На заставе- мгновенный, но бесшумный ураган. Бойцы- так, как умеют только пограничники, неслышными тенями выскальзывают из казармы и разбегаются по огневым точкам. Через несколько минут- вновь ни движения, ни звука…
Кижеватов (выслушав сообщение по телефону): «Товарищ генерал-лейтенант! Девятая Застава к бою готова! Разрешите убыть в расположение?»
Богданов- смотрит на часы- «Четыре с половиной минуты…Молодец. Давай, сынок. Держись там…На самом краешке Советской земли. И знай- что бы ни случилось- мы тебя не бросим. Ты только продержись, ладно? Двигай.»
И, обращаясь к командиру погранотряда майору НКВД А.П.Кузнецову- «Поднимай всех! Все заставы, основные и резервные, по плану прикрытия границы. И маневренную бронегруппу тоже! Но только тихо, тихо…Не вспугни соседей за кордоном! Особое внимание- мосты через Буг. В случае угрозы захвата- действуй по инструкции.»
Раскрывает блокнот, пишет несколько строк, смотрит на часы, ставит дату и время. «Вот- письменный приказ на вскрытие «Красного пакета». Действуй, майор- не подведи меня…да что меня? Советскую Родину — не подведи!»
(Мгновенная черно-белая вставка. Лейтенант Кижеватов, в пыли, перемешанной с кровью, застывающей на его лице коркой, в изорванном обмундировании, голыми руками выкапывает из под развалин заставы станковый пулемёт)
(Чёрно-белое). Брест, улица Каштановая, дом 17, комната 3. 21 час ровно.
Младший лейтенант Евгений Мохнач, командир первого взвода 7-ой роты 3-го батальона 455 стрелкового полка, 19 лет, выпускник Калинковичского пехотно-пулемётного училища (город Калинковичи Полесской области БССР) (любуясь собой в настенном зеркале):» Ой, ну наконец-то я при деле! А то болтался за штатом целую неделю, надоело….В училище-то-помните? Досрочный выпуск, досрочный выпуск…а в Минск приехали- и вроде нас здесь особо не ждали? В Брест прямо спихнули…
Ну ладно, всё позади. Пистолет выдали- а то надоело с пустой кобурой по городу рассекать. Вот, старшина на складе вручил, по особому блату- немецкий, Вальтер-ПК…И бинокль шестикратный, Карл Цейсс-Йена, с красной звездой! У нас же с немцами дружба! Вот и снабжают… Видали? Славка, не лапай! Вам, связистам, такое имущество не положено! Я не жадный, я хозяйственный. Как все бульбаши!
У нас в понедельник учения за городом, вот! Буду командовать…Тема какая? Военная тайна. «Рота в обороне». Будем копать индивидуальные стрелковые ячейки — от забора и до обеда…
Коля? Ты что, спишь? Не спи, замерзнешь! В Дом Красной Армии пойдёшь?»
Лейтенант Николай Дамарацкий, командир взвода пулемётчиков 84 стрелкового полка: «Отстань, аспид. Мне завтра в 8-00 надо быть на полигоне…мы народ технический, не то, что вы, крупа косопузая…хоть выходной, а всё при деле…а пулемёты новые смотреть будем, «ДС», Дегтярёв-Станковый. Ты, по серости своей, о таких поди и не слыхал?»
Мохнач: «Уж куда нам, дуракам, чай пить…Зато вот пистолета тебе так и не выдали!»
Дамарацкий: «А зачем мне пистолет? Пивную бутылку я зубами откупориваю, без помощи затворной скобы. А вот тебе без пистолета никак нельзя! Потому как пошлындаешь ты сейчас в ДКА, или на танцплощадку в парк «КИМ», снимешь там барышню…кто же против твоего бинокля устоит…к нам в комнату ты её не потянешь, потому как стеснительный донельзя! Значит, куда? На берег речки…а как скинешь галифе, так комары тучей и налетят на твою голую…гм-гм…вот и «пестик» пригодится- от комаров отстреливаться!»
Мохнач швыряет в него подушкой: «Завидуешь? Завидуй молча! Смагин, ну ты идёшь?»
И лейтенанты, во всём своём великолепии, отправляются на поиски вечерних приключений…
(Цветное) Брест. Поле у железнодорожного переезда.21 час 12 минут.
Биплан «Р-ССС» с пограничной зелёной окантовкой красной звезды. Богданов говорит внимательно слушающему его лётчику…»Ты понял меня, Степанов? Долетишь до Минска- только долети, я тебя ПРОШУ- немедленно в штаб. Дежурному скажешь пароль- «Воздух», он соединит тебя с Наркоматом. Доложишь лично товарищу Берии — всё что я тебе говорил, слово в слово…Только долети, я тебя ОЧЕНЬ прошу…»
(Черно-белое) Брестская крепость. Северный остров. ДНС?5. 21 час 18 минут.
Полковой комиссар Фомин Ефим Моисеевич, заместитель командира по политчасти 84 стрелкового полка, возвращается домой. Жена Августина- только что уложила сына Юру и не мало изумлена его приходом- этим вечером он должен был уехать в Даугавпилс, в подотдел партполитпропаганды политотдела 23 стрелковой дивизии, куда переводился начальником…
«Понимаешь, Густа, странное дело- на вокзале нет билетов ни на один поезд на восток, ни в мягкий вагон, ни даже в бесплацкартный! Просто толпа народа из города уезжает. Представляешь, весь вокзал забит — и центральное здание, и перроны Московской и Граевской сторон. Причём едут- одни женщины и дети… Комендант ВОСО ничем помочь не смог, разве что — завтра, говорит…ну, чего я ночь на вокзале делать буду? Завтра встану в пять утра…Да военному коменданту, честно говоря, не до меня было- там на грузовом дворе пограничники кого-то отловили…»
Августина: «Ой, а у нас здесь тоже стрельба была, НКВД кого-то гоняло по крыше…Фима, может, нам уехать? К маме, в Житомир?»
Фомин «Ты что, Густа! Ты же жена коммуниста! Как ты можешь такое говорить? Подумаешь, НКВД кого-то гоняло…они вечно чертей ловят, как наш дядя Додик после Пурима…Это всё полная ерунда!»
В дверь заглядывает капитан Зубачёв Иван Николаевич, помощник командира 44 стрелкового полка по снабжению: «Во дела, Моисеич! А я думал, ты сейчас в вагоне курочку доедаешь! Не уехал, что ли? Да ладно, всех не переброишь, как мой батя-парикмахер говаривал…пойдем, ребята, на сон грядущий пива выпьем…Шура! К нам Моисеич с Густой! Тащи пиво с ледника, быстро-быстро…Слушай, Моисеич, у нас тут днём такое было! Представляешь, только Шурка ведро воды вскипятила, как…»
(Черно-белое) Цитадель. 22 часа. Стемнело.
Во всех частях гарнизона- начинают демонстрироваться фильмы…
В бывшей церкви- клубе 84 стрелкового полка- «Четвёртый перископ» (фантастический, о будущей войне на море- там автоматическая, дистанционно управляемая подводная лодка РККФ уничтожает флот неназванной империалистической страны- той, у которой на флаге — свастика), а в клубе 125 стрелкового полка- напротив, документальный, «Ветер с Востока», о воссоединении с Бессарабией (особенно впечатляют кадры высадки с сотни ТБ-3 авиационного десанта)…
Лейтенанты Мохнач и Смагин сидят на лавочке в парке «1 мая», с барышнями (которые по виду- типичные старшеклассницы- кудряшки, белые носочки, как в японских аниме) — уже успели познакомиться…всё же бинокль-великое дело! Барышни увлечённо грызут зажатое между двумя круглыми вафлями с выдавленными на них именами мороженое и, развесив уши, внимают кавалерам…
И на пустеющих улицах Бреста…шелест…шелест…шелест шагов. (Голос за кадром — Это уходят из города глупые евреи, которые не верят, что немцы- культурная нация….Умные евреи остаются дома!)
Голоса из-за ситцевой, в цветочек, оконной занавески распахнутого по летнему времени окошка: «Ой, Фира, токи не надо из мене делать идиЁта! Или же я не видел германцев в Брест-Литовске в 18-том году? Приходили тогда к нам таки себе вежливые молодые люди и жалобно требовали яйки и свинячье сало…Слава Б-гу, второго ми не держим, тьфу-тьфу, а мои единственные в доме- мало что седые, так их на всю германскую армию всё равно не хватит! Я понимаю, шо в том же 18-том году я мог би беспокоится на счёт тэбе. моё золотко, но сейчас, я очень боюсь, что к тебе даже прохожий солдат может начать приставать тольки за очень большие деньги, причём заплаченные наперёд…Таких денег, у меня, извини, моя звёздочка, для этого дела не запасено…или их есть у тебя? Тоже нет? Ну, тогда я совсем спокоен.» (Мгновенная чёрно-белая вставка…Старый Сруль, с разбитой, окровавленной седой головой, до конца заслонявший свою седую Фиру…Это ещё не холокост. Видно, что стариков забили просто так, походя — больше для развлечения…)
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. НАКАНУНЕ. НОЧЬ
(Черно-белое, плавно переходящее в цветное…) Брест. 22 часа 18 минут…
На улицах города- бодрствуют не только уходящие на Восток жители…Люди в зелёных и васильковых фуражках патрулируют у вокзала, в районе путепровода — останавливают встречных военных, поголовно проверяют документы…иногда такая мирная проверка заканчивается короткой кровавой вспышкой — причём кровавосталинскиеопричники не особенно церемонятся- а пускают в ход оружие при первом подозрении…
Остановили и Мохнача. Тот гордо протягивает командирское удостоверение личности- новенькое, вчера только полученное, без ржавых подтёков от скрепок на бумаге…Осветив удостоверение висящим на груди квадратным фонариком, старший патруля делает чуть заметное движение рукой, и кладёт удостоверение к себе в карман: «Товарищ командир, Вам придётся пройти вместе с нами…»
Курсант Мохнач ни за что бы не стал спорить с патрулём, тем более из ЭТОГО ведомства, но младший лейтенант Мохнач…тем более, что вместе с ним была барышня! Евгений гордо выпятил узкую грудь, перетянутую портупеей, и заявил: «Да по какому пра…» и тут же ему на затылок-(хрясть!) — обрушился окованный металлом приклад ППД…
«Смотри-ка, а пистолетик — то у него немецкий…эх, раззявы! Даже оружие подобрать толком по легенде не могут, а туда же- абвер, абвер…»
Барышня, оцепеневшая от страха, побелевшими губами пролепетала: «Что вы делаете…Мы на танцы ходили…»
«На танцы? С биноклем? Пройдёмте, гражданка…»
(Цветное. Ещё одна решающая развилка) Кобрин. Штаб 4-той Армии. 22 часа 19 минут.
Богданов «Нет, товарищи, пленный унтер-офицер не врёт. Да и захотел бы соврать- мы бы всё равно его раскололи бы-узнали бы подноготную- есть, знаете, у нас свои методы…»(Присутствующие ознобно передёргиваются).
«Кроме того, его показания, расходясь в не существенных деталях, в основном совпадают с показаниями взятых живыми в разное время и в разных местах вражеских диверсантов…А таковых на двадцать два — ноль-ноль уже более двадцати…Да еще около сотни уничтожено! Мои люди- кровью умываются, хорошо- что не за так. Предотвращена крупная диверсия на ТЭС в Ковно, вычищены дома комсостава в Бресте…»
Генерал-майор Коробков А.А., командующий Армии: «Мы очень Вам благодарны, товарищ генерал-лейтенант, за обеспечения безопасности в полосе армии…Но что из сказанного Вами следует?»
Богданов: «Вы что, плохо меня расслышали? Для тех, кто на бронепоезде, ещё раз повторяю- в течении ночи с 21 на 22 июня сего года, возможно массированное нападение войск Германии, с применением артиллерии, авиации и приданных танков, имеющих задачу нанести поражение противостоящим войскам Красной Армии в направлении Брест-Барановичи. Видимо, с целью оказания политического давления на Советское Правительство и предъявления ультимативных требований…»
Коробков: «А мы здесь причём?»
Богданов, на секунду онемев: «Как…как ты сказал?»
Коробков: «Товарищ генерал-лейтенант, я Вам не подчиняюсь. У Вас- свой Нарком, у нас- свой Нарком. И от СВОЕГО командования — я имею вполне чёткие указания- не поддаваться ни на какие провокации…»
Богданов (почти ласково): «Ах ты сволочь уборевическая…Эт-то что же такое? Опять Хасан повторить хотите? Когда на Пулемётной сопке одиннадцать пограничников против японского полка держались, а под сопкой целый стрелковый корпус РККА сутки приказа от Синехуева ждал, да так и не дождался?!»
(Один из командиров РККА- другому шёпотом- «Это он про кого? — Это он про врага народа, бывшего маршала Блюхера…»)
Богданов, с яростным отчаянием: «Фрумкин, ты слышал, что здесь творят, а?!»
Старший майор, выступая из тени: «Всё слышал, товарищ Богданов. И почему я ни капельки ни удивлён? Даже вот областного прокурора с собой, как на грех, прихватил…Не волнуйтесь, граждане, ваши Конституционные права будут в полной мере защищены…»
Деловито присаживается за стол, раскрывает планшет: «Товарищ Богданов, как Вы порекомендуете- врагов народа оформлять будем каждого индивидуально- или не будем разводить гнилую бюрократию, и оформим коллективно, прямо по списочному составу?»
Начальник штаба армии генерал-майор Сандалов Л.М.: «Товарищи, товарищи…давайте разговаривать конструктивно…Не надо прокурора…Товарищ старший майор, товарищ генерал — лейтенант — здесь врагов нет! Докладываю.
Ещё 16 июня сего года Командарм-4, присутствующий здесь товарищ Коробков, вторично запрашивал штаб Округа о выводе из Бреста в Жабинку 42 стрелковой дивизии, в апреле переброшенной в крепость из Берёзы-Картусской, но вторично получил категорический отказ.
Комкор-28 товарищ Попов, так же здесь присутствующий, ещё раньше, в мае, решил вывести 6 стрелковую дивизию из крепости в район Южного городка, но Командующий Округа Генерал Армии Павлов ЛИЧНО запретил ему выводить дивизию в этот лагерь…Тогда Василий Сергеевич предложил вывести соединение в лагерь на территории Брестского артиллерийского полигона, но командование Округа воспрепятствовало и этому!»
Член Военного совета армии, дивизионный комиссар Шлыков Ф.И. «Подтверждаю сказанное. Более того! В этот же день начальник политотдела 6 стрелковой полковой комиссар Пименов послал в Военный совет Округа письмо, прося разрешение дивизии занять оборонительные позиции, а семьям начсостава отправиться из Бреста на Восток. Из Округа же поступил приказ мне- наказать Пименова за паникёрство. Или Вы считаете, что ПАРТИЯ может ошибаться?»
Сандалов, благодарно кивнув, продолжая: «Вывести хотя бы одну дивизию по боевой тревоге имеет право только командующий ЗапОВО.
Мы, под видом лагерных сборов, опять хотели было вывести к 23 июня из крепости в полевой лагерь 6 стрелковую, но начальник штаба Округа Климовских воспретил лично, сказав, что палатки для размещения дивизии в лагере он выделять запрещает.
Товарищи, мы ведь тоже не слепые и не глухие. Сегодня, например, три часа тому назад — закончилось командно-штабное учение 28 стрелкового корпуса, а на 22 июня намечен новый выезд на учения. Это не смотря на то, что от каждого стрелкового полка- по одному, а то и по два батальона работают в пограничной зоне, строят полевые укрепления. Люди ночуют всю неделю в землянках, в палатках, устали…
Да, мы знаем, что за рекой по ночам слышен шум моторов. Командиры докладывают в штаб Армии, что немцы построили несколько новых наблюдательных вышек, сегодня опять несколько самолётов летали над нашей территорией…
Но вы поймите- война, вот так, просто на пустом месте, внезапно- не начинается. Я учился в двух академиях, в том числе — Академии Генерального штаба, историю войн знаю неплохо.
Любой войне предшествует период напряжения международных отношений, предъявление каких-либо требований международного характера, а это два-три дня минимум, ну вот как с Польшей было- помните? Потом- развёртывание войск и приграничные бои разведывательных групп и авангардов, а уж только потом- война вспыхивает в полную силу…»
Богданов: «Товарищи командиры, никто о войне и не говорит! Мы предполагаем проведение широкомасштабной ПРОВОКАЦИИ- такой, как не раз бывало на Дальнем Востоке…Обрушатся на нас соседи всей силой на узком участке- наломают дров и уберутся восвояси — а после дипломаты спишутся, извинятся-ошибочка, мол вышла…А с кого будет спрос ПОТОМ? А спросят — по полной- с нас…я Вас уверяю! Почему, скажут, проспали? Приказа не было? А Присягу вы давали? А какой ещё вам надобен приказ!!!?»
(Голос за кадром. Согласно директиве НКО СССР и Генштаба Красной Армии, Штаб Западного Фронта- да, уже именно Фронта- был обязан к 23 июня 1941 года вывести 28, 44 стрелковые корпуса, 17, 50, 121, 161 стрелковые дивизии в районы предусмотренные планом прикрытия границы…В полосу 4-ой армии к Барановичам И Бресту должен был быть переброшен 47 стрелковый корпус из Бобруйска и Гомеля…Однако ничего из этого сделано не было…Непосредственно вблизи границы находились 13 из 24 дивизий ЗапОВО, и ни одна из них не была развёрнута — в районе прикрытия.)
Коробков, задумчиво: «Это да, спросить у нас с военных умеют, с кого же ещё…Связи с Округом до сих пор нет? М-да…Товарищ Сандалов, что Вы можете предложить?»
Сандалов (показывая на карте):» Для присутствующих здесь товарищей из НКВД поясняю обстановку вкратце:
Войска соединений, сосредоточенные в городе и крепости Брест, в случае угрожающего положения занимают оборону вдоль госграницы, на заранее подготовленных позициях полевого до-усиления 62 Брестского УРа.
Части 6 СД, при объявлении боевой тревоги, должны немедленно покинуть расположение и занять оборону на рубеже река Пульва-Брест-Прилуки. Для обороны непосредственно Бреста остаются 84 СП и 204 гаубичный артполк у деревни Ковалево. Непосредственно крепость остаются оборонять третий стрелковый батальон и первый артдивизион.
В распоряжение 17 Брестского погранотряда выделяется батальон 333 стрелкового полка для непосредственной поддержки пограничников.
Далее, 42 стрелковая дивизия выходит в район сосредоточения — Высокое, и занимает позицию на правом фланге от реки Пульва до Дрохичина.
Вывод частей прикрывает 393 отдельный зенитный артдивизион.
По плану прикрытия границы шифротелеграмма Военного Совета ЗапОВО о вводе войск в действие должна быть такова- «Командующему 4-той армии. Объявляю тревогу- Кобрин-41. Подпись»
В свою очередь, командарм даёт своим войскам кодограмму- «Командиру корпуса(или дивизии). Объявляю тревогу вскрытием «красного пакета». Подпись»
Однако никаких «красных пакетов» в штабах соединений нет, поэтому вскрывать будет нечего…»
Богданов, вскидывая голову: «Почему?»
Русанов Владислав
Контровский Владимир
Акунин Борис
Прозоров Александр
Соломатина Татьяна
Шилова Юлия