«Стихи…»
«Читай! Вслух читай!»
«Священная война.
Слова: Лебедев-Кумач…
Вставай, страна огромная-
Вставай на смертный бой.
С фашистской силой тёмною,
С проклятою ордой!
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна,
Идёт война народная,
Священная война!»
«Хватит! Идиоты! Слепые идиоты все кругом! Почему мне не доложили? Случайно ведь увидел! Это же не стихи! Это…народная идея! Это Гитлеру полный пиздец!!
Записывайте. Немедленно.
Стихи перепечатать — где? В окружной «Красноармейской Правде», в армейских газетах — «Боевое Знамя», «Часовой родины», «За Советскую Родину»…
Подвижной типографии Главного Управления Полит-пропаганды — отпечатать сто тысяч листовок с текстом…Немедленно разослать в войска.
Окружному Ансамблю- на эти слова написать песню и немедленно мне представить…Что значит, композиция? Я вам дам — вдохновения и гармонии, во все дырки сразу! Сегодня же сочинить, отрепетировать и при мне спеть!
Потому что завтра они будут петь по Минскому радио!
Да что ж такое, а? Это же…это посильнее сотни батарей будет…
Ещё запишите. Этого поэта- найти и спросить, что ему надо — и дать, из моих фондов, что захочет…Я сказал, ВСЁ дать. Квартиру, «эмку», дачу, Любовь Орлову и барабан впридачу…
А кстати, где товарищ Ворошилов? Надо ему немедленно это показать…»
Шестнадцать часов десять минут. Брест. Крепость. Земля и небо.
Аппарат «Бодо».
«Здесь Гаврилов. Здравия желаю.
«Здесь Сандалов. Здравствуйте, товарищ майор. Как там у Вас?»
«Противник форсировал Буг, прорвавшись на Северный остров, однако остановлен рубеже Восточный форт — казармы 125-того полка. Сейчас надо мной перекрещиваются снаряды со всех сторон света, такое ощущение, что мы уже окружены. Кругом стоит канонада, от которой сплошной гул в ушах. В настоящую минуту идёт такой концерт, что карта на столе подпрыгивает от сотрясения. Помощь ещё не подошла. Хорошо бы нам продержаться на Северном хотя бы до ночи, как видно, за нас взялись всерьёз.»
«Вам пошли птички. Были ли у Вас?»
«Только сейчас были. Бьют по дальним подступам. Не совсем то, что нужно.
В настоящую минуту крайне необходимо по артпозициям, по их миномётам, по танкам и скоплениям пехоты, меньше- по скоплениям машин, так как идёт открытый бой. Вообще птички работают прекрасно, смело, дерзко, летают прямо над головами, но очень малый боезапас. Как только улетают, то начинается старая картина. Однако при них куда спокойнее. Бойцы очень птичкам радуются, кидают в воздух фуражки.»
«Держитесь изо всех сил. Противник переправился Буг также в районе Митьки- Аркадия, южнее Бреста, но остановлен на рубеже Мухавец. Поэтому у Вас создалась видимость окружения. Послал Вам местную стрелковую команду народного ополчения. Хотя вооружены они слабо, нет совсем артиллерии и миномётов, но они хотят и будут драться. Также послал Вам три подводы с зажигательными бутылками по образцу пограничников.»
«За бутылки спасибо. Ополченцев примем как родных, тут каждый человек на счету. В случае чего, если действительно окружат — буду драться в Цитадели до последнего.»
«Надеюсь на Вас. Сейчас важно как можно дольше задержать немцев, нам важен каждый час.»
Сообщение узла связи Брест- в Буховичи. «16часов 15 минут. Проводная связь с Крепостью прервана.»
Это же время. Город Брест, улица Московская, перекрёсток с улицей 17-того Сентября.
«Как взвыла, застонала Русь от боли,
Как взмыла, взмыла ввысь мольба,
Как оросилось кровью поле,
Слезою- каждая изба,
Как захлебнулось сердце злостью,
Как брызнул гневный свет из глаз,
Так хрустнули под ношей кости….
Так оперлась Страна на нас!»
Николай Савостин, рядовой, 3-я ДНО.
Впереди- куда уходила прямая как стрела улица (бывшая вообще-то последним отрезком Минского шоссе) всё гремело, грохотало, ухало — как будто там работал громадный металлургический завод…Над Крепостью- стояло грибовидное, чёрное как ночь облако дыма и пыли, прорезаемое огненными вспышками разрывов…Смотреть туда было просто жутко, а тем более — туда идти…Но добровольческий отряд ополчения шёл бодро и энергично, даже старался идти в ногу…
В одном ряду с Володей Менжинским шагала невысокая, коренастая, скорее даже пышненькая блондинка очень решительного вида — из тех, что «слона на ходу остановит и хобот ему оторвёт»(с) С. В. Царь. Поэма о женской красоте.
На блондинке была странно знакомая Володе полувоенная форма. Вот только где он эту форму видел?
Откашлявшись, Володя вежливо спросил: «Я дико извиняюсь, гражданочка, а как Вас зовут?»
Гражданочка, мило улыбнувшись: «Никак! Обычно я сама прихожу, без приглашения, но с санкцией… А крестили меня — Надеждой»
Менжинский, осторожно продолжая разговор: «А еще осмелюсь спросить, где до войны служить изволили, если не секрет?»
Блондинка, еще более мило улыбнувшись: «Ну какой там секрет — в Брестской прокуратуре…Следователем! По особо важным делам…»
Володя, конспиративно понижая голос: «Это по каким же?»
Блондинка, откровенно кокетливо: «По убойным!»
Соломон, в кожаной тужурке и канотье, до странности похожий на комиссара из Народной Армии батьки Нестора Махно: «А-ттставить разговорчики! Подтянись! Шире шаг! Песню-ю…Запе-Вай!»
И ополченцы грянули:
Скоро до Берлина мы дойдём!
Геринга мы в жопу отъёбём!
Выебав сперва со свистом-
Перебъём мы всех фашистов!
Гитлера- заставим хуй сосать!
И глядя на их колонну- почему — то хочется верить…Что ведь эти — ЗАСТАВЯТ…
Это же время. Подвал кольцевой казармы 333-его стрелкового полка…
Пламя пожара освещает лежащую на бетонированном полу раскрытую «Записную книжку командира» в зелёном коленкоровом переплёте.
Сквозняк перелистывает страницы…
Заметки…про заготовку сена…ремонт сбруи…Обращает на себя внимание «Список красноармейцев, совершивших кражи».
Потом- штрихи и загогулинки, которые оставляет человек, высиживающий скучные часы на партсобрании…
Затем как-то резко, без перехода:
«1. Станков. пу. Доорганизоваться
2. меропри (зачёркнуто) разбить участок
3. Организовать охранение
4. Наблюдение
Следующая страница: «24. VI.41
1. Прибрать свой участок
2. Умерших- собрать. оч. большие потери. тяжёлая атмосф. от разложения трупов. Валит с ног малосильных и легкораненых.
3. Боеприпасы. малое наличие (?) где взорван склад поискать
4. Исключит. тяжёлое положение с ранеными, из-за отсутствия условий, медперсонала и медикаментов.
5. Запас продовольствия- только конфеты, печенье и сахар. Стало трудно с водой»
Далее в записной книжке идут только белые листы…(из фондов Музея-заповедника Брестская Крепость)
Это же время. Тот же подвал- только другой отсек, отделённый глухой стеной, крайний западный отсек, ближайший к Тереспольским воротам.
Назвать помещение госпиталем- можно только потому, что в нём лежат и сидят, прислонившись спинами к кирпичным стенам- раненые…Много раненых…
Тяжёлый смрад гниющей человеческой плоти, застарелый запах засохшей крови…стоны, бред…
Вот у стены- знакомая нам пара…У Мохнача- перевязаны обе руки, повязка скрывает левый глаз…Клаша пытается напоить его с ложечки- очень плохо получается…Драгоценная вода проливается из уголка рта.
Два пограничника заносят и бережно укладывают на свободный от тел «пятачок» пола — лейтенанта Кижеватова…Их сопровождает Лерман, сокрушённо покачивающий головой.
Кижеватов приходит в себя, открывает воспалённые глаза, видит над собой склонившееся заботливое лицо оперуполномоченного…Что-то пытается сказать…
Лерман наклоняется поближе.
Акунин Борис
Мацумото Сэйте
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Самойлова Елена
Шилова Юлия