Чтение 24–й страницы книги ~Сила главного калибра~

— Конечно, я сейчас же распоряжусь, — сказал Готлиб, меняя тон на приветливый.

На его зов явился еще один охранник Леона. Готлиб заказал ему три порции. Моран, разумеется, отказался.

— Обычные солдатские пайки, — сказал Готлиб, когда охранник ушел. — Очень экономят время и позволяют долго находиться в автономном режиме.

— Скажите, зачем был нужен этот разговор? — спросил Джим после долгого молчания. — Судя потому, с каким желанием говорил Леон и как часто вы пытались его остановить, это была не ваша инициатива, мистер Готлиб.

— Не слишком ли много слов для стрелка? — не без сарказма произнес Готлиб.

— Не слишком ли много эмоций для представителя отдела? — в тон ему заметил Тони, вперившись в Готлиба немигающими глазами.

— Представитель потупился, с «прожекторами» Тони, подсвеченными желтоватыми «фонарями», он тягаться не мог.

— Ну а вы разве не понимаете, кто был инициатором? — заступился за коллегу Моран.

— Вы привезли нас, чтобы задобрить информатора. Он все еще что-то значит для вас, вот вы и терпите его капризы.

— Эта версия имеет право на существование, — сухо произнес Готлиб.

— А что с ним будет потом? — спросил Тони. Ему значительно полегчало, а ожидание обеда только прибавляло сил.

— Его отправят в госпиталь, — сказал Готлиб, стряхивая с брюк несуществующие соринки. — Между прочим, вы зря перед ним открылись, не следовало этого делать.

— Но ведь его же «отправят в госпиталь», разве не так? — уточнил Джим. — Чего же тогда бояться?

Готлиб на нашел, что ответить. Появился охранник с подносом, где были стопкой положены три разогретых в микроволновке солдатских набора — пластиковые вилки и ложки входили в комплект. Из напитков были предложены мембранные баночки с апельсиновой и яблочной колой.

Моран повел носом и отвернулся.

Тони первым вскрыл упаковку, попробовал суп с индюшатиной, потом тушеную говядину с рисом, махнув рукой, сказал:

— Ничего, есть можно, — и принялся за еду.

— Вы меня удивляете, — заметил Готлиб, расковыривая свой набор. — Столько прослужили на какой-то базе в глуши и все еще не привыкли к солдатской пище.

— Вы не поверите, сэр, но на базе у нас были повара-фанатики, они бесконечно изобретали новые блюда и всегда интересовались мнением солдат, достаточно ли имбиря в саворском ромштексе, не много ли ванили в мороженом с мятным кремом, не горчит ли миндаль в пирожных. Те, кто приезжал к нам с проверками, бывали просто потрясены, поскольку, даже имея генеральское жалованье, найти ресторан с такой изысканной кухней было не так просто.

— М-да, Морану у вас очень бы понравилось.

Некоторое время все молча ели. Моран с интересом следил за выражением лиц обедающих, ему хотелось понять, что они в данный момент испытывают.

— У вас тут только один арестант содержится? — неожиданно спросил Джим.

— Послушайте, мы не обязаны перед вами отчитываться! — вышел из себя Готлиб.

Ладно, не нервничайте, — миролюбиво произнес Тони. — Во-первых, обед не так уж и плох, спасибо вам, мистер Готлиб, а во-вторых, задание нам предстоит нелегкое, а у нас в разведвзводе было принято максимально контролировать ситуацию, иначе получишь пулю с трех метров — в джунглях ведь видимости никакой. Вот и здесь мы пытаемся всеразложить по полочкам, если возникает какое-то сомнение, сразу стараемся его развеять.

— Но почему вас интересует то, что происходит в этом доме, если задание вы будете выполнять далеко отсюда?

— Видите ли, мистер, — подчищая пластиковую тарелку, заговорил Джим, — и вы, и мистер Моран со своими людьми, и даже эти охранники — все вместе составляете единую структуру поддержки операции. Если структура надежна, все будет в порядке, а если у нас коленки трясутся или вы просто не соответствуете своей должности…

Джим поднял глаза на Готлиба и замолчал. Офицер тоже молчал, эти двое мальчишек загнали его в тупик.

— Ладно, расскажите им про Джозефа, — предложил Моран. — Утолите их любопытство и докажите, что тылы у предстоящей операции надежные.

— Пожалуй, так, — согласился Готлиб, и ему как-будто сразу полегчало. Он оставил едва начатый солдатский набор и откинулся на спинку кресла. — Здесь есть надежный подвал, он редко бывает занят, но сейчас там сидит один из команды мистера Морана, его зовут Джозеф, и он заболел очень странной психической болезнью. Специалисты нам ничем помочь не могут, поэтому его, скорее всего, придется нейтрализовать.

— А что же это за болезнь? — спросил Тони. Поскольку это был человек Морана, он заговорил первым:

— Не так давно погиб один из наших товарищей, он пытался найти надежного информатора в полицейском управлении города, в отделе внутренних расследований. Это было бы очень кстати, мы тогда знали бы всю подноготную каждого полицейского. С кем он общался, никто не знает, но были свидетели, которые видели его со сногсшибательной брюнеткой. Позже беднягу нашли на окраине города со свернутой шеей и гематомой в области солнечного сплетения — его отключили сильным ударом, а потом сломали шею. Джозеф был напарником погибшего товарища, ему и поручили осторожно провести расследование. Мы фиксировали каждый его шаг. Вскоре он познакомился с похожей, по описаниям, брюнеткой и сообщил нам, что, кажется, что-то нащупал. Потом неожиданно пропал, мы было решили, что его тоже убрали, однако он оказался жив. Джозеф сменил квартиру, бросил все служебные контакты и предавался со своей подружкой любовным утехам. Когда за ним пришли, ее рядом не было, а он сопротивлялся как одержимый — сломал одному из сотрудников руку и кричал, что не хочет возвращаться.

Теперь он у нас, однако попытки выяснить что-то об этой подружке или хотя бы о том, что он успел ей выболтать, ни к чему не привели, жесткое воздействие не дало эффекта, он словно находится под действием наркотиков.

— А чего он хочет? — спросил Тони и покосился на Джима. Тот сидел, угрюмо глядя перед собой.

— Он хочет секса с этой самкой и отчаянно жаждет ее, мы пытались подсунуть ему другую женщину, но он ее чуть не убил, ему, видите ли, кажется, что связь с нею осквернит его чувства к Эмме.

— Эмма — это та самая брюнетка?

— Да.

Тони снова посмотрел на Джима.

— Чего ты на меня уставился? — спросил тот со злостью.

— Ничего. — Тони пожал плечами. — Но у нас проблема, ты же видишь.

— Да уж вижу.

Джим вздохнул. Моран и Готлиб недоуменно переглядывались, предчувствуя новые потрясения.

— Вы можете нам что-то прояснить в этом вопросе? — спросил Моран.

— Можем, — нехотя ответил Джим. — Анализы этому бедняге делали?

— Делали, я могу принести…

— Не надо, — отмахнулся Джим. — Наверняка там написано про какой-нибудь гормональный дисбаланс или что-то в этом роде.

— Да, это там упоминается и еще много чего, чтобы оправдать беспомощность медэксперта.

— Скорее всего, у вашего Джозефа «гормональное отравление», случившееся после полового контакта с брюнеткой.

— А откуда вы это знаете, позвольте спросить? — поинтересовался Готлиб. Рядом с этими сверх-информированными людьми он начинал чувствовать себя полным идиотом.

— Я сам болел этим отравлением после любовных свиданий с одной дикаркой из племени мали. Вернее, тогда я думал, что она из марципанов, наших союзников.

— Да у вас сегодня просто бенефис какой-то, — развел руками Готлиб. — Это было на Ниланде?

— Да, марципаны и мали обитают в Междуречье на материке Тортуга. Марципанов, как союзников, использовали федеральные войска, а мали верно служили армии Тильзера.

— И вы полагаете, что эта брюнетка — мали?

— Очень может быть. Если бы я смог увидеть ее, сказал бы точнее.

— О, боюсь, это не так легко, — покачал головой Моран. — Я бы сам дорого дал, чтобы увидеть ее. — И потом — как же нам вылечить нашего товарища?

Мне делали какие-то уколы, три дня — три укола, и я стал абсолютно здоровым, — сказал Джим, умолчав, что его часто тянуло к Джеки-диверсантке, эта девушка даже снилась ему, и, окажись она рядом, еще неизвестно, чем бы это обернулось даже сейчас, хотя прошло много времени.

Мы можем запросить медицинское управление, там о колониальных инфекциях наверняка все известно, — сказал Готлиб, намеренно ввернув слово «инфекция». — А вы, мистер Тайлер, не угощались вместе с другом? Вас-то эта дикарка почему не обидела?

— Как же не обидела? Обидела. — Тони усмехнулся. — Промеж глаз автоматным прикладом обидела. Я потом выглядел… примерно как сейчас.

Вопрос в том, работает ли эта девушка в группе или она случайный участник событий, — заметил Моран, почесывая подбородок. — Ведь чтобы убить Леера, его сначала обездвижили, ударив в солнечное сплетение, а у него мышцы были как камень. В рукопашной схватке Леер был очень хорош, один из лучших, — разве по силам он какой-то дикарке?

— А вот с этим у них трудностей нет, — сказал Джим, чувствуя, как от воспоминаний у него защекотало под ложечкой. — Я имею в виду — у шпионок из племени мали. Во время допроса на базе она сумела завладеть автоматом и непременно перестреляла бы всех нас, если бы на нее не обрушился один из наших наставников — настоящая боевая машина. Потом, уже в военной тюрьме Антвердена, Джеки сумела соблазнить охранников, убить несколько человек и, угнав машину, скрыться с территории антверденской базы. Вот такая девушка.

Джим вздохнул. Он старательно скрывал свое волнение и удивлялся тому, как сильно в нем до сих пор влечение к этой дикарке.

— Если все так, как вы описываете, то это опасный игрок. Мы должны найти ее, — сказал Моран.

— Но как? — спросил Готлиб.

— Мне кажется, я знаю, как это можно сделать, — неожиданно для себя заявил Джим.

— Все посмотрели на него.

— Если выпустить Джозефа, он обязательно ее найдет. Вспоминая свой опыт этой болезни, могу сказать, что он найдет ее, как это случается в природе, — каким-то внутренним чутьем. Нужно только не отставать от него, а потом мы с Тони ее опознаем, и вы сможете ее взять.

— Джим, ты хочешь пойти на это дело? — спросил Тони, с укором глядя на товарища.

— Я в норме, а с прошлым давно покончено, — ответил тот чуть жестче, чем ему хотелось.

— Что ж, не будем терять время, — сказал Моран, поднимаясь. Остальные тоже встали. — Остаток дня потратим на подготовку, а завтра после обеда попробуем выпустить живца по методу, предложенному Симмонсом. Прошу вас к выходу, — Моран сделал приглашающий жест, — пора ехать.

В сопровождении охранников Джим и Тони отправились к машине, а Моран задержался, чтобы перекинуться с Готлибом парой слов.

— Ну, как вам эти молодцы, майор? — спросил он. — Еще утром наш врач не был уверен, выживет ли Тайлер, а спустя несколько часов этот парень ужена ногах и даже с аппетитом лопает эту вашу гадость… Они производят впечатление, не так ли?

— Если все, что написано в их досье, правда, место этим супермальчикам в исследовательском центре.

— В исследовательском центре? — Моран скривился. — Ну и что останется от них после всех процедур в этом центре? Полтора инвалида? Мы потеряем двух высококлассных исполнителей.

— Зато, покопавшись в них, мы могли бы получить не пару, а, возможно, тысячи таких же солдат. Как вам такая перспектива?

— О, майор, — Моран грустно улыбнулся, — перспектива хороша, но, боюсь, она недостижима.

Вечером того же дня Джима и Тони постригли, побрили и одели в неброских цветов просторную одежду и туфли на мягкой спортивной подошве, чтобы они удобно чувствовалисебя во время завтрашней операции. Напарники попросили оружие, и им выдали уже знакомые девятимиллиметровые «хаунды», оснащенные звукопоглощающим блоком, а в придачу карты города, где Федор указал наиболее вероятные места действий.

— Именно здесь проходит вся ночная жизнь города, да и дневная тоже, — добавил он и ушел, но минут через десять вернулся. — Эй, парни, Моран приказал придумать вам имена.

— Так он вроде и настоящие знает, — заметил Тони, возясь с пистолетом.

— Он-то знает, а нам, по малости чинов, знать ваши имена не полагается.

— Хорошо, давай придумаем фамилии, — сказал Джим. — Это можно?

— Конечно, — кивнул Федор.

— Тогда моя вымышленная фамилия будет… Симмонс. Да, Симмонс. А моему напарнику, думаю, подойдет что-то вроде Бигенхольмер.

— Нет, — не согласился Тони. — Нужно как-то попроще. Например — Тайлер. Да, Тайлер намного лучше, чем Бигенхольмер.

— Хорошо, ты — Симмонс, а ты — Тайлер. Пойду доложу начальству.

Когда Федор ушел, Джим поднялся и сказал:

— Ладно, Бигенхольмер, пойду-ка я спать.

— Иди, — ответил Тони, вставляя на место обойму. — Полагаю, сегодня тебе приснится Джеки.

Ночь прошла без неожиданностей, если не считать поднявшуюся около трех часов температуру у Тони. Спавший рядом на надувном матрасе Билли услышал тревожные трели температурного датчика и вколол пациенту жаропонижающее — Тони даже не проснулся. Утром он был в порядке и на вопрос своего врача, не чувствовал ли он ночью укол, отрицательно покачал головой, но уже за завтраком вспомнил:

— Эй, док, а ведь я вспомнил этот укол, только он был во сне.

— Что же тебе приснилось? — уточнил врач.

— Мы с напарником были на задании, и меня в руку ударил шипохвост, напарник срывает ампулу с противоядием от красной змеи и колет меня. Я ему говорю, это не та, давай другую… — Но, кажется, все обошлось, — закончил он, возвращаясь к молочной каше.

— Поторопись, — сказал ему Билли, поднимаясь из-за стола, — я еще должен подгримировать твои синяки.

В восемь утра они спустились к машинам — Джим, Тони, Федор, Генрих и Роз. Резервом и санинструктором шел Билли.

Возле джипа уже стоял Моран, в серой ветровке и вытянувшихся на коленках шерстяных брюках он выглядел оптимистично настроенным безработным.

— Ну что, все в порядке? — спросил он.

— Да, шеф, — кивнул Федор.

— Позывные для наших гостей заготовил?

— Да, шеф, вот этот — «Симмонс», а позывной второго — «Тайлер».

— Что ж, очень остроумно, — сказал Моран.

— В каком смысле, шеф?

— Ладно, как назвал, так и назвал. По машинам. Позывные «Симмонс» и «Тайлер» — со мной в джип, остальные в «рендлер».

Все расселись по местам, завелись моторы, и вечный дежурный Тапильский распахнул ворота. Уже когда джип выезжал со двора, Джим краем глаза приметил у забора неровно положенные квадратики дерна.

«Надеюсь, что это не то, о чем я подумал…» — сказал он себе.

— Водителя зовут Стае, он глухонемой, — сообщил с переднего сиденья Моран. — Но лучшего часового не найти, подкрасться к нему незаметно невозможно, Стае реагирует на едва заметные вибрации.

Джим и Тони молчали, это была общая информация, не требовавшая ответов.

— Оружие вам выдали только для самозащиты, поскольку, к сожалению, вам придется выходить из машины. Никаких активных действий вы предпринимать не должны, если удастся вывести Джозефа на эту женщину, от вас требуется только опознать ее. Если с вами что-то случится, меня медленно зарежут, поскольку вы нужны для более важной операции, однако эта важная операция может не состояться, если мы не разберемся с этой проблемой. Кто-то получил от Джозефа информацию, и мы должны выяснить, что это была за информация. упрятанный в кустах серый микроавтобус. Рядом дежурил человек, для виду постукивая ногами по колесам. Завидев приехавших, он кивнул им и огляделся.

— Сейчас нам можно выйти? — спросил Тони.

— Сейчас — можно, — после некоторой паузы ответил Моран. — Только держитесь позади меня.

Они вышли из джипа, приблизились к микроавтобусу и углубились в кустарник, где на небольшом, скрытом от посторонних глаз пятачке стоял Джозеф. Несмотря на свежую рубашку и выскобленное бритвой лицо, выглядел он ужасно. Отечность, красноватые, глубоко запавшие глаза и слипшиеся волосы. На руки Джозефа были надеты наручники, а двое сотрудников держали его за локти — пациент был очень беспокоен.

— Почему его лицо в порезах? — недовольно спросил Моран.

— Он не давался, вертел башкой, кусался, — сказал один из охранников и зло посмотрел на Джозефа, должно быть, едва сдерживаясь, чтобы не заехать тому по физиономии.

— Как ты себя чувствуешь, Джо? — спросил Моран.

— Хорошо, шеф, вы же меня отпускаете?

На лице Джозефа появилась улыбка идиота, Моран, напротив, помрачнел. Он знал Джозефа как толкового, быстрого, сметливого сотрудника, и вдруг такое.

— Да, Джо, мы тебя отпускаем. Куда ты отправишься — домой?

— Я поспешу к своей любимой!

— А ты ее найдешь?

— Обязательно найду! — Джозеф затряс головой и стал переступать с ноги на ногу, словно уже бежал к своей ненаглядной. Для Джима это зрелище было особенно тяжелым, ведь когда-то и ему была уготована такая участь. Еще неизвестно, поможет ли этому бедняге лекарство, ведь его болезнь слишком запущенна.

— Хорошо, Джозеф, ты свободен…

Моран кивнул одному из охранников, тот снял с Джозефа наручники, затем его отпустили, и он сразу помчался прочь — через кусты к проезжей части улицы.

— Только бы не попал под машину, — сказал Моран.

Из-за стволов старых деревьев вышли два человека и поспешили за беглецом, с лавочки в сквере поднялись еще двое.

От обочины отъехал автомобиль, чуть позже за ним последовал второй — терять Джозефа было никак нельзя, в противном случае его могли так же, как и его напарника, тихо уничтожить.

— Федор, раздай нашим гостям «крабы», пора выезжать следом.

Джиму и Тони дали малозаметные устройства телесного цвета. Поскольку вставлять устройства связи непосредственно в ухо было нельзя — с перекрытым ухом человек плохо ориентировался в пространстве, — приборы размером не более таблетки приклеивались за ухом.

— В машину! — скомандовал Моран, и напарники побежали обратно.

Стае уже развернул джип и поджидал их. Джим заметил под рулевой стойкой массивную рукоять оружия — все было готово к самому критическому развитию ситуации.

— Я Кенарь, веду его по улице Лейтона… — прозвучало на спецволне.

— Давай за ним, — сказал Моран, и водитель тронул машину, как будто не был глухим. Джим посмотрел на Тони, тот внимательно слушал сообщения о погоне.

— Я Синица, возле магазина готового платья проблема — его остановили двое полицейских… — Ушел! Он ушел от них!

— Я Кенарь, вижу, как они бегут за ним… Кто-нибудь, помогите отсечь.

— Можно подстрелить, я отлично вижу их из окна, — сказал сотрудник, двигавшийся на машине. — Повторяю, Снегирь отлично видит их из окна — могу продырявить первому голень.

— Я Первый, это лишь в крайнем случае! — возразил Моран. — Сделайте ему подножку, что ли. Кто у нас «хулиган»? Хулиган!

— Я на связи… — отозвался Хулиган, он преследовал Джозефа на велосипеде.

— Отвлеки полицейских!

— Сейчас сделаю.

Прошло всего несколько мгновений, Хулиган доложил:

— Дело сделано, теперь они гонятся за мной!

— Молодец, — похвалил его Моран.

— Я Синица, вижу, как Хулиган уводит за собой полицейских. Они очень стараются догнать его…

— А что он сделал? — полюбопытствовал Моран.

— Обогнал первого и плюнул ему в лицо.

— Он что, ничего лучше не мог придумать?

— А я говорил, надо было стрельнуть, — вмешался Снегирь. — Внимание, я его не вижу — куда он делся?

Все в порядке, я Кенарь, вижу его, он свернул в проулок, движется к парку.

— Синица тоже его видит… — Наконец-то он перестал так быстро бежать, я уже взмок.

— Я Снегирь, ухожу на разворот через площадь Ветеранов.

— Я Жаворонок, ухожу в объезд по Лейд-стрит, встречу его у выхода из парка.

Джим заметил, что водитель продолжает следить за происходящим в эфире и без напоминаний Морана активно маневрирует. Джип срезал углы по переулкам и дворам, проскакивал по газонам, вызывая пай дворняг, путал в подворотнях наркоманов и бездомных.

— Я Кенарь, объект движется прямо на группу молодых людей… Это возле старых каруселей.