Чтение 33–й страницы книги ~Ричард Длинные руки

У нас ничего не спрашивали, видимо, пароль распространяется и на слуг. По ту сторону дверного проема обнаружилась широкая лестница, ведущая вниз, там озарено красным огнем факелов.

Бизель притихла и не отрывала взгляда от своей госпожи. Мы спустились в просторный зал, освещенный едва-едва. Даже я видел плохо, что на другой стороне, странно, для меня обычно помех не было.

Госпожа обернулась и бросила коротко:

– Ждите здесь.

– А сколько? – рискнул спросить я.

Она ответила раздраженно:

– Бизель скажет.

Стена перед ней расступилась, я успел увидеть по ту сторону множество мелких огней, словно горят слабые свечи, женщина шагнула на ту сторону.

Бизель пошла за ней, но оглянулась и сказала торопливо:

– Я скоро вернусь!.. Мне можно больше, чем тебе, но… далеко уходить тоже нельзя…

– Подожду, – пообещал я.

Каменные блоки сдвинулись с такой легкостью, словно из папье-маше. Я никогда не понимал той дури, когда археологи трогают какую-нибудь фигню в подземельях египетских фараонов, и начинают сдвигаться стены или запускаются гигантские маховики. За тысячи лет все эти механизмы рассыпались бы в прах, а самые стойкие пружины распружинились бы, однако сейчас стены из массивных каменных блоков в десятки тонн именно сдвигаются и раздвигаются… Впрочем, все объясняет магия. Она всегда все объясняет.

В помещении темень, смутно светится только выход наверх. Стена ровная, ни один блок не выдвигается дальше, чем на пару миллиметров, удивительная точность для таких построек. Я пошел вдоль стены, проводя кончиками пальцев по камню, угол геометрически точный, можно так ходить по кругу, вернее, квадрату, но вряд ли что-то интересное замечу.

Когда я шел обратно, опустив руку ниже и ощупывая камень, в одном месте ощутил покалывание в кончиках пальцев. Сердце застучало чаще, я нагнулся, в пальцы бьют невидимые крохотные молнии, снова ощупал. В мозгу стучат злые молоточки: откройся! Умоляю… не хочешь, тогда приказываю!.. На мне столько колец, в том числе и это гребаное Кольцо Всевластия, аж мурашки от такого названия, ну хоть что-то сделай!.. Приказываю пропустить на ту сторону…

В спину пахнуло жаром. Я оглянулся в страхе, в двух шагах часть стены неожиданно засветилась темно-багровым. Отчетливо, хоть и в красном свете видно по ту сторону еще помещение, толстые колонны, удерживающие свод, каменные фигуры вдоль стен.

Я протянул руку, но жарче не стало, а когда робко коснулся темной багровости, пальцы ощутили только тепло. Я пощупал, втайне надеясь, что пальцы погрузятся, как в нагретое желе, однако ощутил шероховатую твердость камня. Некоторое время щупал, пытаясь как-то пролезть, или на что-то надеясь, наконец, утомившись от бесплодных попыток, пошел дальше.

Тупой дурак, как я все-таки догадался поднять рыло, не понимаю. Наитие или, скорее всего, оттуда потянуло другим запахом. Почти под самым потолком недостает камня, дыра такая, что можно просунуть голову.

Я поискал взглядом глыбу, ее откатили под противоположную сторону, дотащил, кряхтя, встал на нее, но не дотянулся до отверстия. Пришлось слезть, поставил торчком, неустойчиво, зато, поднявшись на цыпочки, с сильно бьющимся сердцем заглянул в тайное тайных.

Зал еще больше этого, на полу ярко-красным нарисована огромная звезда дьявола. Толстые свечи тускло светят на концах лучей, огоньки зловеще-лиловые, цвета гниющей плоти, да и сами свечи из темного воска, отвратительного даже на вид. Под стенами в два, а где и в три ряда застыли люди в темных плащах с надвинутыми на лица капюшонами.

Слева от звезды длинный черный камень с характерными желобками по краям для стока жертвенной крови, справа массивный каменный стол, сделан с нарочитой грубостью, от него веет первобытной силой, полной дикости и свирепости. Кажется странным, что поклоняются здесь не простолюдины, привыкшие к грубой жизни, а утонченные аристократы, но как раз это мне и понятно, грамотный.

На массивной плите, что служит столешницей, большой череп с красными глазницами, кинжал с деревянной ручкой и каменным лезвием, а также чаша из человеческого черепа. Снизу все в золоте, толстая ножка с широким основанием, а верх нарочито оставлен без отделки, даже напильником не прошлись по кромке.

По ту сторону звезды в каменных чашах полыхает огонь, оранжевые языки беспокойно мечутся, вытягиваются, словно хотят оторваться и унестись к своду. Хозяйку моей игривой подруги я узнал даже под капюшоном, она медленно, как в трансе, двигается к этим чашам, все в зале стоят абсолютно неподвижно, мне показалось, что даже не дышат.

Она подошла к одной из чаш горделиво и некоей танцующей походкой, виляя бедрами, как портовая шлюха.

Я услышал ее хриплый от страсти голос:

– Во славу Сатанаила!

Все затаили дыхание, она протянула руку к огню. Ладонь вошла в пламя, как нож в горячее масло. Я тоже замер, а она, подержав несколько долгих мгновений ладонь в пляшущих оранжевых языках, с царственной грацией подняла руку. По залу пронесся удовлетворенный шепот: не меньше трети огня переместилось на ее ладонь. Она медленно сблизила руки, ладони сошлись ребрами. На второй тоже вспыхнуло пламя.

Снова развела руки в стороны, ладонями кверху, прекрасная, как олицетворение зла, зло ведь, как знаем из Библии, от красивых женщин, постояла так, слушая восторженный шепот.

Кто-то сказал негромко в темноте с этой стороны под стеной, прямо подо мной:

– В прошлый раз держала огонь вдвое меньше.

– И пламя сегодня крупнее, – ответили ему шепотом.

– Хороший день, – послышался третий голос.

– Ночь, – поправили его со смешком, – черни день, нам – ночь…

– Вы правы, сэр Дро…

– Тихо, – шикнул голос, – никаких имен!

– Простите, все забываю, – пробормотал голос виновато.

Я скосил глаза, рассматривая этих властелинов ночи, что передвигаются на ощупь в стихии, которую считают своей. Для меня все серое, зато отчетливо вижу каждую морщинку, каждый прыщ на морде. Почти все молоды, но есть и старые козлы, то ли уже не могут не грешить, то ли здесь у них больше власти.

Хозяйка мистерии заговорила страстным голосом:

– Сатанаил! Ты явил милость к нам, кто считает тебя властелином земли и кто поклоняется только тебе, отринув ложного бога!.. Будь к нам и дальше милостив. А мы останемся тебе верны и приумножим число твоих сторонников!

Глаза черепа медленно разгорались злой багровостью. Я сперва думал, что там крупные рубины, но свет стал ярче, перед черепом нехорошо озарилась, словно высветиласьпролитая кровь, часть столешницы. По залу прокатилась волна перешептываний.

Пентаграмма вспыхнула, донесся слабый треск, словно сгорали мелкие камешки. В центре возникло розовое облачко, увеличивалось, уплотнялось, принимало форму. Я рассмотрел нечто вроде сатира, только ростом вдвое выше меня, широкого и красного, словно с него только что содрали кожу.

– Повелитель! – воскликнула женщина в экстазе. – Ты услышал нас!..

Демон наконец оформился в плотное, материальное, переступил с ноги на ногу. Обе вывернуты в другую сторону, как у всех животных, сухо и зловеще цокнули огромные копыта.

Черные фигуры опустились на колени и склонили головы. Женщина протянула к демону руки, на которых все еще полыхает затухающий огонь.

– Позволь нам почтить твое будущее правление миром освященным ритуалом!..

Давай, давай, сказал я мысленно. Уже второй раз хочу посмотреть, как это, когда кто кого сгреб, тот того и… поцеловал. В прошлый раз не удалось, но сейчас не пропущу ни кадра, еще и сам постараюсь поучаствовать под покровом темноты в общем свальном грехе.

– Позволь! – воззвала она громче, потому что демон не смотрел на нее, медленно поворачивался вокруг своей оси.

Несколько голосов воззвали в унисон:

– Позволь, повелитель!

– Хозяин Мира!..

– Да будет слава твоя!

– Славься, Ужасный…

– Разреши нам…

Демон медленно поворачивался, не слушая их. Я ощутил недоброе, когда он обратил горящие глаза в мою сторону.

Женщина сказала громче:

– Мой повелитель!.. Прикажи начать ритуал…

Демон, не слушая, сделал шаг. Красная линия пентаграммы перед ним истончилась. Мне на миг показалось, что демон перед нею остановится, однако тот легко перешагнул, ия запоздало вспомнил, что пентаграмма должна удерживать тех, кого хотят видеть в подчинении, а это явился их повелитель!

Каменный пол вздрогнул, демон шагал медленно и неотвратимо, как двигался бы ледник, стирающий с лица земли города. В зале раздались испуганные вскрики.

Женщина распростерла руки и прокричала звонко:

– Тихо всем!.. Наш повелитель изъявляет свою волю.

Демон коснулся стены в том месте, где она продолжает оставаться темно-багровой. Его лапа вошла в нее легко, словно в туман. Черномессцы смотрели в благоговейном ужасе. Кто-то упал на колени и патетически воздел ладони к потолку, другие просто жадно следили за демоном, а тот рывком вдвинулся в стену.

На этой стороне из нее показалась его чудовищная морда. Я спрыгнул с камня и ухватился за рукоять молота. Демон с усилием прошел сквозь стену. Я слышал его тяжелое сопение, повернул голову, глаза его отыскали меня и сразу вспыхнули страшным багровым огнем.

Я пятился, демон шел на меня, ускоряя и ускоряя шаг.

– Назад, скотина! – крикнул я дрожащим голосом. – Тубо!

Он рыкнул и пошел еще быстрее, начала раскрываться пасть, куда там бегемоту, динозавр какой-то, кинжалы вместо зубов…

Я торопливо швырнул молот. Бешено вращаясь, он прорезал воздух и со страшной силой ударил в грудь демона. И… отпрыгнув, как резиновый мячик, вернулся ко мне. Я едва успел ухватить за рукоять, времени на второй бросок нет, торопливо повесил на пояс и, сорвав болтеры, открыл стрельбу из обоих стволов.

Демон надвигался, огромный и раскаленный, болты тонут в нем и, похоже, не плавятся даже, а просто сгорают, как спички. Когда его лапа начала подниматься для удара, я встрахе повернулся и понесся из зала с такой скоростью, что пятки влипали в задницу.

За спиной раздался злобный рев. Я выбежал в незнакомый коридор, достаточно широкий, серые стены стального цвета испещрены древними знаками, в нишах статуи чудовищ,пол расчерчен полосами лунного света, хотя окон нет…

Я бежал со всех ног, лихорадочно высматривал выход, воздух затхлый, будто я разом влетел в глубокое подземелье.

Глава 3

Впереди блеснуло багровым, я торопливо затормозил, а из красного огня вышла исполинская багровая фигура. Демон распахнул лапы на всю ширь коридора. Появись он чутьпозже, я бы влетел ему прямо в руки, сейчас я инстинктивно выстрелил из обоих стволов и, повернувшись, ринулся обратно, по дороге увидел темный ход в одной из ниш, прыгнул туда и понесся, как олень, надеясь, что демон в такую тесную для него нору не пролезет.

Земля дрогнула, я с ужасом увидел, как впереди рухнула целиком стена. Тяжелые глыбы еще катились по полу, а в облаке пыли появилось чудовище.

Я не успел затормозить, лишь на бегу выстрелил трижды, а когда остановился, чудовищная лапа метнулась ко мне. Я выстрелил, и демон вместо того, чтобы ухватить когтистой лапой, со злобным ревом ударил кулаком.

Я пролетел через весь коридор и грохнулся на пол с такой силой, что затрещали кости, а во рту стало солоно. Демон взревел и пошел ко мне уже неспешно и по-хозяйски. Я с трудом поднялся на четвереньки, чувствуя, как срастаются сломанные кости, это же как повезло, что демон ударил, а не схватил и сжал.

Каменный пол вздрагивал, я воздел себя и побежал обратно, свернул и несся, пока не ударился о стену. Справа и слева стены, это не коридор, а тупик. За спиной такая же стена, как и по бокам. Даже не стена, а сплошная скальная порода, мы на глубине…

Демон надвигался, тяжелый и неумолимый. Я сжимал бесполезные болтеры, в голове туман, все силы забрала регенерация, а демон прорычал злобно:

– Жалкое человеческое отродье…

Я вскрикнул:

– Ты и говорить можешь? Тогда как-то договоримся?

– Нет, – рыкнул он, – нет выше наслаждения, чем сожрать живое и дергающееся…

– Я тебе дам сто овец, – пообещал я, – даже коров! Они тоже дергаются…

– Человек вкуснее, – прорычал он и протянул ко мне лапы. – Ваша плоть слаще. А живой теплый мозг…

Я запоздало вспомнил о болтающемся за спиной мече. Торопливо выдернул и выставил перед собой.

– А я попробую твоего мяса.

Его лапы остановились на полдороге. Взгляд обратился к мечу, острый конец почти касается его могучей груди. Не сдвигаясь с места, он перевел взгляд на меня.

– Я убью тебя!

В грохочущем голосе почудилась новая нотка, я сказал в полнейшем отчаянии:

– Давай, пробуй! И посмотрим, какого цвета твои кишки.

Он прорычал злобно:

– Опусти меч. Обещаю, умрешь быстро.

– А я тебе такого не обещаю, – ответил я торопливо, еще не сообразил, что именно меняется, но нужно ковать, пока куется. – Я вообще люблю помучить… мухам вообще крылышки отрывал. Тебе тоже что-нить оторву. Для начала… Ты для меня вроде мухи.

Его лапы начали подниматься над головой. Кулаки стиснулись, огромные, как дубовые колоды для рубки мяса. Ужасное лицо искривилось в злобной гримасе.

– Брось меч!

– Брось копыта, – ответил я. – В смысле, отбрось. Тогда брошу меч.

Он испепелял меня бешеным взглядом багровых глаз. Дыхание становилось чаще, ярость воспламеняется на глазах, я собрался с духом и сказал как можно тверже:

– Раз не сдаешься, придется тебя убить.

И, поднявшись осторожненько, сделал крохотный шажок вперед. Острое лезвие почти коснулось пламенной груди, демон отодвинулся, не сходя с места. Приободренный, я сделал настоящий шаг, хоть и короткий, демон отступил. Ликование захлестнуло меня с такой силой, что чуть не бросился сдуру на демона. Великий Ариант стал в конце жизнисвятым, а это значит, что его меч проявляет себя в полной силе как раз против демонов, против сил ада, недругов церкви и всякой нечисти!

Демон, глухо стуча копытами, отступал, не сводя взгляда бешеных багровых глаз с лезвия меча. Самый кончик начал светиться нестерпимо чистым огнем, святое пламя медленно распространяется по лезвию, переползло и на рукоять. Пальцы начало жечь, я недостаточно чист, чтобы держать святое оружие, но стиснул челюсти и терпел, а демон отступал. По широкой морде видно, как колеблется: мог бы навалиться на меня и задушить, вряд ли меч убьет, но, похоже, давно не встречал сопротивления и отвык даже от простейших ран.

– Ты… кто?

– Повелитель, – ответил я надменно, – по крайней мере, этого королевства. И если отныне хочешь в нем появляться…

Он громыхнул:

– Я буду в нем появляться!

– …то лишь с моего позволения, – договорил я, – и… только по моему зову.

Он прорычал злобно:

– Никогда этого не будет!

– Подумай, – ответил я и, держа меч, как шпагу, сделал шаг вперед. – Ты же для меня вроде мухи. Вот только что тебе оторвать?..

От пятился, я взыграл в глубине души и теснил уже с яростным раздуванием ноздрей и сверканием глаз, пусть видит, что начинаю впадать в неистовство боя. Наконец это копытное, быстро развернувшись, побежало обратно. Я ринулся следом, на повороте догнал, неистовство боя в самом деле ударило в голову, и я сделал то, чего не собирался:ткнул мечом в спину.

Демон страшно взревел, выгнулся, страшный рев потряс воздух. Я на мгновение опешил, а он в три огромных прыжка выбежал в самую настоящую ночь, пахнуло свежим воздухом, вскочил на каменные перила и прыгнул в темноту. Мне показалось, что раскинул руки, и вокруг них появляются крылья, но коротко и страшно вспыхнул багровый огонь, донесся болезненный вскрик, и снова только ночь, темная и блещущая далекими огнями никогда не спящего города.

Я прислонился к стене, сердце выпрыгивает, на каменном парапете медленно остывают отпечатки огромных лап, пахнет смолой и серой. Меч медленно опустился к полу, кончик взрезал камень, как мягкий сыр.

Я поспешно убрал его в ножны, не дело святым оружием вот так пользоваться, повернулся и пошел, стараясь вспомнить, как же мы сумели из подвального помещения пробежать так на второй или третий ярус храма, что и не заметили того. По крайней мере, я.

Все-таки память, дар призраков, выручила: я не сбился ни на одном повороте, а когда вернулся в свой прежний зал, откуда пытался рассмотреть таинства мистерии, народ по-прежнему стоит под стенами, а хозяйка мистерии снова и снова восклицает, тупо призывая Сатанаила явиться и возглавить их сатанинскую оргию.

Я понаблюдал немного, ноги затекли стоять на цыпочках, я слез и вернулся на то место, где обещал дождаться Бизелле.

Небо посветлело, серая трава начала превращаться в зеленую. Черные стены как высечены из антрацита, и когда взойдет солнце, я уверен, не заблистают золотыми искрами. Своего храма черномессовцы, понятно, не построят, что слишком, но выбрали местечко очень даже подходящее, сколько ни смотрю, всякий раз мурашки по коже, как при приближении чего-то злого и очень враждебного…

Народ выходил по одному и парами, но чаще – по одному, все-таки таинство, никто друг друга знать не должен, лицемеры, я стоял в сторонке и наблюдал угрюмо.

Простучали каблучки Бизеллы, она подбежала и схватила меня за руку.

– Ждал?

– С места не сходил! – заверил я.

– А что такой мрачный?

– Ты же обещала, – упрекнул я. – Всю ночь тут торчал…

– Бедненький, – сказала она жалостливо, – на тебе лица нет…

– Это все от страсти, – объяснил я.

– Или слишком много жареного мяса съел, – предположила она лукаво, – с острыми специями… А ночи жаркие… Но, прости, наш повелитель, которого вызвала моя госпожа,обнаружил среди адептов замаскировавшегося отступника, представляешь? Отступник понял, что разоблачен, бросился бежать, но наш господин где-то настиг и съел. Но вся церемония была нарушена. Пришлось долго вызывать господина снова, восстанавливать весь ритуал, госпожа меня не отпустила, ты уж прости…

Я пробормотал:

– Так он вернулся?

– Кто?

– Сатанаил, – объяснил я, – ваш повелитель…

– Да, – сообщила она радостно, – хоть и не скоро. Все прошло как надо, только с опозданием. Видишь, уже утро, надо по домам.

Я спросил:

– А что теперь?

Она поняла по-своему, улыбнулась и развела руками.

– Я сопровождаю госпожу во дворец.

– Какая жалость, – пробормотал я.

Она заговорщицки подмигнула и прошептала:

– Завтра, хорошо?.. Я тебя не разочарую, обещаю. Может быть, удастся сегодня вечером.

Я вздохнул, сказал с самой невеселой мордой, какую смог изобразить:

– Столько терпеть…

Она прошептала:

– Днем не смогу! У нас такая охрана… У всех, кто вхож на такие мистерии, дома просто крепости! Никто не хочет, чтобы городские власти совали нос, куда их не просят… Ой, вот и госпожа!

Ее хозяйка вышла быстро, явно торопясь, мы с Бизеллой по взмаху ее руки пошли следом. Я выпячивал грудь и всячески показывал, что смету всех с дороги, и хозяйка, как мне показалась, пару раз взглянула весьма одобрительно.

Когда показались ворота, она сбросила капюшон и сказала повелительно, не оборачиваясь:

– Все, Бизелла, отпускай своего знакомого!.. Вот плата.

Бизелла торопливо взяла монеты, я протянул руку, но спросил:

– Не лучше ли провести до ворот дома?

Женщина покачала головой.

– Нет. Тебе не обязательно видеть и знать, кто я.

– Простите, – пробормотал я, – буду знать.

Бизелла передала мне монеты, подмигнув, мол, все это игра, как будто по ней не видно, чья она служанка, но такие правила, так что не спорь, иди, а вечером увидимся.

Гравий еще хрустел под их ногами, служанка уверена, что я рассматриваю ее сзади, и старательно виляет задом, но я повернулся к черному храму. Что-то тревожное в нем, очень тревожное. Понятно, что поступим так же, как с аналогичными. Служителей быстро перебьем, храм постараемся разрушить. Или перестроить во что-то полезное.

Но от этого веет настоящей угрозой. Хотя, может быть, потому, что здесь не шутовская оргия, а в самом деле появляется демон. Правда, цель все та же: свальный грех.

Странно все это…

Глава 4