Чтение 29–й страницы книги ~Пирамида~

— Мои глаза.

— А что с ними?

Мэгги успела заметить, что на нем больше нет очков с толстыми стеклами. Фотограф оглядел площадь и благоговейным голосом произнес:

— Я все вижу. У меня снова стопроцентное зрение.

Прежде чем студенты успели как-то отреагировать, Камапак поднял руки и заговорил. Его слова, отражавшиеся от каменных стен и эхом разносившиеся по площади, предназначались не только для гостей, но и для всего племени.

— Что он говорит? — спросил Сэм у Денала, перекидывая винтовку через плечо.

Норман опередил мальчика и монотонно начал:

— Он говорит, что этой ночью, когда луна поднимется к зениту, явится Верховный Инка. Спустя многие века он сойдет со своего золотого трона к людям.

Камапак показал на группу студентов, и Норман закончил с удивлением на лице:

— Вот стоит будущее нашего племени. Они вернут Инкарри обратно в кай пача, средний мир. Снова начнется царство инков.

Собравшиеся инки радостно зашумели.

Только группа студентов молчала. Сэм разинул от удивления рот. Мэгги тоже не находила слов. «Откуда Норман узнал, что сказал шаман?» Денал придвинулся к Мэгги, не сводя испуганного взгляда с Нормана.

Пожимая плечами, тот произнес:

— Да не смотрите вы на меня так, ребята. Я завалил экзамен даже по начальному испанскому.* * *

Празднование продолжалось, а Сэм сидел с Норманом на ступеньках площади. Ему хотелось получить ответы.

— Расскажи, что случилось. Что это за храм Солнца?

Норман покачал головой и провел пальцем по колену.

— Не знаю.

— Что ты такое говоришь? — спросила Мэгги.

Она сидела с другой стороны от Нормана. Денал, заняв ступеньку пониже, наблюдал за праздником. Мальчик курил сигарету из своего последнего драгоценного запаса. После всех переживаний Сэм не мог упрекать его за это.

— Как выглядел храм? — не унималась Мэгги.

Норман бросил на нее беспокойный и в то же время сердитый взгляд.

— Он такой... не помню.

— Тогда что ты помнишь? — настаивал Сэм.

Норман отвернулся, на его лице отсвечивали огни костра.

— Я помню, как меня сдернули с постели. Я пытался сопротивляться, но от слабости был способен лишь на пару пинков. Вскоре двое воинов понесли меня — должен добавить, не очень-то церемонясь, — по дорожке на юг. Минут через сорок пять мы добрались до южной стены конуса, там, где над ней нависает еще один большой черный вулкан. Начался крутой подъем, а потом я вдруг увидел в скале темную прорезь. С одной стороны вулкана открывался туннель.

— И куда он вел? — спросил Сэм.

— Не знаю. Но в конце туннеля я увидел дневной свет. Я в этом уверен.

— Может, этот туннель соединяется с другим вулканом, — предположила Мэгги. — Дорога в ханан пача у инков.

— Что еще? — допытывался Сэм у фотографа.

Тот медленно покачал головой.

— Я помню, как меня долго несли по коридору вниз, пока впереди не показалась пещера. Из нее выбивался свет факела. Когда мы приблизились, кто-то поприветствовал моих похитителей, подняв жезл.

Норман отвернулся и нахмурился.

— Ну и?..

— А после этого я ничего не помню, кроме того, как меня поволокли из туннеля обратно и в глаза ударили последние лучи заходящего солнца. — Он потрогал свою мантию. — Еще на мне оказалось вот это.

Мэгги откинулась назад, обдумывая услышанное.

— И ты понимаешь язык инков... — Она покачала головой. — Может, какой-нибудь гипнотический обучающий сеанс? Тогда был бы понятен провал в памяти. Но уровень целительства, твое колено, глаза — это далеко превосходит даже западную медицину. Это... это почти чудо.

Сэм насупился.

— Я не верю в чудеса. Всему есть объяснение. И оно в этом храме. — Он встретился глазами с Норманом. — Ты смог бы отыскать туда дорогу?

Норман поджал было губы, но ответил:

— Наверное. Путь протоптан и примерно через каждую сотню ярдов отмечен каменными знаками. Воины останавливались возле них, что-то произносили и шли дальше.

— Молитвенные тотемы, — буркнул Сэм.

Придется довольствоваться тем, что при необходимости храм Солнца можно отыскать. На следующий день прилетит дядя Хэнк, и Сэм собирался предоставить все эти тайны ему. После всех утомительных событий и волнений Сэм радовался, что Нормана вылечили, не важно как и почему.

Барабаны на площади замерли, танцовщики остановились. На каменный пьедестал взобралась женщина и начала негромко петь. Ее голос казался одиноким в этой расцвеченной огнями ночи. Вскоре толпа торжественно присоединилась к пению — сотня голосов взмыла к полуночному небу, словно дым. Поблизости тихонько запел Денал. Хотя Сэм ине понимал слов, он чувствовал смешанную с благоговением радость, почти как в церковных гимнах.

В его голове звучали слова Мэгги. Чудо. Неужели инки столкнулись с каким-то неведомым целебным источником вроде мифического фонтана молодости? При мысли о подобном открытии у Сэма пересохло во рту.

Слушая негромкое пение, юноша оглядывал площадь. Его снова поразило, что вокруг не было детей — ни младенцев на руках, ни цеплявшихся за материнские подолы малышей. Отсутствовали также и старики. Все освещенные полной луной лица казались примерно одного возраста.

Кто это? Что они обнаружили? Сэма пронзила дрожь, не имеющая никакого отношения к окутывающей долину прохладе.

Наконец на площадь опустилась тишина. Все участники празднества попадали на колени. Сэм перевел взгляд к южной части площади. Маленькая женщина, которая была запевалой, слезла с возвышения и тоже опустилась на колени. Вскоре осталась неподвижно стоять только одна фигура. Человек находился с дальнего от Сэма края площади и показался ему слишком высоким для инки — не ниже шести футов. Его головной убор венчал символ солнца.

Мэгги знаками убедила своих спутников тоже опуститься на колени.

— Наверное, это Верховный Инка, — прошептала она. Не желая оскорбить вождя инков, Сэм повиновался. Ведь любая помощь будет теперь зависеть от милости этого человека.

Верховный Инка медленно двигался сквозь толпу. Когда он проходил мимо, мужчины и женщины опускали лбы к камням площади. Все молчали. Хотя его не несли на особых золотых носилках, незнакомец был одет в царские одежды — от короны с вплетенными в нее перьями попугаев и красными кисточками из шерсти викуньи до длинной мантии из дорогой ткани, украшенной золотыми и серебряными бляхами. Даже на сделанных из кожи альпака сандалиях горели рубины. В правой руке Инка держал длинный, в свой рост, жезл, увенчанный золотым солнцем величиною с ладонь.

Норман пробормотал:

— Жезл. Я его уже видел. Там, в туннеле.

Взглянув на фотографа, Сэм заметил, что тот сильно напуган, и подбадривающе тронул его за плечо.

Пока незнакомец приближался, Сэм разглядывал его лицо. Типичное лицо инки: смуглая кожа, широкие скулы, полные волевые губы, черные пронзительные глаза. Оба виска были прикрыты круглыми золотыми пластинами с отчеканенным на них символом солнца, таким же, как на головном уборе.

Трех коленопреклоненных студентов отделяло от Верховного Инки не более трех ярдов. Сэм почтительно поклонился.

Не подобает бесцеремонно глазеть на инкских правителей. Они считались детьми солнца, и так же, как от солнца, от их сияния следовало отводить взгляды. Тем не менее Сэм не коснулся головой камней площади.

Казалось, Верховный Инка нисколько не обиделся. Он смотрел пристально, но не враждебно. Затем с любопытством шагнул ближе. В свете факела на его лице заиграли золотые блики.

Мэгги онемела от изумления.

Заметив это, Сэм осмелился более открыто взглянуть на незнакомца — и тоже на секунду потерял дар речи.

— Господи... — потрясенно выдавил юноша.

На таком близком расстоянии он не мог ошибиться, тем более что лицо Верховного Инки заливал золотистый свет факела. Все они уже видели этого человека. Он имел поразительное сходство с золотыми статуями в пещерах: и с охранявшим комнату-ловушку идолом в человеческий рост, и с великаном посреди некрополя...

Верховный Инка сделал еще шаг. Теперь, когда факел уже не освещал это лицо, оно снова стало похожим на человеческое. Несколько мгновений он молча рассматривал каждого из студентов. На площади воцарилась мертвая тишина. Наконец, подняв жезл, он обратился к ним с приветствием.

— Я Инка Инкарри, — хриплым гортанным голосом проговорил он по-английски. — Добро пожаловать. Да хранит вас в своем сиянии Инти.

Сэм остался стоять на коленях, слишком ошеломленный, чтобы двинуться с места.

Верховный Инка дважды ударил жезлом о камни и высоко поднял его. По этому сигналу из сотни ртов вырвались ликующие возгласы. Мужчины и женщины вскочили на ноги, загремели барабаны, к ним присоединились флейты с бубнами.

Не обращая внимания на шум, Верховный Инка опустил Жезл.

Из толпы, словно призрак, появился Камапак. Лицо шамана сияло от благоговейной радости, татуировки почти светились на покрасневшей коже.

— Койллуппах инкан, Инти янчис, — кланяясь, запричитал шаман.

Даже без перевода было понятно, что Камапак о чем-то умоляет.

Выслушав его, Верховный Инка что-то ответил и махнул рукой. Шаман заулыбался еще шире, очевидно добившись благоприятного ответа, и удалился. Верховный Инка торжественно кивнул группе Сэма, на секунду задержав взгляд на Денале, круто развернулся и последовал за шаманом.

— По-моему, мы прошли смотр, — проговорил Сэм, начиная снова дышать.

— И в итоге получили увольнительную, — добавила Мэгги.

Сэм обернулся к Норману.

— О чем они говорили?

Фотограф отклонился на каблуках назад и прищурился.

— Камапак хотел побеседовать с вождем наедине, — Норман взглянул на Сэма, — о нас.

Тот посерьезнел.

— О нас?

— О нашей судьбе здесь.

Сэму это совсем не понравилось. Он проследил за тем, как шаман и вождь направляются к большому двухэтажному дому слева от площади.

— Как тебе этот наш Верховный Инка? — спросил Сэм у Мэгги.

— Вероятно, он каким-то образом сообщается с внешним миром. Немного знает английский. Ты заметил, какое у него лицо? Наверное, это прямой потомок того древнего вождя, статуи которого мы видели.

Сэм кивнул.

— Меня не удивляет такое сходство. Здесь замкнутый генофонд. Кровь инков некому было разбавлять.

— Пока не появились мы, — заметил Норман.

Сэм не обратил внимания на его слова.

— Но как насчет его заявления, будто он мифический Инкарри?

Мэгги покачала головой.

— А кто этот Инкарри? — поинтересовался Норман.

Мэгги быстро рассказала об обезглавленном вожде, который, согласно пророчеству, должен снова подняться и привести инков к процветанию.

— Иначе говоря, Второе пришествие, — прокомментировал Норман.

— Вот именно, — слегка хмурясь, подтвердила Мэгги. — Снова явное доказательство влияния христианства. Какого-то западного вторжения.

Сэма по-прежнему одолевали сомнения.

— Но если они уже выходили из долины, почему тогда продолжают скрываться?

Мэгги махнула рукой на Нормана.

— Они наверняка здесь что-то нашли. Что-то целебное. Вулканический источник или еще что-нибудь. Может, они его охраняют.

Сэм бросил взгляд на Нормана, а затем — на дом, в котором скрылись Камапак и Верховный Инка. Похоже, все здешние тайны начинаются и заканчиваются в храме. Если бы только Норман вспомнил, что там произошло...

— Хотелось бы мне превратиться на время их разговора в муху, — пробормотала Мэгги, глядя на площадь.

Норман согласно кивнул.

Сэм выпрямился.

— А почему бы и нет?

— О чем ты? — спросила Мэгги.

— Почему бы нам не подслушать? У них нет стекол в окнах. Норман понимает их язык. Что нам может помешать?

— Даже не знаю, — с гримасой произнес Норман. — Разве что кучка ребят с копьями.

Мэгги поддержала его.

— Мы не должны подрывать их доверие.

Однако Сэм ухватился за свое предложение. После того как он целый день мучился, не зная ничего о судьбе Нормана, его угнетала неизвестность. Перекинув через плечо винчестер, Сэм поднялся.

— Если они обсуждают нашу участь, я должен знать, каково будет решение.

Мэгги встала и поймала его за локоть.

— Давай поговорим об этом.

Сэм отстранился от нее.

— Что скажешь, Норман? Или ты предпочитаешь, чтобы тебя утром отволокли к алтарю? Кстати, жениться я тоже не собирался.

Норман ощупал свою тонкую шею и поднялся.

— Что ж, если ты так на это смотришь...

У Мэгги вспыхнуло лицо.

— Нельзя это делать. Это глупо и опасно для всей нашей группы.

Сэм побагровел от гнева.

— Все лучше, чем забиться в щель и молиться, чтобы тебя не убили!

Мэгги отпрянула от него, моргая от ужаса. На ее лице застыла обида.

— Ах ты, подлец...

Он внезапно понял, что Мэгги сочла, будто он намекает на случай в Ирландии и пользуется этой трагедией, чтобы отразить доводы девушки.

— Я... я не то хотел сказать, — попытался объяснить он.

Мэгги прижала к себе Денала и повернулась к Сэму спиной.

— Останься в живых, — попросила она Нормана и пошла к домам.

Норман посмотрел ей вслед.

— Сэм, тебе и впрямь стоит попридержать язык. Теперь понятно, почему вы с дядей холостяки.

— Я же не хотел...

— Да я понимаю, но все-таки в следующий раз сначала подумай, а потом говори. — Норман направился к краю площади. — Пошли, Джеймс Бонд, раз уж собрались.

Дождавшись, пока Мэгги исчезнет в своей комнате, Сэм поспешил за другом. В его душе на месте только что горевшего огня остался один лишь пепел.

— Какой же я осел!

— Не спорю, — отозвался Норман.

Сэм хмуро надвинул шляпу и обогнал фотографа.

— Ладно, потопали.

Среди бушующего веселья они добрались до приземистого двухэтажного дома. Очевидно, в нем обитал капак, представитель знати у инков. Окна и дверь были окованы серебром. Из открытых окон пробивался свет и слышались негромкие голоса.

Сэм огляделся, убеждаясь, что за ними не следят, и увлек Нормана в узкий проулок за домом. Там им пришлось двигаться гуськом. Сэм крался первым. Из двора, отгороженного стеной высотою до плеча, мерцал свет. Приблизившись, Сэм заметил в стене маленькие резные отверстия в виде звезд и полумесяцев. Отличное место для наблюдения.

Поманив Нормана рукой, Сэм приник к одной из дырочек и заглянул внутрь. За стеной располагался сад с множеством орхидей и вьющихся цветов. На насестах дремали попугаи, спрятав головы под крылья. Среди пышной растительности в углублении посреди двора горел огонь.

В его свете маячили две фигуры: Камапак и Инкарри.

Шаман с молитвой коснулся кончиком пальца одной из своих татуировок, раскрыл мешочек и кинул в огонь щепотку порошка. К небесам взметнулись синие языки пламени. Камапак обратился к Инкарри, шагнув ближе к огню и подбрасывая в него еще порошка.

Расположившийся перед соседним отверстием Норман начал переводить. Его губы находились совсем близко от уха Сэма.

Шаман сказал:

— Как я уже говорил, хотя они бледнолицые и явились снизу, это не маллаки, не духи из уку пача. Это настоящие люди.

Инкарри кивнул, задумчиво глядя на огонь.

— Да, и храм исцелил одного из них. Инти принимает их. — Инкарри перевел взгляд на Камапака. — И все же они не инки.

Камапак закончил ритуал, подошел к одной из камышовых циновок и плавно опустился на нее, скрестив ноги.

— Да, но они не несут в своих сердцах смерть, как те, другие, пришедшие давно.

Инкарри уселся на плетеную циновку возле шамана и устало проговорил:

— Сколько времени прошло с тех пор, Камапак?

Шаман потянулся к карману, вытащил длинную веревку с узелками и разложил ее на камнях. Сэм узнал кипу, приспособление для счета и узелкового письма у инков. Камапакпоказал на один из узелков.

— Это — когда мы нашли мочика в той долине, когда ваши войска впервые вошли сюда, пятьсот тридцать лет назад. — Шаман скользнул пальцами по другим узелкам. — А это — когда вы погибли.