Чтение 5–й страницы книги ~Нора под миром~

— О, Боже, где я?!

Она опомнилась и приникла телом к дрожащей, словно в ужасе, берёзе. Потя-нулась руками и кинулась, как ребёнок к мамке, к следующей. Где вся группа? Не-ужели они бросили её?!

— Серёжа!!!

Нет ответа.

Марианна с надрывным плачем шла от берёзы до берёзы, страшась, что про-тянет руку и не встретит ничего.

— Сюда, ко мне!

Почти немая от пережитого, она схватила его за руки и, повиснув на плече, охватила за шею оголёнными руками.

— Что, ещё идти?

— Нет, нет, хватит, милая! Выходи на свет!

— Где свет? — стуча зубами, спрашивала Марианна. И обернулась, ища выход. Молнии уже сверкали тише, и она увидела неподалёку мелькание огней. Шатаясь, вышла им навстречу. Никто не выбежал, не подхватил. Девушка остановилась и широко раскрытыми глазами всматривалась в эти тусклые диски. Не может быть! Она ошиблась?! Это не софиты!

Марианна в ужасе зажала рот руками, но пересилила себя и из последних сил заковыляла к этим… не знай, как их назвать. В душе теплилась слабая надежда.

— Серёжа… — мученически крикнула она.

Из-за тусклых лун выплыла кошмарная фигура — мутный жёлтый конус, похо-жий на стог сена.

— Всё, снято! — раздался голос из-под капюшона.

ГЛАВА 7. Что происходит?

— Тебе ничего не кажется? — спросила Наташа на следующий день, когда они вышли посмотреть на съёмки фильма.

Вся группа, занятая в эпизоде, двинулась вслед за Кузьмой Лешим по направ-лению к жилищу пасечника Леха. Погода после вчерашней бури нахмурилась и выглядела совсемне по-июньски. Ветра не было совсем и в воздухе стояла тяжё-лая серая сырость. Краски лета вдруг потухли и потянуло холодом, как осенью.

— Нет, не кажется, — беспечно отозвался Лёнька. — В деревне не как в городе, погода может измениться внезапно.

Наташа промолчала, она говорила совсем не про погоду. То, что налетела бу-ря и принесла с собой похолодание, было отнюдь не в новость. Странно было дру-гое: серый шатёр облаков навис точно над Блошками, а дальше, над неровным краем леса небо было чистым. Но, похоже, никто, кроме неё, этого не замечал. И даже Лёнька не обратил на это никакого внимания.

Анжелка и прочие не вернулись и на следующий день. Кондаков уже понял, как провела его подруга. Она не входила в состав съёмочной группы, а просто везде его сопровождала и никаких обязанностей, кроме личных, перед режиссёром не имела. Ну надоело бабе торчать в глухой деревне, ну смотала в город, а то и об-ратно в столицу! Но ассистенту этого простить нельзя! Бросить шефа в самый раз-гар съёмочных хлопот!

Виктор сосредоточился, собрался и решил более не распыляться на эмоции, а делать всё, что только можно, максимально выкладываясь. Иначе не оправдать за-траты. А отчитываться перед крутым папиком в неудаче не хотелось. Этот фильм был тем шансом, о котором Кондаков мечтал. Иначе так и придётся забавляться мелочёвкой ещё десяток лет. Кто доверит финансы режиссёру, который не сумел даже организовать группу. Он чувствовал, что поймал некую ускользающую нить. Снять нечто, отличное от дешёвых, хотя и многосерийных поделок, нечто своё, на чём, как на добротной вещи, будет наречено его собственное имя.* * *

Актёр Карсавин досадовал. Сегодня опять снимают Марианночку, эту про-винциальную курицу с манерами дорогой проститутки. Да она и была тем, чем казалась. Из-за того, что её богатый покровитель финансировал всё предприятие, провинциальная обольстительница и красовалась в центре внимания. Роль, выпав-шая Карсавину, ему казалась счастьем. Это первая удача, а то бы пробавляться ему в театре на роли "кушать подано" до лысины. Все хорошие куски давно рас-хватаны, все первые роли отданы "свояченицы деткам". Эффектная внешность оказалась не самым важным фактором в распределении ролей.

Режиссёр театра драмы пренебрежительно отзывался о нём: если бы к такой-то внешности да прилагался и характер отнюдь не рыбий, то быть бы Карсавину первым любовником. Примадонна местного театра, пожилая и дебелая Амалия Прокофьевна, игравшая в основном юных барышень, отзывалась о нём очень скверно и называла его мороженой гадюкой. Если бы она знала, как он называл её про себя, когда она выламывалась под первую любовь!

Но вот в кино эту старую гусыню не пригласили и её облезлых лебедей тоже не позвали. Зато Карсавин приглянулся шустрым москвичам, когда однажды, по чистой случайности, попался на глаза Кондакову на одной тусовке в загородном доме. Среди разношёрстной публики, собравшейся там без всякого повода, Карса-вин расхрабрился и с язвительностью, подогретой рюмкой водки, начал распро-страняться о засиженности театральных муз и перспективности кино.

Речь шла о развитии отечественного кинопрома, о некоем переломном момен-те, который все так ждали. Было много крику, здорового хохота и остроумных приколов. Далёкие от искусства люди говорили о том, что они хотят видеть на эк-ранах. И вот неожиданно его позвали на эти съёмки. Летом в театре всё равно за-тишье, ничего нового не намечается. "Кушать подано" взял отпуск и с большой надеждой отправился на съёмки. И этот фильм в случае большой удачи должен стать для Карсавина большим билетом в будущее.

А дальше произошло то, что происходило всегда и везде. Его снова стали от-тирать. Вот и теперь, им предстоит сниматься дуэтом, а ему всё кажется, что всё внимание уделено одной лишь Марианне.

— Как ты после вчерашнего? — спросила Марианна у Сергея, пока декораторы готовили помещение к съёмкам.

— Нормально. — ответил он, брезгливо стряхивая с плеча неведомо откуда взяв-шуюся паутину.

— Мне казалось, что я сойду с ума! Спасибо, что ты вытащил меня из этого бо-лота!

— Это не я. Это ассистент. — небрежно бросил ей актёр и поспешил присое-диниться к группе операторов. Для него на съёмках всё очень ново и следовало ло-вить побольше информации, чтобы приобщиться к этому непростому миру кино. Надо быть на виду, а то его даже не позвали в дом к этим местным, когда СОБРа-лись на шашлыки.* * *

— Так что тут странного? — наконец, спросил Лёнька, когда окончательно убе-дился, что никому тут они не нужны и никто ими не интересуется.

— Я отлично помню, как мы с тобой проходили мимо этого кривого дерева и вон эту группу кустарников я помню. — ответила Наташа. — А дальше должен быть дом Леха. Но вместо этого мы с тобой попали в Бермудский треугольник.

Лёнька ничего такого не заметил. Он плохо знал местность и считал, что нет ничего удивительного в том, что они вместо пасеки попали в Бермудский треу-гольник. И решил подойти к Лешему, спросить. Тот крутился возле режиссёра в надежде на стаканчик. Но все были предельно собраны и трезвы. Поэтому экс-лесник в дурном настроении присоединился к Леху, который отправился прове-дать пасеку. Пчёлы могли возбудиться от суеты. И ребята не решились следовать за ними. Пасечник пчёл не боялся. Леший, ввиду своей чрезвычайной заскоруз-лости — тоже. А вот Наташа с Лёнькой очень не хотели попасть, как Винни-Пух в облаву.

— Давай проверим. — предложил Косицын и они направились предположитель-но тем путём, которым шли накануне.

— Ну, и как мы узнаем, что попали в треугольник? — спросил он спустя при-мерно полчаса после блужданий по лесу. — Ведь, кроме тех ям, он ничем не отли-чается от прочего леса.

— Кого ищете, детишки? — спросил хриплый голос.

Они стремительно обернулись и схватились за руки. Прямо за их спинами стояла худая старуха. Она держалась за клюку и неприязненно смотрела на подростков.

— Вы кто? — едва переведя дыхание, спросила Наташа.

— Лукерьина свояченица. Иду вот посмотреть, кому она сдала мой дом. А вы сами, знать, не из местных будете? К кому приехали?

— Мы с Семёновым дядей Сашей. — ответил Лёнька.

— Внуки Пелагеи? — удивилась бабка. — Не знала!

И тут же двинулась, прихрамывая на ходу.

— Вы тут не ходите много. — бросила она, обернувшись. — Дурное место.

И скрылась меж деревьев.

— Откуда она взялась? — удивился Лёнька. — Никого же не было!

— Кругом полно деревьев, просто не заметили. Не спроси она, мы и прошли бы мимо. — ответила Наташа.

Пройдя ещё немного, они уткнулись в болото. Значит точно, дом Леха недале-ко от Бермудского треугольника. И оба направились в деревню.* * *

Бабка Лукерья была в дурном настроении. Едва завидев дачников, она что-то буркнула и удалилась в сени. Наверно, злится, что не завезли продуктов в доста-точном количестве, догадались ребята. Как бы в подтверждение догадки на них налетел мужик из группы Кондакова.

— Братцы, выручайте! — с деланным отчаянием воскликнул он. — Где там ваш батяня, поехали за макаронами! Верите ли, заблудились мы! Катили по дороге, проехали километра три и выехали снова на деревню! Где свернули, не поймём!

Семёнов заухмылялся, услышав душераздирающую историю, но по доброте душевной согласился сесть за руль и провезти бестолковых москвичей до матрё-шинского магазина.

В Матрёшино, в магазине поспрашивали о том, не приезжала ли Анжелка с ассистентом, не собирала ли массовку. Никто и слыхом не слыхал. Видать, Витька не ошибся — барышня смазала в столицу. Интересно, чем она сманила ассистента? Но, как ни странно, и вторая экспедиция пропала в неизвестность. Посланные за продуктами словно провалились.

— Может, в самом деле провалились? — всерьёз спросил помреж. — Заблуди-лись, как мы, и угодили куда-нибудь в болото!

Семёнов посмеялся. Дороги не ведут в болота.

За неимением достаточного количества продуктов в деревенском магазине маленькая экспедиция отправилась на Бор. И через пару часов вернулась с короб-ками, ящиками, пакетами. Везли фрукты, особенно для Марианночки. А то эта звезда и в самом деле закатит забастовку. Ладно ещё не скандалила после съёмок в бурю. А вот конфеты позабыли. Надо будет заглянуть в матрёшинский сельпо и купить этой новой бабке конфет помягче. Конечно, денег она им не дала. Потом будет спорить и говорить, что всё не так. Помреж не стал бы возражать. Пускай берёт свои конфеты, только не мешает съёмкам.

Уже неподалёку от Матрёшино Володя Мазурович вспомнил и тут же позво-нил по поводу того, что задерживаются актрисы на роли двух старух.

— Вот так раз. — повернулся он к Семёнову. — Обе наши тётки попали в трав-матологию! На каком-то там мосту произошла авария, и обе с переломом левой голени угодили к эскулапам!

— Наверно, на выезде из Нехлюдово. — предположил Семёнов. — Там часто бьются. Верите ли, однажды «Камаз» свалил с моста!

— По кой им мост? — близоруко щурясь в карту, спросил помреж. — Они долж-ны прибыть по московской трассе.

— Ну, может, к родственникам заглянули в Нижний. — всё так же добродушно предположил Семёнов. Он пропускал встречную машину, сворачивая вбок от ос-новной трассы. Вдруг со второстепенной дороги вывернулся на дикой скорости какой-то грязный джип и, совершая бешеный кульбит, влетел в опору электро-передачи. Встречная машина заюлила и выскочила на обочину с той же стороны, свалив ещё одну опору.

— Вот идиоты! — закричал Семёнов, резко выворачивая руль. — Нажрутся, пара-зиты, и гасят скорость о столбы!

Деревянная опора начала медленно крениться и потянула с собою провода. Раздался жуткий треск и полетели искры. Следом с таким же фейерверком пошёл второй столб. Дядя Саня успел удрать и не попал под электроудар. Зато незадач-ливым автолюбителям из джипа досталось. Водитель встречки выскочил и с ру-ганью пошёл на хулиганов.

— Стой, Семёнов! — испугался помреж. — Не ступай на асфальт! После вчераш-него всё сыро!

— Тут не было дождя. — хмуро ответил тот. И все с удивлением вдруг поняли, что тут и в самом деле не было дождя! Вся земля сухая!

Из машины доносились стоны. Но через забрызганные грязью стёкла не было ничего видать. Через верх лежали провода.

— Понятно дело! — мрачно прокомментировал участковый. — Откуда видеть им! Все боковые стёкла в грязи, даже зеркала забиты.

Второй водитель с искажённым лицом осматривал свой Комби. Не слишком хороша машина, да ведь своя!

— Чёрт их всех бы разобрал! — выругался он. — Думают, раз они на крутых тач-ках, так всё можно!

И тут они обнаружили, что забитые грязью номера — столичные!

— Господи помилуй! — сказал Семёнов и рванул на себя дверцу, предвари-тельно обмотав руку рубашкой. Внутри машины на рулевой колонке лежал и сто-нал злосчастный ассистент, двое суток назад посланный за продуктами. Весь СА-лон был засыпан макаронами, разорванными пакетами с крупой и прочими веща-ми, за которыми его посылали.

— Синягин! — ахнул Мазурович. — Где ж ты двое суток был?!

Тот не отвечал. Было ясно, что без скорой помощи тут не обойтись. И пере-пуганный помреж принялся звонить по сотовому. Благо, что отсюда сеть берёт сигнал. А из Блошек связи не было. Там даже телевизоры не ловили волну.

По прибытии скорой помощи и аварийной бригады Синягина достали. Уже на носилках он ненадолго пришёл в себя.

— Ничего особенно ужасного. — пробурчала врачиха Скорой. — Перебрал не-много, да ещё шок от удара. Повезло, могло бы хуже кончиться.

Медики были хмурыми. Летом автолюбители на природе становятся беспеч-ными. Вызовы следуют один за другим. На трассе словно все взбесились.

— Где ты был всё это время?! — кинулся к пострадавшему помреж.

— Ты не поверишь, Вова… — прошептал тот разбитыми губами. — Я заблудил-ся…

— Идите. — отогнала помрежа врачиха. — Он не может говорить. Сотрясение мозга.

Врачи уехали, а они остались с милиционерами составлять акты об аварии. Только по прошествии пары часов сумели двинуть дальше.

— Как можно заблудиться на прямой дороге?! — изумлялся Володя.

Они докатили до деревни и решили всё выяснить получше. Что же, выходит, парень блуждал на машине двое суток по просёлочным дорогам?

Вести настораживали. Да, неохотно говорили деревенские, мотался тут какой-то дурной на иномарке. Просил показать дорогу на Блошки. Ему показывали: ез-жай, мол, прямо, одна дорога! А он поедет и вернётся снова. И просит, чтобы сел с ним кто-нибудь и проводил. Сердились: что, мол, за дурак! Он опять укатит и сно-ва возвратится. Потом поехал в обход через Захариху. Ему говорили, что пустое. Через Захариху хужее. Выезжал на трассу, заправлялся топливом и снова в лес.

— А вы что не помогли! — рассердился Семёнов. — Всех делов-то на копейку, а гоняли человека!

Но толкового ответа так и не получили.

— Не пойдёт никто. — наконец неохотно ответила одна тётка. — Не знаю — врут, не знаю — правда, а говорят, что картуши снова появились.

— Иди отсюда, милый человек. — послала дядю Сашу какая-то старуха. — Сами не знаете, во что ввязались. Креста на вас нет!

И больше никаких пояснений. Все в деревне отворачивались, едва к ним при-ближались с расспросами.

— Последняя попытка. — проворчал дотошный участковый, который привык по своей работе к такому запирательству. И они направились в деревенский магазин.

— Ступай-ка, Лёня, — посоветовал Семёнов. — Встань в очередь за конфетами и слушай, что будут говорить. Купи там всяких разных.

Вдвоём с Наташей Лён отправился на ловлю слухов. А там и в самом деле во-всю работало сарафанное радио.

— Слышь, Архиповна, — дребезжащим голосом вещала сухонькая бабка. — Ба-ют, энтой ночью у Медведковых всех кур передушили!

— Всех не всех, — отвечала та, — а Никитёнок-то видал его! Да сдуру кинул ка-мушком-то! Вот он на курях и отыгрался! Одно слово — душегубы!

— А каковы они? — с понятным интересом спросила молодая тётка, с виду по-хожая на приезжую.

— Всё знать вам надо! — сварливо отозвались бабки и недовольно умолкли. Но по глазам было видно, как им не терпится продолжить разговор.

— Какие-какие! Вот такие! — снова завелась одна. — Личика у них маленькая, ровно человечья, только серой шёрсткой поросла. А вкруг как борода торчит. Вся волосья густая — не то коричневая, не то серая с сединкой. А ушки маленькие и круглые — по бокам, как у человека. А хвост богатый, ровно у пушной лисы, толь-ко покороче. А нравом— чистый дьявол!

Все перекрестились.

— А глаза какие? — не утерпел Косицын.

— Да ты не вздумай, малый! — ужаснулись бабки. — В глаза-то картушу смо-треть! Заворожит занепременно!

Ребята купили разных конфет на килограмм и вышли.

— Чье оне? — тихо спросили друг у дружки бдительные бабки.

— Что за блин?! — удивился водитель, когда они вместо Блошек снова прибли-зились к Матрёшину.

— Ты устал, Семёнов. — сказал ему Володя. — Давай я поведу.

Дорога на Блошки была одна и заблудиться просто невозможно. Но спустя некоторое время машина выехала снова на Матрёшино.

— Не может быть! — растерялись оба. А Лёнька и Наташа переглянулись.

Незадачливые водители поехали снова на местную заправку и совершили третью попытку прорваться в пропавшие куда-то Блошки. Завидев впереди разру-шенные купола местной церкви, они остановились. Володя Мазурович лёг на руль.

— Ничего не вижу. — глухо сказал он. — В глазах рябит.

Он выбрался на волю и лёг в траву. Наверное, давление скакнуло. Дядя Саня вышел, растерянно озираясь. В самом деле, требовалось передохнуть. Семёнов давно не бывал в этих местах, кое-что могло и измениться. Могла появиться ещё одна грунтовая дорога. Могли появиться и другие населённые места. Ребята по-брели вдоль по дороге, стараясь не терять спутников из виду.

— Здесь же недалеко! — недоумевала Наташа.

— Я сам помню: не более пары километров! — подтвердил Косицын.

— Давай бегом! — предложила Платонова и они с удовольствием поспешили размять ноги.

Поле быстро кончилось и они вбежали в лес.

— Вот следы наших протекторов. — сказал Лёнька. — вчерашний дождь всё смыл, а мы были первыми, кто проехал по этой грязи.

Ребята замахали машине, переваливающейся на неровностях дороги.

— Остановись тут, дядя Саня. — сказал Лёнька. — Мы пойдём вперёд и пома-шем. Правьте прямо на нас.

Измученные от множества загадок взрослые не стали спорить. Остановясь почти на пределе видимости, ребята снова обернулись и помахали руками. Ма-шина проехала вперёд, почти подобралась к границе леса и вдруг прямо на глазах исчезла.

Перепуганные Лёнька с Наташей кинулись обратно. Газель возникла, едва они приблизились к крайним деревам.

— Вы куда девались?! — завопили оба мужика.

Это было что-то странное! На краю большого поля было нечто, что искажало пространство. Какая-то невидимая преграда, которую не могли преодолеть маши-ны. Теперь стало ясно, как заблудился тот бедняга. Вернее, ничего не ясно.

— Ну, дивоярец, — тихо сказала Наташа, когда их никто не слышал. — что ска-жешь?

Лёнька непонимающе развёл руками.

Поступили так. Он встал поодаль, ближе к Блошкам. А Наташа шла медленно обратно, пока воздух вокруг неё не заколебался. Лёнька видел размытую и иска-жённую фигуру надороге.

— Давай, Семёнов. — тихо проговорил Володя и они медленно поползли на ко-леблющийся силуэт посреди дороги. Девочка посторонилась, пропуская их.

— Нет дороги. — кратко сказал Семёнов и заглушил мотор. Прямо перед капо-том стеной стоял густой и молчаливый лес.

— Двигайте. — сосредоточенно сказала Платонова. — Дорога перед вами.

— Я не могу. — беспомощно отозвался дядя Саня. — Я не вижу, куда ехать.

Тогда случилось нечто ещё более странное. Наташа положила ладонь на двер-цу и перед обоими седоками вдруг открылась перспектива. Дорога уходила прямо перед ними. Лес смыкал над узкой лентой влажного песка молчаливые кроны. А под кронами стоял Лён и махал руками.

— Дьявольщина. — прошептал Володя и они буквально шагом проехали в зелё-ный коридор.

Новости на месте был ничуть не лучше. Герой-любовник топорщился, как ёж, а героиня вела себя, как профурсетка на покое. Виктор целый день промучился с этой неподдающейся парой и ни один дубль не прошёл. Сцена в доме не получи-лась.

ГЛАВА 8. Картуши

— А что, бабуся, — оживший к вечеру Виктор вдруг обратился к хозяйке дома, в котором по сценарию снимала жильё главная героиня фильма, Анастасия. — не хо-чешь посниматься в нашем фильме?

Они с Борей и всей компанией столовщиков сидели в доме бабушки Лукерьи. Та молча подавала ужин, всё ещё обижаясь за позднее прибытие продуктов. А её свояченица сидела за столом с гостями.

— Да я ведь дёшево-то не возьму! — расхохоталась та. — Тыщу дашь?

Все переглянулись.