Чтение 33–й страницы книги ~Истребивший магию~

За воротами воздух свежее, хотя такой же теплый, пахнет пылью и жухлой придорожной травой, но уже приближается стена деревьев, от нее идет прохлада и обещание зеленой крыши над головой, спасающей от жгучего солнца.

Первый ряд деревьев издали выглядит стеной без всяких зазоров, там впереди всегда плечом к плечу самые могучие воины, разница между высохшей землей со скудной травкой и полным прохлады миром леса настолько велика, что на той стороне чудится совсем другой мир.

Барвинок поймала себя на том, что все чаще думает о магии, о волшебстве, о той радости, что они дают, и пыталась понять странное упрямство, с которым этот непонятный человек ведет со всем чудесным такую упорную борьбу.

Олег шел впереди, тяжелый, как скала, но, странное дело, ни веточки не сломал, даже когда ломился через кусты, ни грибы не посшибал, хотя прошел прямо через их полянку…

— Тебя возненавидят, — сказала она ему в спину. — Ты это понимаешь?

Он буркнул, не оборачиваясь:

— И что? Подстраиваться, чтоб, как говоришь, любили?.. И кем я тогда стану?..

— Человеком, — сварливо заявила она. — Человеком!

— Человеки не только подстраиваются, — возразил он. — Человеки против стада тоже идут!

— Таких стадо сминает, — сказала она, — и вбивает копытами в землю. Мокрого пятна не остается!

Олег произнес отстраненно:

— Все так… Но они все равно становятся на пути стада. Как думаешь, почему?

В ответ пришлось бы сказать комплимент или что-то на него смахивающее, что она позволить себе не может, потому фыркнула, как кошка на горячее молоко, обогнала его и пошла впереди очень решительно, двигая локтями и плечами, каждым жестом подчеркивая свою силу, живость и умение ходить по трудным дорогам.

Олег усмехнулся в спину, так ходят только очень неуверенные в себе люди, что постоянно стремятся доказать что-то другим, ладно, пусть, она же ребенок, и он безропотно позволял вот так двигаться перед собой, но когда справа от тропки пошли густые зеленые кусты, догнал и пошел рядом, загораживая от зелени.

— Не слишком ли уверена в незнакомом лесу? — спросил он.

— Это же просто лес, — ответила она надменно. — Ты не заметил, думая о своем высоком?

— Погоди, — сказал он наконец и придержал ее за руку.

Она тут же резко освободилась, потерла запястье.

— Мог бы и не показывать на мне свою силу!

Олег настороженно осматривался. Слишком много сухих листьев, хотя деревья несколько в стороне. Конечно, ветер мог сдуть их оттуда, но очень уж аккуратно это сделал,словно сперва собрал в мешок, отнес на несколько шагов, а потом раскидал здесь, старательно укрывая землю.

— Здесь что-то не то, — сказал он наконец. — Это место лучше обойти. Поверь мне…

Она пренебрежительно фыркнула.

— Тебе? Да ни за что!

— Зря…

Она заявила с презрением:

— Ты какой-то… осторожный!

— Трусливый, — переспросил он, — так хотела сказать?

Она покровительственно улыбнулась.

— Я всегда смягчаю выражения.

— Ничего, — ответил он. — Я в самом деле трусливый. И неприятности стараюсь обходить.

— Даже придуманные, — сказала она с чувством полнейшего превосходства.

Фыркнув еще раз, еще презрительнее, она пошла вперед, Олег покачал головой, на третьем шаге покров листьев разом провалился под ее весом, она испуганно завопила, обрушиваясь в некую бездну, и продолжала вопить уже там, на глубине.

Олег сперва огляделся, никто ли не выскакивает из кустов, не орет ликующе, что добыча вот она, неспешно подошел к краю ямы. Там не глубже чем в два человеческих роста, но стенки отвесные, а подпрыгнуть никому еще не удавалось так высоко.

Барвинок, злая, как хорь в пустом курятнике, торопливо отряхивалась от облепивших ее сухих листьев.

— Ничего не подвернула? — спросил он с сочувствием. — Твое счастье, что яма на человека, а не на хищного зверя.

Она задрала голову.

— Что?

— Говорю, — сказал он, — пожалуй, обойду все-таки это местечко.

Она прокричала зло:

— А я?

— Ты сама выбрала этот путь, — сообщил он. — Еще и меня облаяла.

Она крикнула зло:

— Это ты виноват, что не остановил меня! Ты мужчина, в конце концов, или нет?..

Он сказал озадаченно:

— Я?

— Ну да, ты!

Он почесал в затылке.

— Да? Ну тогда, пожалуй, я тебя вытащу…

— И поторопись! — крикнула она. — Тут червяки!

— Щас…

Он закинул руку за спину, пальцы перехватили кисть чужой руки, присел и сделал бросок через спину. Грузное тело перелетело через яму, ударилось о противоположный край и сползло вниз. Донесся испуганный женский вопль, но Олег уже не вслушивался, настороженно посматривал по сторонам.

Кусты затрещали, оттуда выбежали люди с кольями, топорами, пиками, а двое с мечами.

— Зря вы это, — крикнул он. — Я не враг… поговорим?

Двигаясь быстро, он бил кулаками, локтями, от него отлетали, как скорлупки ореха из-под молотка. Редко кто поднимался, но и те уже не пытались бросаться снова, а поспешно уползали в сторону кустов. Когда на ногах никого не осталось, он крикнул в сторону ямы:

— Эй, там!.. Подай мне женщину. Потом вытащу и тебя.

Через пару минут над краем показалась рука Барвинок. Олег поймал за пальцы, выдернул наверх. У нее глаза округлились при виде разбросанных среди сухих листьев тел.

— Это кто?

— Должна знать, — сказал он.

— Почему?

— Это те, кто рыл для тебя яму. Или их сообщники.

Из ямы донесся угрюмо безнадежный голос:

— Ты обещал…

— Лови, — сказал Олег.

Он отломил от дерева длинную ветку и сунул концом в яму. Барвинок все еще оглядывалась ошалело, а из ямы выбрался здоровенный мужик с огромной дубиной за поясом.

— Я тебя хотел только оглушить, — сообщил он торопливо.

— Знаю, — ответил Олег любезно. — Потому я и не убил. Кто вы и чего хотите? Ты же старший, как я понял.

Мужик насторожился.

— Откуда знаешь? Люди Паука есть и среди нас?

— Не знаю, — ответил Олег, — чьи люди у кого, но мы просто идем по своим делам и никому не служим.

— Тогда вам бояться нечего, — заверил мужик. — Меня зовут Вырвилес, я старший этого отряда. У нас нет настоящих бойцов, это простые крестьяне.

Олег отмахнулся:

— Потом расскажешь. Где у вас местечко, чтобы посидеть у костра?

Барвинок уставилась на него с возмущением. Вырвилес ответил нерешительно:

— Там… дальше. Но без меня не пройти.

— Веди, — сказал Олег.

Вырвилес принялся тормошить лежащих, теребить, один наконец очнулся, Вырвилес велел ему привести в чувство остальных и доставить в лагерь, а они с этими… гм, гостями пойдут туда напрямую.

Парень, хоть и распростерт на земле, посмотрел на могучего волхва непримиримо, выплюнул из разбитого рта струйку крови и процедил злобно:

— Напрямую? Тогда позаботься, чтобы оттуда уже не вышли.

Олег сказал кротко:

— Делай, что велят старшие. А мы там разберемся сами.

Барвинок молчала, все происходит слишком быстро, а мужчины при всей медлительности и тугоумности иногда принимают слишком быстрые решения, пропуская многие важные звенья и сразу устремляясь к результату.

Вырвилес вел их через лес быстро, деревья с каждым шагом становились все мрачнее, и хотя из-за тесноты ветви уже не опускаются до земли, напротив — в далекой выси, но внизу сыро и тягостно, будто какая беда лежит на этой земле. Листья прелые, влажные, гниющие, словно лежат уже десятки лет, а свежие все не падают.

Вырвилес шел споро, часто оглядывался, но Олег не отставал, а Барвинок послушно шла за волхвом, как гусенок за мамой. Завалы попадались часто, только некоторые из них дело рук человека, дважды прошли по дну заросших травой в рост человека оврагов, перебрались через полуразрушенную стену странной кладки, настолько древней, что среди руин не только многовековые деревья, но и полусгнившие от ветхости и уже рассыпающиеся в коричневую гниль стволы.

Олег молчал всю дорогу, но все так же ни сучок не треснул под его сапогами, хотя Барвинок видела отчетливо, как наступает всей подошвой.

— Ваш лагерь вон там, — буркнул он. — Человек семьдесят… Женщин мало, зато зачем-то дети…

Вырвилес испуганно оглянулся:

— Откуда знаешь?

— Так умело скрываетесь, — проворчал Олег. — Были бы люди Паука посмелее, таких бы героев отыскали быстро.

— Как видишь, — пробормотал Вырвилес, — не такие уж они и смелые…

— Вам везет, — сказал Олег.

Барвинок не поняла, о чем речь, но выставлять себя дурочкой не хочется, одно дело — спорить, другое — спрашивать о вещах, которые другим предельно понятны.

Далеко за деревьями мелькнуло нечто пестрое, затем она увидела огонек костра, хижины, а спустя несколько минут вышли на широкую поляну.

Люди, завидев Олега, хватались за оружие, но Вырвилес успокаивающе покрикивал, и они начинали таращить глаза на Барвинок. Она мило и победоносно улыбалась, женщины здесь чумазые, неопрятные и неухоженные, она здесь как лебедь среди гусей, даже среди перепачканных золой уток.

Вокруг хижин десятки наскоро поставленных шалашей, на укрепленных на рогатинах длинных шестах сушится одежда, три вялых костра, у ближайшего сурового вида мальчишка подкладывает в огонь щепочки. Люди выглядят угрюмыми, безрадостными, подавленными.

Вырвилес подвел гостей к самому крупному костру, вокруг него четыре толстых бревна со снятой корой, блестящие и гладкие от частого ерзания задницами.

— Присаживайтесь, грейтесь, отдохните. Я сообщу вождю.

— Не торопись, — разрешил Олег. — Мы тут пока перекусим…

Вырвилес кивнул, поняв намек, что-то крикнул в сторону деревьев, там мелькнули и пропали наблюдавшие за ними люди с оружием в руках.

— Сейчас принесут, — сообщил он. — Ждите.

Он исчез, Барвинок с любопытством осматривалась, со всем возрастающим удовольствием замечая, как жадно ее рассматривают мужчины и как ревниво и злобно поглядывают женщины.

Вырвилес вернулся с огромным, широким в плечах, но уже грузным мужчиной в кожаном панцире. Широкий пояс тщетно пытается удержать на месте выпирающее брюхо, слева позвякивают в такт шагам ножны с торчащей рукоятью меча.

— Великий Камнебой Третий, — сказал Вырвилес торжественно. — Законный наследник на престол нашего королевства. Вот уже десять лет вынужден скрываться от злобных ищеек Паука, но постепенно силы его растут.

— И недалек день, — закончил Олег, — когда узурпатор будет свергнут, а законная власть воцарится на троне. Так?

Камнебой уставился на него исподлобья, а Вырвилес охнул.

— В точности, — заявил он. — Так и хотел сказать. Мысли читаешь?

Олег отмахнулся:

— Зачем? Я же похаживал по свету, кое-кто повидал. По крайней мере, десятки подобных случаев я видел сам. А так, думаю, их сотни и тысячи. Благородный Камнебой, вы не против, что мы чуточку обогреемся у вашего костра?

Камнебой кивнул, присел, кряхтя, напротив на свободное бревно. Глаза его с настороженностью, но и со скрытой надеждой изучали лицо Олега.

— Кто ты? — потребовал он. — Вырвилес рассказал, как ты обошелся с ним и его людьми. Похоже, ты великий воин.

Олег покачал головой:

— Нет-нет.

— Но ты победил столько моих людей!

Волхв отмахнулся.

— Это же простые крестьяне.

— Вырвилес не крестьянин, — возразил Камнебой. — Он был моим начальником стражи, а до этого отличился в боях против туперцев, гигиев и дубарцев, а также всегда побеждал в поединках. Он сказал, что ты сильнее его. Даже намного сильнее.

— Польщен, — ответил Олег, — но сейчас я занят весьма важным делом. Мне нужно пройти через лес на ту сторону, там должна быть очень плодородная долина. Хотя, я слышал, прямой дороги через лес нет.

Камнебой жестко ухмыльнулся.

— Паук и его прихвостни страшатся показываться в лес. Здесь наши стрелы отыщут их всюду!.. И ловушки на каждом шагу. Он может оставить здесь всю свою крохотную армию! У меня она была втрое больше, пока он хитростью и коварством…

Из двух хижин одновременно вышли женщины с полотенцами на расставленных руках, Барвинок увидела мясо и рыбу, а также небольшие краюхи хлеба.

Олег молча наблюдал, как перед ними положили только что зажаренное мясо оленей, коз, диких кабанов, косуль, а вот хлеба совсем мало, что и понятно. Зато съедобных листьев вдоволь, корешки, орехи, дикие груши и яблоки, сливы…

Камнебой продолжал рассказывать, как он жестоко расправится с мерзавцем, захватившим принадлежащий ему трон, как упразднит все его подлые законы и введет свои, правильные и справедливые, даже снизит налоги, хотя для провинившихся введет новые, а старые удвоит, ничто не должно оставаться безнаказанным, на этом держится мир и справедливость в обществе…

— Это правильно, — рассудил Олег. — Мир должен держаться на справедливости, а не на каком-то дурном милосердии, как тут доказывают некоторые…

Барвинок заерзала, хотя волхв на нее даже не взглянул и тем более не указывал пальцем, но все почему-то поняли, что если речь о милосердии, да еще дурном, то надо смотреть на нее.

Послышался шум, из-за деревьев показались, поддерживая друг друга, люди Вырвилеса. Он сам встречал их и, растопырив руки, не позволил идти в эту сторону. К ним вышли старцы в длинных плащах, похоже, лекари, увели на противоположный край поляны.

Камнебой зыркнул в их сторону, нахмурился.

— Это люди Вырвилеса. Надо расспросить, в чем оплошали.

Глава 6

Он поднялся и ушел, тяжелый, очень немолодой, но несгибаемый, полный силы и жажды отвоевывать захваченный подло трон. Олег проводил его задумчивым взглядом, потом перевел его на Барвинок.

Она поежилась, быстро оглядела себя с головы до ног, вроде бы все в порядке, спина прямая, лицо уверенное, губы чуть раздвинуты, придавая вид милый и наивный, мужчиныот этого в восторге.

— Что это ты меня так рассматриваешь? — спросила она с подозрительностью.

Олег ответил со всей искренностью:

— Чтобы жизнь была счастливой, говорят мудрецы, нужно всегда стараться смотреть на самое красивое. Ну, из того, что в поле зрения. Не ходить же за этими красивостями куда-то?.. Сейчас смотрел вот на Камнебоя, зрелище невеселое, попробовал рассматривать вон те деревья и даже цветы, представляешь?

Она повела из стороны в сторону изумительными очами, крупными и очень удивленными.

— Нет, такое представить не могу.

— Я тоже не мог. Но вот…

— И что, — спросила она с недоверием, — в самом деле больше не на чем остановить взор?

Он покачал головой.

— Все тебе уступает.

Она спросила настороженно:

— У тебя голова не болит?

— Нет.

— Но я все дни у тебя перед глазами!

— Да, — согласился он. — Но вот смотрю по сторонам и вижу, что смотреть не на что. В смысле, ты интереснее, красивее.

Она пробормотала:

— Что-то ты мне никогда такое не говорил…

— Ты не спрашивала, — напомнил он педантично. — А сейчас спросила.

Она посмотрела по сторонам.

— Вообще-то не знаю… Деревья все одинаковые, как на них и смотреть, не понимаю. А цветы?.. Где здесь цветы?

Он указал пальцем.

— Да вон же! Мелкие, правда. Вон те бугорки и есть цветы. Этот бурьян именно так цветет.