Чтение 30–й страницы книги ~Ричард Длинные руки

Сэр Ульрих прошептал испуганно:

– Господи, спаси и сохрани! Это даже не гарпия!

Я пробормотал:

– Да, эта тварь покрупнее летучей мыши.

Черная, как ночь, отвратительная гадина медленно кружила в небе, опускаясь к нам с царственной неспешностью. Размах крыльев, если не слишком ошибаюсь, метров под двадцать, настоящий дракон. Уже можно разглядеть жуткую морду, я машинально потянулся за луком Арианта, но пальцы цапнули пустоту.

– Жест бывалого лучника, – проговорил все замечающий сэр Ульрих.

– Какого там бывалого, – ответил я тоскливо. – Тот бьет из любого, а я… только из подогнанного по моей руке.

– Я вам подгоню, – предложил он.

– Поздно, – ответил я. – Если дракон нападет, придется управляться тем, что у нас есть. Оставайтесь здесь! Я его уведу.

Он закричал:

– Вы с ума сошли? Это же дракон!

– А у меня конь дракон, – ответил я заносчиво. – Только что не летает. Пусть попробует догнать… Зайчик, вперед!

Сэр Ульрих начал только открывать рот для протеста, даже попытался ухватить арбогастра за узду, но мы уже рванулись вперед. Ветер взревел в ушах и тут же стих: я соскочил на землю.

– Ждать здесь!

Зайчик и Бобик опасливо попятились, когда я начал быстро превращаться в крылатого ящера. Из-за высоких деревьев показался летящий дракон. Я с силой оттолкнулся от земли, крылья несколько раз мощно ударили о воздух. Я поднимался быстро, ярость в по-птичьи горячем теле вспыхнула сразу, я уже мысленно раздирал дракона на части, для этого рванулся вверх почти по прямой, а дракон растопырил крылья и, прекратив погоню за людьми, величаво ждал, могучий и уверенный.

Я готовился с ходу ударить, хоть снизу это и невыигрышно, но все равно, однако чем ближе оказывался, тем быстрее испарялась уверенность. Дракон не просто огромен, мелкий сокол бьет уток и даже гусей намного крупнее себя, но этот гад весь в костяной броне, как стегоцефал. На пузе из мелких чешуек, но мелких лишь в сравнении с его боками. Если же подняться выше и ударить сверху в покрытую толстыми плитами брони спину, разобьюсь, как коровья лепешка о твердую землю.

Сделав маневр, я ускользнул от огромной огнедышащей пасти, дракон с такой быстротой метнул ее ко мне, что зубы клацнули возле моей лапы. Шея длинная, хорошо и плохо, вроде бы уязвимое место, в то же время у него свобода маневра.

Я поднялся выше и высматривал, как нападу, но мысли о том, что сейчас вот разорву на части, испарились. Это значит, что зверь во мне струсил и готов убежать при виде более сильного противника или сдаться. Звери всегда так делают и потому никогда не погибают в схватках с себе подобными, только человек по своей дури готов драться до конца…

Дракон внезапно распахнул пасть и выпустил струю огня, следом вылетели черные клубы дыма. Я смотрел устрашенно, а дракон извернулся, пару раз мощно ударил крыльямии ринулся на меня. Мои крылья сами захлопали по воздуху чаще, чем у перепуганного рябчика.

Мысли, как и что модифицировать в теле, чтобы пробить плывущее подо мной ленивое тело, выпорхнули из головы, как бабочки с цветов на лугу, где промчался конь. Единственное, что сделалось уже само собой, крылья от испуга стали длиннее и прочнее.

Из-за этого ставши совсем беззащитным, я ринулся удирать, а дракон победно бросился в погоню. Я с усилием приподнял глаза, чтобы, как вальдшнеп, обозревать и то, что сзади, дракон сперва сильно отстал, но теперь нагоняет, при всей его чудовищной массе у него преимущество в размерах: как бы часто ни махал крыльями рябчик, но орел за два-три взмаха догонит.

Впереди вырастает каменная стена, надо сворачивать, на этом потеряю еще десятка два локтей, а если дракон еще и догадается срезать угол, мне крышка, дураку самонадеянному…

Я чувствовал за спиной сильные хлопки по воздуху, меня даже встряхивало догоняющими волнами, дракон близко, но свернуть вправо или влево, вправо или влево, лучше вправо… нет, влево…

Стена от старости изрыта впадинами, выступами, щелями. Одна достаточно широкая, мог бы пролезть, но не на лету же… однако лучше такой рискованный вариант, чем хрустнуть на чудовищных зубах этой твари…

Я несся, как выпущенный из пращи камень, щель пугающе быстро несется навстречу еще быстрее. Я стиснул челюсти, в последний момент собрался в комок. Справа и слева больно царапнуло камнями, в темноте с огромной силой что-то ударило, меня перевернуло несколько раз и еще раз ударило.

Я лежал в темноте, быстро заращивая переломы, а каменную стену тряхнул тяжелый удар. С низкого свода на меня посыпались камни. Я с жалобными стонами поднялся и, подойдя к краю щели, пугливо выглянул.

Внизу в быстро растущей луже крови распласталась огромная зеленая туша. Голова дракона расплющена, сперва о саму стену, а потом и собственным бронированным телом. Все деформировано, под ним уже не лужа, а целое красное озеро, даже победно-пурпурное…

Я соскочил вниз, в падении выпустил крылья, прошел над верхушками деревьев, стараясь приземлиться над тем местом, где оставил Зайчика и Бобика. Арбогастр жеманно щиплет молоденькую травку, прикидываясь нежным жеребенком, только что оторванным от материнской груди, а Бобик победно сидит на громадном, размером с быка, вепре и смотрит на меня счастливыми глазами.

– Ну, ты герой, – сказал я уже в человеческой личине, – это почище, чем мне завалить дракона.

Из леса мы выехали, волоча за собой кабана, сэр Ульрих в тревожном ожидании так и не слезает с коня. Завидев меня, пришпорил своего жеребца и ринулся навстречу.

– Вы видели? – закричал он в возбуждении. – Вы видели?.. Господи, что это у вас?

– Бобик какую-то мышку задавил, – объяснил я, пыжась от скромности. – Вообще любит мышковать. Такой мышкун, такой мышкун!.. А что надо было видеть?

– А дракон? – прокричал сэр Ульрих.

Я огляделся по сторонам.

– Ах да, кстати… Где он?

– Вы ничего не видели?

– Нет, – ответил я и посмотрел честнейшими глазами. – Я хотел увести дракона подальше от нас, пригнулся к конской шее и понесся. А когда поднял голову, дракона ужене было.

Он прокричал счастливо и возбужденно:

– Вы не увидели самое главное!

– Что?

– Из леса вылетел еще один дракон! Наверное, у него там гнездо. Надо бы посмотреть, вдруг найдем яйца…

Я возразил торопливо:

– Какие яйца, какие яйца?.. Драконы в лесу не живут.

– Но он там что-то делал!

Я сказал еще непреклоннее:

– Не хочу и знать, что там. И вступать в это не желаю.

Бобик без особого усилия вскинул в пасти огромного вепря и тыкал им в ногу сэра Ульриха, заставляя того пошатываться вместе с конем.

– Господи, – охнул он, – что это у вас за чудовище? Таких кабанов не бывает!

Бобик смотрел на него с надеждой, сэр Ульрих тяжко вздохнул и попытался принять кабана, но сам едва не рухнул вслед за ним с коня. Бобик весело запрыгал, сэр Ульрих слез и начал доставать из мешка веревки.

– Тот дракон, – пояснил он, – что высматривал нас, погнался за тем мелким, что из леса.

– Ну, вот и хорошо, – сказал я.

Сэр Ульрих принялся увязывать вепря, Бобик попытался помочь, но только распустил хитрый узел.

– Они улетели в сторону вон тех гор, – сказал сэр Ульрих и, повернувшись, потыкал рукой, едва не попав в раскрытую пасть Бобика. – А там оба пропали. Если Господь все это видел, то, думаю, позволил обоим сдуру убиться о стену.

Морщась и что-то бурча под нос, он стянул кабана тугими узлами и, побагровев, как заходящее солнце, с трудом вскинул на конский круп. Конь всхрапывал и пугливо косил попеременно то одним, то другим глазом на жуткую ношу.

Я спросил с понятным интересом:

– А этот лесной дракон… в самом деле похож на дракона? Или что-то другое?

– Большой дракон! – сказал сэр Ульрих решительно. – Хотя и помельче, намного мельче.

– Может, большая гарпия? – уточнил я.

Он почесал затылок, решительно махнул рукой.

– Нет, все-таки дракон. Все, что летает, – дракон. Если с корову. Что помельче – гарпии. Еще мельче – летучие мыши. Так что это был дракон. Просто жуть, что тут такие водятся.

– На всех найдем управу, – заверил я. – То-то появляется, когда меня нет! Трус, а не дракон… Ладно, теперь надо разобраться с теми умельцами, что напустили этого дракона. Даже если это не они, все равно с той крылатой тварью служат одному хозяину.

Сэр Ульрих гордо выпрямился.

– Мы ведь для того сюда и прибыли, не так ли? В погоню?

– Их всего семеро, – сказал я, – если не ошибаюсь?

Сэр Ульрих сказал бодро:

– Точно! Ваш конь не отстанет?

Я вскинул брови.

– А ваш с такой ношей сдвинется с места? Вон под кабаном уже подгибаются задние ноги!

– Сейчас проверим, – ответил он загадочным тоном. – А вы правда подумали, что…

– Ничего не подумал, – проворчал я. – Рыцарям не обязательно думать, когда рукоять меча под рукой! Поехали! Дольше простоим, дольше догонять.

Бобик понесся было вперед, но на этот раз я цыкнул, он обиделся, но послушно шастал по бокам и сзади, пугая птиц и затаившихся зверей.

Сэр Ульрих сказал бодро:

– Догоним и ударим! Так?..

– Так, – согласился я. – Без всяких хитростей и вывертов. Но убивать всех нельзя. Надо же узнать, кто послал? И зачем. И что о нас знают. И кто они вообще.

– Вряд ли скажут, – усомнился сэр Ульрих. – Впрочем, рыцарей не пошлют на подлое дело выслеживания и вынюхивания, а у простолюдинов нет гордости. Будут вопить и предавать своих господ с легкостью. Вы правы, я своего обезоружу и возьму в плен.

Я старался не вырываться вперед, чтобы сэр Ульрих успевал, но его конь даже с такой ношей почти не отставал от Зайчика. Сперва мы увидели семерых крохотных всадников далеко впереди, а через несколько минут они приблизились настолько, что тогда мы одновременно вытащили мечи.

Грохот настигающих копыт обрушился на них внезапно. Когда начали в удивлении оглядываться, мы уже разобрали цели и поднимали мечи. Я одного сбил Зайчиком вместе с конем, второго ударил мечом плашмя. Он не успел завалиться, как сэр Ульрих разделался со своим, разрубив ему шлем и нанеся сильнейший удар в плечо.

Краем глаза я увидел летящего в нашу сторону во весь опор на взмыленном, страшно храпящем коне всадника в плаще с надвинутым на лоб капюшоном.

Он вскинул меч характерным жестом, я вскрикнул:

– Сэр Герцель!

Сэру Ульриху попался опытный противник, они фехтовали быстро и умело, сэр Герцель свалил сразу двух, предложил помощь, сэр Ульрих прокричал обозленно, что потом будет драться с ним, и сэр Герцель поспешно отступил.

Из двух сбитых мною один выглядит тупым верзилой, второй одет богаче, оружие у него получше. Верзила поднялся и бросился с поднятым топором, я легко уклонился и всадил меч ему в живот.

Он охнул и начал опускаться на колени. Я повернулся ко второму.

– Кто старший?

Он указал дрожащей рукой на умельца, что все еще сражался с сэром Ульрихом.

– Господин Черпекс…

– Ага, – сказал я с удовлетворением, – даже господин? Хорошо…

Я намеренно оглянулся в сторону дерущихся, этот дурак попробовал воспользоваться моментом, схватился за нож на поясе. Я ударил рукоятью меча в зубы, он рухнул навзничь на землю, обливаясь кровью.

Я наступил ему ногой на грудь и замахнулся мечом.

Сэр Герцель как раз разделался со своим, увидел и вскричал шокированно:

– Сэр Ричард, нет!

Я чуть скосил глаза в недоумении, продолжая держать ногу на груди поверженного. Сэр Герцель протянул ко мне руки.

– Что случилось? – спросил я.

Он вскрикнул:

– Неужели вы сможете вот так хладнокровно убить человека?

Разведчик смотрел на меня в ужасе и в то же время с отчаянной надеждой, страшась даже дышать.

Я подумал, ответил чуть замедленно:

– Ну, не совсем уж и хладнокровно…

– Сэр Ричард!

Я закончил:

– …вообще-то смогу.

Сэр Герцель смотрел в ужасе.

– Сэр Ричард… поверженного? Обезоруженного?

Я поинтересовался:

– А что, предлагаете дать ему меч и начать бодягу сначала?

– Сэр Ричард, – вскричал он в негодовании, – но так, как делаете вы, нельзя!

– Почему?

– Нельзя обагрять благородный меч кровью обезоруженного!

Я опустил взгляд на противника. Тот трясся и смотрел на меня с трусливым ожиданием.

– Тебе повезло, – объявил я. – Сэр Герцель здесь… и он продлил твою никчемную жизнь.

Я вложил меч в ножны, подхватил с земли топор и всадил острие прямо в лоб поверженного. Брызнуло, как из прогнившего в болоте полена. Я оставил топор торчать погруженным по самый обух и отступил, брезгливо вытирая ладони.

– Кому-то, – ответил я, – нельзя. А мне можно.

Сэр Ульрих наконец-то свалил своего противника, нанеся ему множество мелких ран, но и сам получил две довольно опасные. Я поспешил залечить их, а поверженному сказал:

– Ну-ка, господин Черпекс… будешь говорить, или дать тебе изойти кровью?

Он лежал на спине, весь в красных потеках, в глазах неистовая злоба, а голос даже дрожал от ярости:

– Я все равно ею изойду.

– Не обязательно, – ответил я. – Вон посмотри на сэра Ульриха, которого ты все-таки изранил, если уж честно. А сейчас свеженький, словно ты и не воин вовсе.

– Что вы хотите? – спросил он угрюмо.

– Кто послал, – сказал я. – Зачем? С какой целью? Что знает о нас?

Он с минуту колебался, наконец выдавил с усилием:

– А вы в самом деле залечите мои раны?

– Слово рыцаря, – ответил я.

Пару минут он рассказывал о властелине этих мест великом и славном сэре Кладерлексе, который под старость овладел этой областью, однако не видит смысла в воинских забавах, а посвятил себя изучению магии. А еще он страшится, что явятся некие люди, у которых он что-то увел, и начнут о нем спрашивать…

– Понятно, – прервал я. – Нет, мы не те. Это недоразумение, хотя и простительное.

Я коснулся его плеча, раны затянулись быстро, он начал подниматься. Меч в моей руке блеснул коротко и зло. Голова, срубленная под корень, скатилась сэру Ульриху под ноги. Он отпрыгнул в испуге и отвращении.

Сэр Герцель покачал головой. Глаза были полны осуждения.

– Вы же давали слово, сэр Ричард!..

– Я его и сдержал.

Он вздохнул.

– Да, но… сдержали как-то не так.

– Я рыцарь, – сказал я, – однако я из мира победивших адвокатов. Если понимаете, что я имею в виду.

– Не понимаю, – ответил сэр Герцель хмуро.

– Это хорошо, – заверил я. – Это хорошо, что не понимаете.

Глава 3

Солнце опустилось настолько угрожающе низко, что я невольно втягивал голову в плечи. В сторонке прошел огромный караван из верблюдов, лошадей и мулов, мы следили за ними из-за деревьев, рыцари бурчали, легко бы захватить, это же враг, надо отомстить Гиллеберду за его бесчинства…

Потом выехали на необъятное поле среди леса, деревья вокруг стоят стеной, но опасливо не решаются переступить некую границу. Даже травы нет, только жирная блестящая земля, словно политая земляным маслом.

Я наконец взглянул на чудовищно огромный багровый шар, что начинает опускаться в лес, воспламеняя деревья, махнул рукой.

– Заночуем здесь.

Сэр Ульрих помолчал, только нахмурился, сэр Герцель тяжело вздохнул, а сэр Палант проговорил тревожно:

– Здесь нельзя…

– Почему? – удивился я.

Он пугливо огляделся по сторонам, понизил голос до шепота:

– Когда-то именно здесь была самая кровопролитная битва, навсегда изменившая мир! Земля пропиталась кровью, трупы и даже раненых никто не убрал…

– Почему?

– Некому было, – объяснил он. – И вот тогда, когда лежали непогребенными тысячи и тысячи человек… что-то произошло. Что именно, никто не знает, правда. Здесь поселились…

Сэр Герцель, прислушиваясь, хмурился все больше, наконец прервал:

– Простите, сэр Ульрих, но не поселились, а здесь прямо и зародились! Из пролитой крови, ужаса и отчаяния…

– Кто? – спросил я.

– Они, – ответил Герцель упавшим голосом. – С которыми лучше не встречаться.

Я оглядел поле, прикидывая, как двигаться в темноте через лес, все трое смотрели на меня тревожными глазами.