Чтение 23–й страницы книги ~Нора под миром~

Мария эта не пропала никуда. Она родилась ведьмой. Все это знали, да не го-ворили. Думали: может, обойдётся. И мать её всё знала. Они со старшей Пелагеей, бабкой Семёнова были близкие подруги. Вот как Марья убежала в лес, так предсе-датель сдуру и послал за ней погоню. Он своенравный был, не из здешних. Очень уж его обидело, что Марья его сына оттолкнула. Потом как пошли искать тело уполномоченного, Пётр Васин, дед Семёнова, и рассказал, что видел он над телом чёрную волчицу. Он хотел в неё стрельнуть из дробовика, а она ему и говорит (нет, вы только не подумайте, что Семёнов во всё это верит!) чисто человечьим голосом, только с хрипотцой:

— Дядька Петро, это не последний. Будут ещё покойники в колхозе.

Он как вернулся ни жив ни мёртв, так и рассказал всё своей жене, Пелагее. Она в тот же день кинулась к старенькому батюшке. Уж не знай как советская власть его не закопала в землю. И принесла лампадку с вифлеемовским огнём.

Дед тут же смастерил маленькую избушку от непогоды с четырьмя широкими оконцами, чтобы было свет видать. И, раз уж иконку нельзя поставить, поставили лампадку у дороги. А сначала обнесли лампадкой всю деревню. Батюшка им так сказал: коли больше не соблазнится ни один из вас в деревне ведовством или даже наговором, охранит лампадка вас от болотной ведьмы. Только подливайте масла освящённого. Так и было до сего дня. Книги все с наговорами пожгли. Даже гада-нием больше не занимались ни на воде,ни на воске, ни на чём другом. Так и со-хранилось. Блошки деревенька тихая, приезжих тут не бывает. Леса вокруг глухие — кому ходить?

— Вот я и думаю, — сказал Семёнов. — что старуха эта — болотная ведьма.

— Дядя Саня, ты же в колдовство не веришь. — напомнил Лёнька.

— Ну… — неопределённо пожал плечами дядя Саня.

Они сидели, как не столь давно (а кажется, что очень давно) за самоваром на веранде. Зоя из неясных опасений закрыла все окна и от кипящего самовара не-много запотелистёкла. Слабая лампочка под абажуром заливала светлое дерево веранды жёлтым светом, отчего всё казалось так уютно.

Лёнька внёс в дом ту коробку, что нашёл у порога. В ней оказались продукты: макароны, консервы, хлеб, масло, конфеты и многое другое. Кто подбросил им эти подарки? Лёнька задумался, глядя на сосиски в пластиковой оболочке приятного телесного цвета. Это были самые что ни на есть магазинные сосиски. И копчёная колбаса — тоже. Были даже сигареты.

— Зачем тут сигареты? — удивился дядя Саня. — У нас никто не курит. Ты, Лёнька, куришь?

— Да нет, дядя Саня, — сказала Платонова. — это ты тут куришь.

И рассказала, какой гадостью отравлял все эти дни Семёнов свои лёгкие. Тот обалдел. Что?! Курил сено с полу?! Да там навозом всё пропитано!

— Ну ведьма! — рассерчал он. — Заставила курить какашки!

Он уже забыл, что в колдовство не верил.

Была одна проблема: за пределами спасительной веранды оба взрослых пре-вращались в Пелагею и Петра. А сидеть вечно на веранде тоже не получится. Хотя Зоя была готова к этому. Она ужасно боялась превратиться опять в бабушку Семё-нова, хотя на фотографии Пелагея выглядела очень симпатичной.

— Здесь безопасно. — твердила она. — Даже ведьма не сумела войти сюда. И кар-туши тоже не пролезут.

— Кстати, а почему ведьма не прошла? — изумился Лёнька.

То, что Пётр с Пелагеей не видели прохода — это ясно. В их время тут не было никакой веранды. А вот почему ведьма не могла не только увидать но и даже вой-ти? Ведь она явно что-то заподозрила, даже крикнула им, чтобы выходили.

Лён этого не понимал. Для колдуньи, обладающей свойством телепортации это было более чем странно. А вот вход на террасу был для неё закрыт!

— Лёня, что это с тобой такое было?! — взволнованно спросила Зоя.

Она впервые видела, как действует дивоярская сталь.

Когда Наташа крикнула, что перед ним Лембистор, Лён уже совершенно ре-флекторно прибег к иголке и обезопасил себя. Тем более, что ведьма сказала фразу "это ты, мальчишка?". Так спросил Лембистор там, над потоком лимба во время боя в небе Сидмура. Выходит, что она его узнала. Так кто же это?

Рассказ Наташи и Катьки тоже был очень интересен. И Лён решил проведать бабушку Лукерью. Настоящую Лукерью. Она явно знала больше всех, но почему-то избегала говорить. Неужели, надеялась таким образом спастись от ведьмы. Та обещала не оживлять сестру. Значит, не врал Леший, когда говорил, что у старой Лушки была сестра. А «оживлённые», выходит, это все те призраки. Когда им достаётся тело, они становятся совсем похожими на людей. Ведьма воскресила фантомы такими, какими они были в сороковом году.* * *

Старая Лукерья уже не пряталась на печке. Она сидела смирно за столом и смотрела, как Антонина наливает чай. Заварка была свежей, явно из таинственной коробки. Да и сама коробка стояла рядом, на ней имелась надпись: "растительное масло «Южное». В доме у одинокой бабки не имелось холодильника и в каст-рюльке варились сразу все сосиски.

— Не пойму, что за дрянь такая. — призналась Антонина. — А бабка говорит: ва-ри! Как это есть-то? Курам лучше вон отдам.

— Какие куры? — машинально отозвался Лён, раздумывая, как лучше присту-пить к разговору.

Старуха молча отвела глаза.

— А вон куры! — показала мнимая Лушка.

В палисаднике, заросшем лопухами и крапивой, в самом деле копошились ку-ры. Настоящие, живые куры, без всяких признаков прозрачности.

— Бабка Евдокия обещала, что козу нам приведёт. — охотно делилась сведения-ми Антонина.

Она как будто бы забыла, что совсем недавно под видом молока разливала по чашкам колодезную воду. Лён уже догадывался, что у наведённых на людей моро-ков своеобразная логика. Они не задумываются над очевидными вещами, не зада-ют лишних вопросов, легко объясняют самыми невероятными причинами самые неудобные вопросы. Так и должно быть, ведь они не люди, а фантомы. У них лишь подобие человеческих реакций и кое-какие сведения из прошлого. Они бор-мочут про колхоз, но ни один из них не спешит утром в сторону Матрёшина. А на съёмочной площадке они даже немного приходят в себя, что позволяет Кондакову снимать свой фильм. Непонятно также, что думает об этом всём сам режиссёр. Является ли он марионеткой? Сложно сказать, потому что он и его группа давно уже не заглядывали на огонёк. Мало того, они теперь даже жили у Леха.

— Бабушка Лукерья. — спокойно спросил Лён. — Лех кем тебе приходится?

— Племянник он мне. — с улыбкой объяснила Антонина.

Старая печально посмотрела на неё, потом снова повернулась к Лёну.

— Чего тебе, малой? — безразлично спросила она. — С тобой тоже скоро так бу-дет. И с девчонкой твоей тоже. И с ейной вон дочкой.

Она кивнула на молоденькую Лушку. Та с увлечением прихлёбывала чай с блюдечка.

— Как с ней бороться? — тихо спросил Лён.

Старуха ни на секунду не подумала, что он имеет в виду заколдованную Антонину.

— Никак. — кратко ответила она. И налила в чашку чаю. Рядом на столе в ста-рой сахарнице лежали конфеты, на тарелке — разрезанный рулет «Торнадо». Ру-летик этот что-то напомнил Лёньке.

— Зачем мы ей нужны?

Бабка вздохнула и отложила слишком твёрдую конфету. Шоколад был ей не по зубам.

— Когды я маненька была, ездила с батяней в город. — призналась она. — Там мы с Марькой видели такое место. Звери там всякие были в клетках.

Лён кивнул.

— У них в клетках нарисованы картинки. — продолжала бабка. — Как будто ле-то. А холодно так было, уже сентябрь. Вот батя и сказал: это чтобы они думали, что в своей стране живут. Вот и она сделала вам всем картинки. Будете жить в клетке.

— В зоопарке ходят люди. — напомнил Лён. — Они смотрят на животных. А тут кому морочить голову?

— Так мертвякова же невеста. — отвечала старая Лукерья. — Он и будет смо-треть. Ни в чём он не виноватый, давно уж помер. Как она его подняла из земли? А ты говоришь — бороться! Молчи уж, малый, ешь конфеты… С голоду подохнуть она нам всем не даст.

Лукерья встала и тяжело направилась к кровати. Антонина тут же захлопотала и накрыла старую бабку одеялом.

— Спасибо, Лушенька. — ласково сказала ей старуха. — Сходила б, что ли, погу-ляла.

Второй глюк куда-то испарился: весёлая старуха в нарядном переднике, ко-торая угощала их блинами. Не её ли звали бабкой Воробьихой? Теперь старая Лукерья изображает ту, что лежала на печке и спрашивала, кто пришёл.

Ведьма оказалась неплохим режиссёром: всем дала роли, всех оделила пай-ками. Только двое подростков оказались не у дел, да ещё Кондаков с Немучкиным почему-то неуязвимы.

Он вышел на дорогу. За огородами косил траву какой-то человек. Пролетела с жужжанием пчела. У кого-то песней заливался патефон. Весёлая, хорошая деревня Блошки. Скоро у всех будут козы, а вместе с ними молоко. Никто из живущих в сороковых годах не спросит: а что это за рулет такой «Торнадо»? Антонина тоже привыкнет есть сосиски. Катька… нет, это невозможно!

Как можно примириться с таким произволом?! У него-то и у Наташи по край-ней мере мозги ещё не отшибло! Пусть он ещё и неумелый волшебник, но где-то должна быть у ведьмы слабина! Пусть она унаследовала знания многих поколений ведьм! Как она раздобыла все эти продукты в ящиках? Как сумела пронести сюда? Значит, можно выйти за пределы этого пространственного кокона! А солнце на небе — оно разве не настоящее?! Хотя ведь в изнанке Блошек тоже было солнце, правда, иллюзорное.

Лён закрыл левый глаз рукой и огляделся. Нет, солнце пока что настоящее.

Значит, она решила устроить мир, в котором будут жить безбедной жизнью те, кто жил когда-то в конце тридцатых годов. Здесь будут марионетки, изображающие давно умерших. Тех, кого когда-то привык видеть некто. Он мно-го лет был мёртвый, потом ведьма воскресила его. И он должен быть здесь, в Блошках. Кто из этих фантомов и живых кукол? Старики должны знать. Кого лю-била ведьма? Кого из воскрешённых ею?* * *

Маниловна наслаждалась давно забытым вкусом колбасы. Она уже обдумала своё житьё-бытьё и немного отошла от паники. С голоду помереть во всяком слу-чае ей не дадут. Сегодня Димка-квартирант притащил большой ящик со всякой всячиной и сказал, что это прислали из колхоза. Маниловна не стала спорить. Ка-кая разница, чем это объяснять? Важно то, что продукты настоящие.

— Баб Даш! — по своей незабываемой привычке проорал он в растворённое ок-но. — Сказали, что и козу дадут! И кур!

Маниловна удивилась про себя, но виду не подала.

— А поросёнка обещали? — осведомилась она.

Но Димка уже не слушал — он собирался на работу. Сегодня они готовят съём-ки потрясающего эпизода. Хорошая нынче пошла колхозникам работа.

— Жень, внучек. — позвала она в окно.

— Чего, баб Даш?

— Гулять-то седни будешь с Нинкой?

— А то!

— А сено-то косить козе. — напомнила коварная Маниловна.

— Ой, блин! — расстроился Дмитрий.

— Какое ж молоко зимой без сена. — мудро рассуждала бабка. — А курям чего кормить? Яички опять же. А поросёнку без баланды никак нельзя. Комбикормов однако нет. Свинью картофельными очистками ведь не напорешь!

— Баб, мне пора! — заторопился Димка.

— Сарай весь развалился, скотина вся зимой помёрзнет. Дим, плюнь ты на эту свою Нинку, ведь всё равно помрёт от пьянки! Женись вон лучше на Воронцовой Лушке!

— Да ладно! — проворчал тот. — Пацанка какая-то! Малолетка.

— Да уж лучше твоя Нинка! — прокричала ему вслед Маниловна. — Через неё деревню всю видать!

Муж убежал. Маниловна доела бутерброд и допила весь чай. Вытерла руки о себя и вышла на крыльцо.

К калитке подходила Дина Пономаренко. Она несла в руках большую картон-ную коробку. Старуха удивилась, когда женщина вошла к ней.

— Ты Маниловна? — холодно спросила актриса, взойдя на ступеньки со своей коробкой.

Тут старая вдруг увидала своими не по возрасту зоркими глазами, что у не-званой гостьи странные глаза: чёрная радужная оболочка отделялась от зрачка тонкой голубой каёмкой.

"Таких глаз не бывает…" — мелькнуло в голове.

— Это тебе куры. Смотри, чтобы не убежали. — распорядилась Дина.

Поставила коробку на пол и собралась уйти.

— А чем кормить? — растерянно спросила Маниловна.

— Скоро всё будет. — ответила через плечо странная женщина и вышла, стара-тельно прикрыв калитку.

Старуха ещё сидела на крыльце и раздумывала над происходящим. Судя по всему, ведьма поставила их на довольствие. Теперь старая Маниловна больше не одна — с ней внук и невестка. То есть муж и и свекровь. Неважно. Муж женится, если кто умнее не опередит его. А вдруг опередит?!

Маниловна сообразила: надо бежать к старой Лушке — договариваться о сва-товстве. Живых невест раз-два да и обчёлся! Не женить же внука на этой Нинке, всё равно сопьётся, шпана прозрачная!

Грузная старуха резво соскочила со скрипучего крыльца, распугав всех кур, пасущихся в палисаде.

— У вас товар, у нас купец. — озабоченно пробормотала она себе под нос, ре-петируя в уме, что она скажет старой Воронихе. Той ведь тоже без внуки остава-ться не захочется. А с другой стороны, девка молодая — кто-то всё равно сманит. Ой, тонкое тут дело!

И покатилась по тропинке, переваливаясь с боку на бок, как огромная курица-несушка.

ГЛАВА 28. Деревенская свадьба

Разрозненные детали никак не складывались в полную картину. Ясно, что в Блошках развёртывается настоящее злодейство. И его инициатор — эта странная старуха, бабкаЕвдокия. То, что она ведьма, совершенно ясно. И под её личиной не прячется демон, одно это уже хорошо. Но каковы её дальнейшие планы?

Лён не мог поверить словам старой Лукерьи. Ведьма собирается до смерти держать их всех в этой пространственной клетке? Чего ради? Да и возможно ли такое? Слишком мала клетка. Одно дело, когда в ней живут привидения, а совсем другое — живые, хоть и замороченные люди. Им надо очень много, чтобы жить годами. И клетка этого не может обеспечить. Кто-то будет доставлять сюда про-дукты? Значит, где-то тут есть дыра.

Лён представил себе, как он ползает в Бермудском Треугольнике в поисках норы, через которую попала в Блошки съеденная кем-то нетерпеливым магазинная сосиска. Наверно, через это окошечко доставки кто-то пропихивает ворованных в деревне кур. Кто всем этим занимается? Неужели у ведьмы есть пособники снару-жи? Очень вероятно.

Он остановился, словно налетел на препятствие, и машинально посмотрел вперёд.

Прямо на тропинке, опершись о чёрную клюку, стояла ведьма и пристально смотрела на него.

— И что же мне с тобою делать? — спросила Евдокия.

Лён молча рассматривал её, не собираясь говорить всякие нелепости вроде: отпустите нас, бабушка, мы больше так не будем.

— Я сразу поняла, что кто-то тут есть. — продолжала ведьма.

— Неудивительно. — усмехнулся Лён. — Я сразу себя и выдал, как попытался отсюда перенестись.

— Вот-вот. — подтвердила ведьма. — Картуши тоже говорили что-то про иголку. Или про ножик, уже не помню.

— Так что ты хочешь от всех нас? — спросил он у ведьмы.

— Разве Лушка тебе не рассказала? — ответила та вопросом на вопрос. И, пос-кольку не услышала ответа, продолжила:

— Я много лет шла к этому. Всё отдала, чтобы своего добиться. Даже душу.

— Кому? — кратко поинтересовался Лён, заподозрив, что в деле снова возник демон.

— Марианне.

Он изумился. Марианна?! А кто она такая?

— Да никто. — словно ответила на его мысль ведьма. — Просто несчастная дев-чонка. Своё утратила, а может и вовсе не имела. Живёт, как на цыпочках ходит. Старается себя сберечь, а чего ради? Пустая оболочка.

Старуха засмеялась:

— Мне как раз подходит. В неё я поселила свою душу.

— Зачем?!

— Затем, что я хочу, чтобы он был счастлив. Марианночка похожа на меня на молодую. Как фотография на живого человека.

— Кто он?

— А ваш актёр Карсавин похож на него. Тоже хорошая оболочка.

— Ты воскресила мёртвого?! — спросил с ужасом Лён, вспомнив слова бабки Лукерьи. — Через столько лет?!

Какова же сила этой ведьмы?! Ни Магирус и ни Брунгильда не могли воск-решать мёртвых. Этого не мог сделать даже Гедрикс! Такое может лишь Живой Кристалл, сын Вечности!

— Нет, не воскресила. — с тяжёлым вздохом призналась старуха. — Сергей не человек. Такой же болотный морок, как и все другие. Я слепила его из собственных воспоминаний, придала ему призрачное тело. Поэтому он не выходит на солнце. Его тело — холодная болотная вода. И все прочие — тоже из моих воспо-минаний. Как я их помню в те дни, когда мы ещё были счастливы и не бежали прочь. Но он не знает, что он не человек. Что-то чует, от солнца прячется, но всего не знает. И мороки не знают. Они думают, что живут. Всё, что им нужно — это только тело. Те, что вселились в живого человека, овладеют им и станут настоя-щими. Так и мой Сергей тоже скоро получит тело. Как только съёмки кончатся и Кондаков с Немучкиным уедут, так я всё доделаю до конца. Ты зря прикончил двух призраков. Я легко могу наделать новых. Все, кто жил тогда здесь — все вер-нутся. Я приведу сюда людей из другой деревни. Все получат оболочку. Они бу-дут здесь жить и стариться, как в обычном мире. И Сергей с Марианной проживут долго и счастливо. Он не будет помнить ничего дурного. И вашей бедной Мариан-не так будет всего лучше. Я видела её душу и что там происходит. В болото надо выкидывать такую жизнь. Не тебе меня судить, ваш мир гораздо хуже моего.

— Я уже слышал подобные слова, — ответил Лён. — Вот только не пойму, зачем ты мне всё это говоришь.

— Всё ты понимаешь. — отвечала ведьма. — Я не знаю, что мне делать с тобой. Ты явно обладаешь магией и её сила мне неизвестна. Почему-то ты себя не прояв-ляешь. Я предлагаю решить всё просто. Уходи, я тебя выпущу.

Лён смеялся. Значит, его отпускают? Очень хорошо. Где та дыра, в которую он вылезет обратно в свой жестокий мир?

— А зачем ты утащила Катьку и устроила ей избушку, как в сказке?

— А, это! — ведьма тоже засмеялась. — Девчонке было скучно, я и решила: пусть немного поиграет.

— Ага, и картушей приставила для охраны, чтобы девочка не забрела в болото!

— Само собой! — небрежно отмахнулась Евдокия.

— А потом увидела шарик у неё на шее и передумала играть с ребёнком в сказку! — продолжил Лён.

— Точно! — с удовольствием подтвердила ведьма. — Пусть так и живёт здесь с шариком на шее. Мне он не мешает, ей — тоже. Ей хорошо будет с Васиными, лю-ди ласковые. Конфет только не забывать подкладывать в коробке.

Лён перестал смеяться. Всё схвачено у этой ведьмы. Всё давно и хорошо про-думано. Небольшие погрешности плана она легко исправляет на ходу. Осталось только выяснить, как избавиться от этой занозы — Лёньки. А мама, дядя Саня, На-таша, Катька и даже Антонина останутся тут на пожизненный срок? И не только они — все остальные тоже лишены и своей воли и своих семей и самой своей жиз-ни. Только оболочки? Актёры второго плана? Хорошее кино у ведьмы.

— А почему Кондакову и Немучкину поблажка? Тела неподходящие?

— Не хами. Просто уговор такой: я мертвецам пообещала. Твой Кондаков у них неделю был в гостях. Они там с оператором такого наснимали! У мертвецов свои задумки, а они за это кое-что подарили мне.

— Понимаю, бартерный обмен.

— Он самый. Ты, конечно, будешь торговаться, попытаешься вытащить отсюда мать. Хорошо, я уступлю. В конце концов, всё равно тел не хватает, придётся до-бирать в деревне.

— Нет, я не буду торговаться.

— Вот и молодец.

— Я остаюсь. Чего мне бояться? Ты меня не достанешь, у меня защита и не только моя иголка. Я буду ходить по твоей тюрьме и портить всё, что ты будешь делать. В конце концов даже твой кадавр начнёт задавать вопросы. Я буду убивать и дальше твоих картушей. Ты права, действительно пора браться за дело и про-явить себя.

— А где будешь прятать своих родителей? Не вечно же им сидеть в убежище? Мне ведь только дотянуться. Поставил преграду и решил, что защитил их?

Лён хотел ответить, но запнулся. Он не ставил никакой преграды. Ведьма не могла видеть веранды потому что той в сороковом году ещё не было. И тут до не-го дошло: это морокам неизвестно про пристройку в доме Семёновых, их про-образы давно умерли. А старуха жила тут и всё знает про деревню, даже какие в доме Васиных фотографии были на стенах!

— Если бы ты мог, то поставил бы преграду вокруг всего дома, а не только при входе на веранду. — продолжала ведьма. — Не пытайся сделать вид, что ты сильнее. Простая защитная магия для тела — всё, что у тебя есть. Да и ту поставил кто-то, а не ты. Тебе подарили волшебную иголку? Но сам-то ты немного можешь. Карту-шей рубить? Большоедело! Я новых понаделаю, людей вокруг полно. Теперь я на свободе, спасибо Марианне.

Ведьма засмеялась:

— Ничего, мальчик, у тебя не выйдет. Невозможно сражаться, имея за собой незащищённые тылы. Ты будешь всё время оглядываться, а мне нужен только мА-ленький промах.

Он задумался. Обвести весь дом дивоярской сталью? Подействует ли? Здесь требуется магия, которой ему недостаёт. Волшебник оказался очень слабым. Вот Гедрикс тут бы развернулся. Достать клинок и рубануть с плеча? "Ты видишь этот меч, Эйчвариана?"

О каком препятствии говорила ведьма?

Лён поднял глаза. Старуха молча смотрела, опершись подбородком о свою высокую клюку. Почему ведьма не уходит?

— Неосознанная магия? — наконец, задумчиво проронила она. — Кто б поду-мал…

Она выпрямилась и исчезла. Лён остался на тропинке один.* * *

— Витян! — воскликнул Немучкин, врываясь в монтажку и впервые называя Кондакова несерьёзным школьным именем. — Они там свадьбу затевают! Столы поставили прямо посреди улицы, водки натащили! Родни набежало из Матрёшина!

— Ну и чего? — отозвался Витька, просматривая снятый накануне материал. — Ты вот лучше посмотри, что за брак на плёнке? Что за типы такие, как привиде-ния?