Чтение 73–й страницы книги ~Врата Смерти~

— Виканцы будут рады познакомиться с вашим племенем.

— Проход по нашим землям для вас открыт.

Старики развернули лошадей и поехали к своим. Дюкр проводил их взглядом, затем тоже развернул свою кобылу, но в другую сторону. Он привстал в стременах. Над Санимоном висело густое облако пыли.

— Нетра, ты можешь отправить Кольтену послание?

— Пока могу.

— Пожалуйста, сделай это. Передай ему: он был прав.

Привычные ощущения возвращались медленно, как у остывшего тела, смирившегося с мыслью, что оно труп. Чувство возвращающейся жизни заполняло собой все пространство, однако лица беженцев сохраняли привычное отупело-бесстрастное выражение, и они боялись сломать эту защитную преграду. Незаметно наступили сумерки. Тишина земли и звездного неба слилась с молчанием тридцати тысяч беженцев, расположившихся на ночлег. Между ними ходили суровые керан-добрийцы, разнося пищу, воду и спрашивая, есть ли больные. Их движения, как и слова, отличались крайней сдержанностью. Но вместе с ними приходило непонятное облегчение.

Дюкр сидел среди густой травы. Изредка поглядывая на мозаику мигающих звезд, историк прислушивался к звукам, доносившимся из темноты. Радость тесно сплеталась с душевной болью; стоны и рыдания слышались чаще, чем ликующие возгласы. Со стороны могло показаться, что лагерь объят ужасом. Нужно было несколько месяцев подряд идти с этими людьми, чтобы уловить их облегчение. Сердце Дюкра это понимало, а его душа отвечала жгучей болью.

Облегчение… с оглядкой на север. Платы, отданной керан-добрийцам, было недостаточно. Без солдат Кольтена, бьющихся сейчас с Корболо Дэмом, спасение беженцев могло превратиться в отсрочку бойни. Эта мысль не давала Дюкру покоя, и он даже не пытался ее прогнать. Ему было просто совестно думать сейчас о чем-то другом.

Трава зашуршала. По звуку шагов Дюкр узнал Нетру.

— Как там Кольтен? — спросил он.

Юная колдунья только вздохнула.

— Наша связь оборвалась.

Историк похолодел.

— Он… убит?

— Мы не знаем. Нил продолжает его звать. Мы очень устали. Одних кровных связей тут мало. Но пока что мы не слышали его предсмертного крика. За это могу поручиться.

— А вдруг Кольтена взяли в плен?

— Все может быть. Если утром сюда явится Корболо Дэм, керан-добрийцам придется дорого платить за сделку с нами. И вряд ли они помогут нам в…

— В чем, Нетра?

Она взмахнула головой, будто прогоняя какие-то видения или звуки.

— Прости, историк. Уши тонут в звуках, и мне их не остановить… Я хотела сказать: даже если мы с помощью керант-добрийцев достигнем Белана, все равно останутся три лиги пути до Арена.

— Я разделяю твои опасения, Нетра. Однако мы не вправе требовать от хозяев этих земель большего. Они по-своему добры к нам. И потом, не забывай: мы беззащитны перед ними и целиком зависим от них. Начнись вдруг сражение, они бы мигом перебили наших стражей.

— Дюкр, а ты веришь, что мы скоро окажемся в Арене?

— Я надеюсь, но стараюсь не забегать вперед.

Их разговор прервали голоса. Со стороны лагеря сюда кто-то шел. Идущие бурно спорили, но, завидев Дюкра и Нетру, сразу прекратили спор.

Дюкр встал. Вслед за ним поднялась и Нетра.

— Надеюсь, мы не помешали своим появлением? — надменно осведомился Нефарий.

— Я просто решил, что Совет знати расходится на ночлег. Впереди у нас целый день пути.

— Потому-то мы и явились сюда, — торопливо произнес Пуллик Алар.

— Кое у кого из нас остались средства, и мы сумели купить у здешних кочевников здоровых и сильных лошадей для своих карет, — пояснил Нефарий.

— Мы желаем выехать в Арен немедленно, — добавил Пуллик Алар. — Ночь — не самое лучшее время для путешествий, но время дорого.

— Как только мы прибудем в Арен, мы сразу же потребуем от Пормкваля отправить несколько вооруженных отрядов для защиты остальных беженцев.

В темноте Дюкр разглядел еще нескольких членов Совета знати.

— А где Тумлит? — спросил историк.

— Три дня назад он заболел и скоропостижно скончался. Мы все глубоко скорбим о его безвременной кончине.

«Мне вы можете не врать. Цену вашей скорби я знаю».

— Ваша забота об остальных беженцах похвальна, однако я вынужден отвергнуть ваше предложение.

— Но…

— Поймите, Нефарий: если вы сейчас тронетесь в путь, ваш отъезд вызовет панику. Этого я никак не могу допустить. Вам придется ехать вместе со всеми. Я могу лишь обещать, что ваши кареты первыми въедут в городские ворота Арена.

— Это произвол! — взвизгнул Нефарий.

— Прочь с моих глаз, Нефарий, пока я не закончил начатое на Ватарской переправе.

— Можете не сомневаться: я это крепко запомнил и так не оставлю!

— Вот и дополнительная причина, чтобы отвергнуть вашу просьбу. Возвращайтесь к своим каретам и постарайтесь уснуть. Завтра у нас нелегкий день.

— Нам нужны гарантии нашей безопасности! — процедил сквозь зубы Пуллик. — Корболо Дэм вряд ли оставит нас в покое. Теперь, когда Кольтен мертв, а его армия разбита, ничто не помешает Дэму пуститься в погоню за нами. Вы что же, считаете этих вонючих кочевников надежной защитой? А что будет дальше, когда их так называемое сопровождение закончится? Кто защитит нас на отрезке пути до Арена? Или вы намеренно обрекаете нас на смерть?

— Довольно препирательств! — сказал Дюкр, чувствуя, что его начинает злить этот бессмысленный разговор. — Командир здесь я и повторяю: вы поедете вместе со всеми. А теперь уходите.

— Уж не в вас ли переселилась душа этого виканского пса?

Пуллик Алар выхватил шпагу.

— Извольте защищаться!

Дюкр взмахнул мечом и плашмя ударил спесивца в висок. Пуллик Алар потерял сознание и рухнул в траву.

— Возрожденный Кольтен? — усмехнулся историк. — Нет, просто солдат.

— Учти, Нефарий, твоему Совету придется дорого заплатить за его лечение, — сказала аристократу Нетра.

— Если бы я знал, то сделал бы так, чтобы вам не пришлось тратиться, — добавил Дюкр. — А теперь забирайте своего дуэлянта и уходите.

Члены Совета знати удалились, унеся с собой Пуллика Алара.

— Нетра, скажи виканцам, чтобы не спускали с них глаз.

Деревушка Белан состояла из десятка грязных глинобитных домишек. Ее население, едва ли превышавшее полсотни человек, покинуло свои жилища и бежало неведомо куда. Единственным относительно новым строением были арочные ворота в начале Аренского пути — широкой насыпной дороги, построенной еще при Дассеме Ульторе, когда начиналось завоевание Семиградия.

По обеим сторонам насыпи были прорыты глубокие канавы. За ними, опять-таки с обеих сторон, тянулись высокие земляные валы с плоскими вершинами и ровными рядами кедров, специально привезенных с берега Клатарского моря.

Возле ворот к Дюкру и юным колдунам подъехала та же старуха из племени керан-добрийцев.

— Вы нам заплатили. Мы выполнили свои обещания.

— Спасибо тебе, старейшина, — сказал Дюкр.

— Это была обычная сделка, воин. Благодарность здесь не нужна.

— Может, и не нужна, но мне все равно хотелось поблагодарить тебя и твоих соплеменников.

— Что ж, счастливой дороги до Арена.

— Обещаю тебе, императрица обязательно узнает, что керан-добрийцы остались верны своим соглашениям с нами.

Старуха отвела взгляд. Казалось, она решала, стоит ли говорить дальше, потом все же сказала:

— Воин, с севера приближается большое войско. Наши видели клубящуюся пыль. Это ваши враги. Они быстро перемещаются.

— Я так и думал.

— Вам лучше не задерживаться.

— Ты права. Мы сразу же тронемся дальше.

— Воин!

— Да, старейшина.

— Ты уверен, что Арен откроет вам свои ворота?

Дюкр хрипло рассмеялся.

— Об этом я буду думать, когда мы подойдем к воротам.

— Мудрый ответ.

Старуха натянула поводья.

— Прощай, воин.

— Прощай.

Не прошло и пяти минут, как керан-добрийцы двинулись в обратный путь. Три тяжело нагруженные повозки покатили вместе с ними, окруженные внушительной охраной. Дюкр пытался охватить взглядом караван беженцев. Тридцать тысяч. Казалось, они сметут Белан.

Люди нуждались в отдыхе. Дюкр задал невыносимую скорость. Беженцы шли сюда день и ночь, делая лишь краткие остановки. Историк хотел, чтобы каждый из них усвоил нехитрую истину: чем раньше они войдут под крепкие стены Арена, тем скорее обретут долгожданную безопасность.

«Три лиги. Если идти всю ночь, к рассвету мы сможем достигнуть Арена. Я вынужден безжалостно погонять их, словно ленивых мулов. Но иного выбора у меня нет; увещевания в таких случаях лишь расслабляют».

— Нил, передай своим виканцам: еще до захода солнца последний беженец должен пройти эти ворота и оказаться на дороге. Пусть твои ребята используют все способы воздействия, исключая, разумеется, убийство и увечья. Возможно, беженцы забыли, как они боялись виканцев. Освежите их память.

— Но у нас всего тридцать воинов. Все молодые и…

— Рассерженные — ты это хотел сказать? Им будет куда выплеснуть свою злость.

Аренский путь старался по-своему помочь беженцам. Первая его треть, в просторечии называемая Наклоном, и в самом деле представляла собой плавный наклон в сторону равнины, на которой стоял Арен. С востока, параллельно дороге, тянулась гряда остроконечных холмов. Дюкр знал: холмы будут сопровождать их еще долго и исчезнут за тысячу шагов до городских стен. Рукотворные эти холмы являлись скорбными хранителями памяти о зверских убийствах жителей Арена, учиненных тлан-имасами во времена Келланведа. Никто не считал, сколько аренцев нашли свой последний приют в каждой такой могиле. Самым крупным был холм близ Арена, где покоились семьи знати, священный покровитель и фаладан.

Дюкр оставил Нила во главе колонны, а сам с Нетрой поехал в самый конец, где он, юная колдунья и трое виканцев охрипли, криками понукая и поторапливая наиболее слабых и медлительных беженцев. Внутри историка угрызения совести боролись с необходимостью выполнить приказ Кольтена. Даже здесь, на последнем отрезке пути, они терялилюдей. Хоронить покойников не было времени, а нести с собой — сил.

Незаметно рассвело, и на севере обозначилось облако пыли. Оно равномерно приближалось.

— Они движутся не по Аренскому пути, — сказала Нетра, вместе с Дюкром глядевшая на зловещее облако. — Они идут по равнине, где местность не позволяет двигаться быстро.

— Но на карте обозначена более короткая и удобная дорога, — возразил Дюкр.

— Смотря на какой. Думаешь, на карте Дэма нанесены эти холмы?

— Вряд ли. Местные карты показывают, что здесь равнина. Холмы, насколько понимаю, появились не очень давно.

— Ты, наверное, думал, что у Дэма есть малазанские карты.

— Теперь я в этом сомневаюсь, — сказал историк, чувствуя насколько фальшиво звучат его слова.

Армия Корболо Дэма была совсем близко. Возможно, от беженцев ее отделяла какая-нибудь треть лиги. Для всадников холмы — не ахти какая преграда. Еще полчаса — и воины Дэма могут ударить в хвост колонны.

Спереди донеслись приглушенные крики. Дюкр вопросительно поглядел на Нетру.

— Они увидели Арен. Нил сейчас показывает мне то, что видит сам.

— Как ворота?

Юная колдунья помрачнела.

— Закрыты.

Дюкр выругался. Пришпорив лошадь, он поехал вдоль колонны.

— Арен уже виден! — кричал он. — Осталось совсем немного! Шевелитесь!

Слова историка сотворили чудо. У обессиленных, едва переставляющих ноги людей откуда-то взялись силы. Будто волны побежали по рядам. Беженцы прибавляли шаг. Кое-кто даже пытался бежать.

А над остроконечными холмами висело облако пыли. Оно стало еще ближе, однако мрачные предчувствия Дюкра пока не оправдывались.

— Нетра, на городской стене есть солдаты?

— Да, историк. Стены забиты так, что не протолкнуться.

— А ворота?

— Все еще закрыты.

— Сколько осталось до ворот?

— Не больше тысячи шагов. Люди уже бегут к ним.

«Клобук тебя накрой, Пормкваль! Что же ты медлишь? Неужели тебе не доложили?»

Он вновь обернулся и взглянул на облако.

— Нетра, забирай своих виканцев и скачите в Арен.

— А ты?

— Забудь обо мне. Скачи туда! Спасай своих ребят!

Юная колдунья не возражала. Она развернула лошадь и крикнула троим виканским парням:

— Едемте со мной!

Колонна еще больше растянулась; те из беженцев, кто был помоложе и посильнее, торопились к городским воротам. В хвосте остались еле бредущие старики. Они буквально сражались за каждый шаг. Многие просто останавливались и садились на дорогу в ожидании неотвратимого конца. Дюкр кричал на них, угрожал, взывал к разуму, но все было напрасно. Среди стариков он вдруг заметил маленькую девочку лет полутора, не больше. Она не плакала, не звала мать. Малышка просто брела, широко расставив ручонки.

Дюкр подъехал к ребенку и подхватил в седло. Ручонки девочки тут же уцепились за его рваную одежду. От наступавшей армии Корболо Дэма и историка, и хвост колонны отделяла всего одна, последняя гряда могильных холмов.

Колонна продолжала двигаться. Значит, Арен все же открыл свои ворота перед беженцами. Или… Дюкр вдруг представил, как отчаявшиеся беженцы карабкаются на городские стены.

«Такого не может быть. Это уже было бы предательством, помноженным на безумие».

Теперь уже хвост колонны от стен Арена отделяла всего тысяча шагов. Северные ворота, окруженные двумя крепкими башнями, были видны на три четверти своей внушительной высоты. Нижняя четверть тонула в ползущем человеческом месиве. Люди толкались, распихивали друг друга локтями, лезли по головам, словно боясь, что ворота вдруг могут захлопнуться. Живой неистовый поток невозможно было остановить. Подобно пасти великана, Арен заглатывал беженцев. Виканские всадники носились взад-вперед, безуспешно пытаясь вогнать этот поток хоть в какое-то русло. Дюкр видел, что к ним присоединились солдаты аренского городского гарнизона.

«А где же армия? Или Пормкваль до сих пор не знает о беженцах?»

Потом он увидел солдат Пормкваля. Они стояли на городских стенах. Они смотрели. Солдаты стояли в несколько рядов, тесня товарищей и сражаясь за место, откуда лучше видно.

На плоских крышах башен толпились разодетые горожане, показывая пальцем на голодную, оборванную, обезумевшую толпу беженцев.

Гарнизонные солдаты стремились подобрать всех, кто еще оставался за воротами, но был жив. Они подхватывали обессилевших беженцев на руки и бежали к воротам. Заметив среди солдат человека в форме капитана, Дюкр подъехал к нему.

— Эй, капитан! Возьмите ребенка!

Капитан бережно принял ошалевшую, но по-прежнему молчаливую девочку.

— Вы Дюкр? — вдруг спросил он.

— Да.

— Вас, господин Дюкр, просили немедленно явиться для доклада к Железному кулаку. Он находится в левой башне.

— Этот напыщенный болван подождет! — почти заорал историк. — Сначала я должен убедиться, что последний беженец, способный двигаться, прошел через ворота. Скажите мне ваше имя, капитан. Мало ли, у этой девочки могут найтись мать или отец.

— Меня зовут Кенеб. Пока родители не нашлись, я позабочусь о ней, клянусь вам.

Кенеб топтался на месте, будто хотел сказать что-то еще.

— Господин Дюкр!

— Вы передали мне не все распоряжения Пормкваля? — раздраженно спросил историк.

— Простите меня…

— За что, капитан? Вы верны городу, который поклялись защищать.

— Да. Но те солдаты на стенах… Им не позволено находиться ближе… Надеюсь, вы меня понимаете. И им это очень не нравится.

— Они не одиноки в своих чувствах. Спасибо, капитан Кенеб. Идите.

Дюкр въезжал в городские ворота самым последним. Проход опустел. За стенами не осталось ни одного способного двигаться беженца. Это не означало, что на подступах к воротам вообще не было живых. Но им не хватало сил даже на последние двадцать — тридцать шагов. Возможно, кого-то из таких беженцев еще можно было спасти. Однако дажегарнизонные солдаты больше не решались выйти за ворота. Скорее всего, они получили новый приказ, категорически запрещавший им это.

Ворота пока оставались открытыми. Дюкр въехал в город, остановился. Он развернул лошадь и в последний раз взглянул на север. Пыльное облако теперь висело над ближайшим к Арену холмом. Телесное зрение историка смешалось с внутренним, и он увидел ослепительно сверкающее копье вихря Дриджны. Его взгляд проник еще дальше на север— через реки, равнины, горы — и достиг города совсем на другом берегу. Однако это видение ничего ему не сказало. Он было слишком быстрым для понимания. Испуганная душа историка поспешила вернуться обратно.

«Дорога в сотни лиг, выложенная трупами. Нет, такое вне моего понимания. Да и любой, кто еще сохранил разум, этого не поймет».

Дюкр тронул поводья и поехал дальше. Караульные возле ворот расступились, пропуская его. На солдат, заполонивших стену, он старался не смотреть. И даже их радостныйклич, разнесшийся над Ареном, показался ему рыком зверя, который вырвался на свободу.

Тени беззвучными волнами плавали над бесплодными каменистыми холмами. Апторианский демон еще раз обвел своим большим блестящим глазом окрестности, затем опустилпродолговатую голову и взглянул на мальчика, примостившегося возле его ног.

Мальчик тоже внимательно разглядывал мир Тени, пытаясь отыскать в нем что-нибудь привычное. Но ничего привычного, знакомого ему по прошлой жизни здесь не было. Его единственный глаз поворачивался во все стороны, поблескивая множеством граней.

— Отец, это наш новый дом? Мы будем здесь жить? — спросил у демона мальчик.