Чтение 32–й страницы книги ~Ричард Длинные руки

– Да, – ответил я вежливо и с достоинством, – рыцарь. Чем могу помочь?

Он продолжал улыбаться так же дружелюбно, явно очень сытно пообедал, когда ничто не пережарено, нигде не подгорело, и все подано вовремя и на чистый стол, к тому же вчистых тарелках.

– Можешь, – ответил он бодро, – а я тебе. С деньгами у тебя не очень?

– Деньги не главное, – ответил я искренне, потому что деньги не бывают главным для того, у кого они есть. – Честь дороже!

– Ого, – сказал он, – давно таких слов не слышал! Что значит молодость… Горные области, верно? У вас, хайлендеров, чувство достоинства на первом месте. Угадал?

Я гордо выпрямился.

– Верно.

Он коротко хохотнул.

– Откуда?

– Из Брабанта, – ответил я искренне.

Он изумился:

– Удалось пройти через занятую варварами страну? Ты молодец, молодец… Слушай, а как насчет того, чтобы угостить хорошим обедом? Нет, не меня, я уже, ха-ха, успел. Я везде успеваю!.. Здесь готовят изумительно. Вон там напротив видишь солидный такой дом? И красочная вывеска? Там и мебель красивее, и прислуга одета лучше… в смысле, раздета, ха-ха, но кухня лучше тут! Я все места в городе знаю и все цены. А с тобой выпью винца, а то как-то в заботах и позабыл… Меня зовут Рамол, просто Рамол. Я торговец.

Я сделал вид, что колеблюсь, потом сказал нерешительно:

– Если только это ничем вас не затруднит. И не займет вашего времени. Меня зовут Ричард.

Он воскликнул с энтузиазмом:

– Да ничуть!.. Я не нанятый работник, я сам хозяин. Пойдем!

Не чинясь, он отступил от двери, меня окутало облако таких сочных запахов, что я уже начал есть, в просторном помещении чисто, народу немного, но столы ломятся от блюд, мы прошли к свободному ближе к окну. Я сел так, чтобы видеть дверь, Рамол улыбнулся, понимая предосторожность человека, привыкшего к опасностям, помахал рукой.

Подошел сам хозяин, чуточку встревоженный, но Рамол успокаивающе отмахнулся.

– Да все в порядке! Просто встретил старого знакомого. Посидим с ним еще. Подай все, что приносил мне, только горчицы, перчика и горьких трав можно больше, у него наверняка желудок в порядке… А мне хорошего вина!

Хозяин просветлел лицом и удалился, гордо выпрямившись, я с любопытством озирался.

Рамол повторил:

– Так как ты прошел через захваченную варварами страну?

Он всматривался в меня со жгучим интересом, я ответил спокойно:

– Так они ж не везде! Захватить все села – никаких варваров не хватит. А уж дороги… Правда, приходилось частенько лесами.

– Хорошо, – сказал он живо, – хорошо! Не трус, но и не лез на рожон… А почему не воевал?

Вопрос прозвучал вроде бы вскользь, я нахмурился и ответил с должным раздражением:

– Так не с кем!.. Все позапирались в стенах. Я пытался собрать хоть какой-то отряд, но все отказываются… Вот так и добрался сюда. Может быть, здесь будет настоящий бой? Тогда сумею показать себя…

Он посмотрел на меня задумчиво, взгляд его пробежал по моим плечам, рукам, груди.

– Возможно, – сообщил он, – возможно. Хотя разговоры идут про выкуп. Вождь Антуан Бесстрашный, это глава варваров, потребовал десять тысяч золотом, наши советники пока торгуются. Так что, скорее всего, воевать вот так напрямую тебе не придется. Но у меня есть для тебя другой вариант. Я расширяю торговые дела, мне нужно увеличить и охрану караванов.

Я сделал удивленное лицо и повел рукой вокруг.

– Дык здесь столько народу… И у всех оружие получше моего. А какие доспехи!

Он отмахнулся.

– Оружие куплю, потом, правда, за него вычту. Или станет твоим через три года службы. С доспехами то же самое. Скажу честно, местные для такой работы годятся хуже. Да и вообще – для работы. Требуют много, работают мало, жалоб и просьб немерено. А я расширяю операции за счет того, что посылаю караваны в самые дальние части королевства. В Безансон, Шарни, Ланнуа, Мэнни, Вьеннуа, Пьер-Пертуи, Тараскон и даже в Ундерленд. Конечно, с Брабантом… да что там с Брабантом, я и с варварами, признаюсь, торговал!.. Потому многие не хотят идти в охрану моих караванов…

Я кивнул с полным пониманием на лице.

– Потому что в самом деле охранять придется? А не просто прогуливаться туда-сюда?

– Вот-вот, – сказал он живо. – Ну как, согласен? Об оплате договоримся, если не запросишь слишком. Я плачу выше, чем все купцы в королевстве, потому что у меня и риски высокие.

– Зато и прибыль выше, – согласился я. – Ваше предложение меня очень даже заинтересовало. Как, говорите, ваше имя?

– Рамол, – повторил он. – Я состою в торговом союзе, где старшим Луи, трус редкостный. Меня все знают, хотя побаиваются… Ладно, скажу сразу, все равно наболтают, отговорят… Я когда-то занимался малость пиратским промыслом. Самую малость! Сам не грабил, только перекупал кое-что. Так сколотил начальный капитал, а потом все, даже от моря уехал подальше! Но конкуренты обрадовались, в глаза тычут. Прознали как-то.

Я помотал головой.

– Для меня это не порок. Просто вы не страшились риска, а зарабатывали там, где прибыль выше. Потом ушли из сферы высоких рисков, теперь заняты делом более безопасным…

Он посмотрел на меня удивленно.

– Ишь, что значит рыцарь! Небось еще и грамотный?

– Есть такое, – сказал я со скромной гордостью. – Читаю и даже писать пробовал.

– Здорово, – сказал он деловито. – В случае чего записку можешь черкнуть. Дело у меня, ты прав, теперь более безопасное, но только в сравнении… А так все равно мои караваны приходится охранять лучше. На дальних дорогах, увы, хватает разбойников. Скажу сразу, я вообще-то стараюсь вести дела честно. И партнеров не обманываю. Честность в конце концов вознаграждается даже в нашем деле. Просто понятие о риске у меня… шире, чем у сотоварищей по гильдии. Потому меня недолюбливают.

Я сказал решительно:

– Согласен! Борьба с разбойниками – это как раз для моего меча. Ничего другого не умею и не хочу. Я же благородный!

Он залихватски стукнул опустевшим кубком по столу, морда довольная, глаза хитрые.

– Договорились. Я черкну записку… сейчас… тебе дадут место, где остановиться. Питание за мой счет, доспехи и оружие получишь перед выходом каравана.

Я с одобрением наблюдал, как из мешочка появилось все необходимое: листок бумаги, чернильница и перо. Даже отдельный мешочек с золотистым мелко просеянным песком, которым посыпал написанное, помахал листком в воздухе, чтобы просохло быстрее, сдул лишний песок и, скатав в трубку, залихватски припечатал массивной печатью.

– Вот, держи! Передашь Клоденару, самый дальний дом на этой улице с правой стороны.

– Спасибо, господин Рамол, – поблагодарил я учтиво, избегая слова «хозяин», я ведь благородный и не нанимаюсь на работу, а как бы заключаю договор на гарантийное сопровождение груза. – Тогда я пойду… пока место не перехватили.

Он вышел со мной, но к нему подбежали двое типчиков полууголовного типа, на меня смотрели с подозрением и что-то принялись нашептывать. Я поклонился и пошел в указанном направлении, а деловые люди начали обсуждать бизнес-проекты.

Миновав улочку, я вышел на площадь и сразу услышал вопль:

– Вот он!

Не оглядываясь, я бросился в сторону. Звонко ударила в каменную стену железная стрела арбалета. Я прыгнул за ближайший угол, кого-то сбил с ног, прохожие начали прижиматься к стенам, давая дорогу.

Я несся, как носорог, за спиной топот множества ног, но арбалеты уже разряжены, а в тяжелых доспехах догнать не так просто. Я усмотрел проем между домами, перепрыгнул высокий забор, пронесся, пугая кур и подныривая под развешенное белье, выскочил на другую улицу, там прошел пару домов обычной походкой, не привлекая внимания, и снова юркнул через узкую щель между домами.

Только на пятой улочке я поверил, что оторвался от погони, пошел уже как обычный горожанин, но сердце стиснулось: навстречу по середине улицы едут на крупных вороных конях городские стражники. Рослые, молчаливые, в устрашающе грозных костюмах из толстой кожи с металлическими вставками, на головах рогатые и укрывающие уши и шеишлемы. Едут посреди дороги, все уступают дорогу, уступил поспешно и я, все-таки здесь столица, эти стражи олицетворяют собой королевскую власть.

Один чуть повернул голову, я встретил его суровый и буквально обжигающий взгляд. Я поспешно опустил голову, хоть и рыцарь, но бедный, а жизнь учит и рыцарей смиряться перед силой.

Все это я усиленно продумал, стараясь, чтобы, если в отряде есть чтец мыслей, он поймал мое смиренное отношение, а когда они проехали дальше, я злобно вперил в их спины взгляд диссидента и показал кукиш в кармане.

Много мелких пыльных базаров, где торгуют всякой всячиной, оттуда всегда несет горящим бараньим жиром, там множество мангалов, на углях готовят мясо всех животных,какие только живут в королевстве, начиная от баранины и заканчивая редкими василисками. Обнаженные до пояса и обливающиеся потом на солнцепеке хозяева быстро переворачивают над углями коричневые ломти, нанизанные на длинные прутья ароматного дерева, и вот уже я глотаю слюну, хотя недавно пообедал довольно плотно.

На базарах обычно не стоящая внимания мелочь, но иногда, как передают из поколения в поколение, на таких покупали то медный кувшин с заключенным в нем джинном, то обломок волшебной палочки, выполняющей любое желание наполовину, то обгоревшую скатерть, которая по приказу владельца доставляла любую еду, какую закажешь, разве чтона треть пригоревшую…

В мясном ряду я засмотрелся на сдобненькую и сочную служаночку, веселую хохотушку, что выбирала грудинку, а мясник тоже отпускал шуточки и ловко рубил для нее отобранное мясо крупными ломтями. От нее так и струилось здоровье, хорошее настроение, и все, встречаясь с нею взглядами, начинали улыбаться.

Она несла тяжелую корзину, сильно кренясь на другой бок, я догнал и взялся за ручку.

– Давай помогу.

Она обратила на меня смеющееся лицо.

– Спасибо!.. А я тебя сразу заметила.

– Правда?

– Ну да, – сказала она со смехом. – Ты прямо раздевал меня глазами, когда я выбирала мясо. Ну как я, когда голая?

– Я не все рассмотрел, – ответил я с сожалением. – Хорошо бы еще… Гм… Чтоб одежда не мешала воображению.

Она захохотала, показывая сочный красный рот и белые ровные, хоть и мелкие зубки.

– Ишь ты какой!

– Я такой, – согласился я скромно. – Люблю веселых.

– Веселых все любят, – сообщила она. – А ты что здесь делаешь?

– Да вот на тебя засмотрелся, – сказал я с предельной мужской откровенностью, – какая ты сдобная булочка… И обо всем на свете забыл.

Она довольно хихикнула.

– Правда?

– Еще какая! – заверил я. – Я б так тебя и сожрал всю. У меня уже слюнки потекли.

Она засмеялась во весь рот.

– Ух какой ты откровенный! А я, знаешь, уже привыкла, что господа всегда сперва много чего наговорят, а за пазуху лезть начинают уже потом. А под юбку еще позже…

Я вздохнул.

– Так то господа! Они ж благородныя… А мы простые. Вот я и хочу тебя по-простому. Ты как насчет, а?

Она снова оглядела меня с головы до ног, я постарался раздвинуть плечи и выглядеть парнем хоть куда, чтоб она видела и понимала, что я такой, хоть куда, долго разговаривать не буду, мы ж простые, хоть и рыцари по происхождению.

– Ишь ты какой, – произнесла она игривым голоском, щебечущим и уже податливым, – может быть, может быть… Но не сегодня.

Я нахмурился.

– Ты чё?.. Сегодня хороший день.

Она покачала головой.

– Нет.

Я широко усмехнулся.

– Ну, если день не нравится, тогда вечер? Я вообще-то и ночью умею… Как насчет ночи?

Она оглянулась, заслышав в сторонке шум, зашептала:

– Не могу! Сегодня я занята.

– Ночью? – спросил я удивленно, хотя мое удивление как раз наигранно, такая сдобная пышечка как раз ночью и будет занята больше всего, по ее хитрой мордочке видно. – Ну да, понимаю, ты нарасхват…

– Ничего ты не понимаешь, – зашептала она еще жарче, оглянулась по сторонам и добавила совсем тихо: – Сегодня должна сопровождать госпожу!

– На тайное свидание?

Она помотала головой.

– Нет.

– А куда?

– Вот так тебе все и скажи, – упрекнула она, – а если это нельзя говорить?

– Но мне же можно, – сказал я обидчиво.

– Почему?

– Во-первых, – сказал я и загнул палец, – я здесь чужой, никого не знаю и никому не разболтаю. Во-вторых, ты такая хорошенькая, как ты можешь хранить тайны? В-третьих, разве по мне не видно, что я никому не скажу?

Она засмеялась, польщенная.

– Вообще-то ты в самом деле такой… с виду. Ну, что не разболтаешь. Ладно, это не такой уж и секрет… Я сопровождаю госпожу в Храм Черной Мессы. Там еженедельная мистерия! Будут лучшие люди города.

– Здорово, – сказал я, подпуская в голос побольше восторга и зависти, – это же надо! Я, как и все, слыхивал про такие штуки, но даже не видел тех, кто все это устраивает. Нет, конечно, видел, они ж тоже по городу ходят, как и остальные, но не знал, кто из них кто… Там все в плащах и в масках?

Она кивнула.

– Ну да… сперва. Потом гасят свечи, а окна закрыты, чтобы даже луна не заглянула…

– Ты тоже участвуешь?

Она сказала испуганно:

– Ты что? Это только для знатных.

– Но ты же видела?

Она помялась, снова быстро зыркнула по сторонам и сказала тихонько:

– Видеть видела… ну, подобралась поближе, интересно же!.. Но участвовать ни-ни!.. там все так торжественно, так красиво…

Я сказал умоляюще:

– Хорошо бы взглянуть, но, с другой стороны, пока твоя госпожа будет занята… ты-то свободна?

Она поощряющее улыбнулась.

– А ты догадливый.

– Стараюсь, – ответил я скромно. – Когда вижу тебя такую лакомую, откуда и умные мысли берутся!

Она посмотрела на меня пытливо, я ответил честным прямым взглядом, в котором постарался выразить свой восторг ее грудью, ее задницей и вообще всем ее пышным телом.

– Да уж вижу, – сказала она саркастически, но в то же время игриво, – какие умные…

Я оглядел ее раздевающим взглядом.

– Сам удивляюсь своей умности!

– Хорошо, – произнесла она с некоторым колебанием. – Наш охранник хочет отвертеться, у него свои тайные дела в городе… Я договорюсь, и сегодня его заменишь ты. Когда госпожа пройдет во внутренние покои храма, мы останемся в холле…

Она замолчала с таинственным видом, я огляделся и сказал таким же приглушенным голосом:

– Надеюсь, в том холле отыщется какой-нибудь альков или хотя бы ниша?

Она расхохоталась.

– Множество!..

– Прекрасно, – сказал я и оглядел ее с таким видом, будто уже раздел и щупаю жадными лапами. – Я о таком только мечтал!..

Глава 2

Над городом серебрится легкий туман, луна выглянула из-за тучи печальная и тут же пугливо скрылась, однако ночь не потеряла прелести, слышнее стали запахи мясной еды, жгучих пряностей и благовоний, однако не церковных, а каких-то… я шевелил складками на лбу, думая, что шевелю извилинами, но не мог подобрать другого обозначения,как «содомских».

Я стоял у железных решетчатых ворот, когда по ту сторону прошелестели легкие шаги. Появились две женские фигуры, головы укутаны платками так, что видны только блестящие глаза.

Калитка открылась бесшумно, вторая фигура прошептала:

– Госпожа, вот этот заменил Живоглота.

Первая оглядела меня с головы до ног, тихий, но властный голос произнес:

– Да, он хорош. Даже крупнее Живоглота. Ладно, пойдемте.

Я спросил почтительно:

– Госпожа расплатится со мной по возвращении?

– Да, – ответила она небрежно, – да. Когда вернемся.

Я пошел впереди, так как уже знаю, где храм, а дорогу вижу прекрасно даже там, где стоит сплошная темень. Вышли через западные ворота, я смутно подивился такой странной осаде, потом вспомнил, что еще в военной доктрине древних иудеев было правило оставлять свободный выход для бегства. Это объяснялось заботой о мирных жителях, чтобы не погибли, якобы, но, понятно, уйти мог и гарнизон или хотя бы отдельные воины, а то и целые отряды. Кроме того, прижатые к стене, и мирные становятся очень немирными, так что осаждающие оставляют такой коридор вовсе не из-за излишней гуманности. Прав Ришар, варварами управляет какая-то хитрая тварь, умная, а то и много знающая.

Мы пробирались по узкой и очень извилистой тропке, но я обратил внимание, что протоптана очень хорошо. Госпожа пару раз споткнулась, я едва успевал подхватывать, чтобы не ушиблась о камни, наконец пошел рядом, держа руку наготове.

Она заметила одобрительно:

– Бизель, ты выбрала удачно. У него глаза, как у рыси.

– Мне нравится служить вам, – ответила моя подружка польщенно. – Я стараюсь!

Эвкалипты пахнут одуряюще, запах мимоз липнет к телу, как жидкий мед. Даже камни источают сладостный чувственный аромат, а со всех сторон мои чуткие уши улавливают жаркое дыхание земной плоти, что днем придавлена заботами и делами, а сейчас наступает ее время…

Удивительно звонко и красиво прокричала спрятавшаяся между камнями жаба. Москиты и прочая насекомая мелочь пугливо умолкли, я слышал только шорох наших шагов, затем снова начался этот волшебный ропот, будто со мной говорит сама земля, но я уже не слушал: впереди грозно блестят лунным серебром древние стены храма, настолько странные и чудовищные, что у меня сжалось сердце.

За спиной Бизель шепнула пугливо:

– Ночью он всегда страшнее…

Стены шли навстречу, слегка покачиваясь, я не мог оторвать от них зачарованного взгляда, даже о госпоже забыл, но здесь она, похоже, знает каждый камешек, опередила, я только увидел, как с двух сторон поднялись бесшумно две фигуры в черном. Она что-то шепнула им, они отступили снова.

– Мы тоже? – спросил я.

Бизель сказала тихо:

– Ну да, конечно. Подождем ее внутри.