Чтение 16–й страницы книги ~Ричард Длинные руки

Внизу в темноте белеют дороги, с этой высоты выглядят нитями. Однажды отчетливо увидел сверху следы большого города: вот там защитная стена, в центре дворцы, высокие башни, дома, мастерские, поодаль сторожевые башни. И хотя хорошо вижу, что сейчас там все травой заросло, но так же ясно проступают все строения, давно исчезнувшие ныне…

Если искать сокровища, мелькнула угрюмая мысль, то примерно представляю, где нужно рыть.

Путь до Геннегау показался намного короче, сказывается эффект знакомой дороги, внизу засияло ровное море огня, я пошел по дуге вниз, растопырив крылья и стараясь не поднимать шума.

На востоке только-только заалели первые облака, когда мои когти царапнули гранитный пол. Я перетек в человека и некоторое время приводил себя в прежний майордомий вид. Из башни я вышел все так же неузнанно и незамеченно, сержант внизу подпрыгнул в испуге, потом расплылся в широчайшей улыбке. Мне кажется, охрана начинает гордиться таким лордом, что умеет скрываться и обходить посты неузнанным. У такого не задремлешь в карауле!

– Бди, – сказал я значительно. – Страна охраняется не мечами, а бдильностью!

– Рад стараться!

– Старайся, старайся…

Бобик примчался таким могучим галопом, что я поспешно прислонился к стене и некоторое время отчаянно отбивался от его преданной любви.

– Я вернулся за тобой, – заверил я. – Вот вдруг вспомнил, что я там, а ты здесь, и… вернулся!

Он снова бросился на шею, я выждал положенное время на облизывания, народу надо дать время на изъявления, гайки закручивать потом, когда выпустит пар, сделал строгое лицо и сказал твердо:

– Все-все, митинги и прочие безобразия закончены, пора к работе! Пойдем.

Он прижимался к ноге и всем видом выказывал полнейшую преданность мне больше, чем кухне. Я шел быстро, хотя и державно. Слуги по мановению моей длани шуганули во всестороны, вдруг да правитель гневен, сонный церемониймейстер встретил учтивейшим поклоном, в котором ни капли подобострастия, это было бы оскорблением правителю.

– Ваша светлость, с возвращением…

– Я на минутку, – предупредил я.

– Что-то случилось?

– Да.

– Новые распоряжения?.. Не сочтите за дерзость, но мне лучше быть в курсе, чтобы незаметно подготавливать…

– Все в силе, – заверил я. – Просто отлучусь на некоторое время. Уже официально. Я вернулся за своим конем. Этого взбесившегося кабана тоже возьму с собой.

Он поклонился, я с некоторой долей неловкости ощутил, что уже привыкаю, когда вокруг кланяются. Это опасно, Александр Великий привык, что покоренные персы кланяются, начал того же требовать и от своих македонцев. Я тоже быстро оперсиваюсь, дескать, так и должно быть, я же не хто-нибудь, а тот самый, знаете, сама его светлость, Ричард, великий и ужасный, карающий и милующий, все передо мной на задние лапки. Я хоть и демократ, но…

В своем кабинете, куда спешно принесли еду, уже знают, что майордом почему-то возвращается всегда голодный, я торопливо хватал куски мяса и засовывал в пасть, не забывая и про изящный и всегда открытый в готовности ротик Бобика.

Вбежал запыхавшийся граф Ришар, следом почти влетел барон Альбрехт. Оба в рубашках, даже камзолы где-то сбросили, тоже начинают привыкать к мирной жизни. А раньше ходили, громыхая доспехами, как все еще делает сэр Растер.

– Что-то стряслось? – спросил Ришар.

А барон поинтересовался подозрительно:

– Что изменилось?

Я указал на кресла.

– Сядьте. Стратегически ничего не меняется.

– А почему вернулись так… спешно? – спросил Ришар, не подобрав другого определения моему появлению.

– Это личное, – заверил я. – Часть войск, как я уже говорил, нужно перебазировать в Брабант. По крайней мере, начать перебазировку. Проход через весь город с развернутыми знаменами, под рев труб…

– Зачем? – спросил Ришар и уточнил: – Под рев труб?

– А вдруг императорские шпионы тугие на ухи? – огрызнулся я. – А надо, чтоб заметили. Но, еще раз напоминаю, делать это очень обстоятельно и неспешно.

Они сели напротив, собранные и внимательные. Ришар всматривался пристально, барон сказал:

– Да, это понятно. Не простой поход, а завоевательная война… с непонятным исходом.

– Понятным, – поправил Ришар, – непонятно, как будет проходить и когда закончится. Но в данном случае нас вообще-то больше интересует, что именно изменилось.

Барон добавил, смягчая прямолинейность графа:

– Больно вид у вас, сэр Ричард…

Он не договорил, какой, вряд ли точно можно определить, если меня самого раздирают противоречия, я ответил:

– Господь посылает испытания только тем, кого любит. На кого рассчитывает!

Барон сказал с напряжением в голосе:

– Что-то у меня нехорошие предчувствия.

– Да уж, – согласился Ришар. – Надеюсь, неприятности не с церковью?

Я отмахнулся.

– Нет, личное. Однако у правителя и личное переплетено с государственным. Только я вышел на улицу, как встретил прибывших купцов из Армландии. Они и сообщили дурные вести. Как вы помните, герцог Готфрид повез за меня вторую часть выкупа. Через Перевал! В Армландии ему оказали самый достойный прием, были пиры и подарки, после чего счастливый герцог отправился обратно… И на полдороге его захватили в плен.

Граф Ришар и барон Альбрехт ахнули в один голос:

– Кто?

– Король Гиллеберд, – ответил я с горечью. – Его люди действуют в Армландии давно, склоняя лордов признать Гиллеберда сюзереном. И когда подвернулся такой удобный случай…

Барон спросил злым голосом:

– Что требуют?

Я развел руками.

– Не знаю. Но вы правы в одном: вряд ли дело в «сколько», а именно во «что». Потому я сперва попытаюсь узнать, что же хочет Его Величество король Гиллеберд.

Они долго молчали, переваривая, наконец Ришар покачал головой.

– Не залетайте слишком высоко, – предостерег он. – Королевство Турнедо сильнее не только Армландии, но и Фоссано! Хотя Гиллеберд и хитрит, прикидываясь попеременно то слабее, чем он есть, то сильнее, но он в самом деле сильнее.

– Постараюсь провести операцию нового типа, – пообещал я. – А Бобик нужен, чтобы узнать, где герцог.

Барон переспросил:

– А эти купцы ничего не перепутали?

– Не думаю, – ответил я. – Люди солидные, я переговорил почти с каждым, проверка нужна, сходятся даже детали. Так что не врут.

– Да, – согласился Ришар, – вас обмануть трудно.

– Зато вы, – сказал барон, – любого задурите.

Он посмотрел мне в лицо и недобро улыбнулся.

Громыхая железом доспехов, в кабинет вошел сэр Растер. Следом за ним появился Максимлиан. Слуги молча внесли вино и кубки. Еды в промежутках между завтраком и обедом не полагается, но пить высокорожденные всегда готовы, даже когда не хотят. Пить – это не просто пить, а благородно общаться.

Барон Альбрехт вдруг хохотнул, посмотрел на меня заблестевшими глазами.

– Кстати, о Вирланде…

– Что случилось? – спросил я встревоженно. – Мне только с ним еще неприятностей не хватало!

– Да вроде бы не ждем, – заверил барон.

Я спросил настороженно:

– А что вас тревожит?

– Да не тревожит, – сообщил он довольно, – но теперь, кажется, начинаю догадываться, что за пакость вы придумали насчет этого доблестного полководца и, как вы говорили, вполне достойного местами человека. Честно говоря, такого нечестного трюка от вас не ожидал…

– Рассказывайте, – потребовал я.

Он снова хохотнул, к нему с удовольствием начали прислушиваться и другие, всех что-то забавляет, а барон сказал:

– Через неделю после вашего разговора с Вирландом из ворот крепости выехали на конях трое. Конечно, настороженные, всего боящиеся, на мордах выражение, что вот идут на верную смерть, но покажут, что варварам доверять нельзя…

Сэр Растер прогудел издевательски:

– Это мы – варвары! Только за такое надо бы их по ноздри в землю…

– Сэр Ричард не велел, – вздохнул Макс.

Я в нетерпении смотрел на барона. Тот заговорил быстрее:

– Никто их, конечно, не остановил. Ваш приказ был предельно ясен. А кто нарушит – не сносить головы, это было понятно даже самым неумным. Так что их не тронули, только бегло осмотрели насчет оружия. У одного нож на поясе, довольно старый и с плохой рукоятью, явно взял для проверки: отнимут – не жалко.

Барон рассказывал, а я уже видел, как их пропустили через лагерь, они побывали в ближайшем селе, купили, как и ожидалось, по мешку муки и, положив впереди себя на коня, так же беспрепятственно вернулись в крепость. Следующая партия в пять человек выехала уже через два часа.

Эти купили кроме муки и зерна также проволоку для плетения кольчуг, а еще наконечники для стрел. Снова их никто не остановил, даже не проверил, что везут, не говоря уже о том, чтобы отобрать.

На следующий день из крепости уже выходили многие, почти все спешили в ближайший городок, базар там сразу оживился, цены поползли вверх, чему радовались жители, все-таки здесь уже наши люди, а в крепости Вирланда – пока еще чужие. И когда наши обирают чужих, это всегда приятно.

– Похоже, – закончил барон с недоброй усмешкой, – ваша затея удалась.

– Какая именно? – осведомился я.

Он изумился:

– У вас их несколько?

– Плоха та лиса, – ответил я наставительно, – у которой только один запасной выход.

– А-а, – протянул он, – ну, у вас их всегда десятки. Кстати, в крепость возвращается народу меньше, чем выходит.

Я пожал плечами.

– Это пустяк. Задумал я совсем другое.

– Что?

– Догадайтесь, – сказал я злорадно.

Граф Ришар сидит в сторонке за моим рабочим столом и, морща лоб, что-то деловито скребет пером по широкому желтому листу. На столешнице уже рассыпаны в беспорядке драгоценные лебяжьи перья, ювелирно зачиненные для моей светлости, граф то ли не одобрил, то ли сломал по неуклюжести, теперь пишет своим серебряным стилусом, обмакивая в массивную чернильницу из темного малахита.

– Набрасываю по памяти, – объяснил он, перехватив мой взгляд, – имена и титулы лордов вдоль границы с Турнедо. А также размер их земель…

– Да что мне их земли!

– Это количество войск, – объяснил он, – которые могут поставить немедленно вам в помощь. Если подробнее, нужно спросить сэра Растера.

– Растера? – удивился я. – Он же не армландец.

– Сэр Растер, – вмешался барон Альбрехт, – такое запоминает в первую очередь. Откуда только и узнает! Как будто ему ветер шепчет.

– Хорошо-хорошо, – пробормотал я. – Только побыстрее.

– До ночи сделаем, – пообещал Ришар. – Вы, как обычно, отбудете в полночь?

Барон смотрел с напряженной улыбкой, я перехватил их понимающие взгляды.

– Нет, – ответил я, – рано утром. При большом стечении благодарных подданных, которых мы героически освободили от тирании и от гнусного продажного режима коррумпированной знати!

– Ах, да, – вспомнил барон, – с Бобиком скрываться труднее.

– Да и на таком коне, – добавил Ришар. – Сэр Ричард, к вечеру все составим! В крайнем случае, к утру. Разумеется, хоть войско с собой не берете, но хороший воинский отряд – обязательно?

Я помотал головой.

– Ни в коем случае!

– Сэр Ричард!

– Ни в коем случае, – повторил я жестко.

Барон Альбрехт быстро взглянул на меня, поморщился и сказал нехотя:

– Пока все доедем до мест, намеченных сэром Ричардом, он уже будет возвращаться назад.

– А если ему понадобится наша помощь? – возразил Ришар. – Герцог, по слухам, великий боец, однако его сумели захватить и увезти!

– Сынок пошел дальше отца, – проворчал сэр Растер. – Но я тоже думаю, наша помощь лишней не будет. Хотя, конечно, очень хотелось бы, да…

– Сэр Ричард, – сказал просительно и Макс, причем жутко покраснел, не привык перечить, – ваш отец в чужом королевстве. Даже если каким-то чудом удалось бы освободить в одиночку, чему не поверю… скорее поверю в помощь дьявола, но вывезти в Армландию вам не дадут. Возьмите нас!

– Нет, – отрезал я. – Это слишком далеко.

Глава 3

Они отбыли, я поотпихивался от Бобика, тот требовал ему что-нибудь бросать, хотя бы стулья и столы, я хлопнул в ладоши, мигом появился слуга.

– Королевского советника, – велел я. – Пред мои светлы очи! Немедленно и даже быстро.

Он дернулся было к двери, там замялся на пороге. Лицо стало смущенно-испуганным.

– К-какого? – спросил он, запинаясь, и торопливо пояснил: – У вас они вроде бы все теперь советники…

Я сказал недовольно:

– Ты прав, прав. Надо какую-то иерархию, да все некогда… Пока давай сюда Куно Крумпфельда. А с другими потом разберемся.

Он исчез, счастливый настолько, что я невольно подумал, какой я молодец, что иногда признаю вину даже перед слугами. Это их окрыляет, за такого господина костьми лягут.

В коридоре загремели, удаляясь, голоса, при такой системе оповещения найдут сразу кого угодно. И вообще весь двор знает, кого принимает сюзерен. Не дело, конечно, но и самому упорядочивать некогда. Поручить бы все церемониймейстеру или еще кому, но и впадать в зависимость не хочется. Больше всего ненавидим жить по правилам, составленным всякими дураками, а они почти все, кто не я.

Куно появился в комнате, как джинн, проникнувший то ли сквозь замочную скважину, то ли прямо через дубовую дверь, искательно поклонился.

– И тебе того же, – ответил я вежливо, – Куно, ну-ка держи отчет, как присматриваешь за королевством? И за теми потерявшими хозяев землями, которые моя светлость изволило… изволила пожаловать моим рыцарям?

Он ответил уклончиво:

– Да, в общем… да. Конечно, как вы и сказали. Даже как вы и хотели! А у вас появились особые пожелания?

– Ничего особого, – заверил я. – Хотя обстоятельства и меняются весьма круто, но пока все в общей системе координат, никаких привилегий. Пока никаких резких телодвижений. Разве что на первый год можно освободить от налогов, чтобы новички осмотрелись и встали на ноги. Потом налоги… как у всех.

Он поинтересовался почтительно:

– А у всех как?

– Менять будем потихоньку, – объяснил я. – Никаких революций, все эволюционно. Часть собранных налогов оставим в распоряжении местных лордов на ремонт дорог, постройку мостов и больниц, а часть в федеральный бюджет, то есть в мой карман. Не знаю, что у вас тут за система, но земли моя майордомья светлость не жалует в вечное пользование, а дает в кормление!..

Он спросил с поклоном:

– То есть временно?

– Да, – подтвердил я. – Еще как. После смерти или гибели владельца угодья и замок снова возвращаются ко мне, истинному владельцу. Я, конечно, могу передать наследникам, если их родитель сумел воспитать потомство в надлежащем духе служения Отечеству, но могу отобрать еще и у пожалованного! Если тот перестал выполнять свои обязанности…

Куно оживился, сказал торопливо:

– Напомните, в чем обязанности лорда, которому жалуете!

Я отмахнулся.

– Полный перечень узнайте у сэра Растера или барона Альбрехта, они знатоки права. Думаю, стандартный набор, только исполнять законы надо будет обязательно, что, конечно, неприятно удивит многих. Ну, в общем, должен содержать земли в порядке, вовремя платить налоги, а также быть готовым в любой момент выставить нужное число воинов в мою армию. От больших земель – большой отряд, от малых – малый. Если все выполняет, я не вправе отобрать у такого земли, даже если он мне лично не ндравится. Если не выполняет – вправе. Это так, вкратце.

Он смотрел с несколько напряженной улыбкой, лицо неподвижное, но не надо читать мысли, чтобы понять, о чем думает. Я отдаю распоряжения так, словно никакого Кейдана нет, будто я сам не принял титул маркграфа, согласившись тем самым урезать свои аппетиты землей Гандерсгейма.

– Хорошо, – проговорил он с поклоном, – все так и сделаю.

– Куно, – сказал я, – чего хитрить? Сам понимаешь, я не спешу вот так все взять и отдать, словно застыдившийся декабрист-передвижник крестьянам землю в Гренаде. Есть военная доктрина, известная с самых древних времен: соотношение потерь нападающего и защищающегося пять к одному. То есть отдавать без борьбы ничего не буду, пусть Кейдан отнимает. Да, что-то отнимет, но не столько, сколько рассчитывает. И даже не столько, сколько хотел бы ему вернуть император.

Куно помялся, сказал осторожно:

– С императором не спорят.

– А я и не спорю, – сказал я горячо. – Я просто хочу пройти по той линии, чтобы и сохранить за собой по максимуму, и не вызвать гнев императора…

– Серьезный гнев, – уточнил он.

– Ты хорошо меня понимаешь, – сказал я. – Дозированный гнев, чтобы при всем неудовольствии не послал сюда войска. Дозированный – даже хорошо. Если не разгневается, значит – я запросил слишком мало или уступил слишком быстро. Императору моя уступчивость понравится, но вряд ли будет такого уважать. Я должен хотя бы выглядеть серьезным!

Он взглянул искоса и обронил вроде бы невзначай:

– Кто умеет выглядеть, тот умеет и быть.

Бобик, проводив Куно до двери, выскользнул в щель раньше него и унесся. Этот толстый гад тоже умеет протискиваться в любую щелочку, если та ведет на кухню.

Я подошел к окну, внизу во дворе пестрое многолюдье и многоконье, при виде которого некоторое замешательство и чувство растущей неуверенности, словно в самом деле не то делаю. Я же герой-одиночка, тогда я веселый, красивый, уверенный и наглый, никаких обязанностей и забот, а если и позабочусь о ком, то это значит, брошу монету с седла или спасу из лап дракона…

За спиной вроде бы открылась дверь, я не оглядывался, затем послышались убегающие шаги, хлопнуло, а со стороны ложа раздался жалобный вскрик.

Я резко обернулся, молодая женщина бросилась на ложе, перевернулась на спину и, раскинув руки, вскричала отчаянно:

– Ладно, терзайте меня!.. Топчите в грязь мою невинность!.. Наслаждайтесь моим позором и моей девственностью!