ответил Бельфеддор. – Триста пятьдесят.

Сеттес нахмурился.

– Эй, ты, с рогами! – весьма недружелюбно окликнул он соперника. – Эта девушка все равно станет моей, лучше тебе отступиться. Четыреста!

– Четыреста пятьдесят! – не сдавался Бельфеддор.

Сквозь толпу к нему пробился раб и с поклоном сказал:

– Моя госпожа велела передать, чтобы ты не стеснялся в средствах, господин. Она готова поддержать тебя.

Бельфеддор без труда догадался, кто прислал раба. Он взглянул в сторону Цемеи, аристократка одарила его очаровательной улыбкой.

Аттаннасис рассмеялся.

– Сеттес был любовником Цемеи, – пояснил он. – Расставание было не слишком дружеским, и с тех пор Цемея пакостит ему, где только может. Но я бы поостерегся принимать ее помощь – наверняка Цемея имеет планы и в отношении тебя.

«Послушайся мальчишку, – посоветовал демон. – Я всерьез опасаюсь этой бабы.»

– У нас нет выбора, – вслух произнес Бельфеддор.

Аукцион продолжался. Исинта всякий раз испуганно вздрагивала, когда Сеттес повышал цену, и обращала к Бельфеддору взгляд, полный мольбы и надежды. Когда цена достигла тысячи золотых монет, Легон потерял дар речи от возбуждения. Определенно, сегодняшние торги сулили ему целое состояние. Да и вся площадь оживилась. Здесь видали всякое, но такая цена за простую рабыню называлась впервые. Таких денег не стоила ни одна невольница, будь она даже плененной чужеземной царицей. И дело было вовсе не в какой-то особенной красоте девушки: она ничем не отличалась от прочих невольниц, что выставлялись здесь каждую ночь. Бельфеддор страстно желал помочь девушке и не собирался отступать, Сеттес же, как истинный аристократ, не мог допустить, чтобы его обставил какой-то бродячий воин, – для него это было сродни оскорблению.

Тем не менее, несмотря на свой горячий нрав, Сеттес был разумным человеком и отлично понимал, что если девушка и достанется ему, придется озолотить ее хозяина. Платить баснословные деньги за ничем не примечательную невольницу, которая, в общем-то, совсем ему не нужна, было бы, по крайней мере, глупо. А в том, что торги просто так не закончатся, Сеттес не сомневался. Он уже догадался, что соперника поддерживает сама Цемея, ухватившаяся за возможность насолить отвергнувшему ее бывшему поклоннику.

– Эй, рогатый! – снова окликнул Сеттес Бельфеддора. – Мы похожи на двух глупцов, что из-за пустяка стремятся озолотить этого прощелыгу. – Он кивнул в сторону Легона, совершенно уже обалдевшего от небывалых торгов. – Я вижу, что ты человек решительный, поэтому предлагаю тебе иной способ решения нашего спора.

– Я готов тебя выслушать, – ответил Бельфеддор.

– Судя по твоему виду, ты воин. Я вызываю тебя на поединок. Если победителем окажусь я, девчонка уйдет со мной. Если же вдруг тебе повезет и победишь ты, я даже сам заплачу за эту рабыню.

«Вот это дело! – оживился демон. – Пустим кровь богатенькому!»

– Я согласен, – решительно ответил Бельфеддор.

– Тогда решим наш спор здесь и сейчас!

Люди тотчас расступились, освобождая место для поединка.

– Стойте! – окликнул женский голос готовых сойтись в схватке соперников.

Из своих носилок вышла Цемея.

– Благородный Сеттес уже достаточно сегодня поработал клинком, и наверняка это его утомило, – произнесла она.

– Ничуть, прелестная Цемея, – насмешливо ответил аристократ. – Я готов одолеть еще десяток соперников.

«Сперва попробуй одолеть нас, бахвал!» – нетерпеливо прорычал демон.

– Всем нам известно, сколь искусно ты владеешь мечом, Сеттес, – продолжала Цемея. – Достойно ли тебе, опытнейшему бойцу, вызывать на поединок простого воина. Кто-нибудь может заподозрить в твоих действиях скрытый умысел.

– Уж не хочешь ли ты обвинить меня в трусости и бесчестности? – Сеттес нахмурился. – Этого громилу никак нельзя назвать слабым противником.

– О нет, я никогда не посмею обвинить столь благородного человека, каким несомненно являешься ты, Сеттес, в бесчестном поступке, – поспешно ответила Цемея с плохоскрываемой иронией. – Я лишь опасаюсь, что такие мысли могут закрасться в головы прочих. Поэтому предлагаю решить ваш спор по-иному.

– Каким же образом? – спросил Бельфеддор, чувствуя себя слегка оскорбленным тем, что благородные ногары не спешат поинтересоваться его собственным мнением.

– К чему вам звенеть клинками? У тебя отличный жеребец, Бельфеддор, и ты, Сеттес, владеешь лучшими скакунами. Пусть ваши гиппарионы решают, кому достанется рабыня. В этом проявится и воля богов.

Сеттес усмехнулся и, смерив Цемею взглядом, произнес:

– Я не возражаю против такого состязания. Лишь бы у моего соперника хватило смелости.

– Хватит, – мрачно заверил его Бельфеддор. – Я согласен.

– Но сегодня я пеший, – оговорился Сеттес. – Мне придется послать людей на конюшню.

– Мы подождем, – сказала Цемея, очаровательно улыбнувшись. – Ведь это не займет слишком много времени.

Двое рабов Сеттеса, выслушав приказ хозяина, убежали прочь. Ожидая, пока с конюшни доставят жеребца, Сеттес отошел к группе поддерживающих его аристократов. По улыбкам благородных господ и насмешливым взглядам, бросаемым в сторону Бельфеддора, было ясно, что они очень невысокого мнения о сопернике своего любимца.

Одарив Бельфеддора очередной улыбкой, полной очарования и невинной добродетели, и пожелав ему удачи на скачках, Цемея вернулась в свой паланкин под хор поклонников, воспевающих ее мудрость, не уступающую красоте.

– Ты поступил опрометчиво, дружище, – осуждающе произнес Аттаннасис. – Не знаю, насколько хорошо ты владеешь мечом, но скачку ты проиграешь. И Цемея прекрасно это понимает.