Чтение 17–й страницы книги ~Нора под миром~

Наташа с Лёнькой тайком, пока никто не видит, полезли в дом этой странной бабки Евдокии. Катьку они с собой не взяли и даже не сказали, куда идут. А то она сорвёт им всё мероприятие. Чего они собрались искать там, даже и не знали.

Едва вошли в низкий пятистенок, как остановились прямо на пороге. Это был тот самый дом, какой они видали в селембрийских Блошках. И точно так же нет розетки на стене, хотя есть электрическая плитка. С потолка свисала лампочка, но не было проводов и выключателя. Вот что было так фальшиво в этом доме! Он был словно бы ненастоящим.

Потом оба отправились к бане.

— Вот тут она меня поймала. — указал на косяк двери Лёнька. — Я полетел в предбанник, а там шли съёмки, которые мы наблюдали на день раньше. Тогда за-шёл к Лукерье Лех. В тот же день мы подслушивали под окном. Я задел ногами провода и сорвал съёмку. Так вот скажи мне, куда они включали свои приборы?

Наташа промолчала. Она присела на корточки и смотрела в окно бани. Лёнька тоже пригнулся и глянул в окошко. Лес был далеко. Тогда он вышел и посмотрел снаружи. Высокая стена деревьев подступала совсем вплотную. Тогда он он снова глянул изнутри. Как будто бы с обратного конца бинокля, лес отдалился, в немы-том окошке виднелся зелёный луг. В действительности его не было. Он был не здесь, а в селембрийских Блошках.

— А если вылезти в окно? — спросила Наташа.

Окно у бани не открывалось. Оба вернулись в дом и посмотрели в окна. Было видно всё: некрашеные брёвна дома Пелагеи. По улице степенно ходили куры и золотой варюхинский петух. Пробежал Борзилко. Прошёл с удочками дядя Мит-рофан.

Лён подёргал рамы. Они оказались забиты намертво гвоздями и даже щели замазаны пластилином.

— Дай мне нож. — сказал он Наташе. Она быстро отыскала среди нехитрой ку-хонной утвари большой и тёмный нож. Лёнька поддел лезвием гвоздь и тут же лезвие печально дзинькнуло и разломилось. А тонкий гвоздик даже не пошеве-лился. Тогда они оба попытались расковырять обломком окаменевшую замазку. Ничего не получилось. Впечатление такое, словно царапают спичкой гранит.

— Ну, если это средство не подействует, тогда не знаю. — с сомнением прого-ворил Лён.

Он вынул из кармашка иглу.

— Сталь Дивояра! — и тряхнул иглой.

Та засветилась и обратилась в необычайной красоты кинжал.

Одно движение и все гвозди с замазкой вместе и стружкой с подоконника по-сыпались на пол. Так же легко сталь разрезала задвижки, которые до этого было невозможно расшевелить.

Окно открылось. Вместе со звуками улицы ворвался жаркий воздух. Они встали на пороге. Посмотрели в дверь наружу. Там был виден дом Семёновых. Дядя Саня возился на крыльце с ножовкой. Катька с криками рубила лопухи.

Посмотрели в окно. Пелагея Васина вывешивала на верёвки стираные зана-вески. Маленькая Пелагея играла на крылечке с куклой. Голосил петух. Прислу-шались. Звуки двух пространств проникали в дом.

— Это портал. Больше нечего предположить. — сказала Наташа.

Как быть? Можно ли Наташе выйти из окна? Будет ли это перемещением?

— Ты понимаешь, если мы ошиблись, то ты не вернёшься из Селембрис. Тогда инопланетяне унесут тебя навеки. Что я буду сочинять твоим родителям?

Вся логика была против. Но кончилось тем, что оба вышли из окна наружу.

— Давай вернёмся! — вдруг запаниковала Платонова. И опрометью бросилась назад.

— Ну, что? — напряжённо спросил её Лён.

— Вижу дядю Саню. — доложила она, выглядывая из двери.

— Мне кажется, здесь есть ещё один портал. В доме Леха. — высказал сообра-жение Косицын. — Я дважды вышел через него в другое пространство.

Он всё ещё тревожился и спрашивал Наташу, не позабыла ли она чего.

— Меня вот что занимает. — ответила она. — Ты так и не пытался самостоя-тельно перенестись отсюда в наш мир. Всякий раз ты попадал в портал.

Это была правда. Но сейчас проделать это Лён не мог. Нельзя оставлять Ната-шу.

— Что мы здесь ищем? — рассуждала она дальше.

— Сейчас, надо только отойти подальше за деревню.

Два часа прошло, а Сияр не прилетел. Собственно, это могло ничего не зна-чить. Так и раньше было. Поэтому оба возвращались к дому Евдокии. У плетня возилась та бабка, что накормила их блинами в первый раз. В их мире в этом доме живёт Лукерья. Она их увидала и помахала рукой.

Лён вдруг замедлил шаг.

— Подожди-ка, подожди. — забормотал он. — Ну-ка, закрой левый глаз рукой.

— Лир-от! — воскликнул он.

И они схватились за руки, не отпуская ладоней с глаз.

Краски быстро исчезали. Исчезали звуки. Исчезло небо. Исчезло солнце. Жа-ра вдруг прекратилась.

Из земли, заросшей, как паршой, седой измызганной травою, торчали полу-истлевшие полуразваленные- полусожжённые дома. Вместо высоких тополей — согнутые, больные раскоряки. Вместо леса вдалеке чернело болото.

Возле домов слонялись тени. Тень вместо бабки, что их поила молоком. Ма-ленькая тень шевелилась на проваленном крыльце дома Пелагеи. Ещё одна бро-дила по двору. По серому пеплу проскользнула тень собаки. Ещё несколько теней рылись у почерневших палок, изображавших из себя забор. Но посреди всего этого кошмара стоял, как прежде, дом бабки Евдокии. В нём ничего не изме-нилось.

Ребята подошли к забору, не отнимая рук от глаз. Дотронулись ладонями одновременно. Нет и следа летнего тепла. Жерди холодны и сыры, словно осенью.

Тогда они отняли от глаз ладони. Жара упала сразу и стала припекать. Всё за-зеленело. Бабка опять помахала им рукой. Борзилко обрадовался и бросился к зна-комым. Их увидала маленькая Пелагея и вскочила с места.

— Бежим отсюда! — в страхе воскликнула Наташа. Они торопливо прыгнули в окно и поставили обратно раму.

Время! Сколько они пробыли там?

— Лёня, это пересечённая зона? — стуча зубами от отвращения, спросила де-вушка.

Он призадумался. Похоже это на Сидмур? А много он видал пересечённых зон? А ведь эта отвратительнее даже Верошпиронской башни. Там хоть небо бы-ло.

— Не знаю. — признался Лён. — Кто и зачем навёл иллюзию в том пространст-ве? Зачем имитированы сороковые годы? Сдается мне, что над нами опять шалит Лембистор.

Он закрыл глаз рукой и прошептал магическое слово. Ничего не изменилось. Их Блошки, где жили дядя Саня, Зоя, где производились съёмки фильма, были реальны. Хоть это утешительно.

Придя домой, они сверили часы с настенными. Отсутствовали чуть больше двух часов. То есть, время реально не изменилось.

— А где Катька? — вдруг всполошилась Наташа.* * *

Порубанные лопухи увядали под июньским солнцем. Девчонки не было ни у бани, ни на терассе. Ни в доме. Её не было на огородах. Не было на чердаке.

— Да, кажется, играла в пиратов. — вспомнил дядя Саня, оставив свою ножовку на секунду. — Нет, в разбойников! А разница есть?

— Или в индейцев. — предположил он через минуту. — Зой, где Катька?!

— Ищет клад! — отозвалась та из дома, колдуя над плитой.

На чердаке обнаружилось послание. Лист фанеры был расписан пляшущими человечками при помощи угля. Понималось это, очевидно, так: некая девица с тонкими ногами и руками, зато с большой причёской, взяла большой совок. Она перешагнула через домик и двинулась вдоль по дороге, оставляя стрелки. Потом свернула в заросли цветов. Потом прошла между двух морковей с боковыми вет-ками. Это понималось как деревья. Деревья стояли на пути, ведущем к пирамиде Хеопса. Там девочка себя запечатлела вместе со своей причёской и совком.

— Это не пирамида! Это Бермудский Треугольник! — воскликнули следопыты.

Вчера тут пропала актриса Пономаренко. Теперь Семёнов, Зоя, Наташа и Лёнька бегали по лесу и звали кладоискательницу Катерину.

— Если за час не сыщем, я иду и всё рассказываю Антонине! — в панике гово-рила Зоя. Но Семёнов, как всегда, надеялся на лучшее.

Лёнька с Наташей оторвались от взрослых, чтобы расширить поиски. А, глав-ное, чтобы не слышать причитаний Зои. Платонову и без того трясло от страха. Мало на сегодня приключений! Она боялась, что Катьку растерзали картуши. Па-ру раз им попадались ямы.

— А вдруг она забрела в болото?!

Лёнька не отвечал, он продолжал кричать.

Он стоял на горочке и смотрел на двоих людей своим разумным и нахальным взглядом. Карие глазки с тёмно-жёлтыми белками, серенькое личико с коротким носом. И длиннаябуро-коричневая шерсть.

— Люди. — насмешливо сказал он. — Опять пришли.

Лён внимательно огляделся. Больше никого не видно.

— Где ребёнок? — спросил он.

Картуш засмеялся. Он неторопливо сошёл с бугра и обошёл людей стороной.

— Отвечай. — приказал Лён, чувствуя, как подступает к горлу страх и злость. Ну, твари, если с Катькой что случилось, ни один не выживет!

Он вынул иголку, привычно ощущая, как она подпитывает его силой.

— Смешные люди. — скалясь со смеху, ответил картуш. — Они не знают. Им не уйти.

— Ответ неверный.

Лён тряхнул иголкой и в его руке с грозным гулом вырос лёгкий длинный меч. Картуш перестал смеяться. Он внимательно посмотрел на сталь.

Лён играючи срубил берёзу.

— Говори, как называется тот мир, откуда ты пришёл.

— Не знаю. — ответил зверь, не сводя глаз с кончика меча.

— Последний раз спрошу: где девочка?

— У ведьмы.

— Где это?

— Не здесь.

— Веди туда нас.

Картуш начал обходить их. Лён поворачивался следом, не опуская меч.

— Нас окружили. — сказала Наташа.

Вокруг стояли ещё четыре твари. Первый картуш засмеялся.

— Лёня! Наташа! — послышалось издалека.

Звери оскалились и засмеялись:

— Глупые люди. Сказали, что нельзя.

— Что нельзя?

— Сюда нельзя. Ведьма говорила. Мы не виноваты. Сами забрались.

Первый картуш захихикал. Он сделал шаг вперёд и разинул рот, прицелив-шись к ноге Наташи.

Он и не понял, что произошло. Мгновенный выпад, неуловимый удар и мерз-кая зверинка развалилась на две части. Остальные отпрыгнули и посерьезнели. Лён сделал новый выпад. Картуш взвизгнул, увернулся и исчез. Оставшиеся трое попятились назад.

— Где девочка?! — грозно спросил Лён.

— Плохой человек! — заныл один из картушей. Он забежал за пень и там при-тих.

— Что у него за нож? — спросил один картуш у другого.

— Плохой нож! — убеждённо ответил тот.

— Где ведьма? — прервал их беседу Лён.

— Не знаю. — ответил крупный. — Она говорит: идти и делать. Мы делаем. Вче-ра была еда. Она не разрешила. Только поцарапать. Царапаться невкусно. Дай крови, человек.

— Что с девочкой?! — потеряв терпение, крикнула Наташа.

Раздался близкий крик. Зоя и Семёнов звали их и звали Катьку. В голосе их слышалась паника. Лён сделал выпад. Обе твари завизжали и исчезли. Просто рас-творились в воздухе.

— Теперь всё ясно. Картуши принадлежат тому облезлому миру, где мы были. И Катька тоже там.

Зоя и Семёнов выскочили на поляну. При виде мёртвого картуша оба остолбе-нели. Всё оказалось правдой: картуши существовали. Родители настояли немед-ленно вернуться обратно в деревню и объявить розыск всеми силами. Вооружить-ся ножами, топорами и идти всей кучей.

Лён досадовал. Родители ему мешали. Если бы не они, он тут же попытался бы перенестись из Треугольника. Драгоценное время уходило.

— Всё, я больше не могу тянуть! — он остановился. — Я переношусь.

— И я с тобой! — воскликнула Наташа и схватила его за руку.

Зоя и Семёнов в ужасе переглянулись. Они уже успели убедить себя, что все события прошедшего года им приснились. Теперь на их глазах Лён и Наташа просто испарились.

ГЛАВА 22. Бермудский Треугольник

В первый миг им показалось, что ничего не изменилось. Всё то же солнце, всё та же зелень. Но стоило закрыть ладонью левый глаз и произнести магическое слово, как иллюзия немедленно пропала. Бермудский Треугольник был таким же мёртвым, как и деревня в этом мире.

— Нам придётся всё время закрывать левый глаз ладонью, чтобы видеть реаль-ность. — предупредил Наташу Лён.

Так они и пошли через лес, крича в холодном, протухшем воздухе. Искали, звали Катю.

Совок для углей валялся на земле. А сама девочка спала, свернувшись в клу-бок, внутри гнилого пня. Тот имел углубление в стволе, подобно большому гнез-ду, всё сплошь устланное мягкой коричневой трухой. Ребёнок выглядел здоровым, только перемазался немного. Лён с Наташей не решились показать девочке реаль-ность этого мира. Поэтому обоим пришлось отнять от глаз ладони.

Иллюзия немедля восстановилась, снова сквозь листву засветило солнце. Снова зачирикали птички, зашумел ветер в кронах, снова стало жарко и по-лесно-му душно. Роскошные лесные папортники заполонили всю поляну, а дряхлый пень превратился в волшебную избушку. Была она сказочно весёленькая и совсем нестрашная.

Внутри всё было так же сказочно. Вышитые рушники на стенах, забавные де-ревянные лавки, весёлая посуда на полках, раскрашеные свистульки. Сама Катька спала не на полу, а в кроватке, похожей на огромную скорлупу грецкого ореха, в какой спала сказочная Дюймовочка.

Кто живёт тут, в этой избушке? Пока ребёнок не проснулся, Лён и Наташа об-следовали домик, заглянули на чердак. Хотя это и иллюзия, но она создана с ка-кой-то целью. Кого должны изображать тени, «живущие» тут?

На чердаке не было ничего подозрительного. Берёзовые веники наполняли всё пространство под крышей здоровым духом сохнущей листвы. Были и другие тра-вы. Стоял открытый сундук, на его краю висел небрежно брошенный сарафан для сказочной невесты. На крышке примостился жемчужный кокошник. В углу лежа-ли гусли. И ещё несколько сундучков горкой. А поверх шкатулочка из малахита.

В маленьком окошке мигали солнечные лучи. Здесь было всё чудесно.

Лён закрыл ладонью глаз. Иллюзия немедленно испарилась. Их ноги стояли, как на полу, на высоких обломках старого пня. Лён немедленно потерял равнове-сие и упал на землю. А Наташа осталась в воздухе, как на опоре. Ненадёжные хрупкие пластины полусгнившей древесины держали её, острая щепка верхнего края даже не смялась. Лён закрыллевый глаз. Наташа с интересом смотрела на него через квадратное отверстие, ведущее на чердак. А сам он лежал у подножия деревянной лестницы.

Раздался детский смех. Проснувшаяся Катька хохотала над забавной сценой. Она выскочила из своей кроватки и теперь перегибалась со смеху, показывая паль-цем на Лёньку, валяющегося так по-дурацки на полу.

История, рассказанная девочкой, была занятной. Она действительно отправи-лась на поиски сокровищ и немного заблудилась. Но тут ей повстречалась баба Яга! Катька хотела зареветь, но баба Яга была не злая. Она сказала, что не обидит. И привела её в такой домик. Тут так здорово! И ещё баба Яга сказала, что Катька может приходить сюда как только пожелает, только надо придти в Бермудский Треугольник и сказать "пусти меня"! Она может играть в этом домике! Тут навер-ху такие игрушки! Сейчас она им покажет! И Катька ринулась по лестнице наверх.

Игрушки в самом деле были хороши. Шары, в которых плавали картинки. Кораблики, которые поставишь на большое блюдо, сами начинают плавать. Кук-лы, которые вертели головами и плясали. Гусли-самогуды. Зеркало, в котором меняются наряды на том, кто смотрится в него. Малахитовая шкатулка с драгоцен-ностями. Лён быстро зажал левый глазрукой и тут же отнял её. Всё щепки и гни-лушки, вместо драгоценностей — сухие ягоды рябины. Вместо жемчуга похожие на рыбый глаз ягоды бересклета.

— А что ты ела? — спросила Наташа.

— Никакого супа! — торжествующе воскликнула девочка. — Одни конфеты!

Встревоженные этим заявлением, они последовали вниз. Лён и Наташа хоро-шо помнили, что еда в этом мире ненастоящая. Чем эта баба Яга накормила ребён-ка?

В берестяном нарядном туеске лежали разные конфеты. Лён опять зажал глаз. В простой берестяной баклаге лежали в самом деле настоящие конфеты. Только не такие нарядные, как иллюзорные. А как раз те, которые они купили в сельмаге и отдали бабке Евдокии.

— А что ты всё за глаз хватаешься? — спросила наблюдательная Катька. — Бо-лит?

Не успел он ничего ответить, как она тоже закрыла свой левый глаз ладонью, но ничего не произошло. Катька посмотрела вокруг одним блестящим глазом и тут же потерялаинтерес к игре.

— Наверно, ты забыл сказать лир-от. — шепнула Наташа.

Ничего он не забыл. Вовсе не обязательно всякий раз произносить его. И во-обще это не волшебное слово. Можно на любом языке сказать «видеть». Главное — внутренняя сила. То, что называют волшебством. У Катьки не было волшебной силы, она и не увидала. А у Наташи, выходит, есть?!

— А где сейчас баба Яга? — осторожно поинтересовалась Платонова.

— Не знаю. — беззаботно отозвалась девочка. — Она мне подарила домик. И ещё сказала, что познакомит с другой девочкой. Я смогу тут с ней играть! В деревне так скучно! Мама всё время занята на съёмках. Ты с Лёнькой тоже где-то бегаешь. Никого знакомых нет. Варюхи меня прогнали, сказали, что я петуха украла. Боль-но надо мне их петуха! Да! Баба Яга сказала, что покажет мне Борзилку! Он тут у них в деревне!

— А как к маме возвращаться, она тебе не показала? — совсем испугалась Ната-ша.

Катька очень удивилась. А что тут долго думать? Взяла да и пошла!

Постепенно путём осторожных расспросов они выяснили, что девочка не зна-ет, что попала в какое-то другое место. Она полагала, что избушка стоит в Бермуд-ском Треугольнике. А деревня, о которой говорила добрая баба Яга — просто дру-гая деревня. Борзилко обиделся на Лешего и убежал туда. Непонятно было только, какая часть из её слов вымысел, а какая от этой подозрительной бабы Яги. Хуже было другое: девчонка ни в какую не желала уходить из дома. Ещё бы! Здесь так сказочно чудесно, ей обещали подружку, никаких супов, такие чудные игрушки!

Они вышли на волю. Снаружи было всё чудесно. Замечательные, как на кар-тинке, ёлки. Берёзовая рощица, какой не было в Бермудском Треугольнике. Пыш-ные папортники заполоняли всё пространство впереди. Среди листвы играло солн-це. Упоительные запахи леса. Прямо от дома вела тропинка. А на тропинке сидели две лисы.

— А вот мои лисички! — воскликнула Катька. Зверьки внимательно рассматри-вали людей.

Лёнька и Наташа одновременно приложили ладони к левому глазу.