- У него что, и имени даже не было? - в очередной раз удивляюсь я.
- Не-а, - продолжает веселиться Мотор. - Мы для него теперь что-то типа крестных отцов.
- А почему ваш Петя меня вылечил? - интересуюсь я с легким сарказмом в голосе. - Он ведь тогда еще не знал о доброте и сочувствии.
- Его удивило твое самопожертвование ради Мотора, - поясняет Мичман. - Он с таким чувством до сих пор не сталкивался, и оно ему очень понравилось. Он решил оживить сломавшуюся игрушку, чтобы еще раз ощутить твои эмоции.
- Теперь, Витек, я твой должник, - обнимает меня Мотор за плечи. Спасибо.
- Мелочи, - отмахиваюсь я, как будто каждый день кому-то жизнь спасаю. Сочтемся.
Мичман с довольным лицом выуживает из кармана трубку, и через несколько минут его голос звучит из табачного облака:
- Мы выполнили твое обещание перед гномихой. Лакт никогда больше не будет на них нападать. Он понял, что силу можно применять лишь для защиты, и не более. Теперь можно смело отправляться домой.
- А почему... - начал я, но Мичман перебил.
- Не задавай вопросов "почему" в отношении ребенка. Нам не понять мышление ребенка чужой расы, прожившего большую часть своей длинной жизни в уединении, не имея возможности покинуть этот мир. Иногда даже нашего, земного малыша не всегда поймешь, а тут совершенно чуждый нам разум. Учти это.
Я учел и решил не задавать накопившихся у меня вопросов. Теперь у нас остается лишь одно дело - попасть домой.
- Раз так, давайте перекусим - и в путь, - предложил я и пошел к вездеходу, сопровождаемый удивленными взглядами друзей. - А, вот еще что, остановился я на полпути. - А вашПетя не говорил о каких-то изменениях в моем организме после воскрешения? А то сила в руках прям дурная появилась, показываю я на разорванные консервные банки, о которых в ходе разговора все забыли.
- Говорил, - кивает Мотор. - Он точно не знает, но возможны какие-то временные аномалии. Он до сих пор еще никого не оживлял и поэтому не уверен, что все сделал правильно.
- Ну спасибо, - нахмурился я, услышав об аномалиях. - Умеешь ты, Мотор, утешать.
- Стараюсь, - хмыкнул он в ответ.
ГЛАВА 13
- Все чисто, - говорит Мотор, выглянув в мир копачей. - Чистое поле. Вдалеке виднеется город. Можно идти.
Мы полностью собраны для дальней дороги. На спинах ранцы с продовольствием и боеприпасами, в руках оружие. Можно отправляться домой. Вездеход нам придется бросить здесь, так как мы не умеем перетаскивать с собой такую массу. А жаль. В нем путешествовать намного комфортнее.
Закрываю глаза и начинаю искать Столбы, соединяющие срезы. Первый Столб, пульсируя потоками светящейся энергии, вырисовывается из темноты почти сразу. И неудивительно, ведь мы всего в нескольких километрах от шахты, сквозь которую он проходит. Ближе к нему подходить нельзя, иначе нас может выбросить неизвестно куда, и возвращение будет очень проблематичным. По крайней мере, именно так говорила гномиха. Второй Столб появляется спустя полминуты. Провожу между ними вымышленную линию, и онасразу же возникает прямым лучом, соединяющим светящиеся колонны. Теперь перемахнуть через нее сверху - и все.
* * *
Яркое желтое солнце на фоне голубого безоблачного неба режет глаза. Я щурюсь и прикрываю их рукой. Это тебе не серенькое несчастье каменного мира. В метре от меня появляются Мотор с Мичманом.
Вокруг нас до самого горизонта тянется поле, засеянное каким-то злаком высотой в пояс. Слева виднеется небольшой городок, окруженный крепостной стеной с высокими башенками, укрытыми чем-то вроде шляпок грибов.
- Прибыли, - бормочет, оглядываясь. Мотор. Мичман с интересом рассматривает кажущийся с такого расстояния игрушечным городок.
- Городок прямо как из сказки, - высказывает он вслух мою мысль. - Как с обложки детской книжки.
- Хватит пялиться, - беспокойно вертит головой Мотор. - Давайте двигаться дальше. Не знаю как вы, а я на гномов уже насмотрелся до не хочу.
Он закрывает глаза, и его тело принимает расплывчатые очертания. Как будто мы смотрим на него сквозь густой туман. Именно так со стороны выглядит заглядывание на другой срез. Через секунду он становится опять реальным и с брезгливой миной на лице сплевывает под ноги.
- Что там? - спрашиваю его.
- Море. - Он брезгливо морщится. - Полное здоровенных медуз, жрущих друг друга. Плавают там, как куски холодца. Фу, мерзость! С детства медуз ненавижу.
- Берега не видно? - интересуется Мичман.
- Какой берег? Я под водой высунулся. Там кроме медуз ни черта не видно.
Это известие меня очень огорчило. Теперь даже неизвестно, в какую сторону нам двигаться в поисках места для перехода в верхний срез. Кто его знает, насколько велик водоем, внутри которого вынырнул Мотор. Это может быть все что угодно, начиная от океана и заканчивая крохотным озером.
Мичман предлагает наиболее разумный шаг: вернуться в серый мир, проехаться на вездеходе к Цитадели и уже оттуда попробовать попасть домой. Его решение правильно и безопасно. С уходом лакта из того мира он становится довольно спокойным. По крайней мере, мы знаем его, в отличие от мира копачей. Но, несмотря на это, я и Мотор отвергаем его предложение. Возвращение в серый мир кажется шагом назад на пути домой. По лицу Мичмана вижу, что он рад нашему сопротивлению, так как и ему не хочется обратно.
- Тогда выбираем направление и идем, периодически заглядывая в верхний мир, - предлагает он. - Не может же этот медузий рай быть бесконечным.
Согласно киваем головами и не сговариваясь идем в сторону, противоположную гномьему городу. Встречаться с копачами ни у кого нет ни малейшего желания.
* * *
Мы бредем по бесконечному полю уже часа три. Городок теперь кажется крошечной точкой на горизонте. Солнце беспощадно поливает нас лучами с голубого неба. По мере движения приходится разоблачаться. Жарко. Все трое уже сняли куртки, и теперь они болтаются, пристегнутые к лямкам ранцев. Я соорудил из большого носового платка некое подобие косынки и повязал голову, надеясь, что это защитит ее от беспощадных лучей. За это время мы несколько раз по очереди ныряли в верхний срез, но каждый раз лишь натыкались на пожирающих друг друга медуз с длинными синими щупальцами. Мотор был абсолютно прав, говоря о мерзости этого зрелища. Может, это и есть разумные обитатели среза? Эта мысль пришла мне в голову, когда я впервые увидел студенистое тело, совершавшее сложные маневры в попытках скрыться от двух преследователей. Пока я размышлял об их разумности, преследователи догнали беглеца, и завязался бой. Медузы грациозно размахивали тонкими синими щупальцами. Каждое прикосновение такого щупальца к телу противника приводило к появлению на нем глубокой раны, из которой обильно сочилась жижа молочного цвета, создавая полупрозрачный туман на месте боя. Вскоре густота тумана уже не позволяла рассмотреть подробности происходящего. В молочном облаке мелькали тени, выплывали куски оторванных зонтикообразных туловищ и синих щупалец. Наконец из тумана вырвалась парочка израненных преследователей, у одного не хватало половины щупалец, а у второго был изрядно порван бок. Не спешапарочка отправилась по своим делам. Облако постепенно расплывалось, обретая прозрачность, пока я не увидел в его центре искромсанное тело беглеца. "Все как у нас", - подумал я, возвращаясь к желтому солнцу. Одни убегают, другие догоняют и убивают.
Над головой раздалось хлопанье крыльев.
- Люди, сложите оружие и отойдите в сторону, - раздалось нечеткое сипение сверху. - Иначе будете немедленно уничтожены.
Как по команде наши глаза поднимаются вверх, упираясь в стаю из десятка больших белых летучих мышей. Сидящие в седлах на спинах мышей копачи раскручивают пращи, не оставляя ни малейшего сомнения в серьезности своих намерений. Вот это называется вляпались! Выражения лиц моих спутников полностью солидарны с моими мыслями. Как же мы их не заметили? Застукали нас как последних салаг, и теперь мы получим по полной программе и за нарушение Договора, и за то, что отпустили лакта, вместо того чтобы убить. Переглянувшись, бросаем на землю оружие, патронташи и ранцы. Стебли злака мигом прячут всю нашу амуницию, как будто ее и не было.
- Отойдите в сторону, - опять сипит команда.
Мы, подчиняясь, делаем несколько шагов назад, глядя на спускающихся белых гигантов. Мыши злобно шипят на нас и пытаются достать длинными когтями на концах кожистыхкрыльев. Наездники натягивают прикрепленные к ушам тварей уздечки, требуя подчинения. Мыши, хлопая крыльями и скаля клыки в нашу сторону, постепенно успокаиваются, и копачи покидают свои седла.
- Что вы здесь делаете? - спрашивает один из гномов, по виду главарь крылатого отряда. - И как вы здесь оказались?
- Мы выполняем ответственное задание, данное вашей принцессой. - Я почти не вру, - Мы нашли и обезвредили лакта, убивавшего вас у шахт.
Гном задумался. Тем временем его спутники окружают нас кольцом, держа пращи наготове.
"Сожгут нас, - думаю я. - Прямо здесь и сожгут. Без суда и следствия".
- Вы наемники из нижнего мира? - спрашивает он.
Мичман кивает головой. Все равно врать смысла нет.
- Вы нарушили Договор, покинув срез до окончания срока, - начинает главарь старую песню. - Вы будете доставлены в Арим, где и решится ваша судьба. Мы простые стражи и невправе принимать такие решения. - Он снизил голос и добавил, ткнув пальцем с длинным грязным ногтем мне в грудь: - Хотя тебя я скормил бы летунам прямо здесь. Ведь этоты убил Тронга?
- Да, я, - отвечаю, гордо выпятив подбородок.
- Я не знаю, как тебе удалось победить его, но, учти, со мной это не пройдет. - Гном угрожающе нахмурил уродливое лицо. - Одно движение - и летуны от тебя даже костей не оставят.
- Учту. - Я с неприязнью смотрю на оскаленную пасть летучей мыши, усеянную длинными клыками.
Главарь что-то булькающе скомандовал, и на нас упала прочная сеть. Длинные мускулистые руки упаковывают нас, как паук мух, и как бы между прочим защелкивают у каждого на правой кисти тяжелый каменный браслет.
- Это чтобы вам не пришла мысль улизнуть в другой срез, - пояснил один из гномов.
Через минуту мы уже аккуратно завернуты в сеть, и два ее противоположных края прикреплены на животах двух летунов к ремням, удерживающим седла. Звучно хлопнули крылья, и нас сильно дернуло вверх.
- Слезь с меня, - пытаюсь я спихнуть с себя увесистого Мотора. Как только мышки взлетели, он под действием инерции взгромоздился на меня.
- Сейча-а-а-с, - кряхтит он, цепляясь за образующие ячейки сети канаты.
Наконец мы более или менее комфортно разместились в импровизированном гамаке и начали с высоты мышиного полета созерцать проносящуюся под нами землю. Удовольствие от созерцания портит только Мотор. От постоянного раскачивания сети у него разыгралась морская болезнь, и теперь он время от времени издает настолько немелодичные звуки, что на него уже начали обращать внимание наши конвоиры.
* * *
Под нами проносятся как бы игрушечные деревеньки, окруженные обширными полями, небольшие рощицы почти земных деревьев, дороги, заполненные уже знакомыми верблюдами и еще какими-то невысокими животными, тянущими за собой повозки на больших колесах. Один раз мы обогнали военный отряд, марширующий по дороге, и воины внизу приветствовали наших конвоиров взмахами длинных пик.
К концу второго часа полета, когда все тело, сдавленное грубой сетью, онемело до полного бесчувствия, на горизонте показался большой город. Я искренне надеюсь, что именно это и есть тот самый Арим, в который нас доставляют. Мои надежды оправдались.
Мыши, расправив на всю ширину крылья, начали планирование с постепенным снижением. С каждой минутой город приближается, давая возможность себя рассмотреть подробнее.
Окруженный высокими каменными стенами, он представляет собой неприступную крепость. Что-то в нем есть от наших средневековых городов, только с примесью одновременно модернизма и практицизма. Вдоль стен, как часовые, стоят круглые башни, увенчанные уже знакомыми грибообразными шляпами. Город имеет форму неправильного шестиугольника и окружен полями. Со всех сторон к нему стекаются широкие, мощенные камнем дороги, превращая его в довольно симпатичного паучка, сидящего в центре этакой дорожной паутины.
- Все дороги ведут в Рим, - глядя на эту картину, промямлил обессилевший Мотор и опять высунул голову через ячейку сети.
Дома, размещенные внутри городских стен, не выделяются ни высотой, ни роскошью, ни изяществом. Как правило, это прочные каменные постройки не более двух этажей с красными черепичными крышами и маленькими, нависающими над улицами балконами. Во всем проглядывает гномий практицизм. Из всех зданий выделяется одно, расположенное в центре города. Если напрячь воображение, то можно догадаться, что это высокое здание с узкими сводчатыми окнами и тремя неуклюжими башнями является дворцом. Рядомс ним еще пара выделяющихся строений: амфитеатр и какое-то низкое мрачное здание, отличающееся от остальных большой площадью. Весь город пронизан десятками извилистых улочек, стекающихся к небольшим площадям. В центре, у дворца, как и полагается, большая площадь, окруженная по периметру изящно подстриженными деревьями и кустами.
Наклонившись на правое крыло, летучие мыши устремляются к дворцу. Сделав круг над его башнями, мы садимся на центральной площади. Похоже, что пилоты забыли о нас, болтающихся внизу, и в результате нас крепко приложило о каменное покрытие.
- ...мать! - заорал Мотор, когда после удара нас еще и потащило по камням. - Поаккуратнее!
* * *
Нас бесцеремонно выпутали из сети и пинками погнали в сторону дворца. Как и положено, сразу же появились гномы-зеваки, с любопытством уставившиеся на нас. В хвост нашему конвою пристроилась пара маленьких гномиков, пытающихся маршировать в ногу со стражами. Страж, идущий последним, повернулся в их сторону и что-то булькнул. Малыши тотчас же с визгом убежали к своим мамашам, наблюдающим со стороны за нашим шествием.
- Неужели прямиком к принцессе поведут? - удивляюсь я, оценив направление нашего движения.
- Ага. Прямо в кровать, - мрачно бурчит Мотор, потирая ушибленный при посадке бок.
Не дойдя до ступеней, ведущих к широким дверям дворца, мы резко поворачиваем вправо и упираемся в низкую, обитую железными пластинами дверь. За мерзко скрипнувшей дверью открывается длинный темный коридор, идущий под углом вниз.
Поскальзываясь на гладких камнях, составляющих пол, мы медленно движемся вниз. Как только захлопнулась дверь, в руках стражи появились светящиеся обломки камней. Я даже не заметил, откуда они их достали. Камни источают мягкий молочный свет и неплохо освещают дорогу. Стража все время окружает нас плотным кольцом. Учитывая тесноту помещений, они убрали пращи, и теперь в их руках короткие железные клинки, тускло отражающие молочный свет. Наконец коридор заканчивается, и мы попадаем в большую комнату, из которой берут начало пять таких же коридоров, но уже тянущихся горизонтально. Подгоняемые толчками, мы направляемся во второй слева коридор. Его стены и сводчатый потолок выложены из каменных кирпичей правильной формы, тщательно подогнанных друг к другу. По бокам коридора расположены невысокие двери, закрытые снаружи массивными засовами.
- Это же тюрьма! - первым догадался Мичман. - Эй, вы! Вы что, нас в тюрьму тащите?
- Тут вам и место! - зло сипит главарь и толчком чуть пониже спины отправляет Мотора первым в раскрытую дверь. Следом за ним в камере оказываемся и мы. Глухо бухает тяжелая дверь, и гремит в петлях засов. - Мое дело вас доставить. Вашу судьбу будут решать другие, - доносится извне, и шаги уходящей стражи постепенно затихают.
В свете камня, оставленного одним из охранников, рассматриваем место своего заточения.
Чернецов Андрей
Акунин Борис
Каргалов Вадим
Конюшевский Владислав
Марко Джон
Шилова Юлия