Чтение 27–й страницы книги ~Сила главного калибра~

— Отличный выстрел, Тайлер, — сказал Моран. — Только почему стреляли вы?

— Честно говоря, сэр, я давно мечтал это сделать — еще с Ниланда.

Готлиб топнул ногой, но спорить с Тони не решился. Вместо этого он наорал на Тапильского и Генриха, которые якобы считают ворон, а дело стоит.

Те сейчас же подхватили лопаты и поспешили к озеру, волоча по земле черный пластиковый мешок.

Сейчас мы этой суке подкинем дружка, положим так, чтобы и в яме своего ремесла не забывала! — сказал Тапильский и захихикал. На его беду, это услышал Джим. Схватив Тапильского за грудки, Джим притянул его к потемневшему, сделавшемуся страшным лицу и севшим голосом произнес:

— Я вырву тебе глаза, мразь, если ты еще хоть словом, хоть жестом оскорбишь эту девушку. Она и мертвая стоит дороже сотни таких, как ты…

— Э… сэр, отпустите его, он неверно выразился, — попросил Генрих. — Обещаю вам, что мы положим их в разные могилы, а леди мы прикроем… вот его курткой.

Генрих потрепал за полу одежды онемевшего от ужаса Тапильского.

Джим очнулся и отпустил недоумка, Генрих сейчас же подхватил его и потащил прочь.

— Но моя куртка совсем новая…

— Заткнись, Тедди, иначе эти доберманы разорвут тебя, как кролика, — негромко сказал Генрих.

«Ну вот, нас уже начинают бояться, — с горечью подумал Джим. — Теперь мы с Тони — „эти доберманы“.

Когда-то в школе он мечтал о том, чтобы его все боялись, теперь же ему сделалось стыдно.

— Спасибо за выстрел, дружище, — сказал он Тони.

— Не за что, мы же напарники…

Они направились к джипу, но их задержал Моран.

— Это еще не все, Симмонс, — сказал он, протягивая Джиму свернутый вчетверо листок.

— Что это?

Найдено после обыска камеры, где находилась эта леди.

Тони прибавил шагу и пошел вперед, Джим остановился и развернул листок бумаги.

«Охранник дал мне ручку, и я решила написать тебе прощальное письмо. Я бы не взялась за это, если бы смогла выйти отсюда, но выхода нет, я это знаю точно, потому и пишутебе — единственному человеку, которого знаю и помню. Да, появись такая возможность, я бы убила тебя, Джим, как убивала сотни других, но близость смерти заставляет меня забыть о своей темной стороне и повернуться к тебе светлой. Да, есть у меня и такая, только появляется она лишь дважды — сразу после рождения и перед самой смертью. Кто знает, не попади я в руки инструкторов Тильзера и останься в лесах Междуречья как обычная девушка племени мали, наверное, наша встреча могла бы развиться во что-то иное, возможно, хорошее. Теперь же я помню лишь какие-то обрывки из свиданий с тобой. Помнишь, как ты принял моего связного за соглядатая совета старейшин марципанов и погнался за ним? Ты бежал, придерживая штаны одной рукой, и стрелял из автомата другой, я должна была беспокоиться о связном, но едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться, так смешно ты тогда выглядел.

Но довольно воспоминаний. Этот придурок охранник уже с вожделением смотрит на меня, я неудобно сижу, и он заглядывает мне под платье. Сейчас я соблазню его и убью, потом примусь за следующего. Нет, я знаю, что отсюда мне не уйти, но я привыкла использовать все шансы до последнего. На этом прощай, твоя Джеки».

Не поднимая головы, Джим свернул записку и разорвал ее на десятки мелких клочков, затем подбросил и наблюдал за тем, как ветер несет их над землей.

— Что там было? — спросил Тони, когда напарник вернулся к джипу.

— Да так, всякая глупость, — нехотя ответил Джим. — Наверно, она сошла с ума до Бакардии, на территории бывшего предприятия по переработке мяса, началось совещание.

Открыл его майор Целеширп, по традиционному уложению о рангах Дифтского мира имевший ранг дирфакта.

— Господа офицеры, достопочтимые фюрсты, из генеральной ставки Полномочного представителя Дифта пришло уведомление о том, что к нам едет комиссия.

— Что за комиссия, мой дирфакт? — спросил майор Йони.

— Полагаю, кто-то из инспекторского отдела генеральной ставки. Они, как говорят аборигены, снимут с нас стружку за то, что мы не шевелимся.

— Вы намекаете на провал операции по перехвату, мой дирфакт? — спросил капитан Кинвиторп, не так давно введенный в круг совещательной комиссии по случаю полученияранга фюрста.

— Я не намекаю, капитан, я констатирую факты. Мы потеряли несколько брейвов — не самых дорогих, но и не самых дешевых боевых единиц, потеряли двух кибберов, а это вершина творчества наших ученых и инженеров, чудеса техники и биоинженерии! Они стоят немалых денег, а такие офицеры, как майор Шанен, больше интересуются тонкостями процесса размножения аборигенских популяций. Зачем вам это, фюрст Шанен?

— Я полагаю, когда-нибудь нам это пригодится, мой дирфакт. — Шанен поднялся, его лицо сделалось пунцовым.

— Для чего это фиглярство?! — Целеширп указал пальцем на физиономию офицера. — Зачем вы меняете колористическую структуру кожных покровов? На кого рассчитаны эти аборигенские фокусы? Прошу прощения, мой дирфакт, прочеловеческая реакция вошла в мою привычку, я слыву самым человечным из наших офицеров.

— Сядьте, Шанен, — в сердцах махнул на офицера Целеширп, отметив про себя, что и сам ведет себя как человек, проявляет эмоции, машет руками и нервным жестом поправляет волосы.

«Мы все здесь постепенно сходим с ума», — подумал дирфакт и ужаснулся от мысли, что действительно переймет у людей все их манеры.

— Кроме брейвов и кибберов, мы потеряли первоклассных человеческих солдат. Как звали вашего сержанта, майор Йони?

— Клаузвиц, мой дирфакт, — пролепетал Йони, ожидая разноса.

— Вот, — дирфакт поднял к потолку палец, — Клаузвиц. Почему, Йони, почему, я вас спрашиваю, противник ускользнул от вас? Вы знаете, что у меня был нелегкий разговор с главой контрразведывательного управления в Тико? Эти ваши эксы, как говорят аборигены, навели там шороху. Убили нескольких его агентов и сбежали в Рион, попутно сбив ударный вертолет. В чем причина, я вас спрашиваю, Йони? Ответьте мне!

Йони вздохнул и, поднявшись, совершенно по-человечески пожал плечами.

— За Тико отвечать не могу, это не наша зона ответственности, но в столкновении с брейвами и кибберами противнику могло повезти, то есть сыграл роль фактор случайности.

— Но почему фактор случайности оказался на их стороне, а не на нашей? — продолжал наседать Целеширп.

— Не могу знать, мой дирфакт, — еле слышно пролепетал Йони.

— Что значит, не могу знать? Вы фюрст или не фюрст?

Майор Йони не знал, что говорить, эти провалы и для него оказались полной неожиданностью.

— Есть одно соображение…

Все замерли и уставились на Йони, даже Шанен отложил блокнот с почти законченным рисунком раздетой человеческой особи женского пола.

— Есть одно соображение, правда, его высказал лейтенант Гарв.

— Что это за Гарв такой? Он хотя бы псевдо фюрст?

— Нет, обыкновенный буц.

— Буц! Подумать только, полновесный фюрст собирается цитировать какого-то буца! — воскликнул Целеширп, снова забывая, что копирует поведение людей.

Он сел на стул, положил руки перед собой и добавил:

— Рассказывайте, что удумал этот буц…

— Мой дирфакт, он высказал предположение, что эти двое, которые ушли от погони, — не люди. Они такой же результат кибернетики и биоинженерии, как кибберы.

— Да? — Целеширп от неожиданности встал и прошелся по помещению, затем остановился у стены и оперся на нее спиной, раздумывая. Если все так, как предполагает какой-то там буц, то это снимает с него, дирфакта, ответственность за провалы. Против аналогичных кибберам модификаций особо не повоюешь. — Хорошо, — сказал Целеширп, возвращаясь за стол. — Садитесь, Йони.

Йони сел.

— Хорошо, что указывает на то, что они не просто подготовленные люди, а вариации кибберов?

— Они стреляют из кинетических пушек, — с места добавил Шанен.

— Допустим, но мы с вами недавно разбирали видеофайл, запечатлевший дуэль кибберов с аналогичными экспериментальными единицами противника. Там противник был повержен.

— Но вначале, мой дирфакт, противник уничтожил двух кибберов, — заметил капитан Кичтузал, слывший молчуном и тугодумом.

— Уничтожил, Кичтузал, уничтожил, но он открыл огонь из засады, и оба удачных выстрела сделал первый стрелок, у второго сноровки уже не хватило.

Все замолчали. Целеширп посмотрел на Йони, а тот вдруг хлопнул себя по коленям.

— Ну, майор, что вы там придумали?

— Мой дирфакт, при разборе ситуации на месте боя возле Снежных гор выяснилось, что кибберы первыми открыли огонь и при этом не добились результата. Противник стрелял после них, и оба киббера были уничтожены.

— Та-а-ак, — протянул Целеширп, начиная понимать. Вот она, недостающая деталь, — «кибберы первыми открыли огонь и при этом не добились результата». Следовательно, они столкнулись с боевыми единицами, значительно превосходящими их в эффективности боевого применения.

— Похоже, вы и ваш буц — лейтенант Гарв — недалеки от истины, — сказал Целеширп. — Шансов у наших кибберов было немного, что уж говорить о брейвах или даже человеческих солдатах… — Значит, нужно все это указать в вашем отчете, его от меня уже требуют. Полагаю, на этом мы можем закончить наше совещание.

Целеширп выглядел повеселевшим.

— Кстати, Шанен, мне кажется, я понял, почему люди так часто делают секс, используя при этом противозачаточные средства. Казалось бы, нелогично проводить акт зачатия и этому же зачатию препятствовать.

— Нелогично, — согласился Шанен.

— А ответ прост: в тех случаях, когда люди применяют при делании секса противозачаточные средства, они — тренируются.

— Тренируются?

— Вот именно. Проводят регулярные тренировки, чтобы в нужный момент без задержки приступить к размножению, не допуская досадных технических ошибок.

— А ведь верно, — подал голос капитан Кичтузал. — У нас с супругой номер двести пятьдесят четыре никак не получалось создать маленького буца, а если бы мы чаще тренировались…

— Вот видите, есть, оказывается, у аборигенов нечто такое, чему нам стоило бы поучиться, — сказал Целеширп.

— Да, — поддержал Шанен. — Мы могли бы ввести на Дифте курение.

— Интересно, как бы ты поддерживал горение в разреженной гелиевой среде? — усмехнулся Йони, который слыл образованным офицером.

— Ладно, переносить курение на Дифт вовсе необязательно, мы и так набрались слишком много всяких человеческих пороков, — заметил Целеширп.

— Это благодаря хорошему форматированию под окружающую среду, — сказал Шанен. — Мы можем, есть пищу, пить жидкости, делать секс и смотреть фильмы.

— А лейтенант Гарв на спор с человеческими солдатами пьет жидкость под названием серная кислота, — заметил Йони. — Его называют йогом.

Видя, что деловое совещание переходит в посиделки, Целеширп собрался уже скомандовать разойтись, когда вдруг услышал шум поднимающейся первой перегородки — всего их, обеспечивающих безопасность и секретность совещаний, было пять.

— Странно, что охрана поднимает перегородки без моего ведома.

— Все стали прислушиваться, слишком уж зловеще в этот раз подвывали механические редукторы.

— А может, это та самая проверка?

— В любом случае охрана не имела права начать разгерметизацию зала без моего приказа…

Целеширп старался выглядеть спокойным.

Открылась последняя перегородка, и, низко пригнувшись, в помещение шагнуло невиданное чешуйчатое чудовище фиолетового цвета. Оно было на длинных трехпалых ногах, с двумя короткими ручками и ужасным, усеянным крючьями клювом. Чудовище громко им щелкало и помахивало куцыми лапками, наводя страх на присутствующих.

Затем с ужасным гостем начали происходить столь же ужасные метаморфозы. Из фиолетового чудовища он превратился в покрытого густой шерстью сгорбленного урода с тремя парами рук, в каждой из которых было зажато по острому металлическому орудию.

— Ва!.. Ва!.. Ва!.. — проорал горбун, потрясая шестью руками, затем беспомощно их опустил и с громким треском еще раз изменил форму, оказавшись высоким, чуть сутуловатым человеком с большим носами, карими глазами навыкате. Казалось, он чем-то подавился и вот-вот начнет кашлять. — Форматная прошивка барахлит, — наконец произнес он понятные всем слова. — Я говорил им — поставьте попроще, чтобы работала. Так нет, мы сделали универсальную, раз-два — и вы в другом формате…

Гость оглядел присутствующих, и на его лице отразилось неприкрытое омерзение.

— Какие же вы ур-роды… — произнес он, наконец. — Ну ладно, у меня временное форматирование, но вы же пребываете в этом состоянии не один цальфаг. Неужели не тошнит?

— Здесь принято говорить — годы, — машинально поправил незнакомца Йони.

— Да, ты прав, фюрст.

— Вы… — Вы… наша проверка? — робко спросил Целеширп, вытягиваясь. До него стало доходить, что только начальник очень высокого ранга мог запросто приказать открыть зал заседаний.

— Скорее я ваш приговор военного трибунала, — просто ответил гость.

Тут уж вытянулись и все остальные, а гость прошел к столу, сел и грохнул ладонями по столешнице.

— Итак, меня зовут… — э-э… в вашем теперешнем форматировании, да и в моем этого не выговорить. Как подсказывает мне транслятор, самое ближайшее звучание будет — ДС-54-48-98. Понятно? Ага, минуточку, мне подсказывают адаптированный вариант — Арикес. Вам понятно?

— Так точно! — воскликнул Целеширп и щелкнул каблуками.

— Хорошо. — Мой ранг — лейдмаггер…

— Лейд… ма… маггер? — с трудом выговорил Целеширп, губы его дрожали. Этот ранг не полагался ни военным чинам, ни государственным деятелям.

— Неужели вы из… из… «Гра-Синагры»?! Услышав это название, Шанен покачнулся и упал в обморок, ударившись головой о стол.

— Это он что сделал? Протестная реакция? — спросил лейдмаггер Арикес, с подозрением заглядывая под стол.

— Что вы, мой лейдмаггер! Он бы не посмел! — прокричал Целеширп и еще раз щелкнул каблуками. — Просто у него произошло отсоединение логической области из-за перегрузки при поступлении сигнала, не имеющего аналога в основной базе данных.

— А-а… — Арикес кивнул. — Это я понимаю. Транслятор подсказывает мне, что на языке аборигенов это называется — «накласть в штаны».

— Э-э… совершенно верно, в самую точку, мой лейдмаггер.

— Итак, как вы понимаете, служащих моего ранга просто так с Дифта туда-сюда не возят…

— Понимаем, — впервые связно сумел ответить Целеширп, чувствуя, что и у него вот-вот отключится логическая область.

— До нас дошли очень неприятные сведения о том, что здесь повсюду царят измена и некомпетентность. Формально эти понятия можно разделять, но по мне это одно и то же — ущерб Дифту наносят и предатель, и дурак, потому я с одинаковым удовольствием разрываю мерзавцев пополам, в каких был форматах они ни находились.

Под столом засучил ногами Шанен.

— Итак, вы все приговариваетесь к немедленной смерти. В ваших оправданиях я не нуждаюсь, все итак ясно, а потому…

— Но мы располагаем важными сведениями! Если вы нас убьете не выслушав, мой лейдмаггер, вы тоже нанесете Дифту непоправимый ущерб!

— Это кто говорит? Это оттуда? Лейдмаггер заглянул под стол:

— Что ты там бормочешь, фюрст недоделанный?

— Шанен поднялся из-за стола, одернул мундир и замер по стойке «смирно», стараясь не смотреть на Арикеса.

— Я лишь разъясняю сложившуюся ситуацию, мой лейдмаггер…

— А почему ты думаешь, что я приму во внимание лепет жалких предателей?

— Вы должны сделать это во имя победы Дифта.

— Во имя Дифта я вас уничтожу.

— Но это не согласуется с местными правилами, мой лейдмаггер.

— А какое мне дело до местных правил? Я не обязан следовать им, какими бы они ни были.

— О… обязаны, мой лейдмаггер, вы же форматированы под окружающую среду, а стало быть — обязаны.

— А у меня был выбор, как форматироваться?

— Кхм-кхм, — осторожно откашлялся Целеширп. — Три года назад к нам наведывались двое сотрудников министерства ресурсов — прямо с Дифта, так вот они прибыли в сосудах высокого давления безо всякого форматирования.

— И много они тут насмотрели, упакованные в баллоны? — с усмешкой спросил Арикес.

— Не могу знать, мой лейдмаггер, я только сообщаю известный мне факт.

— Ладно, — после минутного обдумывания произнес ужасный каратель из «Гра-Синагры», — валяйте, послушаю, так и быть.

Целеширп и остальные поочередно стали рассказывать лейдмаггеру о том, какая у них здесь нелегкая жизнь и как им приходится стараться, выдавая себя за людей, чтобы те ни о чем не догадались.

Рассказ был долгим и печальным, несколько раз за это время Арикес с треском менял состояние, становясь то волосатым шестируким горбуном, то фиолетовой птицей-гигантом, форматная прошивка продолжала барахлить, но даже сам лейдмаггер смиренно терпел эти неудобства.

Когда истории про тяготы и лишения службы на колониальной планете остались позади, перешли, наконец, к обсуждению боевой обстановки.

— До недавнего времени, мой лейдмаггер, у нас были одни успехи. Ну, или почти одни успехи, пока противник не начал копировать наши образцы. Сначала у нас была схватка с нашими же аналогами на фронтовой линии, а потом появились эти двое…

— Чем же они особенны, эти двое? — прорычал утомленный Арикес.

— Мой лейдмаггер, они необыкновенно проворны, и наше счастье, что за ними послали только двух кибберов, а не роту. Они бы уничтожили всех, а кибберы, по здешним условиям, очень дороги в производстве.

То есть эти люди вдруг превратились в «пожирателей кибберов»? Как же вы до сих пор с ними воевали?

— Это не люди, мой лейдмаггер! — воскликнул Шанен. — Это просто роботы — совершенные механизмы…

Неизвестно, сколько бы еще пытались Целеширп и присутствовавшие здесь фюрсты морочить Арикесу голову, если бы он вдруг не ударил ладонью по столу и не сказал:

— Довольно. Подвожу итог. Вы пропустили через вверенную вам территорию двух совершенных роботов противника, и теперь они неизвестно где находятся и неизвестно чем занимаются, а между тем в город Рион намечается приезд самого дисмаггера — Полномочного представителя Дифта.

— Но зачем ему так рисковать, мой лейдмаггер?! — воскликнул Целеширп.

— Молчать, когда я излагаю, — прорычал Арикес и так посмотрел на дирфакта, что тот побледнел. — Повторяю, в Рион на торжественный парад ожидается прибытие Полномочного представителя. Отряды наших сограждан пройдут мимо трибун торжественным маршем в честь празднования юбилея императорского дома Дифтунгов.

— Да продлятся годы их правления! — снова не удержался Целеширп, однако в этот раз Арикес его не одернул, поскольку прославление императорского дома не возбранялось.

— Скажу больше, отменить это мероприятие мы не можем, поскольку там — наверху! — лейдмаггер ткнул пальцем в потолок, — уже принято решение о прямой трансляции парада на Дифт… — Как, вы думаете, поведет себя император, если посреди торжества противнику удастся устроить какие-либо беспорядки? Молчите? Но это может случиться, потому что вы пропустили врага через свои порядки.

Арикес поднялся.

— Выслушав ваши объяснения, я нашел некоторые смягчающие обстоятельства, — пророкотал он. — Властью, данной мне Великим судом Дифта, я приговариваю вас к разжалованию до самого низшего ранга, вы будете направлены в действующие боевые части и, я надеюсь, заслужите прощение в первой же атаке на боевые порядки противника.

Лица приговоренных ожили, в их глазах засветилась надежда — даже в атаке без поддержки кибберов у них оставался шанс.

— Повторяю, этот приговор относится ко всем, кроме него… — Безжалостный перст Арикеса указал на бывшего фюрста майора Шанена. — Ты приговариваешься к смерти.

С громким треском заряд плазмы сорвался с длинного пальца лейдмаггера и врезался в фальшивое тело приговоренного. Оно лопнуло с громким хлопком, залепив все стеныи потолок кусками сероватой биомассы, щедро политой красной жидкостью.

— А почему все такое красное? — с некоторым удивлением произнес лейдмаггер.

— Э… — Это имитатор крови, ра… рабочей жидкости человека.

— Как негигиенично, — произнес лейдмаггер.