Тогда командир батальона товарищ капитан Максимов и товарищ батальонный комиссар Баранчиков подняли роты в контратаку.
Хорошо мы пошли, с русским «ура», в штыковую. Впереди цепи бежали командир батальона и батальонный комиссар. Сначала упал товарищ Максимов, но атака не захлебнулась. Командование принял товарищ Баранчиков.
Строча из автомата, повел он нас за собой. А потом и он упал, сраженный пулеметной очередью.
«Отомстим за командиров!» — крикнул кто-то.
Мы все поднялись…видим, товарищ Маршал с шашкой наголо впереди всех…а потом и он упал…»
Руссиянов, горько: «Эх, вы-ы-ы…»
Боец молча заплакал…
Он лежал перед ними…крепко сжимая в побелевшей широкой, пролетарской ладони золотой эфес Почётного Революционного оружия…Луганский слесарь, комиссар, нарком…Народный Герой…
Тихо таящая над лесом, печальная мелодия….
«Ведь с нами Ворошилов,
Первый красный офицер…
Сумеем постоять за Эс-Эс-Эр…»
Двадцать два часа. Гродненская область. Местечко Ошмяны.
Впрочем, это всё же маленький городок, обладавший даже во времена оны магдебургским правом, и известный по тевтонским хроникам как Aschemynne, потому как согласно этим же хроникам в 1402 году именно здесь православные добрые литвины от всей души вломили звиздюлей этим самым крестоностцам.
Недаром на гербе Ошмян- белорусский буй-тур и золотой щит…
Площадь перед костёлом Михаила Архангела, предводителя сил небесных в битве с Сатаной. На площади- эти самые сатанаилы во плоти и есть…
«Эй, рюсски, вылезай! А то подожжём!»
Красноармеец товарищ Мулдахаджаев в очередной раз проигнорировал это предупреждение.
Во-первых, он русским ну никак не был.
Во-вторых, сдаваться врагу- не позволял тщательно изученный им «Устав караульной и гарнизонной службы РККА». Не было там такой статьи…
Красноармейца Мулдаходжаева товарищ старшина Зайцев оставил охранять поломавшийся танк (а чего было бы не поломаться двух-башенному пулемётному Т-26 выпуска 1933 года! Чудо, что он вообще из техпарка сам собою выехал). И ещё старшина сказал, чтобы он, Мулдаходжаев, не беспокоился- он обязательно за ним вернётся, и отбуксирует аварийную машину в СПАМ.
Мулдаходжаев и не беспокоился, потому как товарищу старшине- он крепко верил.
И когда в 6 часов утра на площадь ворвались фашисты- Мулдаходжаев залез в танк, закрыл изнутри люк и стал стрелять из пулемёта.
А когда кончились патроны- просто сидел, не реагируя ни на какие угрозы или посулы. И песни пел. Про себя, потому что вслух петь — стеснялся…голоса у него не было.
Но теперь — дело пахло керосином…причём в самом натуральном смысле этого слова…Побрякивая жестяными вёдрами, немцы аккуратно, по европейски обливали танк продуктом, извлеченным из красно-кирпичной будки с надписью «КеросинЪ».
Товарищ Мулдаходжаев только головой качал на такую бесхозяйственность- можно было бы просто соломы натаскать и дровец принести…Глупые люди эти немцы.
Немецкий унтер с лунной бляхой на широкой груди с удовольствием оглядел огромную керосиновую лужу, в которой стоял русский танк (так и не удалось его вскрыть- а надо уже дальше ехать, нах Минск), вынул из бумажной пачки сигаретку, картинно- ловко забросил ее в рот, сжав белыми, как сахар, зубами, демонстративно полез в карман за зажигалкой…
Группа полковника И.П. Веркова (два сабельных эскадрона, 4 танка БТ-7 и 6 бронемашин БА-10Б из 8-го имени Краснопресненского Райсовета рабоче-крестьянских и красноармейских депутатов полка — про стратегическую конницу не забыли?) пала как снег на тупые, наглые и самодовольные немецкие головы…
Ударив в тыл транспортной колонне, взвод танкистов лейтенанта М.И. Веденеева вихрем ворвался в местечко…А там немецкие танки, в количестве пяти штук на площади стоят…а немецкие танкисты в кружок собрались, намереваются зрелищем аутодафе развлечься…
Красные конники внесли приятное разнообразие в это мероприятие…Вот тут был и барабанный топот лихого галопа, и отчаянно-гневный, алый в последних лучах заходящего солнца высверк златоустовских клинков, и залихватский казачий разбойный свист, и славное конармейское: «Даёшь Ошмяны!!»
Так никто из немцев до своих панцеркрафтвагенов и не добрался!
Забавно, что в зубах откатившейся под танк головы унтера так и застряла сигаретка…
Красноармеец Мулдаходжаев своё освобождение воспринял совершенно спокойно — он ведь твёрдо знал, что за ним придут…не бросят одного…
Только обманул Мулдаходжаева товарищ старшина Зайцев. Сам он за ним — не пришёл.
Сгорел вместе с экипажем уже на другой окраине Ошмян, проскочив местечко насквозь…
Шибко горевал об этом нерусский солдат… или всё же русский?! (все имена героев и их подвиг- подлинные)
А теперь- в честь красных конников, в их честь…
По военной дороге
Шёл в борьбе и тревоге
Боевой восемнадцатый год.
Были сборы не долги,
От Кубани до Волги
Мы коней поднимали в поход.
Среди зноя и пыли
Мы с Будённым ходили
На «рысях» на большие дела.
По курганам горбатым,
По речным перекатам
Наша громкая слава прошла.
На Дону и в Замостье
Тлеют белые кости,
Над костями шумят ветерки.
Помнят псы-атаманы,
Помнят польские паны
Конармейские наши клинки.
Если в край наш спокойный
Хлынут новые войны
Проливным пулемётным дождём,
По дорогам знакомым
За любимым Наркомом
Мы коней боевых поведём!
Двадцать два часа тридцать девять минут. Дорога Каменец- Пружаны.
Солнце окончательно село, и сумерки, выползавшие из болотистой, лесной глуши, быстро сгущались среди нависающими над дорогой лапами елей…
Впрочем, их эффектно подсвечивали горящие чуть поодаль «штуги» — самоходные штурмовые орудия, в штатном количестве всей батареи, где проходил свою нелёгкую службу разговорчивый и очень откровенный антифашист Ангель Меркель…
Русская народная пословица гласит: «Сделал дело, вымой тело!», то есть нет, «ковыляй потихонечку, а меня ты забудь…», то есть…Ну вы поняли…
После расстрела батареи, угодившей под пушку «Клима Ворошилова- Беспощадного Красного Пролетария» (говно вопрос- сначала заднюю, чтобы не убежали, потом переднюю — чтобы не наглели, а потом Иван Иваныч продемонстрировал свою лихость, как на родном арт-полигоне…) надо было делать ноги…
А вот с ногами…
«Ну что, товарищ Солдатенко?» — с надеждой спросил Фалангер.
«Порядок, товарищ командир. Полный и окончательный. Трансмиссии каюк. Видите- сталь выкрошилась…»
Да, именно так. Не очень-то сейчас на славном Кировском умели проводить глубокую термообработку ответственных деталей…Сталь правильно отпускать — это тебе не Зимний Дворец штурмом брать…Тут напор и натиск мало значат. Тут культура производства- важнее…
Да где же ей набраться, культуре? Где те старые, довоенные (то есть до 14-того года) пролетарии? Которые на Путиловский Завод ходили в белых рубашках с галстуками, тонкое дело своё понимали годами, начиная вихрастым подростком с метлы уборщика стружки…
Кто погиб в Моонзунде за Веру, Царя и Отечество, кто — под Самарой за Интернационал, кого настигла пуля кулацкого обреза, пущенная в спину двадцатипятитысячнику…
А комсомольская молодёжь производство пока ещё ОСВАИВАЛО…
И поэтому дело было….
«Хуёво» — сказал Вася Костоглодов.
И экипаж с немым изумлением воззрился на него….
«Вася…Ты…ГОВОРИШЬ?» — пролепетал Додик.
«Да»
«А что же ты, мать, мать, мать, молчал всё это время?!! Отчего не говорил?!» — взвился Солдатенко
«Не хотел. Нужды не было» — солидно ответствовал Вася…
Двадцать два часа сорок минут. КулИково поле.
«Ну-ка, ну-ка, расскажи поподробней…»
«Да что тут, товарищ генерал…Моя в 15-том полку связи мал-мало служу, в телеграфной роте…Призывался ещё когда- моя в Анадыре товарищу военкому шибко говорил- в погранвойска хочу, однако!
Разнарядки нет, говорит…пришлось научиться столбы ставить…Фашисты когда напали- мы всё столбы ставили, ставили — шибко много ставили…потом их все выкапывали, потом в Минск, в расположение пошли мало-мало.
Пока шли- моя винтовка нашёл. Лежит на земле, однако! Шибко не порядок…Себе её взял, потому как народное имущество! Глупый люди! Тебе не нужно- зачем тогда винтовка земля бросай? Винтовка три песца стоит. Шибко кто-то дурак, совсем как лоча! Не нужно тебе — тогда в колхоз отдавай.
Потом нас товарища Ворошилов мало-мало встречал, слова разные говорил, ши-и-и-бко ругайся, я почти всё понимай…
Громыко Ольга
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Круз Андрей
Шилова Юлия