Чтение 6–й страницы книги ~Врата Смерти~

Более тридцати тысяч погибло в то утро в Верхнем городе, включая самого фалахада. В одном только дворце было не менее трех тысяч слуг и работников. Единственным, кто каким-то непостижимым чудом спасся, был молоденький поваренок с дворцовой кухни. Он считал себя главным виновником трагедии, ибо за несколько секунд до землетрясения уронил на пол серебряный кубок. Напрасно ему пытались втолковать, что он здесь ни при чем. Обезумевший поваренок проткнул себя кинжалом на площади Мерикры, что в Нижнем городе, и его кровь окрасила камни мостовой…

Сейчас на этом месте стоял Скрипач. Прищурив голубые глаза, сапер следил за отрядом «красных мечей». Отряд двигался по площади, и жители торопились убраться прочь с дороги.

Скрипач был одет в плащ из беленого полотна и видом своим напоминал кочевника из племени гралийцев. Он стоял на священном камне, выцветшие письмена которого напоминали об участи несчастного поваренка. Его сердце бешено колотилось, и он раздумывал, слышат ли эти удары эрлитанцы, беспокойно снующие вокруг. Скрипач проклинал себя за то, что отправился шататься по Эрлитану. Он проклинал Калама, которому понадобилось встретиться с кем-то из своих прежних друзей. Если бы не Калам, они давно убрались бы из этого опасного города.

— Мезла эбдин!— сердито произнес чей-то голос.

«Мезланские шавки». Сказанное относилось к «красным мечам». Будучи уроженцами Семиградия, они приносили клятву полного и беспрекословного подчинения императрице. Редкий прагматизм для континента, кишащего фанатичными пророками и духовидцами. Желая доказать свою верность императрице, «красные мечи» занимались самовольным истреблением приверженцев Дриджны.

На белесых камнях площади остались лежать бездыханные тела жертв очередного налета. Рядом валялись опрокинутые корзины, свертки материи, битая посуда и раздавленная конскими копытами пища. Две маленькие девочки безуспешно тормошили женщину, упавшую рядом с высохшим фонтаном. Вместо воды стенки фонтана были обильно политы ее кровью. Вдалеке послышались отрывистые звуки сигнального рожка. К площади ехал отряд эрлитанских гвардейцев. Видимо, наместнику успели доложить, что «красные мечи» вновь творят самосуд.

Гвардейцы явно не спешили, а «мечи» и не думали прекращать своих бесчинств. Они покинули площадь и двинулись по одной из улиц, продолжая сеять смерть. Пространство вокруг Скрипача наполнилось воплями и стонами. К ничейному добру потянулись нищие и городские воришки. Сапер заметил, как к детям подскочил какой-то горбатый человек и потащил их в ближайший переулок.

Скрипач и сам едва не лишился жизни. Забредя на площадь Мерикры, он вдруг оказался на пути у какого-то «меча». Скрипача спас лишь его солдатский опыт. Он перебежал перед самой мордой лошади, и всадник был вынужден качнуться влево, отчего ударил мечом по собственному щиту. Скрипачу хватило нескольких секунд, чтобы отскочить на безопасное расстояние. Всадник и не подумал гнаться за ним. Вокруг хватало других жертв, и всю ярость удара «меч» обрушил на женщину, убегавшую вместе с двумя детьми.

Скрипач вполголоса выругался. Расталкивая прохожих, он бросился в переулок, куда горбун увел девочек.

Его сразу обступил полумрак. Высокие дома загораживали солнце. В воздухе отвратительно пахло гниющими объедками и еще чем-то, похожим на трупное зловоние. Переулок был пуст. Под ногами Скрипача тихо шуршали сухие пальмовые листья. По обеим сторонам переулка, за высокими стенами, располагались сады. Над головой сапера смыкались кроны искривленных пальм, образуя густой полог. Переулок оказался тупиком. Впереди, шагах в тридцати, Скрипач увидел горбатого. Тот сидел на корточках. Одним коленом он удерживал младшую девочку. Старшую, запутавшуюся в своих шароварах, он прижал к стене. Услышав шаги, горбун проворно обернулся. Судя по белой коже, он был родом со Скрея. Горбун понимающе улыбнулся, оскалив почерневшие зубы.

— Бери ее, гралиец. Всего за полджаката, поскольку я поцарапал ей лицо. Вторая помладше и потому будет стоить тебе дороже.

— Беру обеих, — сказал Скрипач, подходя к нему. — У меня для них работа найдется. Два джаката.

Горбун поморщился.

— Через неделю они будут стоит шестнадцать джакатов.

Скрипач выхватил гралийский кинжал, купленный им всего час назад, и приставил к горлусимхарала(так в этих местах называли торговцев малолетними детьми).

— Два джаката, симхарал, и мое милосердное отношение к твоей шкуре.

Удивительно, но горбун даже не стал торговаться.

— Решено, гралиец, — пролепетал он, выпучив глаза. — Договорились, Клобук мне свидетель.

Скрипач вынул из-за пояса две серебряные монеты и швырнул на землю.

— Я забираю их.

Симхарал стоял на коленях и рылся в сухих листьях, разыскивая джакаты.

— Бери их, гралиец, они твои.

Скрипач усмехнулся. Подхватив девочек, он зашагал к выходу из этой крысиной дыры. Вряд ли горбун подстроит ему какую-нибудь пакость. С гралийцами предпочитали не связываться. Люди этого племени сами напрашивались на оскорбления, чтобы получить повод для своего любимого занятия — кровной мести. Мстить они умели. Напасть на гралийца сзади — такое вряд ли приходило в голову жителям Эрлитана. Во всяком случае, толстый ковер листьев не позволил бы горбуну подкрасться бесшумно.

Скрипач выбрался на улицу. Девочки висели у него под мышками, как громадные тряпичные куклы. Они еще не успели опомниться после случившегося. Сапер посмотрел на старшую. Девять, от силы — десять лет. Темные испуганные глаза следили за каждым его движением.

— Больше тебе нечего бояться, — сказал он девочке. — Если я спущу тебя на землю, ты сможешь идти? Ты мне покажешь, где ваш дом?

Некоторое время девочка молча смотрела на него, затем кивнула.

Улица, по которой они пошли, больше напоминала проселочную дорогу. Младшая девочка спала. Старшая крепко держалась за одежду Скрипача, чтобы не потеряться в толпе, сквозь которую они проталкивались.

Миновав торговый квартал, они очутились в более спокойном месте, где стояли скромные, но опрятные дома. Старшая девочка кивком указала на боковую улицу. Едва они туда свернули, как откуда-то появилась ватага детей. Спустя мгновение из садовой калитки вышли трое людей, вооруженных кривыми саблями. Увидев оружие, дети сбились в кучку и затихли.

— Женщину, с которой были эти девочки, убил какой-то негодяй из «красных мечей», — пояснил Скрипач. — Потом дети попали в лапы к симхаралу. Я вовремя подоспел и купил их. Как видите, обе целы и невредимы. Три джаката за мои услуги.

— Два, — поправил один из вооруженных людей, плюнув Скрипачу под ноги. — Мы нашли того симхарала.

— Два я потратил, чтобы купить у него девочек. Еще один джакат полагается мне за хлопоты. — Скрипач с усмешкой поглядел на стражников. — Приемлемая цена. Совсем дешево для чести гралийца и защиты, которую он дал этим несчастным детям.

— И вы еще смеете с ним торговаться, ослы? — послышалось за спиной сапера. — Да вы бы и сотней золотых джакатов не расплатились, случись что с детьми. Между прочим,это вам доверили охранять няньку и девочек, а вы трусливо бежали, едва завидели «красных мечей»! Мне даже страшно подумать, где бы сейчас были несчастные дети, если б не этот благородный гралиец. Так что заплатите ему без пререканий и не забывайте поминать в молитвах его и его семью.

Человек, произнесший эти слова, был капитаном караульных. На его скуластом лице Скрипач заметил знакомую татуировку. Ветеран Игатана. На руках виднелись следы ожогов. Его суровые глаза скользнули по Скрипачу.

— Назови нам твое имя, гралиец, чтобы мы поминали тебя в молитвах.

Скрипач помешкал, затем назвал капитану свое настоящее имя, от которого сам давным-давно отвык.

Услышав его, седовласый капитан нахмурился, однако ничего не сказал. Один из стражников вынул деньги. Сапер передал капитану спящую девочку и только потом взял монеты.

— Меня тревожит ее сон, — добавил Скрипач.

Ветеран Игатана осторожно взял ребенка на руки.

— Не волнуйся, у нас умелый домашний лекарь.

Скрипач озирался по сторонам. В таких домах жили мастеровые и мелкие торговцы. А девочки, судя по всему, были из богатого и знатного рода. Что же заставило их родителей поселиться в этой части города?

— Не желаешь ли разделить с нами пищу, гралиец? — спросил капитан. — Дед этих девочек будет рад встрече с тобой.

Снедаемый любопытством, Скрипач кивнул. Капитан повел его к приземистым воротам в стене. Стражники поспешили вперед, чтобы открыть ворота. Первой туда вбежала старшая девочка.

За воротами простирался на удивление обширный сад. Воздух был прохладным и влажным — где-то среди густой травы и кустов протекал ручей. По саду тянулась дорожка, окаймленная старыми фруктовыми и ореховыми деревьями. Дорожка упиралась в стену, целиком возведенную из темного стекла. На ней блестели радужные узоры, все в капельках воды. Скрипачу еще ни разу в жизни не доводилось видеть стеклянных стен. В стене имелась небольшая дверь из… полотна, натянутого на тонкую железную раму. Возле нее стоял старик в мятом оранжевом одеянии. Его кожа была почти такого же цвета, что и одежда, и это еще сильнее подчеркивало седину его волос. Старшая девочка подбежала и обняла старика. Он же не сводил своих янтарных глаз со Скрипача. Сапер преклонил одно колено.

— Благословите меня, странник духа, — произнес с сильным гралийским акцентом Скрипач.

Смех таноанского жреца был похож на шелест песка.

— Я могу благословлять лишь своих единоверцев, добрый господин, — тихо сказал старик. — Однако я прошу тебя разделить скромную трапезу со мной и капитаном Турквой. Думаю, внутри сада бравые стражники проявят больше храбрости и сумеют последить за детьми.

Морщинистой рукой он коснулся лба спящей младшей девочки.

— Селалия умеет себя защитить. Капитан, скажи лекарю, чтобы со всеми предосторожностями вернул ребенка в наш мир.

Капитан передал девочку одному из стражников.

— Слышали, что велел хозяин? Выполняйте, и поживей.

Стражники и дети скрылись за полотняной дверью. Туда же неспешным шагом направился и таноанский жрец. Скрипач с капитаном шли сзади.

В комнате со стеклянными стенами их ожидал невысокий железный стол и такие же низкие стулья с обивкой из звериных шкур. На столе красовались подносы с фруктами и холодным мясом, богато приправленным соусом и пряностями. В открытом графине желтело вино. На дне графина виднелся странный осадок: лепестки пустынных цветов и тельца белых пчел. Вся комната была пропитана изысканным ароматом этого вина.

Другая дверь, ведущая во внутренние покои, была из прочного дерева. В неглубоких нишах мраморной стены стояли зажженные свечи, дававшие пламя разного цвета. Их огоньки отражались на стеклянной поверхности остальных стен, завораживая своим танцем.

— Садись, гость, — произнес жрец, опускаясь на стул. — Признаться, я удивлен. Чтобы малазанский шпион так рисковал, спасая жизнь эрлитанских детей? Тебя же могли разоблачить. Какие же сведения ты желаешь получить у тех, чьи сердца переполнены благодарностью?

Скрипач со вздохом откинул капюшон и сел.

— Вы угадали. Я — малазанец, но не шпион. Я нарядился гралийцем, чтобы меня не узнали… малазанцы.

Старик разлил вино и подал бокал саперу.

— Ты ведь солдат, верно?

— Да.

— Дезертир?

Скрипач поежился.

— Вынужденный. Императрица соизволила объявить мой полк изменническим.

Он сделал несколько маленьких глотков, наслаждаясь густым сладким вином.

Капитан Турква понимающе кивнул.

— Ты — из «сжигателей мостов»? Солдат армии Дуджека Однорукого?

— Какая осведомленность, господин капитан, — усмехнулся Скрипач.

Таноанский жрец указал на подносы с угощениями.

— Не стесняйся, солдат. Скажи, а кто тебя надоумил искать покоя на земле Семиградия? Здесь — еще большее пекло, чем на Генабакисе.

— Я это быстро понял, — ответил Скрипач, принимаясь за еду. — Я не стану здесь задерживаться и при первой возможности поплыву на Квон Тали.

— Кансуанский флот ушел из Эрлитана, — сказал капитан. — Сегодня редко какое из торговых судов плавает через океан. Высокие пошлины…

— И возможность обогатиться, если дело дойдет до гражданской войны, — кивая, согласился Скрипач. — Тогда придется двигать пешком до самого Арена. Там легче найтикорабль.

— Опасное это путешествие, — сказал жрец.

— Знаю.

— Вряд ли. Дело не только в надвигающейся войне. Тебе придется пересечь Панпотсун-одхан и обогнуть священную пустыню Рараку. Все ждут, когда оттуда вновь подуют ветры Откровения. Более того, там ожидается слияние.

Скрипачу сразу вспомнился странствующий, принявший облик дхенраби.

— Вы говорите о слиянии сил Властителей?

— О них, солдат.

— А что так влечет их всех туда?

— Врата. Пророчество о Пути Рук. Странствующие и диверы стремятся найти этот портал, обещающий… нечто. Они тянутся туда, как мотыльки на огонь.

— Но с чего это у переместителей душ вдруг появился интерес к магическому порталу? Их ведь не назовешь ни братством, ни опытными магами.

— Ты удивляешь меня своими познаниями, солдат.

— Нас привыкли недооценивать, — сказал Скрипач. — Если солдаты молчат, это не значит, что у них нет глаз. Я провел в армии пятнадцать лет. Успел всякого насмотреться. Я помню, как император сражался с Тричем и Рилландаросом близ Ли Хенга.

Таноанский жрец склонил голову в молчаливом извинении.

— Я не знаю ответов на твои вопросы, солдат, — тихо произнес он. — Едва ли странствующие и диверы сами до конца понимают, чего ищут. Их влечет инстинкт. Некое утробное чувство, за которым едва угадывается упомянутое тобой обетование.

Старик сложил ладони.

— В их рядах нет единства. Каждый сам по себе. Путь Рук… победителю он обещает место среди Властителей. Правда, это только мои догадки.

Скрипач, забыв о фруктах, медленно втягивал в себя воздух.

— Властительство означает силу. А сила дает власть. Он посмотрел в янтарные глаза жреца.

— Если какой-нибудь странствующий или дивер достигнет состояния Властителя…

— Да, солдат, он получит власть над подобными себе. Но и последствия его тоже не обойдут. Пустыня, друг мой, никогда не была безопасным местом. Однако через несколько месяцев она превратится в бурлящий котел, и все нынешние ужасы покажутся детской забавой. Это я тебе говорю с полной уверенностью.

— Спасибо вам за предостережение.

— Чувствую, мои слова все равно не остановят тебя.

— Думаю, что нет.

— В таком случае мне остается хоть как-то обезопасить твой путь. Капитан, ты не сходишь за моим ларцом?

Капитан молча поднялся и вышел.

— Если солдат, объявленный изменником, возвращается в самое сердце империи, где его ждет верная смерть… должно быть, у тебя на то есть очень серьезные причины.

Скрипач сжался.

— В Семиградии помнят «сжигателей мостов». Их проклинают, но ими же и восхищаются. Вас считают достойными солдатами, которым пришлось участвовать в грязной войне.Говорят, ваш полк прошел закалку в аду священной пустыни Рараку, преследуя фалахадских магов. Мне очень бы хотелось услышать рассказ об этом. Я превратил бы его в балладу.

У Скрипача округлились глаза. Магия странников духа передавалась через пение. Других ритуалов у них не было. Хотя таноанские баллады не предназначались для войны, они несли в себе громадную магическую силу. Еще неизвестно, как такая баллада отозвалась бы на участи «сжигателей мостов».

Похоже, таноанский жрец прочел мысли сапера.

— Пока никто не пытался сложить такую балладу. Наши песнопения помогают восхождению. Но чтобы целый полк примкнул к сонму Властителей? Воистину вопрос, заслуживающий ответа.

— Будь у меня побольше времени, я бы рассказал вам всю эту историю.

— Мне понадобится всего лишь мгновение.

— Я что-то не понимаю вас, — вздохнул Скрипач.

Старый жрец протянул к нему морщинистую руку с длинными пальцами.

— Достаточно, если ты позволишь мне дотронуться до тебя. Я все узнаю и без твоего рассказа.

Скрипач отпрянул.

— Должно быть, ты боишься, что я небрежно обойдусь с твоими тайнами?

— Я боюсь другого. Мои тайны только добавят вам бед. Не все, что я делал, достойно баллады.

Старик запрокинул голову и рассмеялся.

— Если бы все твои поступки были достойны баллады, я бы охотно отдал тебе эти одежды, солдат. Вижу, просьба моя была неуместна. Прости меня.

Вернулся капитан Турква, неся деревянную шкатулку. Он молча поставил ее перед хозяином. Жрец откинул крышку и достал белую витую раковину.

— Когда-то Рараку была дном моря, — сказал он. — Такие раковины и сейчас можно найти в священной пустыне, если знать местонахождение прежних берегов. Поднеси ее куху — и ты услышишь неумолчную песнь исчезнувшего моря. Но к ней можно добавить и другие песни.

Жрец пристально поглядел на Скрипача.

— Я говорю о своих песнях силы. Прими этот дар в знак благодарности за спасение жизни и чести моих внучек.

Скрипач с поклоном взял протянутую ему раковину.

— Благодарю вас, странник духа. Ваш дар даст мне защиту?

— В какой-то степени — да, — с улыбкой ответил жрец и вновь сел. — Не смеем больше тебя задерживать, «сжигатель мостов».

Сапер быстро встал.

— Капитан тебя проводит.

Старый жрец опустил руку на плечо гостя.

— Еще раз прими благодарность от Кимлока, одного из странников духа.

Выйдя в прохладу сада, Скрипач рукавом отер изрядно вспотевший лоб.

— Кимлок, — прошептал он. — Надо же!

— Ты был его первым гостем за эти одиннадцать лет, — сообщил капитан Турква. — Теперь тебе понятно, какой чести ты удостоился, «сжигатель мостов»?

— Мне понятно, насколько он дорожит своими внучками, — ответил Скрипач. — Ты говоришь — одиннадцать лет? Выходит, тогда у него в гостях был…

— Железный кулак Дуджек.

— Дуджек тогда вел переговоры о капитуляции Каракаранга, священного города таноанцев. Кимлок, насколько помню, заявлял, что способен уничтожить малазанскую армию. Полностью, до последнего солдата. Однако он капитулировал, и с тех пор его имя треплют как образец пустых угроз.

— Это малазанцы так считают, — недовольно бросил ему Турква. — Кимлок открыл городские ворота, поскольку человеческая жизнь для него дороже всего. Он верно оценил могущество вашей империи и понял, что малазанцы не дорожат жизнью своих солдат. Им ничего бы не стоило погубить несколько тысяч и взять Каракаранг.

— Твой хозяин поступил мудро. Он правильно понял принцип империи: получать желаемое любой ценой. Даже если бы пришлось вводить в Каракаранг войска тлан-имасов. Они бы и там учинили то, что сделали в Арене. Сомневаюсь, чтобы магия помогла Кимлоку остановить тлан-имасов.

Капитан открыл садовую калитку. В темных глазах ветерана мелькнула давняя боль.

— Жаль, что в Арене не было своего Кимлока. Бойня, устроенная там тлан-имасами, показала нам все безумие империи.

— Случившееся во время Аренского мятежа было досадной ошибкой, — сердито возразил Скрипач. — Логросские тлан-имасы действовали самовольно.

Турква лишь горестно улыбнулся и махнул рукой в сторону улицы.

— Что теперь говорить о прошлом? Ступай с миром, «сжигатель мостов».

Рассерженный Скрипач зашагал прочь.

Едва скрипнула дверь, Моби, вереща и хлопая крыльями, устремился навстречу своему любимцу. Он ударился Скрипачу в грудь и вознамерился вцепиться ему в шею. Сапер молча смахнул крылатую обезьянку, затем закрыл дверь.

— Я уже начал беспокоиться, — проворчал Калам с другого конца узкой комнатенки.

— Пришлось подзадержаться, — коротко объяснил Скрипач.

— Надеюсь, без приключений?

Вместо ответа сапер пожал плечами. Он сбросил белый плащ, оставшись в кольчужной рубахе.

— А где остальные? — спросил он.

— В саду, — усмехнулся Калам.

Скрипач ненадолго остановился возле своего заплечного мешка. Подарок таноанского жреца он завернул в смену белья и запихнул на самое дно.

Калам подал ему кружку с разбавленным вином, потом налил и себе.

— Ну как?

— Как в «шипучке» перед взрывом. — Скрипач залпом осушил половину кружки. — Стены изрисованы вдоль и поперек. Думаю, еще неделя — и здесь все станет красным от крови.

— У нас есть лошади, мулы и припасы. К тому времени мы уже будем далеко отсюда. В пустыне куда безопаснее.

Скрипач смотрел на темное, чем-то похожее на медвежью морду, лицо Калама. В комнатке было сумрачно — окошко из предосторожности занавесили тряпкой. На щербатом столе лежало оружие ассасина и точильный камень.