Чтение 42–й страницы книги ~Врата Смерти~

— Представляешь, старик, — возбужденно сказал один из них, — всего пара «гарпунчиков» — и от этого придурка осталось мокрое место.

— Ты о ком? — не понял Дюкр.

— О том волосатом семкийце.

— Теперь уже безволосом! — со смехом поправил другой сапер.

— Мы докончили вашу работу, — пояснил первый, вытирая кровь с лица. — Слыхал про «топор Кольтена»? Вы были «лезвием», а мы — «обухом». Вдарили по чудовищу как надо, но все без толку.

— Нашему сержанту стрела пробила легкие, — сообщил второй.

Ты только не приукрашивай, — вмешался сержант. — Всего одно легкое, и то царапина. — Он остановился, выплюнув кровавую слюну. — Второе в полном порядке.

— Сержант, но ты же не можешь дышать кровью, — встревожился кто-то из саперов.

— Как-то мы ночевали с тобою вместе в шатре. Вот где я не мог дышать!

Саперы пошли дальше, оживленно споря, нужно ли сержанту немедленно показаться лекарю. Спутница Дюкра смотрела им вслед, покачивая головой. Потом она повернулась к историку.

— Пожалуй, и я пойду. Тебе еще нужно поговорить с Сормо.

Дюкр кивнул.

— Двое твоих подруг не вернулись, — тихо сказал он.

— Война есть война. Половина отряда уцелела. Не хочешь как-нибудь поупражняться с мечом?

— У меня до сих пор все кости ломит. Боюсь, тебе придется тащить меня на себе.

Женщина осторожно положила Нила на землю и ушла.

«Десять лет назад у меня хватило бы наглости предложить ей где-нибудь уединиться на остаток ночи… Довольно пустых мечтаний. Не хочу, чтобы о нас сплетничали у костров».

Вернулись двое виканцев, посланных известить Сормо. С ними прибежала свирепого вида собака, запряженная в волокуши. Похоже, в свое время ее зашибла копытом лошадь. Рана на голове зажила, но кости срослись криво, отчего собачья морда приобрела постоянный оскал. Вкупе с бешено сверкающими глазами он казался даже естественным.

Всадники спрыгнули с коней и бережно перенесли Нила на волокуши. Собака тут же отправилась в обратный путь.

— Ну и жуткий пес, — послышался сзади голос Лулля.

— Верно говорят, что у виканских псов в голове только кости и ни капельки мозгов, — ответил историк.

— Как вам прогулка? — попробовал пошутить капитан.

— Что ж вы мне не сказали про скрытую поддержку? — накинулся на него Дюкр. — Кто были эти люди? Посланцы Пормкваля?

— Вам померещилось? Какие посланцы?

— Нам помогал кто-то из «когтей». Прикрывал наш отход. Я узнал их по оружию: «утренняя звезда» и тонкий метательный нож. И никаких следов.

У Лулля округлились глаза.

— Видите, сколько всего Кольтен от нас скрывает? — не унимался Дюкр.

— Думаю, Кольтен и сам об этом не знает, — возразил капитан. — Если вы уверены в своих словах, нужно без промедления идти к Кольтену.

Дюкр впервые видел Кольтена таким. Виканский полководец оцепенело застыл на месте. Он был растерян и даже подавлен.

— А не померещилось ли тебе все это, историк? — недоверчиво спросил Балт.

— Я знаю, что видел. И еще лучше знаю, чточувствовал.Все надолго замолчали.

Едва на пороге появился Сормо, Кольтен встретил его обжигающим взглядом. Вид у юного колдуна был удрученный. Казалось, за эти месяцы он не только повзрослел, но успел постареть. Сормо стоял, опустив плечи, и изможденными, ввалившимися глазами смотрел на Кольтена.

— У Кольтена есть к тебе вопросы, — сказал Балт. — Но позже.

— Нил очнулся. Так что я смогу ответить.

— Разные вопросы, — добавил Балт, сделав упор на первом слове.

— Объясни произошедшее, — потребовал у Сормо Кольтен.

— Семкийский бог не умер, — опередив колдуна, сказал Дюкр.

— И я того же мнения, — пробормотал сидевший на походном стуле Лулль.

Встретившись с историком глазами, капитан ему подмигнул.

— Здесь все сложнее, — поправил историка Сормо.

Он умолк, словно решал, стоит ли говорить дальше. Собравшиеся терпеливо ждали.

— Семкийский бог уничтожен. Его разорвали на куски и проглотили. Но бывает, кусочек тела насыщен такой злобой, что она отравляет проглотившего.

Дюкр подался вперед. Наспех залеченная левая ягодица отозвалась тупой болью.

— Ты хочешь сказать — кто-то из земных духов отравился… на том пиршестве?

— Да. Почувствовал себя сильнее остальных. Захотелось власти. А другие духи… даже ничего не заподозрили.

Изуродованное лицо Балта стало еще страшнее от презрительной гримасы.

— Мы потеряли семнадцать солдат. Спрашивается, ради чего? Чтобы истребить горстку второстепенных тифанских полководцев и узнать о взбесившемся духе?

Историк вздрогнул. Раньше при нем не говорили о потерях. «Кольтен допустил первую оплошность. Представляю, как смеются над ним опонны».

Сормо этот упрек ничуть не обескуражил.

— Но потери помогут нам спасти гораздо больше жизней. Духи этой земли сильно взбудоражены. Они тоже не могли понять, кто управлял всеми налетами и засадами. Теперьони знают причину. Просто духи не догадывались искать врага среди своих. Но после этой ночи они расправятся с предателем по своим законам и в надлежащее время.

— Ты хочешь сказать, что налеты тифанцев будут продолжаться? — Балт едва сдерживался, чтобы не плюнуть на пол. — Когда-то твои союзники своевременно предостерегали нас. А что теперь?

— Теперь предатель не осмелится действовать, иначе сразу себя выдаст.

— Скажи, Сормо, почему у того семкийца был зашит рот? — спросил Дюкр.

Юный колдун слегка улыбнулся.

— У него зашит не только рот, но и все остальное. А сделано это, чтобы ничего из себя не выпускать.

— Какая странная магия, — удивился Дюкр.

— Очень древняя. Ее называют «магией кишок и костей». Мы когда-то тоже ею владели. Давно, когда еще не было Путей. Тогда вся магия находиласьвнутринас.

Год назад Дюкр, услышав такое, заерзал бы на месте от любопытства и возбуждения, замучил бы Сормо вопросами. Но сейчас он невероятно устал, и слова юного колдуна были для него не более чем шелестом ветра, залетевшего в пещеру его сознания. Историку хотелось спать. Увы, его желанию суждено было осуществиться не раньше чем через полдня. Невзирая на предрассветный час, лагерь уже проснулся и готовился к новому переходу.

— Но почему же тогда этот проклятый семкиец не лопнул, как надутый пузырь, когда мы его проткнули? — спросил Лулль,

— Потому что зло, проникшее в него, прячется очень глубоко. Скажи, его живот был чем-нибудь защищен?

— Помню, у него на животе было надето несколько толстых кожаных ремней, — сказал Дюкр.

— Так я и думал.

— А что случилось с Нилом? — поинтересовался капитан.

— Семкийская магия застигла его врасплох. Он попытался перенять эти знания, но был вынужден отступить внутрь себя. Семкиец рвался и туда, но Нил умело прятался, пока злобная сила не истощилась. Это был полезный урок.

Дюкру вспомнилась ужасная смерть другого юного колдуна.

— И очень дорогой, — тихо сказал историк.

Сормо промолчал. Лишь на мгновение в его глазах мелькнула боль утраты.

— С этого дня мы будем двигаться быстрее, — объявил Кольтен. — И еще: мы уменьшим солдатам ежедневную порцию воды.

— Но у нас есть вода! — воскликнул Дюкр.

Все повернулись к нему.

— Наверное, Нил забыл рассказать, что духи сделали нам подземный проход. Мы промочили ноги, пока шли по нему. Вода сочится прямо из стен. Особо вкусной ее не назовешь, но она вполне пригодна для питья. Капитан Лулль подтвердит мой слова.

— Клобук вас накрой, Дюкр! Как же я забыл о воде?

Сормо глядел на историка во все глаза.

— Вот что значит внимание ко всему! Оказывается, мы страдали понапрасну.

Даже Кольтен заметно ожил.

— Даю тебе час, чтобы напоить все глотки и запастись водой, — сказал он Сормо.

Солдаты и беженцы спешно рыли обширные ямы. Люди пели. Животные, разбухшие от воды, молчали. Ямы наполнялись теплой, мутноватой водой.

«Хоть за этот дар духов земли нам не приходится расплачиваться смертью».

Дюкр стоял возле одной из ям, наблюдая и прислушиваясь к разговорам. Рядом стоял оправившийся Лист.

— Хорошо, что солдаты держат оцепление. Иначе дневной переход был бы сорван, и лекарям добавилось работы. Видите, как люди рвутся к воде?

— Вижу, капрал. Тело не всегда слушает голос разума. Кто-то наверняка угодит сегодня к лекарям.

Вдалеке выстроились тифанские всадники. Дюкр попытался угадать, какие мысли сейчас владели ими. Армия Камиста Рело тоже страдала от жажды, хотя им были известны все источники и колодцы этих мест.

За цепью тифанцев мелькнуло что-то белое и быстро исчезло из виду.

— Видели? — спросил удивленный Лист.

— Да, капрал. Это дикие козы. Наверное, и они почуяли воду.

Вихрь Дриджны был лишь одной из бесчисленных песчаных бурь, что проносились над склонами этих плоских гор. Песчаные струи выдалбливали ниши, которые затем углублялись и становились пещерами. Иногда песок уничтожал стенки между соседними пещерами, делая сквозные проходы. Подобно ненасытным червям, грызущим старое дерево, ветер стремился превратить горы в каменную труху. Правда, до этого было еще далеко, но пещеры и проходы множились. Еще достаточно крепкая внешне, гора покоилась на шатком основании.

Ветер превратил туннели в странный многоголосый инструмент. Каждый туннель свистел, стонал и всхлипывал по-своему. Ударяясь о склон горы, песок перемалывался в тончайшую пыль. Но, казалось, ветру и этого было мало. Он клубил ее, вздымал вверх и нес дальше.

Кульп оглянулся на ждавших его Фелисину и Гебория. Два жалких комочка среди неутихающей стихии.

Беснования вихря Дриджны продолжались уже третий день. Ветер нападал на них отовсюду, словно безумная богиня заприметила их и приказала уничтожить. А почему бы и нет? Когда эта мысль впервые пришла Кульпу в голову, он лишь усмехнулся. Сейчас он был готов поверить, что так оно и есть.

«Ветром управляет злая воля. Злая по отношению к нам. Кто мы? Враги, вторгшиеся в пределы чужой святыни. Напрасно малазанцы никогда не пытались вдуматься в смысл всех этих легенд о Дриджне. Нынешний мятеж возник не на пустом месте».

Маг вернулся к своим спутникам.

— Пещеры там достаточно глубокие, — сказал он. — Некоторые, судя по завыванию ветра, — даже сквозные.

Геборий весь дрожал. Лихорадка одолела его с утра. Причина была ясна: истощение. Старик быстро слабел.

«Фелисину еще выручает молодость. А я, наверное, выгляжу немногим лучше Гебория», — подумал маг.

Над головой смыкалась непроницаемая песчаная стена цвета охры. Она потемнела; значит, скоро наступят сумерки. Кульп прикинул, сколько же они успели пройти за последние двенадцать часов. Возможно, лигу или чуть больше. Ни воды, ни пищи. И Клобук, терпеливо дожидающийся их смерти.

Фелисина схватила Кульпа за рваную полу плаща.

— Я даже отсюда вижу: там есть пещеры! Здесь оставаться нельзя. Нужно идти туда! — крикнула она, перекрывая рев ветра.

Уголки ее рта и потрескавшиеся губы были белыми от песчаной пыли.

— А если пещера обвалится? — спросил маг. — Ты бы видела эту гору вблизи.

— Говорю тебе: идем к пещерам! — упрямо повторила Фелисина.

«Девчонке понадобился склеп», — язвительно подумал Кульп, но спорить не стал.

Ковыляя между Фелисиной и магом, Геборий спотыкался на каждом шагу. Добравшись до подножия, они вошли в первую попавшуюся пещеру. Теперь ветер дул им в спину, подталкивая вперед. Свет быстро тускнел.

«Еще немного, и мы окажемся в кромешной тьме, полной пронзительных воплей. Может, это и к лучшему. Говорят, во тьме легче умирать», — мысленно усмехнулась Фелисина.

Пол пещеры, такой гладкий у входа, превратился в нагромождение каменных обломков. Наверное, то был кварц или другой не менее прочный камень, способный противостоять разрушительным песчаным струям. И все-таки пещера давала хоть какое-то укрытие от неистовства вихря Дриджны.

Пройдя еще немного, Кульп и Фелисина, не сговариваясь, остановились. Геборий находился в забытьи. Выбрав место поровнее, они уложили старика в густую пыль.

— Пойду взгляну, что там впереди, — сказал Кульп.

Фелисина кивнула и тоже опустилась на пыльный пол.

Шагов через тридцать пещера неожиданно расширилась. Песка здесь было меньше, а камня — больше. Кварцевые стены тускло светились. Маг поднял голову… Похоже на стеклянный потолок; вернее, на остатки стеклянного потолка. Может, и стены здесь тоже стеклянные?

Пещера делалась все просторнее. Теперь она больше напоминала подземный зал. Кульп только сейчас осознал, что вокруг стало тише. Посреди высилась груда камней. Маг пригляделся. Природа не могла создать столько каменных глыб правильной формы и сосредоточить их в одном месте. Наклонившись, Кульп стер пыль с одного из камней… Боги милосердные. Да это же стекло! Разноцветное стекло.

Он снова задрал голову вверх. В потолке зияла огромная дыра, края которой мерцали странным холодным светом. Это насторожило Кульпа, и он после недолгих колебаний открыл свой магический Путь.

«Никаких иллюзий, — облегченно вздохнул он. — Все настоящее».

Кульп вернулся туда, где оставил Гебория и Фелисину. Оба лежали неподвижно.

«Спят или без сознания? А может…»

Маг поежился, прогоняя вполне естественную мысль.

Ощутив его присутствие, Фелисина открыла глаза. Она сразу догадалась, какие мысли бродят в голове мага, и презрительно скривила губы.

— Не думай, что так легко отделаешься от нас. Во всяком случае, от меня, — сказала она.

— А ты не говори глупости. Если бы я хотел уйти, зачем мне было сюда возвращаться?

— Считай, что я пошутила.

— Кстати, тебя не удивила плоская вершина горы? Я нашел разгадку. Когда-то на горе стоял город. Потом он обрушился. Мы сейчас находимся под его обломками.

— Ну и что?

— Можно поискать помещение, где нет песка и сравнительно тихо.

— Тихую гробницу? — усмехнулась Фелисина.

— Считай, как хочешь.

— Тогда пошли.

— Есть одна сложность, — сказал Кульп. — Нужно подняться на высоту примерно в три человеческих роста. Лестницы со ступеньками нам не приготовили. Есть нечто вроде стеклянной колонны. Только как мы по ней поднимемся, да еще в нашем состоянии?

— Твоя магия поможет, — спокойно ответила Фелисина.

— Как?

— Открой вход. Ты же умеешь.

Кульп ошеломленно заморгал.

— Знаешь, это не так-то просто.

— А что просто? — огрызнулась Фелисина. — Подыхать здесь?

— Хорошо. Буди старика, и идем.

Распухшие веки Гебория не желали подниматься. Из-под них текли грязные слезы. Старик, похоже, совсем утратил разницу между своими бредовыми снами и реальностью. Едва ли он понимал, где сейчас находится. Его губы скривились в диковатой, зловещей улыбке.

— Они очень старались. Вы с этим согласны? — спросил Геборий, запрокидывая голову.

Фелисина с Кульпом молча потащили его в подземный зал.

— Они очень старались, но заплатили за все собственной жизнью… Память о воде… Столько жизней загублено понапрасну.

Наконец все трое добрались до стеклянной колонны. Фелисина провела рукой по поверхности.

— Придется влезать способом досинцев. Так они забираются на кокосовые пальмы.

— И как же они это делают? — спросил Кульп.

— С неохотой, — пробормотал Геборий.

— Мне понадобится твой ремень, — заявила магу Фелисина.

Кульп только хмыкнул, но послушно стал отвязывать ремень.

— Ну и время ты выбрала, чтобы спустить с меня штаны.

— Мне нужен ремень, а не то, что у тебя под штанами, — усмехнулась Фелисина.

Взяв ремень, она обвязала себе ноги у щиколоток. Маг только удивлялся, с каким остервенением Фелисина затягивает кожаные узлы.

— А теперь давай остатки своего плаща, — потребовала она.

— Тебе мало своей одежды?