Чтение 29–й страницы книги ~Ричард Длинные руки

– Что это?

– Кровь! – прокричал я свирепо. – Можно кровь!.. Много!.. без ограничений!.. бей, ломай, убивай!..

Это «убивай» разом переломило драку. Убегать бросились как те, что оставались на ногах, так и способные передвигаться на четвереньках или ползком. Сэр Ульрих совсем не по-рыцарски хохотал и глумился, провожая пинками, с разбитыми в кровь кулаками и ссадинами на лбу, скуле и нижней челюсти.

– А здорово мы их, – сказал он хвастливо. – Не меньше десяти человек было!.. Даже дюжина, если прикинуть…

Вожак на пороге сделал шаг назад и начал поворачиваться, первым сообразив, что напоролись на серьезных противников. Я выхватил из ножен на поясе кинжал. Вожак уже перенес ногу за порог, я швырнул с силой, острое лезвие с хрустом разрываемой кожи погрузилось в спину по самую рукоять.

Еще один охнул и рухнул на колени. Изо рта хлынула кровь. За его спиной стоял хозяин таверны. Не выдергивая из спины убитого пики, он сперва поспешно снял с его плечамешок, только потом выдернул копье и, вытерши о плечи сраженного, сказал нам с великой благодарностью:

– Спасибо! Вот что значит благородные рыцари.

Разбойник у моих ног стонал жалобно и бережно поддерживал сломанную кисть другой рукой. Его трясло, когда он смотрел в мое лицо, но ярость испарилась так же внезапно, как и нахлынула.

Я перекрестил его и сказал кротко, хотя и с бурным дыханием:

– Иди и не греши. У тебя есть шанс исправиться и жить трудом своим.

Сэр Ульрих воткнул острие меча в горло распластанного на полу разбойника, поднял его увесистый кошель, подумал, затем высыпал на середину стола.

– Я не отличу, какая из этих монет моя! А чужую брать не хочу. Потому забирайте все.

Разбойник, постанывая, поднялся, жалкий и дрожащий. Вытаращенные глаза отыскали трупы его дружков. Ноги вожака торчали кверху у раскрытой двери.

– Иди, – повторил я смиренно, – все мы грешны. Я не могу осуждать тебя.

Он поклонился и быстро-быстро пошел между столами к выходу. Завсегдатаи смотрели ошалело, разбойник был уже почти у дверей, когда из-за столов выскочили несколько человек и набросились на него, кто с кулаками, кто с палкой, замелькали ножи.

Когда они расступились, на полу осталось истекающее кровью тело с множеством ран. Я вздохнул, перекрестился и сказал грустно:

– Надеюсь, Господь не обвинит меня хоть в его смерти.

– Верно, – сказал сэр Ульрих, тяжело отдуваясь, – вы умело перебросили это на других. А эти четверо не в счет.

Я посмотрел на стол.

– Надеюсь, этот пустячок вам не испортил аппетит?

– Нисколько, – заверил он. – Хорошо так разогнал малость кровь по телу, а то застоялся. Хотя, собственно, я уже насытился, оставалось только вино допить.

– Так допивайте, – предложил я. – И пойдем. А то я стеснительный. Начнутся славословья… А вообще-то некрасиво как-то. Я больше привык к мирным дракам.

Он посмотрел, как дитя на скелет.

– Это как?

– Когда кулаками, – объяснил я. – А также стульями, табуретками, лавками, даже столами. Когда все в щепки с треском, на площадке музыканты играют еще громче, одна-две пары танцуют, а за отдаленными столами гуляки пьют и с удовольствием наблюдают…

Он сказал завидующе:

– Да, это красота. Хорошо у вас живут.

Двое трясущихся слуг быстро вытерли столешницу, хозяин лично налил нам вина, сэр Ульрих кивнул, отпуская его, а я взял кубок и увидел, что рука все еще предательски дрожит, словно тело трясется от испуга, а я вот нет.

В этом мире дерутся много, кроваво и часто. И много убивают друг друга. Наверное, как противовес бесконтрольной рождаемости. Точнее, это и есть самоконтроль. Замечено, что в малонаселенных землях люди дружелюбны друг к другу, а в густозаселенных начинают смотреть на соседа, как на врага, что покушается на твою землю, твой сад, твое поле и на твою жену.

Можно, наверное, вывести зависимость уровня агрессивности от густоты населения…

Сэр Ульрих жадно осушил вино в кубке, налил снова и выпил почти так же быстро.

– Сэр Ричард…

– Да?

– Когда вы сказали насчет того, чтобы я не дрался…

Я вздохнул.

– Видите ли… я не люблю драки. Вообще. И хотя теперь я в них хорош, даже весьма хорош, но старая неприязнь осталась.

Он покачал головой.

– Нет, я о другом.

– Что же?

– Вы сказали, что устали от драк в трактирах. Похоже, сэр Ричард, вы драку носите в себе!

Часть III

Глава 1

Мы быстрым галопом возвращались к своему отряду, когда я вспомнил кое-что, хлопнул себя по лбу.

– А зачем мы заезжали в трактир?

Сэр Ульрих с виноватым лицом начал придерживать коня.

– Вообще-то да… Поесть и выпить? Но что-то еще… А что?

– М-да, – протянул я, – вот так всегда. Но мы хороши! Приехали, поели-попили, а еще и подрались, так что все выполнено.

Он воскликнул, просияв лицом, как ангел:

– Ох, вспомнил!.. Мы ж заезжали ради… Простите, сэр Ричард, я должен был помнить. Вернусь, узнаю?

Я отмахнулся.

– Теперь уже не стоит. Пусть все, как обычно: думали одно, сделали другое, а получится вообще третье.

Он перекрестился, поплевал через плечо и сложил пальцы крестиком.

– Нет-нет, у вас все получится! Как и задумано. Это вы не верите в себя, а мы все верим.

– Господи, – пробормотал я с тревогой, – только не это. У меня и так хребет трещит, уже тоскую о славном времени рядового рыцаря, когда не обязан тащить громаду государства, а с плеч все сыплется и сваливается…

– Я быстро! – заверил он. – Вот увидите, мой конь просто чудо. Я хочу вам показать его в деле!

– Верю, – ответил я. – Но… ладно уж. Что мы как неграмотные какие? Надо привыкать карту читать, а мы все норовим по старинке дорогу спрашивать! Дикари просто. С дорогами разберемся по карте, а крупные населенные пункты увидим издали и объедем. Нам лишь бы в слишком разветвленную инфраструктуру не впутаться, а так мы где фуксом,где зайчиками, но пройдем до самого Стального Клыка!

Он кивал, краснел и розовел ушами, мне показалось, что в какой-то момент перестал слушать, он и в самом деле перестал, привстал на стременах и вытянул перед собой руку.

– Сэр Ричард!.. Вон там в перелеске!.. Грабители, точно грабители!

– Не наше дело, – сказал я сварливо.

– Они кого-то грабят прямо сейчас!

– Везде кого-то грабят, – сказал я мудро, – но везде не успеть.

Он вскричал возмущенно:

– Но мы же рыцари!.. А долг рыцаря – защищать обижаемых и угнетенных. И сюда мы успеваем!

– Это долг простых рыцарей, – огрызнулся я. – А я – политик. Долг политика – защищать самих рыцарей! Даже не рыцарей, а рыцарство.

– Но как же…

– Едем мимо и дальше, – предложил я печально и сурово. – Политик должен установить справедливые законы, а не бегать за каждым правонарушителем с палкой. Кроме того, это же королевство Турнедо! Наши, так сказать, стратегические противники. Или хотя бы соперники. Так что вообще-то надо радоваться разгулу преступности…

Он сказал с благородным негодованием:

– Из каких-то странных земель вы, сэр Ричард! Все люди на свете наши, так сказал Господь! Но вы сюзерен, я иду за вами, хотя вы и поступаете противу законов рыцарства.

Я сердито засопел и повернул коня. Сэр Ульрих прав, благородное положение обязывает.

В перелеске в самом деле группа звероватого вида мужчин выпотрошили сундуки и тюки, двух мужчин привязали к деревьям, женщин разложили на земле, подолы уже задраны, то ли готовятся насиловать, то ли уже успели, еще пятеро прилично одетых горожан стоят в сторонке под охраной всего одного разбойника. На лицах ужас, в глазах слезы.

Дальше я видел только зверей в человечьем облике, что не хотят работать, налетел со всей яростью политика, которого жена заставляет выносить мусор и гулять с собакой, когда нужно продумывать в тишине экономическую реформу.

На этот раз почти не сдерживался, бил жестоко, ломал руки, ноги, одного швырнул спиной о дерево и сладостно услышал, как хрустнули его перебитые позвонки. Догнав другого, зверскими ударами разбил ему лицо, с мстительной радостью видя, как с брызгами крови из разбитого рта вылетает и крошево зубов.

Он уже падал, когда я ухватил его за руку, с силой вывернул, кости затрещали, я вывернул сильнее, и с рвущимися сухожилиями лопнула плоть, окровавленные кости высунулись наружу.

– Никогда, – прорычал я люто, – никогда больше не возьмешь в эту руку меч!.. И ничего не возьмешь. А если… если что… я разбросаю твои кишки по земле и заставлю смотреть, как их жрут собаки!

Люди в одежде горожан пятились, на лицах еще больший ужас, меня трясет, зубы лязгают. Сам понимаю, что теряю контроль, а это безумие, быстро вздохнул несколько раз, прочищая мозг, проговорил лязгающим голосом:

– Когда же научитесь давать сдачи?.. Нельзя давать дорогу злу!

Сэр Ульрих проговорил торопливо:

– Сэр Ричард, успокойтесь!.. Да успокойтесь же!..

– Уже, – прорычал я, – почти спокоен…

– Да уж, – вскрикнул он. – А кто говорил, что их слишком много, что всех не спасешь лично, надо законы… а что такое законы?

– Да, – ответил я, – что законы, когда в руке длинный меч?

Он приосанился.

– Да-да, когда в руке длинный меч! Главное, чтобы он был в нашей руке… ха-ха!

Я уже отдышался, красная пелена из глаз начала уходить, сэр Ульрих очень хорош и красив, а меч в его руке в самом деле длинный и выкован из хорошей стали.

– А если не в нашей, – пробормотал я, – тогда кричим: где же закон?..

Между рощами блеснули солнечные зайчики, выдавая приближение людей в доспехах. Нужно бы велеть запачкать грязью, да не просто запачкать, а и самим перемазаться, как свиньям, но рыцари такое унижение достоинства не поймут. Благородный человек скорее погибнет, чем окунется с головой в болото, это приемлемо только для простолюдина и общества победивших ценностей простого человека.

Я вздохнул и перевел Зайчика на ровную рысь. Бобик радостно понесся навстречу рыцарям, которых уже поделил на две важные категории: те, кто играет с ним, и кто почему-то не играет.

Сэра Ульриха сразу окружили, пошли расспросы, как там впереди и что, я повернул коня и поехал во главе, погрузившись в размышления и копаясь в себе, как в достоевщине, что со мной не так и почему даже драка с нанесением тяжких телесных, как говорится, не вызвала всплеск адреналина, а только прилив злости и раздражения. А как хорошо все начиналось! Блестящее рыцарство, подвиги, благородство, жаркие схватки… А теперь даже от меча из озера отказался, дурак. Как-то непонятно отказался. Хотя, конечно, понятно, но все равно непонятно. Для большинства непонятно, а я местами еще то большинство!

За спиной веселые голоса, подтрунивание. Сэр Герцлер завел глубокомысленный разговор о том, что надлежит делать с покоренным королевством по ту сторону Великого Хребта, сэр Палант сразу же подхватил и начал развивать тему с уклоном, как именно следует поступать с женами и взрослыми дочерьми побежденных лордов, а еще кто-то, я не узнал по голосу, без всяких премудростей предложил все земли в Сен-Мари разделить между армландцами, а сенмарийцев превратить в простолюдинов. И тогда уже снимутся все сложности, как обращаться с женами и дочерьми побежденных.

Разговор становился все веселее, озорнее, набирал обороты. Я прислушивался сперва невольно, затем насторожил уши. Кольнула ревность, что делят то, что не завоевывали, здесь нет тех, кто прошел через Тоннель на ту сторону, но придавил ее в зародыше, придержал Зайчика. Давая возможность догнать меня и поравняться с гроссграфом.

– Чтобы быть истинным армландцем, – произнес я многозначительно и веско, – не следует забывать, что прежде всего мы рыцари, а уж потом – армландцы.

Они замолчали и уставились круглыми глазами, переваривая услышанное. Веселые лица медленно становились серьезными и даже, прости, Господи, задумчивыми.

Сэр Ульрих наконец проговорил нерешительно:

– Но… а как же иначе?

– Мы ведь рыцари? – спросил я.

– Ну да…

– Значит, – подчеркнул я, – в любой стране мы не завоеватели, а освободители!

Сэр Ульрих кивнул, глаза оставались озабоченными, будто так и не понял, почему вдруг я влезаю с такими прописными истинами, а сэр Герцлер весело расхохотался.

– Мы как раз и освобождаем, га-га!.. От кошельков, земель, а то и от жизней!.. Сэр Ричард, не принимайте это всерьез. Молодых всегда заносит. Но вообще-то любой из нас в первую очередь рыцарь, во вторую тоже, а уж тогда только армландец.

Я вздохнул с облегчением.

– Ну тогда все в порядке. А то когда я слышу некоторых, начинаю думать, что они такие, как говорят.

Он посмотрел на меня с сомнением, пойму ли по своему младенчеству истину взрослого человека.

– Некоторые, – сказал он и понизил голос, – любят прикидываться худшими людьми, чем есть на самом деле. Не знаете, почему?

– Для самого загадка, – буркнул я. – Тем более что всякая мразь всегда уверяет всех в своей замечательности. Вот и разберись…

Он поморщился, поскреб крепкими ногтями щетину на подбородке.

– Я сам всегда удивляюсь. Мразь старается выглядеть хорошими – понятно. А вот почему хорошие люди прикидываются негодяями?

Глава 2

День чересчур солнечный, и хотя небо голубое, а трава зеленая, но в глаза отовсюду: сверху, снизу и с боков – бьет невыносимо яркий свет, будто крохотные капли солнца падают с неба и рассыпаются по земле.

Мы скачем снова втроем, к сэру Ульриху присоединился сэр Герцель, выдвинулись далеко впереди отряда. Я поглядывал на его палец, перевязанный ремешком из тонкой мягкой кожи, иногда кажется, что между полосками вплетены огненные ниточки.

Сэр Герцель становился все серьезнее, наконец сказал негромко:

– Сэр Ричард, вам не кажется… что некто обнаружил нас и… наблюдает?

Я ответил встревоженно:

– Нет, ничего не заметил… А кто? Маг?

Он ответил уклончиво, делая вид, что не обратил внимания на глуповатость вопроса:

– Не знаю. Но когда седлали, на косогоре кто-то перебегал за камнями. Я думал, просто случайный охотник старается убраться подальше от вооруженных людей.

– Может, так и было?

– Сейчас увидел снова…

Я поежился.

– Увы, я разиня. Комнатный. Я и в своей крепости хожу с картой, а кухню нахожу только по запаху. Надо посмотреть, что за цаца.

– Оставим отряд? – предложил он. – Сделаем вид, что отправимся смотреть что-то справа от нас…

– А он сейчас слева?

– Да, – подтвердил он. – Сзади и слева. Но не смотрите в ту сторону. Кони у нас хорошие, круг в пару миль для них пустяк, а мы зайдем этим чужакам в хвост.

– Прекрасная идея, – сказал я с облегчением, потому что самому ничего не лезло в голову. – Сэр Ульрих?

– Я с вами, – ответил он. – Вообще-то лучше давайте чуточку по-другому. Мы двое поскачем вперед, а потом сделаем круг, наши кони лучше, уж простите, сэр Герцель.

Я обернулся к Герцелю.

– Если вы не против…

– Буду счастлив, – ответил он просто, – оказаться максимально полезным, ваша светлость.

– А вы, сэр Герцель, – сказал сэр Ульрих виноватым тоном, – немного погодя можете вернуться по прямой. Только не спешите, чтобы не напороться на них первым!

Мы рванулись навстречу крепнущему ветру, в сторонке пронеслись тополя, промчалась россыпь дивных колонн, которые уже не держат сверху никакой тяжести. Еще дальше мелькнул широкий пьедестал с обломками колонн, похожих на остатки выбитых зубов великана, груды камней. Пахнуло древностью, я успел даже увидеть древние, но страннознакомые знаки, высеченные на глыбе… но сэр Ульрих уже начал плавный поворот, я даже не оглянулся с сожалением, и так столько диковинок осталось за спиной, а это почти прошлое.

Замыкая длинный круг, мы выехали к остаткам недавнего привала небольшого отряда. Я увидел только выжженное пятно на земле и кучу золы, однако сэр Ульрих произнес заклинание, на земле четко проступили следы. Широкие, мужские, уверенные, такой человек не дрогнет даже перед огром. Чуть левее еще, этот чуть мельче, но шаги выдают человека отважного и сильного. Дальше еще и еще шаги, мы насчитали семь человек.

Я посмотрел на него с опаской.

– Сэр Ульрих, вы… маг?

Он отмахнулся.

– Был бы магом, тащился бы с вами?

– А что?

Он сказал мечтательно:

– Наверное, стал бы властелином мира. Маги почему-то не становятся, им, как говорят, слишком мало и неинтересно. А я вот не стал бы перебирать и согласился бы изволить…

– Начало есть, – подбодрил я.

Он покачал головой.

– Так, пустяковенькое заклинание. Кто охраняет высоких особ, тех либо обучают, либо снабжают амулетами. Так что мне однажды повезло.

Я сказал со вздохом:

– Я бы тоже от такого не отказался. Были в телохранителях?

– Нет, оруженосцем у высокой особы.

– Как думаете, что дальше? После того, как напали на наш след?

– Боюсь, – ответил он со вздохом, – скоро услышим их шумное дыхание за спиной.

– Только не учащенное, – пробормотал я. – Если глаза меня не обманывают, у одного из них мягкая обувь?

– У вас хороший глаз, – одобрил он. – Это не воин и не охотник. Я бы предположил, что это маг или…

Он умолк, задрал голову. Я не успел спросить, кто может быть еще, по земле скользнула широкая тень. Я инстинктивно вскинул голову. В синеве небес медленно проплываетнечто с раскинутыми неподвижно крыльями. Теперь я уже знаю, что чем птаха мельче, тем чаще стучит по воздуху культяпками крыльев, а гиганты парят царственно и неспешно.

Этот же, судя по абсолютной недвижимости, вообще гигант даже среди гигантов.