Сандалов: «Потому, что решение командующего армией по прикрытию четвёртый месяц не утверждается штабом округа.»
Фрумкин делает выразительное лицо и что-то старательно записывает.
Сандалов, косясь на Фрумкина: «Так, товарищ генерал-лейтенант, что есть эти пакеты, что нет их- всё едино! В штабах соединений прекрасно знают их содержимое- потому что сами же и составляли…
Итак, при объявлении тревоги, части проделывают следующие мероприятия (нудным голосом, как механический органчик):
оставляют минимальный личный состав для перевода части на военное положение, для охраны имущества оставляя по одному человеку на объект. Для ускорения передачи зданий и имущества КЭЧ в казармах имеются инвентарные списки, которые служат приемосдаточными документами.
в танки и боевые машины укладываются диски с боевыми патронами, с объявлением тревоги машины заправляются горючим, водой и маслом,
усиливается охрана складов, парков и гаражей
возимые запасы огнеприпасов, горючего и продфуража укладываются в обоз
выдаются на руки начсоставу карты из НЗ
телефонные элементы питания заливаются водой.»
Богданов, в нетерпении перебивая: «И сколько времени займёт это мозгоёб…действо?!»
Сандалов, совершенно невозмутимо: «Срок занятия позиций- тридцать часов…»
Фрумкин и Богданов хором «Сколько-сколько?!»
Сандалов, в раздражении: «ТРИДЦАТЬ ЧАСОВ. А что Вы хотите? Например, части 42 дивизии перебрасываются вдоль границы на расстояние от 50 до 75 километров, причём пешим порядком…Они и так бОльшую часть пути будут БЕЖАТЬ, причём с полной выкладкой…А наша 100-тая дивизия вообще располагается под Минском- и должна быть доставлена по железной дороге на третий день!»
Богданов, с мясом отрывая пуговицу с душащего воротника гимнастерки: «А мы-то на границе…рассчитывали…что минут 40–45…и подойдёт Красная Армия!»
Сандалов, смущенно: «Ну да…в принципе, занятие переднего края УРа должно было бы быть закончено в течении 2–3 часов максимум после объявления боевой тревоги…а огневые сооружения УР — действительно, за 45 минут…но будем реалистами!
Вот 30 апреля, тоже в воскресенье, пытались мы проверить боевую готовность 42 дивизии и что?
44 стрелковый полк поднять не удалось вообще- в связи с отсутствием комсостава.
В 455 стрелковом — комсостав был, да что толку- боеприпасами полк полностью не обеспечен, НЗ находится в пути на станции Берёза-Картусская…
18 отдельный батальон связи строился на плацу 40 минут…вместо 5 минут по плану…
Имущество дивизии так и не погрузили, потому как с одной стороны- имущества нет, а с другой стороны- автомашин и лошадей тоже нет. Они в народном хозяйстве, только по мобилизации поступят….
(Голос за кадром. Ой, лукавит генерал Сандалов! В 42 дивизии находилось по сохранившимся документам 468 автомашин — 84 % по штату ВОЕННОГО времени, а тягачей и тракторов — 101 штука — 102 %! А в среднем по ЗапОВО- их было значительно меньше- 51 % и 84 % соответственно…Но это ведь по штату ВОЕННОГО времени! А дивизия жила по штатам времени МИРНОГО! Так где были эти автомашины и трактора? Версия первая- их не было вообще, то есть они были — но только на бумаге…о второй версии — не хочу говорить. Думайте сами).
А самое главное- где войска располагаются…Крепость! Кольцевая казарма и главный Вал- это мышеловка. Пропускная способность ворот- исключительно мала…Мы хотели было пробить новые ворота, или хотя бы починить мост у Бригитских ворот…хозспособом…но сначала не изыскали взрывчатку, а затем досок для ремонта моста…»
Богданов, деловито, смотря на наручные часы: «Так, кроме плача Ярославны, будут еще соображения?»
Сандалов, торопливо: «Так точно. Считаю, что противник имеет задачей прежде всего уничтожение живой силы, материальной части и запасов, сосредоточенных в городе и крепости Брест.
Это связано с тем, что Брест- основной пункт хранения запасов для всей 4-ой армии, и не только для неё… В частности, в самой крепости- дивизионные склады 6 и 42 стрелковых дивизий, а также 447 корпусного артполка.
На Южном острове- склады 22 танковой дивизии (хранятся два её боекомплекта), остальные склады этой же дивизии — в городе. Там же, в городе- материальные склады 4-ой Армии (номер 821 и 1321), и окружные склады- боеприпасы, горючее, 970-ый склад окружного автобронетанкового имущества, продовольственный окружной- 821 склад.
Мы извещали штаб Округа о нетерпимости подобного положения и в связи с наличием сверхкомплекта- просили отправить часть огнезапаса на восток — вместо этого, артснабжение ЗапОВО прислало сверх указанного еще больше боеприпасов и продовольствия. Так что потеряем склады- будет очень плохо не только нам, но и соединениям соседних армий- 3, 10 и 13…
Поэтому, не имея возможности прикрыть всю линию государственной границы, предлагаю сосредоточить усилия для прикрытия прежде всего крепости и города Брест.»
Коробков, раздражённо: «Что ты болтаешь, Сандалов…Неужели не знаешь, как учит нас воевать Нарком Обороны, Маршал Советского Союза товарищ Тимошенко- «Ни пяди советской земли врагу! Воевать на чужой территории, малой кровью, могучим ударом!»
Богданов, задумчиво, как бы про себя: «Товарищ Фрумкин, ты там что говорил про индивидуальный и коллективный подход?»
Коробков, торопливо: «Впрочем, если подход конструктивный, то я для пользы дела и не против…Продолжайте, товарищ Сандалов…»
(Цветное.) Управление НКГБ БССР по городу Брест. 22 часов 32 минуты. Уже знакомый нам кабинет сержанта ГБ Лермана….
Младший лейтенант Мохнач открыл глаза, приподнялся и сел на стоящий вдоль стены домашний диванчик (над таким диванчиком, на полочке, ожидаешь увидеть фарфоровых слоников), на котором до этого лежал, потом со стоном ухватился за затылок…
«Что, головушка бо-бо, а денежки тю-тю? Вот так оно и бывает, когда вместо того, чтобы учить в расположении части Боевой Устав Пехоты БУП-39 некоторые отдельные командиры посещают во внеслужебное время сомнительные увеселения…»
Евгений поморгал несколько раз, сфокусировал наконец взгляд на фигуру за письменным столом, хриплым голосом спросил: «Где я?»
«Не волнуйтесь, молодой человек, Вы, как говаривали бывшие соловецкие монахи бывшего Соловецкого монастыря, «в месте тихом, злачном, застенном» — в НКГБ. И, как говаривал один старый контрабандист, отвечая на вопрос царской пограничной стражи: «Стой, кто идёт? — Ужэ никто никуда не идёть..»
«Ох, что же я наделал?»-
«Азохан вей, ежели би Вы что-то наделали, кроме того, что в свои роскошные диагоналиевые галифэ, мы бы с Вами говорили долго-долго, минут десять…А так, не досуг…
А знаете, почему Вы так легко отделались? Потому что не один террорист не выйдет на задание, не имея хотя бы одного патрона в пистолете…чтобы застрелиться!
Ну, можно было бы заподозрить, что враг уже всю обойму уже где-то расстрелял- так ведь и пистолет-то новенький, в заводской смазке, ни разу не использованный- сплошное толстовство…А слушайте, может вы случайно не из Кришнаитов сами будете?»
«Нет, я из Бобруйска…»
«О!Это многое объясняет! Постойте, постойте…Дайте догадаюсь. Старшина на руж- складе из-под полы вручил Вам это удивительное чудо враждебной техники, а про патроны сказал, что они обязательно будут в конце следующего квартала?»
«Да…так и было…»
«А, извините, шлемазлом он Вас при этом не называл?»
«Да, называл, и говорил, это такое ласковое слово, вроде сынок…»
«Вот из-за таких поцев, нас, евреев, и называют жидами…Ну ладно.
Короче, про пистолет я сам всё понял, а потом Вас узнал старшина Горобец- который видел, как неделю назад Вы, ещё с курсантскими петлицами, в ресторане вокзала Брест-Пассажирский безобразничали…как это не безобразничали? А кто в кадку с пальмой насс…помочился? Пушкин Александр Сергеевич? Ах, на спор…Эх, взгреть бы Вас…да это дело Рабоче-Крестьянской Красной Милиции…совсем другой Главк, и Наркомат даже- совсем другой…
Нет, дорогой мой, отпустить Вас я не могу…всё равно до первого патруля — дальше Вы не уйдёте…а вот в коридор — пожалуйста. Тем более, что Вас там ожидает гражданка Никанорова, обрыдалась там вся…Как какая Никанорова? А Клавдия Захаровна, 1925 года рождения, русская, комсомолка, учащаяся десятого класса школы?13, между прочим — не замужем…Иди уже, горе луковое….»
И старый, 25-летний, кровавобериевскийпалач Лерман лукаво ухмыльнулся…
(Цветное). Кобрин, улица Леваневского. дом 33. Штаб 28 Стрелкового корпуса. 23 часа.
Во дворе штаба- армейские автомашины, комендантский взвод 333 стрелкового полка грузит в них ящики и шкафы со штабными документами…
Сержант И.А. Алексеев обращается к своему прямому начальнику- комвзвода старшему сержанту Данилину Д.А. «Дима, что за хрень? Куда нас гонят на ночь глядя?»
«Ваня, сам ничего не пойму- но говорят- (шёпотом) — обстановка на границе тревожная…так что штаб выдвигается на КП корпуса, в рощицу под Жабинку- ну ты же там был, блиндажи копал…»
«А мне чего делать?»
«А ты найди старшину и вместе с ним получи для взвода сухпай…На сколько дней? Гм-гм…В сороковом, летом, манёвры окружные продолжались трое суток, так что бери с запасом- суток на пять…Должно хватить с избытком!»
(Мгновенная черно-белая вставка. Этот же двор — но с пылающими автомобилями…ветер носит в воздухе листы бумаги- уже не нужные никому штабные документы несуществующего, погибшего штаба…у горящего колеса- что-то бесформенное, окровавленное, в которое даже не хочется всматриваться)
(Голос за кадром. Ещё до 19 июня командование западных приграничных округов получило директиву Генерального штаба к 22 июня вывести армейские и корпусные управления на полевые командные пункты. Командование 4-ой армии эту директиву не выполнило, по одной простой причине- оно об этой директиве — так и не узнало!)
(Цветное) Брест. 62 Укрепленный район. 23 часа 10 минут. 18 Отдельный пулемётно-артиллерийский батальон, 1 батарея
Дежурный- сержант Владимир Осауленко.
В казарму входит командир батареи капитан Фролых и старшина батареи Лукашенко…
«Встать! Смирно! Товарищ командир, за время…»
«Отставить, сержант. Поднимай личный состав. Поступил приказ — начать загрузку ДОТа боеприпасами и продовольствием…Немедленно.»
«Това-а-арищ командир, так ведь планировали с понедельника…»
«Сержант, я вообще-то в курсе… Только здесь- Вам не колхозное собрание, а Красная Армия. Выполняйте приказ!»
Лукашенко: «От за што я люблю нашу Червону Армию- што с нея николи не соскучишься…Сначала ляжим-ляжим, а патом бяжим-бяжим…
ТАварищ командир, да на што нам тая спешка? Давайте уж у ранку, по-светлАму…ПАтаму што впотьмах макароны усе порассыплять, масло растительное кокнут, про гречку я уж и не гАварю…
Есть, не рассуждать. Вот от того у нас и бесхАзайственность.
Молчу, молчу…
Форму новую куда одягаешь, храппаидол! Кухонну подсменку бяри! Думай гАлАвой, снаряды-то в солидоле…»
(Мгновенная чёрно — белая вставка. Бледный рассвет. Смертельно раненый Лукашенко, уже умирающий, упрямо бьёт и бьёт окровавленными руками по двери склада, тщетно пытаясь сбить тяжёлый замок…)
Начинается привычная армейская работа- плоское катаем, круглое таскаем…
(Голос за кадром. ДОТы Брестского УРа…мы знаем, как начиналась ваша жизнь, как вы рождались…Кадры с «Линии Сталина».
Двухэтажные… Пулемётно-артиллерийские, на 3 или пять амбразур, спроектированные великим военным инженером Карбышевым, построенные с учётом самого современного опыта…Толщина железобетонных стен- до 1.8 метра, перекрытия- до 2.5 метра, выдерживавшие попадания 500 кг бомбы или 8-дюймового гаубичного снаряда… вооружённые созданными гениальным Грабиным уникальными казематными пушками в 76-мм, спаренными пулемётами ДС. Всё там было- разумно продуманное, заботливо и надёжно построенное- от казармы и хранилища боезапаса до артезианской скважины и санитарного узла- душа с туалетом…Мы знаем, как вы строились, как оснащались, как осваивал вас личный состав. Мы не знаем и никогда уже не узнаем, как вы умирали. Знаем только, что ваша смерть была геройской)
(Черно-белое, плавно переходящее в цветное). Штаб 17 КПО, город Брест.
Афанасьев Роман
Каргалов Вадим
Махров Алексей
Русанов Владислав
Глуховский Дмитрий
Флинт Эрик