Чтение 36–й страницы книги ~Врата Смерти~

— Нетра, а почему виканцы не оплакивают сегодня своих погибших?

— Кольтен запретил, — ответила девочка, не сбавляя шага.

— Почему?

— Спроси у него. С самого начала этого пути мы ни разу не оплакивали своих погибших.

— Но это же противоречит виканским обычаям. У вас тут три клана. Как ваши люди относятся к запрету Кольтена?

— Кольтен приказывает. Мы подчиняемся, — простодушно ответила юная колдунья.

Они добрались до границы виканского лагеря. Дальше тянулась так называемая дозорная полоса шириной в двадцать шагов. За нею начинались оборонительные стены, сооруженные из земли и ивняка. Из них торчали длинные шесты с заостренными концами. Всадник, приблизившийся к лагерю, рисковал распороть грудь и брюхо своей лошади. Вдоль стен ездили дозорные из клана Горностая, всматриваясь в темноту каменистой равнины.

На дозорной полосе стояли двое, худобой своей напоминая призраков, Дюкр их узнал: то были Сормо и Нил.

— А где же остальные? — спросил историк. — Вчера ты говорил, что погибли только двое.

— У остальных еще не настолько крепкое тело. Им нужен отдых, — ответил Сормо. — Мы трое — самые сильные из колдунов, потому мы и здесь.

Сормо шагнул вперед. Вокруг него дрожал воздух; сам тон его голоса просил о чем-то большем, чего Дюкр никак не мог ему дать.

— Дюкр, с которым я встретился впервые в шатре кочевников у стен Хиссара, слушай мои слова. Слушай внимательно. В них ты услышишь страх. Тебе тоже знаком страх, и я не хочу скрывать свой страх от тебя. Знай же: этой ночью меня одолевали сомнения.

Нетра встала по правую руку Сормо. Теперь три юных колдуна стояли лицом к историку.

— Сормо, зачем ты позвал меня? — спросил Дюкр. — Что должно произойти?

Вместо ответа Сормо Энат воздел руки.

Окружающее пространство изменилось. За спиной колдунов появились щебнистые склоны и каменистые равнины. Небо сделалось еще темнее. Дюкр стоял на холодной и влажной земле. Он взглянул под ноги: глинистые лужицы покрывал лед. От ледяных корок исходило разноцветное сияние. Небо при этом оставалось непроницаемо темным.

Подул холодный ветер. Из горла историка вырвался глухой возглас удивления. Дюкр попятился назад. Ему стало страшно. Среди зловонных, окрашенных кровью луж поднимался утес. Он становился все выше, превращаясь в гору. Гора росла, пока ее вершина не скрылась в тумане.

Дюкр присмотрелся. Гора тоже состояла из льда, в который были вплавлены изуродованные человеческие тела. По склону текла кровь, и вместе с ее потоками вниз скатывались обрывки кишок и внутренностей. Кровь образовала озеро, и куски мертвых тел стали его островами.

Потом все, что некогда было человеческой плотью, начало превращаться в студенистую массу, сквозь которую едва виднелись кости.

— Он пока внутри, но близок, — послышался сзади голос Сормо.

— Кто?

— Семкийский бог. Властитель из очень далекого прошлого. Когда-то он не смог противостоять чужой магии, и она его поглотила. Но он еще жив. Ты чувствуешь его гнев, историк?

— По-моему, я сейчас не в состоянии что-либо чувствовать. А чья эта магия?

— Джагатская. Джагаты защищались от вторжения людей, возводя ледяные преграды. Иногда это происходило мгновенно, иногда растягивалось надолго. Все зависело от джагатских замыслов. Бывало, лед сковывал целые континенты, уничтожая все и всех. Так погибли государства форкрулиев, удивительные механизмы и строения качен-шемалейи, естественно, жалкие лачуги тех, кому предстояло главенствовать в этом мире. Высшие ритуалы Омтоза Феллака — Пути джагатов — бессмертны. Запомни это, историк. Этот Путь появляется, исчезает, чтобы через какое-то время появиться снова. Сейчас в далеком краю опять пробуждается к жизни магия джагатов. Мои сны полны видений ледяных рек. Оттуда к нам придут новые беды и разрушения. Смерть пожнет новый, невиданный урожай.

Устами Сормо говорила седая древность, холодная и безжалостная. Дюкру показалось, что каждый камень вокруг, каждый уступ и сама гора пришли в движение и кружатся, кружатся в бессмысленном танце. Ледяной холод проник ему в кровь. Историк весь дрожал.

— Подумай о том, что сокрыто внутри льда, — продолжал Сормо. — Расхитители гробниц охотятся за сокровищами, а мудрецы охотятся за силой и потому ищут… лед.

— Они собираются, — сказала Нетра.

Дюкр заставил себя отвернуться от чудовищного льда, пропитанного кровью и смертью. Троих юных колдунов окружали вихри магической силы. Одни из них были яркими и пульсирующими, другие едва вспыхивали.

— Духи этой земли, — пояснил Сормо.

Нил переминался с ноги на ногу, как будто ему хотелось танцевать. На мальчишеском лице появилась мрачная улыбка.

— Плоть этого Властителя полна громадной силы. Духи голодны и хотят поживиться. Если мы их покормим, они будут обязаны нас отблагодарить.

Сормо опустил свою худенькую мальчишескую руку на плечо Дюкра.

— Знаешь ли ты, насколько тонок слой милосердия? Смотри, сколько жизней оборвал семкийский бог. Он не просто их убил. Это нечто другое, чему я не найду названия.

— А что ты скажешь о семкийских шаманах?

Сормо вздрогнул.

— Знания стоили им величайшей боли. Мы должны вырвать сердце у этого бога. У него страшное сердце. Оно пожирает плоть…

Колдун встряхнул головой.

— Мы бы не решились. Но Кольтен приказал.

— И вы подчинились.

Сормо кивнул.

Дюкр молчал. Чувствуя, что его молчание затягивается, он вздохнул и сказал:

— Я слышал твои сомнения, Сормо.

Лицо юного колдуна стало заметно спокойнее.

— Тогда закрой глаза, историк. Это будет… грязная работа.

За спиною Дюкра трещал и лопался лед. Холодные ярко-красные струи едва не сбили его с ног. Потом раздался неистовый, пронзительный крик.

Духи земли рванулись вперед. Из кровавого озера выбралось нечто черное, похожее на разложившийся труп. Неуклюже размахивая длинными, как у обезьяны, руками, чернаяфигура бросилась бежать.

Духи догнали ее и облепили. Раздался еще один крик. Последний. С семкийским богом было покончено.

Когда все четверо подходили к дозорной полосе, восточный край неба слегка порозовел. Лагерь уже проснулся. Ужасы вчерашнего дня остались в прошлом. Жизнь продолжалась. Дымили походные кузницы. На кольях растягивали шкуры, снятые с убитых лошадей. Рядом кипели большие закопченные котлы дубильщиков. Ремесленники из числа беженцев давно уже не вздыхали по своим удобным мастерским. За эти три месяца многие вообще забыли, что почти всю жизнь провели в городах.

Одежда Дюкра и троих колдунов была мокрой от древней крови и склизкой от кусочков человеческой плоти. Виканцы встретили их громогласными криками, которые быстро переросли в торжествующий рев, быстро разнесшийся по всему лагерю.

В семкийском лагере воцарилась зловещая тишина.

Землю покрывала роса. Ступая по ней, Дюкр ощущал биения силы. Но они рождали в его душе отнюдь не радостные чувства. Подойдя к лагерю, юные колдуны оставили его, разойдясь по сторонам.

Настроение духов земли непонятным образом передалось виканским псам, поднявшим громкий вой. Завывания были какими-то безжизненными и холодными. Дюкр замедлил шаг, вспоминая слова Сормо. «Лед, погребающий под собой целые континенты».

— Господин историк? Как хорошо, что мы вас встретили. Дюкр очнулся. Ему навстречу шли трое. Двоих он узнал: то были Нефарий и Тумлит. Вместе с ними шел невысокий полный человек в плаще из золотистой парчи. Плащ был явно с чужого плеча. Вероятно, его носил некто вдвое выше и тоньше нынешнего владельца. На этом коротышке плащ выглядел более чем нелепо.

Нефарий остановился, но складки кожи на щеках еще продолжали колыхаться. Одеяние аристократа утратило недавний лоск.

— Господин имперский историограф, мы желаем с вами поговорить, — заявил Нефарий.

Дюкр считал себя человеком выдержанным и терпимым. Однако бессонница, усталость и десяток иных причин толкали его предложить Нефарию убраться к Клобуку. Собрав последние остатки сил, Дюкр пробормотал:

— А нельзя ли в другой раз?

— Нет, мы должны говорить сейчас! — возразил третий аристократ. — Сколько можно отодвигать нужды Собрания знати? Кольтену на нас наплевать. Его варварское безразличие переходит всякие границы. Поэтому мы должны хоть как-то довести свои требования до сведения этого варвара!

Дюкр растерянно моргал, глядя на человека в золотистом плаще.

Тумлит решил выправить положение. Он откашлялся, вытер слезящиеся глаза (за это время его платок стал еще грязнее) и обратился к историку:

— Господин Дюкр, разрешите вам представить господина Ле-нестра, в недавнем прошлом — благочестивого жителя Сиалка.

— И не просто жителя! — писклявым голосом возразил Ле-нестр. — Я — единственный во всем Семиградии отпрыск древнего канесского рода. Мне принадлежит крупнейшее заведение по тончайшей выделке верблюжьих шкур, а также право вывозной торговли. Я возглавляю торговую гильдию Сиалка и имею широчайшие привилегии. Наместники кланялись мне в пояс. А теперь я дошел до того, что вынужден унижаться и просить какого-то замызганного, дурно пахнущего историка выслушать меня!

— Ленестр, успокойтесь! — воззвал к нему Тумлит. — Вы себе только повредите!

— Да за пощечину, которую мне отвесило какое-то гнусное ничтожество, воняющее погребом, раньше насаживали на крюк! Императрица еще пожалеет о своем милосердии к разной черни, когда до нее дойдут эти ужасающие известия!

— Какие именно? — спросил Дюкр.

Уместный вопрос историка заставил Ленестра побагроветь от ярости. Объяснения взял на себя Нефарий.

— Видите ли, господин Дюкр, Кольтен забрал у нас слуг. Он даже не спросил нашего разрешения. Его виканские прихвостни просто увели их с собой. Когда господин Ленестр попробовал возразить, какой-то виканский мужлан просто ударил его по лицу и сбил с ног. Думаете, нам вернули слуг? Нет. Мы даже не знаем, живы ли они. Это просто самоубийственно. И хуже всего, никто не дает нам ответа. Понимаете?

— Так вас тревожит судьба ваших слуг? — спросил Дюкр.

— Конечно! — пискнул Ленестр. — А кто приготовит нам еду? Кто будет чинить одежду, ставить шатры и греть нам воду для мытья? Чудовищное оскорбление!

— Разумеется,менятревожит их судьба, — с печальной улыбкой произнес Тумлит, будто он не слышал тирады Ленестра.

Дюкр ему поверил.

— Я от вашего имени спрошу о них.

— Вы просто обязаны это сделать! — задыхаясь от ярости, потребовал Ленестр. — Причем немедленно!

— Когда сумеете, — добавил Тумлит.

Дюкр кивнул и повернулся, чтобы идти дальше.

— Мы еще не закончили разговор с вами! — крикнул ему вслед Ленестр.

— Закончили, — возразил Тумлит.

— Нет! Кто-то должен утихомирить этих псов! Я сойду с ума от их воя!

«Пусть лучше воют. Хуже, если они начнут кусать тебя за пятки».

Дюкр зашагал к своему шатру. Ему нестерпимо хотелось раздобыть горячей воды и дочиста отмыться. Чужая кровь застывала, превращаясь в отвратительную корку. Виканцыопасливо поглядывали на него, когда он шел мимо их шатров. Уже не одна рука начертила в воздухе знак, отвращающий злых духов. Дюкр опасался, что невольно стал вестником грядущих бед.

А виканские псы продолжали выть. Безжизненно. Безнадежно.

КНИГА ТРЕТЬЯ

«Собачья упряжка»Когда в ослепляющем танце пески закружились,Явилась она из лица разъяренной богини.Шаик. Бидиталъ

ГЛАВА 11

Если найти пожелаешь осколки костей тлан-имасов, ладонью песок зачерпни Священной пустыни Рараку.Священная пустыня. Автор неизвестен

Кульп ощущал себя крысой, попавшей в громадный зал, где полно великанов и где его могут раздавить, даже не заметив. Никогда прежде магический Путь Меанас не был столь… населенным.

Кто же вторгся сюда? Откуда пожаловали непрошеные гости? Их сила была столь чужеродна, что Путь буквально ощетинился. И откуда в нем самом этот страх? Откуда чувство беспомощности? Куда ни глянь — следы пришельцев. Кульп не видел даже теней. Наоборот — все ощущения убеждали его, что сейчас он здесь один. Один на унылых серо-коричневых просторах, лишенных всяких признаков жизни. Но страх не проходил.

Кульп мысленно протянул невидимую руку и коснулся своего тела. Он был жив: призрачная рука ощутила тепло, подрагивание жил, по которым текла кровь, кости и, наконец,плоть. Его тело сидело, скрестив ноги, в капитанской каюте «Силанды», ловя на себе настороженные взгляды Гебория. Все остальные ждали на палубе, вглядываясь в безликий горизонт.

Один Клобук знает, почему корабль занесло в этот древний магический Путь и почему равнинное пространство превратилось в мутное мелководье. Обезглавленные гребцы могли еще тысячу лет гнать «Силанду» вперед. Окончательно сломаются весла, а обломки вместе с переборками корабля сгниют и превратятся в труху, но и тогда барабан будет неутомимо отбивать дробь, а спины — послушно сгибаться.

«Все мы к тому времени рассыплемся в прах. Нужно каким-то образом выбираться из этого Пути. Только каким?»

Кульп проклинал ограничения своего Пути. Серк, Деналь, Дрисс, да и все остальные Пути, доступные людям, быстро помогли бы найти желанный выход. Но не Меанас — Путь Теней и Иллюзий. Ни рек, ни морей, ни даже маленькой лужицы. Нахождение внутри Меанаса не давало магу никаких подсказок.

Мир, куда их занесло, явно подчинялся законам причины и следствия, и это было самым главным препятствием. Если бы они ехали в повозке, магические Пути обязательно вывели бы их на сухое пространство. Первичные стихии даже внутри Путей отличались постоянством: суша тяготела к суше, воздух — к воздуху, а вода — к воде.

Кульп слышал, что кое-кто из верховных магов находил способы обмануть эти нерушимые законы. Возможно, боги и иные Властители тоже обладали такими знаниями. Но для скромного боевого мага они были не более досягаемы, чем для трусливой крысы — молот в кузнице великанов.

Провести через свой Путь несколько человек — дело осуществимое, хотя и нелегкое. Но целый корабль! Удалившись в пределы Меанаса, Кульп надеялся на некое озарение, которое подскажет ему простое и изящное решение. Разве не говорил древний поэт Кельтат, прозванный Рыбаком, что поэзия и магия — суть кромки одного кинжала, вонзенного в сердце каждого человека? Только где она сейчас — поэзия Меанаса?

Нет, внутри своего Пути Кульп был столь же беспомощен, как и в капитанской каюте. Ну, хорошо, пусть не поэзия, пусть это будет обыкновенная логика.

«Если мне подвластны иллюзии, нужно уповать лишь на их помощь. Должен же быть какой-то способ обманом выскользнуть отсюда. Разве нельзя обмануть реальность, прикинувшись нереальностью?»

Пока маг размышлял, вокруг что-то изменилось. Он сразу же это почувствовал. Густой, застоялый воздух Меанаса, где даже тени казались сделанными из матового стекла, пришел в движение. По Пути двигалось что-то внушительное. Скорость тоже была внушительной.

Сознание Кульпа пронзила сумасшедшая мысль.

«Вот оно, изящество. Клянусь всеми лапами Фандри, это мне по силам! Поток, течение. Нужно пристроиться к волне, закрыться ею и двигаться следом. Пусть это не вода, но очень похоже на воду. Надеюсь, у меня получится».

Он видел, как Геборий испуганно отскочил, ударившись головой о низкую потолочную балку. Кульп вернулся в свое тело.

— Будем вырываться отсюда, Геборий. Скажите остальным, чтобы приготовились!

Старик культей почесывал ушибленный затылок.

— К чему готовиться?

— Ко всему.

Кульп раздвоился: одна его половина вернулась в Меанас и стала ждать появления Незваного. Кем бы он ни был, Незваный обладал такой силой, что угрожал взломать Путь. Вокруг Кульпа все сотрясалось, под ногами — тоже. Тени вблизи мага начали таять. Вряд ли это вторжение осталось незамеченным Повелителем Теней и его гончими. А может, магические Пути и впрямь живые, как утверждают некоторые маги?

Дерзостная пренебрежительность Незваного к законам Пути заставила Кульпа вспомнить о поездке в окрестности Хиссара, где Сормо тогда показал тлан-имасский ритуал… Как похоже! Неужели сюда проник странствующий или дивер? Это вполне допустимо, но сила! Кто из них обладаеттакойсилой? Либо это Сын Тьмы Аномандер Рейк, либо Осрик. Оба из странствующих и оба отличаются крайней пренебрежительностью ко всему, что не связано с их персоной. Других имен Кульп не знал. Вероятно, их и не было, иначе он бы услышал. Так уж устроен мир, что воины говорят о героях, а маги — о Властителях.

Рейк сейчас на Генабакисе (правильнее сказать — над Генабакисом). Про Осрика говорили, что почти сто лет назад он отправился в далекие южные земли. Может, теперь возвращается? Осталось ждать совсем немного.

И Кульп дождался. Распластавшись на мягкой, безжизненной земле Меанаса, он задрал голову и увидел… дракона.

Дракон летел низко. Кульпу приходилось видеть драконов, но этот своим обликом отметал все прежние представления мага о драконах. Нет, это не Рейк и уж, конечно, не Осрик. Дракон был неимоверно костистым. Его шкура напоминала сухую акулью кожу. Размах крыльев значительно превосходил крылья Сына Тьмы, а ведь тот унаследовал кровь драконьей богини. Крылья неизвестного дракона были лишены изящества и плавности очертаний. Кульпу они напомнили помятые и увеличенные до гигантских размеров крылья летучей мыши. Квадратная, приплюснутая голова дракона была похожа на змеиную, однако глаза располагались значительно выше, чем у змеи. До этого момента Кульи думал, что все драконы имеют выступающий лоб. Незнакомец и здесь опроверг его представления: лоб и передняя часть морды находились на одной линии, опускавшейся до самой пасти и шеи.

Дракон был живым осколком древней, очень древней эпохи. Но живым ли? Все ощущения Кульпа говорили обратное. Драконы считались бессмертными. Этот же был…неумершим.

Дракон летел достаточно низко и, конечно же, заметил Кульпа. Маг сжался в комок, не зная, чего ждать. Дракон заметил его, однако внимание оказалось секундным и тут жесменилось прежним безразличием.

Древнее существо понеслось дальше, сопровождаемое пронзительным свистом ветра. Кульп быстро перевернулся на спину и прошептал одно из заклинаний, дающее некоторую власть над Меанасом. В небе обозначилась брешь, совсем неширокая. Сквозь нее едва могла пройти лошадь. За брешью была пустота, и потому свист ветра превратился в гул.

Сам Кульп находился между двумя мирами. Затаив дыхание, он следил, как густо облепленный илом нос «Силанды» соприкоснулся с брешью. Она стала шире, потом еще шире. Маг боялся, что мачта корабля не пройдет и остановит все движение… Нет.

«Я все-таки сделал невозможное!» — с ужасом и восхищением подумал Кульп.

Вокруг «Силанды» бурлила мутная, пенистая вода. Брешь становилась все шире, и туда вместе с кораблем устремилось и море. Водная стена, обрушивавшаяся на мага, выбила его из Меанаса. Он лежал на спине в капитанской каюте, где все гремело, скрипело и ходило ходуном.

Геборий успел наполовину выбраться из каюты. Увидев, что Кульп поднимается на ноги, бывший жрец Фенира одарил его гневным взглядом и крикнул:

— Что вы задумали? Вы хоть управляете всем этим разгулом?

— Представьте себе! — огрызнулся Кульп. — Я — не любитель безрассудств.

Не обращая внимания на падающую мебель, маг добрался до распахнутой двери и переступил через Гебория.

— Соберитесь с силами, Геборий! Мы рассчитываем на вас!

Вслед Кульпу понесся поток отборной брани.

Если Меанас допустил столь дерзкое перемещение Незваного внутри Пути, если не залатал брешь, едва та появилась…

«Боги милосердные, неужели я уничтожил свой же Путь? Ведь это грозит вселенским катаклизмом, который сметет не только нас и корабль. Неужели я сумел обмануть Меанас? А почему я удивляюсь? Разве не то же самое я делал всегда, но в значительно меньшей степени?»

Выбравшись на нижнюю палубу, Кульп поспешил к верхней. Геслер с Буяном по-прежнему находились возле рулевого весла. Оба дрожали от напряжения и, тем не менее, улыбались, будто дурни на деревенской ярмарке. Увидев мага, Геслер кивком головы показал ему вверх. Впереди летел знакомый дракон, покачивая длинным костлявым хвостом. Потом он повернул свою клиновидную голову. Черные, безжизненные глазницы скользнули по кораблю и людям.

Геслер вздрогнул. Кульп вцепился обеими руками в перила кормы. Брешь осталась далеко позади, но была все еще заметна, а значит… Нет, пока об этом лучше не думать. Оттуда по-прежнему хлестали потоки воды. И если они не растекались по сторонам… Возможно, растекались, но увидеть их мешали сгущавшиеся тени. Казалось, Меанас силилсяисцелить нанесенную ему рану.

«Эй, Повелитель Теней! — мысленно крикнул Кульп. — Ты и все прочие напыщенные Властители, привыкшие развлекаться нашими бедами! Слушайте, что я вам скажу. Может, я не верю ни в одного из вас, но вот вам лучше верить в меня. Слышите? Иллюзии — мой дар, и не советую вам сомневаться в этом!»

Не сводя глаз с бреши, Кульп широко расставил ноги, оторвался от перил и поднял руки.

«Брешь должна закрыться, и она закроется!»

Вокруг него задрожал воздух. Водные потоки ослабли. Кульп делал все, чтобы превратить иллюзии в реальность. У него дрожали руки и ноги. Лицо покрылось испариной, а спина взмокла.

Реальность стремительно возвращалась, иллюзии меркли. У Кульпа подгибались колени. Боясь упасть, он вновь схватился за перила. И все равно он падал. Сил не оставалось.

«Может, вот так она и приходит… смерть?»

Внешне это было похоже на сильный удар в затылок. Перед глазами Кульпа заплясали разноцветные звезды. Чужеродная сила окутала его, встряхнув и заставив подняться. Маг раскинул руки и вдруг почувствовал, что оторвался от горбатых досок палубы. Все та же сила удерживала его в воздухе, наполняя тело ледяным холодом.

Кульпа поразило: дракон вовсе не был его союзником. Более того, Незваный не желал действовать и тем не менее подчинился нелепым требованиям мага, влив в него свою силу. За первой ледяной волной пришла вторая.

Кульп вскрикнул. Боль обожгла его холодным огнем. Дракону не было дела до возможностей смертной плоти, и маг собственным телом постигал теперь этот урок.

Брешь затянулась, и сразу же все прочие силы устремились к Кульпу. Властители, услышав дерзкое заявление мага, торопились развлечься новым зрелищем.

«Вам нет дела до нашей жизни. Игра, вечная игра. Так будьте вы все прокляты! Все до одного! Больше я не собираюсь вам молиться. Слышите? Пусть Клобук приберет вас к себе!»

Боль ушла. Почуяв других зрителей, дракон оставил мага своим вниманием. Правда, Кульп так и висел в нескольких футах над палубой, беспомощно дрыгая ногами. Теперь он ощущал не безразличие Незваного, а откровенную злобу.

«Уж лучше, когда такие твари тебя не замечают».

Падение на грязную палубу тоже было неожиданным. Кульп ушиб колени.

«Орудие, ставшее негодным, отбрасывают».

Буян склонился к нему и протянул бурдюк с вином. Кульп жадно сделал несколько глотков. Пить дальше мешала приторная сладость вина.

— Мы плывем вслед за этим проклятым драконом, — сказал Буян. — И уже не по воде. Дыра полностью затянулась. Не знаю, маг, как это ты сделал, но у тебя получилось.

— Еще не до конца, — отозвался Кульп.

У мага дрожали руки. Поморщившись, он снова глотнул вина.

— Видел бы ты сейчас свое лицо, — усмехаясь, продолжал Буян. — Да и затылок тоже. Кто-то хорошенько тебе врезал.

— У меня и сейчас голова как мякиной набита.

— Зато вокруг тебя — голубоватое свечение. Знаешь, маг, такого я еще не видел. Рассказать в таверне — можно залиться бесплатным элем.

— Выходит, я наконец-то достиг бессмертия. Слышишь, Клобук?