Чтение 23–й страницы книги ~Пирамида~

Фотограф отпрянул в сторону, отпихивая руку Сэма. Глаза его налились слезами.

— Я не хочу, чтобы из-за меня еще кто-нибудь погиб.

— Заткнись, ты просто ранен. — Сэм надвинулся на Нормана и сгреб его под мышку. — Как тебе пробежка на трех ногах?

Норман открыл было рот, чтобы возразить, но вдруг за их спинами, из глубины тьмы, раздался звериный рык. Оба оглянулись, и Норман навалился на Сэма.

— Сейчас посмотрим.

Сэм практически тащил раненого на себе. Они вернулись на основную улицу и припустили по ней, хромая и припрыгивая. Теперь вой окружал их со всех сторон.

— Это... это из-за моей ноги, — простонал Норман на ухо Сэму, снова отстраняясь от него. — Их притягивает запах крови. Если ты оставишь меня, они, может быть...

— Извините, на этом рейсе не кормят, — отрезал тот.

Подгоняемые воплями хищников, они поспешили туда, где перед их взорами медленно вырастала статуя.

— Ничего не выйдет, — сказал Норман, кивая на группу бледных силуэтов, с невероятной быстротой скачущих по крышам за спинами юношей.

Один из хищников остановился и, подняв морду к своду пещеры, завыл.

— Это разведчики, — пояснил Сэм. — Выследили нас и теперь зовут подкрепление.

Он на ходу направил винчестер назад и дважды выстрелил наугад. Пули рикошетом отскочили от стены, в темноте кто-то взвыл от боли.

Норман со злорадством проворчал:

— Вот такие они, рикошеты.

Перекинув винтовку через плечо, Сэм поволок фотографа дальше. В винчестере остался только один патрон, а затем винтовку надо было перезаряжать, то есть останавливаться. Но они не могли позволить себе такую роскошь.

В ответ на их пальбу раздался крик:

— Сэм! Быстрей! Я открыла статую!

Это кричала Мэгги. Сэм разглядел ее четко видимый в свете факела силуэт.

— Тогда забирайтесь туда! Сейчас же! — прокричал Сэм в ответ.

— Давайте пошустрее! Обо мне не беспокойтесь!

Норман бросил взгляд на скопище преследователей.

— Лично я больше беспокоюсь о них, — угрюмо буркнул он.

Задыхаясь, Сэм заставил себя прибавить шагу и сократить расстояние до Мэгги. Теперь он отчетливо видел ее глаза: при виде сопровождающей беглецов своры они стали огромными от страха.

— Кошмар! — вырвалось у Мэгги. — Скорее сюда!

Она бросилась к товарищам.

— Назад! — выдохнул Сэм.

Однако девушка пропустила его приказ мимо ушей. Следом за ней спешил Денал. Добравшись до них, Мэгги помахала над головой золотым кинжалом и свистнула, как пастух, зовущий собаку.

Уж не спятила ли она, часом?

Сэм с тревогой огляделся. Передний край легиона альбиносов уже скатывался с крыш на улицу, едва не под ноги юношам. Сэм пихнул Нормана вперед, а сам развернулся навстречу хищникам с единственным оставшимся в винчестере патроном.

Рядом с ним возникла Мэгги.

— Не стреляй!

Она оттолкнула винтовку и шагнула вперед, размахивая длинным лезвием.

— Мэгги!

К изумлению Сэма, свора бледных тварей резко остановилась, царапая когтями о камни. Черные глаза впились в нож. Даже разведчики на крыше попятились назад. При виде кинжала альбиносы корчились и медленно отползали прочь.

— Не знаю, долго ли их страх будет преобладать над голодом. — Мэгги с тревогой оглядела группу. — А где Ральф?

— Погиб, — тихо ответил Норман.

— О боже, нет... — прошептала Мэгги.

Сэм держался за ее плечом, поглядывая на расстояние между острием кинжала и сбившейся в кучу стаей.

— Почему они его боятся?

— Понятия не имею, — отрезала Мэгги, потрясенная известием о гибели Ральфа. — Главное, что боятся.

Сэм был согласен с девушкой, но странное поведение пещерных обитателей никак не выходило у него из головы. Он вспомнил о своем предположении, будто эти существа могли произойти от обезьян или доисторических людей, которых инки приняли за духов подземного мира. Но с какой стати их пугает старинный кинжал инков?

Сэм поморщился, чувствуя, что по-прежнему далек от разгадки тайны. Впрочем, Мэгги верно заметила, что при изучении чего-либо непонятного хороший ученый должен прежде всего выжить.

Линия гробниц по обеим сторонам внезапно оборвалась. Группа вышла на центральную площадь.

— Вон там, — сказала Мэгги, отворачиваясь от жавшихся в конце улицы дикарей.

Она быстро подвела товарищей к обнаруженной ранее двери. Сэм увидел, что перед ними открылся путь.

— Как тебе удалось ее отпереть? — спросил Сэм.

Мэгги вернула ему кинжал.

— Похоже, это оружие — еще и универсальная отмычка. Оно изменило форму, чтобы подойти и к этому замку.

— Шутишь? — Сэм покрутил кинжал в руках, внимательно его рассматривая. — Как это у тебя получилось?

Мэгги сдвинула брови.

— Хороший вопрос. Сама толком не знаю.

Тяжело дыша, к ним протиснулся Норман, опирающийся на Денала, как на ходячий костыль.

— У нас гости! — выдавил он, показывая назад.

Сэм обернулся. Белесые существа снова начали украдкой выползать из сумеречных улочек и подтягиваться к площади. Раздались завывания. Сэм погнал товарищей к проему в золотой пяте.

— Кажется, их голод дает о себе знать.

Мэгги нырнула внутрь.

— Быстрее, Сэм! Помоги мне с дверью!

Не сводя глаз от собирающейся стаи, Сэм пятился к узкому отверстию. Когда он протиснулся внутрь, ремень от винтовки зацепился за дверную петлю. Сэм рванул его к себе, но ремень лишь еще больше застрял.

— Проклятье!

Один из хищников с рычанием бросился вперед, оскалив зубы и выпустив когти. Это был солдат. Он зашипел на человека, из его пасти текла слюна. Острые когти чудовища с силой рассекли воздух перед самым горлом Сэма.

Отпрянув назад, тот отразил атаку с помощью золотого кинжала, ткнув им в шкуру альбиноса. Монстр заверещал от злобы и взвился на дыбы. Забрызганный кровью Сэм упорно продолжал возиться с застрявшей винтовкой.

— Брось ее! — крикнула Мэгги.

— Это наше единственное оружие!

Удерживая одной рукой винтовку, Сэм взмахнул кинжалом перед противником, за спиной которого, чувствуя запах крови, уже вопили другие твари.

Он встретился взглядом с маячившим перед ним раненым монстром. В черных глазах техасец разглядел зачатки разума. Зверь поднял поврежденную бледную лапу, с которойкапала ярко-красная кровь. Из его горла вырвался полный ненависти рев. Сэм приготовился к нападению.

Но вместо атаки монстр вдруг рванулся в сторону, словно отдернутая чьей-то невидимой рукой марионетка. По его поднятой лапе от самых когтей вверх начала разливаться ядовитая чернота. Повалил дым. Завывая от боли, альбинос ринулся к собратьям. Его обугленная рука рассыпалась в прах, однако горение продолжалось. В считанные секунды бледный торс и конечности потемнели, как гранит под ними. Вокруг корчащейся фигуры клубился дым, а иногда по телу даже вспыхивали язычки пламени.

Сэм понимал, свидетелем чего оказался. Это редкое явление — самовозгорание — описывали, но никто не наблюдал его воочию.

Ошеломленный, Сэм попятился, забыв о винтовке. Как только он перестал ее дергать, винчестер упал на пол. Не обращая на оружие внимания, Сэм помахал кинжалом.

Белесые твари за дверью отступили подальше от обуглившегося товарища.

Мэгги нагнулась, схватила винчестер и втащила его в тесную комнатку.

— Помоги закрыть.

Сэм рассеянно кивнул. Взглянув на золотой кинжал, он осторожно сунул его за пояс, а затем помог Мэгги задвинуть тяжелую дверь. Когда та со щелчком захлопнулась, стало ясно, что замок снова закрылся.

Мэгги прислонилась к серебряной пластине входа.

— Теперь мы в безопасности.

Пол под ними неожиданно загрохотал. Все подобрались.

— В самую точку, — прохныкал Норман, уставившись вниз.

Под ногами нарастал рокот. Казалось, под полом шумит могучая река. Ее рев внутри полой статуи оглушал.

— Это еще что такое? — встревожилась Мэгги.

— Очередная ловушка! — крикнул Сэм.* * *

— Сюда, пожалуйста, — проговорил аббат Руис, поворачиваясь и шагая по длинному блестящему коридору дальше.

Генри немного отстал от Руиса, продолжавшего экскурсию по исследовательскому комплексу аббатства Санто-Доминго. Джоан, одежду которой прикрывал белый халат, шла рядом с великаном, а за Генри следовал отец Карлос с непроницаемым выражением лица, наблюдая за группой из-под полуопущенных век. Если бы не «глок» тридцать второго калибра в кулаке Карлоса, одетая в белые халаты четверка походила бы на ученых из лаборатории.

Почти до вечера аббат Руис переходил от одной лаборатории к другой, демонстрируя достижения в различных научных областях, от ботаники до ядерной медицины. Взорам гостей предстала даже просторная компьютерная лаборатория, посвященная проекту генома человека. Генри заключил, что в недрах лабиринтов инков катакомбы лабораторий должны были окружать самое сердце аббатства. Он не мог поверить в то, что этот комплекс так долго хранился в тайне.

Джоан задала аббату Руису вопрос, который терзал и Генри:

— Для чего вы нам все это показываете?

Тот кивнул, очевидно, ожидая услышать подобное.

— Как я уже говорил, для того, чтобы добиться сотрудничества с вами. Но еще для того, чтобы подчеркнуть здешний уровень, чтобы вы правильно оценили то, что я вам покажу после. — Аббат обратил потное лицо к Генри и Джоан. — В то время как мне достаточно одной веры, подозреваю, что вам понадобится больше конкретных фактов. Мне кажется, что, как и апостолу Фоме, вам захочется вложить персты в раны Христовы, прежде чем поверить в то чудо, которое вам предстоит узреть.

Генри придвинулся ближе к Джоан, впервые заговорив после более чем часового молчания:

— Чудеса? В первый раз за все время пребывания здесь я слышу от вас о религии. Чем вы на самом деле тут занимаетесь? — Продолжая идти по коридору, Генри обвел рукой комплекс. — Сбрасывая со счетов убийства и похищения людей, каким образом все это увязывается с католической церковью?

Аббат понимающе кивнул.

— Пойдемте. Ответ — впереди.

Хотя в его поясницу был нацелен «глок», Генри сгорал от любопытства. Ученого вовсе не требовалось подгонять к тайне оружием. С чем же он все-таки столкнулся?

Приближаясь к концу коридора, Джоан взяла Генри за руку. В ее глазах тоже светилось любопытство, однако Генри понимал, что она нервничает. Ее ладонь была горячей. Онлегонько привлек подругу к себе.

Им преградила путь огромная стена из нержавеющей стали. В середине имелась внушительная дверь, через которую мог бы пройти слон. С одной стороны виднелся дактилоскопический замок и клавишная панель. Не оставалось никаких сомнений в том, что гостей привели в святая святых.

Не оборачиваясь, Руис сказал:

— Этот порог переступали лишь самые преданные. За этой дверью — надежда человечества на искупление и спасение.

Интерес Генри был так велик, что он не решился задавать вопросов, чтобы аббат, чего доброго, не передумал открывать дверь. Ради сохранения этого секрета совершилось убийство, и Генри настроился во что бы то ни стало раскрыть тайну.

Джоан подобным терпением не обладала.

— Зачем вам понадобилось показывать это нам? — спросила она.

Руис так и не оглянулся. Его глаза были устремлены на дверь, а голос охрип от волнения.

— Все ответы — внутри.

Аббат прижал к углублению перстень. Панель загорелась, и он приложил к поверхности левую ладонь, а правой рукой, которую заслонял своим могучим телом, набрал код.

Где-то внутри завращались тяжелые шестеренки, и массивные замки отомкнулись. Аббат Руис посторонился, и перед посетителями распахнулась внушительная, не менее двух футов толщиной, дверь. Наружу выплыл аромат ладана, после стерильных лабораторий показавшийся гостям слишком приторным. Его разносил легкий ветерок, словно в помещении работал кондиционер.

Однако создавалось впечатление, что аббата Руиса не занимают ни этот аромат, ни прохлада. Когда дверь начала медленно раскрываться, дородный монах молитвенно воздел руки.

Затем он перекрестился и торжественно повел всех внутрь. Аббат не проронил ни слова. Генри чувствовал, что заговорить в эту минуту равносильно богохульству, поэтому лишь с интересом осматривался по сторонам.

Когда аббат Руис почтительно переступил порог, сенсоры в помещении включили галогенные лампы. Стало так светло и ярко, словно под землей взошло солнце.

Заметив что-то впереди, Джоан онемела от изумления. Генри, чтобы увидеть тайну этой комнаты, предстояло сначала обойти тучного аббата. В дверном проеме профессор выпустил руку Джоан.

Прохладное помещение занимало не больше двадцати квадратных метров. С жаровен в каждом углу струился фимиам. На всех титановых стенах висели гигантские серебряные кресты в человеческий рост. А с потолка, располагающегося на высоте трехэтажного здания, свисало еще более огромное распятие.

Однако сильнее всего их потрясло то, что находилось под ним. В середине комнаты на резном серебряном алтаре лежала скульптура человека в натуральную величину. Генри подошел ближе. Длинноволосая, в свободном одеянии фигура со скрещенными на животе руками производила впечатление мирно спящего человека. От всей скульптуры веяло спокойствием. Генри приблизился, чтобы лучше разглядеть лицо.

На челе виднелся терновый венец.

Не может быть!

Это была фигура Христа... отлитая из чистого золота!

Впрочем, нет, не из золота. Даже стоя поодаль, Генри сразу распознал свою ошибку. Освещенный металл, казалось, растекался. Нет, это совсем не золото, a el Sangre del Diablo, «кровь дьявола».

Генри почувствовал, что у него ослабли колени. Он лишился дара речи. Холод пробирал его до костей. Неудивительно, что комнату оснастили кондиционерами. При комнатной температуре мягкий металл, как и распятие в лаборатории Джоан, утратил бы четкие очертания.

Аббат Руис подошел к стоявшей перед алтарем простой деревянной скамеечке для молитв и опустился на нее на колени. Губы аббата беззвучно задвигались. Помолившись, он поднялся на ноги, расстегнул халат и достал лабораторный стакан с золотистым образцом из лаборатории Джоан. Вещество еще сохраняло форму пирамиды. Поцеловав кончики пальцев, аббат открыл сосуд и осторожно извлек из него металл. Затем почтительно склонился и возложил пирамиду на скульптуру возле сомкнутых рук.

— Идите сюда, — торжественно произнес он, возвращаясь к скамеечке. — Это ваше открытие, ваш дар, профессор Кон-клин. Вам следует присоединиться.

Руис снова встал на колени, молитвенно склонив голову. Вместе с Джоан Генри остановился рядом с аббатом. Крепко держа оружие, Карлос с суровым лицом застыл возле двери.

Аббат Руис молился, прикрыв лицо ладонями; его слов было не разобрать.

Генри внимательно разглядывал фигуру, само помещение, не зная, что ожидать, и находясь под сильным впечатлением от всего увиденного. Профессору пришлось несколькораз закрыть и открыть глаза, чтобыубедиться в том, что перед ним не обман зрения.

Составленная из вещества Z пирамида растаяла и растеклась по скульптуре. Сложенные руки слегка разъединились, пропуская металл. Когда золотистые пальцы приняли прежнее положение, вещество Z образовало четко очерченную лилию — с благоухающим цветком и тонким стебельком, зажатым в руках Христа.

Аббат вздохнул и опустил руки. На его лице появилась блаженная улыбка. Он поднялся на ноги.

— Что сейчас произошло? — пробормотала Джоан.

— Ваш образец был добавлен к нашему... и продвинул нас на шаг ближе к цели.

Аббат попятился от алтаря, увлекая за собой остальных.

— Как это у вас получилось? — спросил Генри, кивая на статую.

— Вы видели, почему Ватикан счел металл демоническим. Это самое уникальное свойство el Sangre del Diablo. — Руис обратился к Джоан: — Мы прочитали ваши записи. Как и вы, мы узнали, что металл отвечает на любые внешние источники энергии: электричество, рентгеновские лучи, радиацию, тепло. С полной эффективностью он использует всякие виды энергии, изменяя состояние от твердого до жидкого. Но свойство, продемонстрированное инками впервые появившемуся доминиканскому монаху, вам еще предстоит узнать.

— И что это за свойство? — поинтересовался Генри.

Взгляд аббата Руиса метнулся к профессору.

— Металл откликается на человеческие мысли.

— Что? — вырвалось у Джоан.

Хотя и потрясенный, Генри промолчал, вспоминая о том, как образец принял форму доминиканского распятия.

Аббат продолжал:

— При направленной концентрации он реагирует на альфа-волны мозга так же, как на рентгеновские лучи или микроволны. Металл тает и растекается в ту форму, которая отображена в уме просителя.

— Это невозможно... — только и сумела выдавить Джоан.

— Нет, возможно. Мозг вырабатывает значительное излучение, вполне измеримое. Еще в семидесятых годах эксперименты в России и в ЦРУ показали, что определенные личности способны манипулировать предметами или влиять на фотопленку одной лишь силой разума. — Руис оглянулся на фигуру Христа. — Но в данном случае уникален не человек, а вещество. Оно настраивается на излучение человеческого мозга, на сами мысли человека.

Генри наконец обрел голос.

— Но ведь это величайшее открытие. Почему такая секретность?

— Чтобы сохранить надежду человечества на спасение, — величественно изрек аббат Руис. — По Священному указу Папы Павла Третьего в тысяча пятьсот сорок втором году нам поручили любыми средствами скрыть демонический металл от человечества. Держать его существование в тайне и освящать его.

Генри прищурился.

— Вы сказали «нам». Что это значит? Кто вы все-таки?

Аббат бросил на Генри испытующий взгляд, словно раздумывая, стоит ли отвечать. Тихо и не без угрозы он произнес:

— Кто мы? Наш орден — один из старейших доминиканских орденов, основанный в тринадцатом столетии. Когда-то нас называли «хранителями тайны». Именно наш орден впервые сопровождал конкистадоров в Новый Свет, землю язычников. Нам как первооткрывателям el Sangre поручили изъять каждую крупицу демонического металла и представить всех связанных с его открытием инквизиции, чтобы знание об el Sangre скрылось в недрах церкви.

До Генри медленно дошел смысл услышанного. Профессор вспомнил скрещенные шпаги на кольце отца де Альмагро.

— О господи, — прошептал Генри.

Нисколько не смутившись, аббат Руис выпрямился.

— Мы — последние из инквизиторов.

Генри недоуменно покачал головой.

— Но ведь вас распустили. В конце девятнадцатого века Рим отрекся от испанской инквизиции.

— Лишь формально. Священный указ Папы Павла Третьего никто не отменял.

— Поэтому вы сбежали сюда? — спросил Генри.